Антидот

В большинстве своих дел Брюс предпочитал оставаться в тени. Иногда он сомневался в том, насколько этот подход правильный. Кайтмен выходит к нему. Измятый, потрепанный, словно старый кожаный ботинок. И с совершенно пронзительным, ничем не называемым взглядом. Брюс понимает, почему злодей из него никакой. Для готэмского картона Чак Браун слишком человечный. — Врачи сказали... — Они не могут помочь, — Брюс это знал изначально. Он здесь был лишь наблюдать неизбежное. Неизбежное зло. Наблюдая за Кайтменом, которого била дрожь у койки, где умирал, отправленный другим — настоящим — злодеем его маленький сын, Бэтмена прошивало пониманием: зло — не для него. Решение озарило совсем неожиданно. — Но я знаю, кто может. — Ты можешь спасти ребёнка. Пока ещё. Айви опустила лиану и приподняла бровь, похожую на лист осоки. — Что тебе нужно? — Только ты сама. Больницы — вообще не то место, где Айви нормально быть. Она привыкла отправлять туда людей, а не навещать их. Персонал скользит мимо неё со сжатыми зубами, но, видимо, Бэтси попросил. Её глаза обнаруживают цель. Увидев её, он сначала впадает в оторопь: видно даже, как расширяется зрачок. От него несёт страхом и нервным возбуждением. Какой жалкий человек. Айви хватает полувзгляда на змееныша. Цветок вянет, теряя лепестки. — Я могу попытаться разработать сыворотку... — Нет времени, — качает головой Уэйн. — Моя кровь его с той же вероятностью убьёт. Сейчас ты видишь тихое увядание. Сделаем по-вашему — будешь наблюдать агонию... — Какая разница, если в обоих случаях мой сын умрёт!! Уэйн умолкает. Плющ раздумывает с секунду. И бьёт его в лицо — просто, как Харли любит, кулаком. — Тот, кто не понимает разницу между просто смертью и мучительной смертью — действительно конченный. Когда речь идёт о ребенке. О его ребенке. Всего хорошего, Бэтси. Вытирая нос рукавом застиранного пиджака, Змей преграждает ей дорогу. Айви замечает, что у него голубые глаза. Как... небо? Вот черт. Рядом с дураками и мысли в голову лезут дурацкие. — И что мне теперь... Небо смотрит прямо на Айви. Прямо куда-то до нутра. А Айви уж было привыкла считать себя немногослойной. Стремление к свету — только из-за фотосинтеза. — И что мне... — Это какой-то новый уровень дна — как в шкатулке с сюрпризом. Его тон — это плачущий, но вызов. — Не пытаться? В этот момент Айви кое-что понимает. Она — воплощение силы земли. Ощущая её, она богиня. Вне её она бессильна, как Антей. Он и сила стоят рядом, только если поблизости кто-то типа неё или Бэтмена. Ни способностей, ни интеллекта, ни влияния, ни удачи. Только бесконечное — вопреки здравому смыслу, чужому мнению, обстоятельствам, личному счастью — стремление ввысь. Кайтмен совсем не случайно в этой войне. Джокер, Нигма и Уэйн не могут ошибаться. — Хорошо. Мы попробуем сначала ввести небольшую дозу, и потом, если.... В расширенных зрачках загорается огонёк. Слегка повернув голову, она смотрит на маленького Чарли, в едва заметные вены которого по тонким трубкам текут её жизненные соки. С удивлением узнает в юном цветке черты отца. Что делала жизнь с этим человеком, если из такого он стал таким?.. — Айви... — Ты поправляешь...подо мной подушку? Она смеётся — звонко, как колокольчики. Ребёнок вдруг вскакивает, словно под действием дифибриллятора. Зеленеет лицом... и смачно блюет на одеяло, себе на колени. — Чарли! Его рвота черно-бурая, невыносимая — горе-папаша едва дышит и бледнеет сам. Ей все равно: обоняние работает иначе. —Детоксикация, — констатирует Айви. — Хорошо. — Папа... — жалобно пишит змееныш. — Я здесь, сынок. Что тако... — Пусть... уйдет... — Что? Что ты такое говоришь? Тётя Айви... Какая мерзость. Не физиология, разумеется. — В...туалет...сейчас... Айви, выдрав капельницу под возмущённый взгляд Кайтмена, покидает комнату с зажатым локтем. — Сожалею, но прогноз пока не благоприятный, — качает головой человек в белой форме и табличкой с надписью «д-р». — Достаточно хотя бы взглянуть на кожные покров. Мы, конечно, посмотрим на результаты анализов... Айви усмехается. Эти доктора ни черта не понимают в биохимии дальше своих учебников. Да, малец все ещё выглядит так, будто его вот-вот стошнит. Но это, кажется, небольшая цена за жизнь? — Представь, что ты Халк, — говорит она мальчишке, который задумчиво тыкает в надутую щеку пальцем — и подмигивает. Ей пора. — Круто, — говорит он, оставшись один, своему отражению. — Анализы в норме, — пожимает плечами врач. — Ваш случай необычный, вероятно, организм не совсем типично реагирует на переливание. Требуется понаблюдать ещё какое-то время. Пока же — сон, правильное питание. И чаще бывать на свежем воздухе. — Уверяю Вас, — Кайтмен провожает глазами яркий женский плащ, — мы будем очень много времени проводить на воздухе. — Давай, Чарли! Запускай! Мальчик, перебирая по зелени склона тонкими, как у олененка, ногами, разматывает стропы. Лиловый ромб, подергавшись по косой, наконец ложится на крыло и парит. Радостный румянец трогает лицо Чарли Брауна-младшего — такой же, как трава под его ногами. Айви стоит на холме с видом на все поле, сжав телефон в руке, и улыбается.