Двойные звезды

Он представил себе свою мать, ее лицо, испещреное мягкими морщинами. Он помнил ее такой, но годы разлуки могли изменить ее черты. Ты стал не таким, каким был раньше. Раньше чего, мама? Плена, армии, ее улыбки? Так много событий случилось с первых дней, просыпалось комками земли колоний сквозь пальцы, въелось зимней стужей в кости. Во вселенной царит постоянство: звезды будут двигаться по своим орбитам, вне зависимости от того, видит он их небесный танец или нет. Это знание было единственным, что поддерживало его в плену. Однако это было хуже, чем плен: его тюремщики отняли у него даже звёзды. Он не мог объяснить словами, как это сломало его, когда ему отказали даже в такой малости. Не мог объяснить это матери. У нее всегда были звезды, даже когда не было ничего, кроме них. Хьюлет поднялся из-за письменного стола, он еще не привык к тому, что ноги плохо слушались. Было уже поздно, и темнота казалась еще более непроницаемой из-за того, что он несколько часов провел, перечитывая недописанное письмо, которое сейчас сжимал в пальцах. Капля чернил, упавшая на середину страницы была почти незаметна между словами, которые он не мог произнести вслух. Эта бумага горела точно так же, как любая другая, посылая вверх вихрь искр. Сжигать почти не исписанную страницу — расточительство, но ему была невыносима ложь, заключенная в этих строках. Завтра он попробует снова, и не будет думать о том, чтобы рассказать матери о мыслях, достаточно болезненных, чтобы разбудить его ночью, или боли в пальцах ноги, которых больше нет. Он был в действующей армии. Этого уже было достаточно, чтобы мать очень беспокоилась о нем. Плащ тяжело лег на его плечи, и каблуки сапог погрузились в ковер в прихожей, прежде чем весенний ночной воздух наполнл его легкие. Он кивнул офицерам, стоящим у крыльца Уайтхолла, думая о том, что ничего не остановит Симко, если тот решит взять это место штурмом. Но это давало слабое ощущение ложной безопасности, и у Хьюлетта складывалось впечатление, что он хоть как-то контролирует ситуацию. Вместо того, чтобы открыть свой телескоп, он прислонился к дереву и стал смотреть на водную гладь залива. Луна была почти полной, и затмевала свет звезд. Уильям недавно писал ему о парах звезд, которые вращаются вокруг одной точки, связанные притяжением. У него еще не было достоверных доказательств их существования, и он занимался созданием более мощного телескопа, но Хьюлетт находил восхитительной идею пар, разделение компонент которых невозможно без ущерба для каждой из них. Именно так он видел взаимодействие короны и колоний, и взаимные договоры были притяжением, связывающим их. Как могли эти мятежники заявлять, что безразличны короне, когда долг короля — обеспечивать их, и они в свою очередь должны обеспечивать короля? Их налоги шли на защиту от французской армии, которую они теперь приветствовали, но многие из них понятия не имели, сколько из этих денег шло на сахар и индиго. Этого было достаточно, чтобы он хотел просто дать мятежникам их вожделенную свободу и увидеть последствия крушения идеалов. Раздался хруст ветки, и Хьюлетт подпрыгнул, оборачиваясь на звук. Это была не фигура в зеленом, а Анна Стронг. — Эдмунд, я не знала, что вы будете здесь, — ее голос был мелодичным и тихим, когда она назвала его по имени, и по его спине пробежали мурашки, как от прикосновения. — Почему вы не смотрите на звезды? Мне кажется, ночь хороша для наблюдений. — Анна, — он откашлялся, не обращая внимания на то, что щеки обдало жаром. Он был взволнован, как подросток, впервые за много лет. — Мне просто захотелось размять ноги перед тем сном. Полагаю, вы пришли сюда для этого же? Но разве благоразумно гулять, пока это чудовище бродит по Сетокету? — Ох… Да. Уже слишком поздно… Я не хотела бы встречаться с Ричардом, когда вернусь домой. — А, — Хьюлетт уже пытался объяснить Ричарду необходимость присутствия Анны в Уайтхолле, просил его вести себя подобающим образом, невзирая на грехи ее семьи, он не хотел, чтобы ей приходилось терпеть присутствие Симко, но признавал, что чувства Ричарда к ней едва укладываются в рамки джентльменской вежливости. Поэтому Анна старательно избегала Ричарда, и это означало, что она избегала и Хьюлетта почти каждый вечер. Ему приходилось делать над собой усилие, чтобы приходить в таверну и приносить ей какие-нибудь необходимые мелочи. Их жизни соприкасались только на краткие мгновения. — Может быть, вы хотите, чтобы я поговорил с ним? - в очередной раз? — Я много лет терплю его недоброжелательство. Ваш разговор с ним ничего не изменит, — ее легкая улыбка была полна отчаянья, и Хьюлетту внезапно захотелось провести пальцем по ее губам. — Я уже говорил вам раньше, что вы можете считать меня своим другом, и как друг я обязан помогать вам, когда бы вы не пожелали. — Я знаю, что вы мой друг, Эдмунд. Может быть… — она умолкла, не договорив. Его сердце забилось с надеждой. — Что именно возможно, Анна? — задавать этот вопрос было опрометчиво, называть ее по имени — попрание приличий. Она все еще замужем, несмотря ни на что, но здесь нет никого, кроме них двоих, воды и звезд. Ее голос стал нежным. — Возможно, вы единственный друг, который сейчас у меня есть, — снова вспыхнула надежда и что-то еще, что заставило его сделать шаг вперед и оказаться на расстоянии вытянутой руки от нее. — Тогда честь быть вашим другом будет для меня священна. — он откашлялся, попытался приглушить легкость, которая грозила оторвать его от земли, и протянул руку. — И как ваш друг я доставлю вас в Уайтхолл в целости и сохранности. Она кивнула, взяла его руку, и они направились обратно в свой временный дом. Тепло ее руки осталось на рукаве его рубашки, и он ощущал его даже после того, как они расстались в прихожей. — Спасибо вам, Эдмунд. Увидимся утром. Он улыбнулся и кивнул, соглашаясь. А потом, словно решившись на что-то, она положила ладонь на его щеку и погладила пальцем кожу. Это заняло такой краткий миг, что он не был уверен, что не проснется за своим столом и не обнаружит, что все это — сон. Только когда она поднялась по лестнице, он почувствовал себя в безопасности и поднял руку к щеке. Ему даже не пришло в голову удивиться, что она пошла через лес, свернув с тропинки.