знаешь, мэри, в моей голове звери, они бы тебя съели, если бы я разрешил.
Я подошла сзади так тихо, как только была способна и не придумала ничего лучше, чем почти невесомо дотронуться до твоей руки. - Светик, привет. Ты испугалась, резко обернувшись и, на секунду замешкавшись, ярко улыбнулась так, что весь твой серый Питер вдруг стал светлее в сто крат. - Динка... ты как тут? Слова было сложно подобрать, да и не общались мы уже так давно, что я сбилась со счёту. Ставлю на то, что при последней встрече мы разругались, от того и не общались все это время. Но удивительное в этом то, что ты смотришь на меня так, будто простила за все то, что я ещё не совершила и в этом твоя особенность. Ты любишь меня. Каждый раз страшно, что перестанешь. - Да не важно, как. Погуляем?ты вся, до ресниц и точек - причина того, что я жив.
Мы сидим на набережной, на холодной бетонной перекладине, я напротив тебя и ты жмуришься от солнца, которое такое редкое тут, но всегда в тебе и мне удивительно, как ты продолжаешь оставаться такой похожей на этот город. Ты такая глубокая, что не достать до дна, как бы я не пыталась. Такая же дикая, своенравная, но со мной всегда нежная, родная от ресниц до пяток и даже в периоды, слишком частые сейчас и ещё чаще - раньше, наших ссор и разногласий. Я каждый раз проклинаю себя за своё поведение и поступки, а тебя за то, что ты позволяешь мне возвращаться и повторять то, что я все равно повторю, как бы не убеждала тебя в обратном. Я смотрю на тебя, стараюсь уловить каждое твоё слово и иногда засматриваюсь и переспрашиваю лишь бы продолжать тебя слушать, ловить твой смех, как ты жестикулируешь, когда рассказываешь особенно яркие истории, как закатываешь глаза на мои неуместные комментарии, как смотришь на меня, глаза в глаза, что сердце пропускает удар. Как останавливаешься, в миг став серьезнее, опуская ладонь на мою, что мне на секунду становится страшно. - Динь, поехали отсюда. Я веду тебя за руку , и иду так быстро, что ты едва успеваешь. Ты просишь меня идти медленнее, уверяя, что мы никуда не спешим, но вот мы уже заходим во двор и я пропускаю тебя вперёд. Ты открываешь дверь подъезда, пропуская меня, а мне страшно сделать шаг, страшно поддаться нахлынувшим воспоминаниям, которые хранят двери этого подъезда. Твоего подъезда. Я мешкаюсь пару секунд и залетаю, по памяти проношусь по лесничному пролёту, оглядываюсь и не спускаю с тебя глаз. Ты наблюдаешь за моей реакцией, внимательно и осторожно и идёшь следом, нагоняя меня у самой двери. И тогда не выдерживаю я. Хватаю тебя, притягивая к себе так близко, чтобы кожей через ткань чувствовать твоё тепло и прижимаю тебя к двери, за которой твой дом. Который мог быть нашим. Я чувствую как твоё сердце бьётся об грудную клетку, я вижу твои глаза, в мутной серой дымке и мне кажется, в то мгновение, когда твои губы коснулись моих словно спустили курок мне в голову. И все, что было во мне, разрушилось на миллион осколков. Я снова это делаю...беги от меня, мэри, /прижмись ко мне теснее/ спасайся скорее, Мэри, /ничто тебя не спасёт/
Каждый раз мне все слаще тебя целовать, твоя кожа мягкая, а грудь идеально ложиться в мою ладонь. Ты пахнешь упоительно вкусно и я шепчу тебе на ухо все это и ты стонешь все громче, а я прижимаюсь к тебе теснее, вхожу в тебя ещё глубже и ты кончаешь, а я ловлю губами твой стон и в этот момент следую за тобой. Я просыпаюсь у тебя на груди, вокруг светлая небольшая комната, которую я узнаю сразу и мне становится так больно, так глухо в груди, что я жмурюсь ещё сильнее и надеюсь, что последние лет двадцать моей жизни были просто дурным сном, но вся картинка возвращается, надежды рушатся, но ты, тёплая и сонная и такая любимая прижимаешься ко мне сильнее, я невесомо целую тебя в висок и мне становится спокойнее. Ты дала нам ещё один шанс. Снова.