***
Пусть Соник и был долгое время в отключке, но он всё ещё мог слышать и чувствовать происходящее вокруг него. Не так чётко как хотелось бы, но всё же. Глаза хоть и давали понять ежу, что он находиться в бесконечной темноте, но уши твердили обратное. Где-то эхом, словно через вату, были слышны скрежет металла и постукивание чего-то стеклянного. Как будто, кто-то нарочно гремел склянками бутылок или чем-то другим состоящим из стекла. Но вскоре всё стихло, и лишь холод, разливающийся по шерсти, не давал покоя, словно его положили в ледяную ванну со льдом. Кажется, Соник начал приходить в сознание, пытаясь пошевелить конечностями, но, как оказалось, это было проблематично. Руки словно приклеили, не давая и шанса на движение. К сожалению, глаза так и не удалось раскрыть, слишком мало сил. Вдруг над ухом ежа еле слышно раздался чей-то басистый голос с лёгкой хрипотцой. Соник напрягся и попытался издать хотя бы слово, но из уст вылетало лишь глухое мычание. Снова этот голос раздражающе действует на барабанные перепонки, но он тут же прекращается, как только что-то холодное и острое впивается ему в запястье. Прохладная жидкость начала разливается по венам и снова расслаблять мышцы, отключая разум. Ощущение реальности вновь пропало, и только невесомая боль внизу живота щекотала нервишки.***
Это был, наверное, самый долгий сон в жизни сверхзвукового. Всё тело отзывалось болью, а веки, как на зло, не открывались, дабы взглянуть на мир. Но, собрав все силы, что имелись, Соник медленно раскрыл глаза. Первый раз разглядеть окружение не получилось. Всё сливалось в один серый невзрачный оттенок. Попытавшись проморгаться, он наконец смог разглядеть обстановку. Металлический потолок, проржавевший в некоторых местах, в который небрежно, где попало, были вкручены энергосберегающие лампочки. Из всех семи, сколько успел насчитать Соник, горели всего две, отчего в помещение царил полумрак. Повернув голову на бок, ёж смог лицезреть впереди в метре от него толстые железные прутья, что, как он понял, окружали его со всех сторон. Клетка. Большая железная клетка для особой птички. Соник себя и ощущал, словно птица, потрёпанная старым толстым котом, который подкараулил её в нужный момент и выпустил когти. Пара попыток перевернуться на бок были тщетны. Каждое движение отзывалось болью особенно в области живота. Ощущение будто органы вывернули наизнанку и перевернули обратно. Мерзко. Мерзко ощущать себя слабаком, когда ты должен переступать преграды несмотря ни на что. Соник уткнулся носом в подушку, сухо простонав. Погодите… Подушка? Звуковой аккуратно приподнял голову, уставясь на сей предмет. Обыкновенная белая подушка, ничего необычного. Но странно другое: если Эггман похитил его и держит в плену, то ёж навряд ли должен нежится на мягких перинах и бархатных подушках. Да, конечно, подушка не бархатная и заместо перин обыкновенный матрас, но всё же с чего это вдруг стоило одаривать своего врага удобствами? Соник решил оставить это на потом. Сейчас была лишь одна мысль: как бы выбраться отсюда и унять ужасную боль, которая рвала всё внутри, словно дикий зверь. Приподнявшись на локтях, ёж оглядел помещение теперь полностью. Ничего нового он не увидел: те же металлические стены, пол и одна дверь, над которой возвышалась красная лампочка. В висках сильно запульсировало, а боль стала только сильнее. Соник свернулся калачиком, стиснув до скрипа зубы, поджимая колени к груди, чтобы хоть как-то унять боль. Что же такого сделал с ним Эггман, что теперь ёж изнывает чуть ли не до слёз? Решил помучить, прежде чем прикончить? Занятная тактика. Садист фигов. Мысленно обругав яйцеголового недоумка всеми известными матерными словами, звуковой сполз с недокровати на железный холодный пол. Боль немного стихла, но всё же присутствовала и скреблась когтями. Глубоко вздохнув, Соник снова поджал колени и, прикрыв глаза, начал обдумывать ситуацию, даже не заботясь о том, что от холодного пола застудит себе причиндалы. Жалобный писк сирены вывел ежа из раздумий. Красная лампочка над дверью ярко замигала, разливая свои красные лучи по серым тусклым стенам комнаты. Сонику даже догадываться не пришлось, что кое-кто решил навестить его. Петли металлической толстой двери жалобно скрипнули, взвывая свою тоскливую песню о редком уходе за ними. Дверь с грохотом ударилась о стену так, что даже прутья клетки слегка завибрировали. Соник было хотел встать в боевую позу, но новая волна боли заставила его остаться сидеть на полу. В помещение торжественно вошёл сам хозяин базы, громко хохоча, пока два робота, его верных помощников, прошли аккуратно мимо, дабы не задеть их шефа во время «злодейского смеха». Соник на это лишь закатил глаза. — Ха-ха-ха!!!.. Так о чем я говорил? — звуковой несдержанно прыснул и прикусил нижнюю губу, лишь бы не рассмеяться во весь голос. Пока Эггман исполнял свой «злодейский смех», он видно забыл слова своей подготовленной речи. А ведь док часто записывал и заучивал свой монолог, когда собирался на битву. Соник это понял, когда после одной из битв нашёл листок с готовым диалогом. — А! Точно. Му-ха-ха-ха!!! Я наконец-то сделал это! Я поймал тебя, гнусный ёж, и теперь я приведу свой план в исполнение! Ха-ха-ха!!! — Хм… Дайте-ка угадаю… Захватишь Мобиус? Ха! Прости, не сегодня. — усмехнулся Соник, пытаясь подавить приступы боли. Эггман на его слова лишь поправил уже целые очки. Правильно. За столько времени-то, пока ёж пребывал в отключке, можно их было и пять раз сменить на новые. — Хех. Ну-с, ты прав. Я решил на время отложить захват планеты. — Да ладно? — искренне удивился звуковой, вскинув бровь. — Хе-хе-хе. Я сказал что на время, поэтому не спеши ликовать раньше времени. — док плавно с довольной злой улыбкой из-под рыжих усов прошёл в сторону и обратно, снова остановившись на месте. Выждав короткую паузу, Эггман вдруг вытащил из кармана пульт и парой нажатий кнопок заставил в помещении заиграть драматическую музыку по типу Бетховена. — Знаешь ли, я давно уже заду… — начал Эг свой «увлекательный рассказ», но синий ёж перебил его. — Так, стоп, стоп. Давай только без этого… Ну… Ну музыки. — раздражённо вякнул Соник, замахав руками в воздухе. Состроив недовольную мину, Эггман снова вытащил пульт, и не глядя большим пальцем ткнул по какой-то кнопке. В помещении снова воцарилась тишина, и лишь звук размеренных шагов учёного по железному полу нарушал её. — Доволен? Эх… Такой момент испортил. — выдохнул Эггман и снова остановился на одном месте. — В общем… Эх… Знаешь ли, я давно уже задумался над тем, может ли быть существо сильнее самой Совершенной Формы Жизни. — Ой, как интересно. — снова перебил ёж учёного, саркастический фыркнув. У того даже глаз начал дёргаться от такой наглости. Громко выдохнув своё негодование вместе с воздухом, Эггман продолжил: Ох… Кхе-кхем. Так вот. Мои изучения привели меня к тому, что можно создать более совершенное существо, но только если удвоить его силу в два раза. А ты так же ловко и умело владеешь силой Хаоса, как и твоя копия… — Так… К чему ты это? — спросил Соник, и, как оказалось, этого вопроса и ждал док. — Хе-хе. Мне пришла одна гениальная мысль: что получится, если соединить ДНК СФЖ и Сверхзвукового ежа? — лицо учёного растянулось в ещё большей улыбке, которая могла сравниться только с самой улыбкой сумасшедшего. Хотя, если подумать, то Эггман был немного… «Ку-ку». Соник лишь недоумённо похлопал глазами. Даже боль ушла, пока ёж мысленно угорал над этим спектаклем. Выдавив из себя только «Что?», он снова услышал громогласный хохот. — То-то, противный грызун. Я решил соединить ваши ДНК. Но… Эх… Химическим методом в лабораторных условиях этот процесс бы занял слишком много времени и сил, а уж тем более средств. Поэтому я решил пойти более лёгким путём, но довольно долгим. — подчеркнув интонацией слово «путём», учёный довольно потёр ладони, прожигая глазами сквозь очки кобальтового ежа, который от сказанного сильно напрягся, сжимая руки в кулаки за спиной. — Что ты имеешь в виду? — Соник пытался сохранять спокойствие и самообладание, но голос предательски дрогнул, а сердечный пульс участился. Эггман довольно потёр рыжий ус и не спеша подошёл к роботам, которые что-то всё время держали в своих металлических руках. Взяв из рук своих помощников какую-то книгу в синей обложке, Эггман направился к клетке ежа. Соник подозрительно сощурился на неё и проследил недовольным взглядом за передвижением учёного, который плавно подошёл к прутьям клетки. — Ты же, наверное, знаешь, как появляются дети. Как в хромосому X попадает хромосома… — монотонно бубнил Эггман, зачарованно разглядывая книжку со всех сторон, но Соник как обычно прервал его на половине предложения. — Знаю, не тупой. К чему ты клонишь? — фыркнул ёж, скрестив руки на груди. Нарастив небольшую паузу, Эг издал смешок и через прутья кинул книгу ежу. Та шлёпнулась об пол и, немного прокатившись, остановилась у ног звукового. Соник задумчиво посмотрел на обложку книги и её название, которое гласило красивыми золотистыми ровными, как струны, буквами «Размножение и всё о нём». Ёж кинул недоумённый взгляд исподлобья на хитро ухмыляющегося учёного. — Знаешь, по этим твоим намёками я никак не могу понять, что ты от меня хочешь. Скажи, блин, прямо и не заумными словечками. — возмутился Соник, уперев руки в бока. — Хм… Как скажешь. Но только не обижайся потом на то, про что мог легко догадаться. — хмыкнул Эггман, отойдя от прутьев, и опёрся спиной о стену. — Для размножения нужно иметь всё необходимое. Половые органы мужской особи и женской, но… Так как вы являетесь оба парнями, то мне пришлось лишить одного из вас вашего достоинства. А так как Шедоу нифига не отыщешь, то ты оставался единственным решением. А трансплантировать матку — это уже плёвое дело. — с каждым сказанным словом глаза звукового расширялись всё больше и больше. Эггман говорил об этом всём так, словно он это уже несколько раз проделывал, и это было для него как обычная шутка. Соник остолбенел. Мозг не хотел принимать эту информацию, наотрез отказываясь в это верить. Он… Он теперь… — Погоди, ты… ты… ЧТО?! Я… Я… ЧТО???!!! Я, вам, что инкубатор?! Совсем уже умом тронулся, старый ты дуралей?! — Эй! Я — мужчина хоть куда. В самом рассвете сил! — возмутился док. — Как… Как ты… — Изменил твои половые органы? А… Это не такая уж и сложная биологическая процедура. В любой другой больнице тебе её могут сделать. Ну… Разве что за хорошую плату. А здесь считай бесплатно. Руки сами собой сжались в кулаки до побеления костяшек. Оголив клыки, Соник громко зарычал и кинулся что есть мочи, превозмогая адскую боль, на яйцеголового. Но, забыв о препятствии в виде железных прутьев, со всего размаху ёж влетел в них и тут же отлетел назад. Всё тело парализовало, ток небольшими разрядами гулял по шерсти, которая распушилась от напряжения внутри и снаружи ежа. Эггман даже с места не шелохнулся. Он явно предполагал такую реакцию. Осмотрев обездвиженного ежа, учёный аккуратно подошёл чуть ближе к клетке, пытаясь заглянуть в шокированные изумрудные глаза. — Не волнуйся. Эти прутья тебе не пробить — они сделаны из специальной сверхпрочной стали, плюс окружены парализующим током. К счастью, для тебя я всё предусмотрел. Этот ток не сможет навредить плоду, но обездвижить на пару часов способен. Поэтому пока не появятся первые симптомы беременности, ты будешь пребывать здесь. А там я уже объясню тебе что к чему. — бросил Эг и развернулся обратно к распахнутой двери. Соник вновь отключился от реальности. Но уже не в физическом, а моральном смысле. Он не слышал как ушёл учёный, не слышал, как за ним захлопнулась дверь, он мог лишь слышать своё сердцебиение. По персиковой щеке вяло прокатилась слеза. Почему-то потеряв своё мужское достоинство, Соник будто потерял себя. Возможно он, или уже не он, больше не сможет быть героем Мобиуса, не будет нести ответственность за защиту тысячи жителей, но теперь у него появилась новая ответственность за маленькое чудо, которое постепенно только начало формироваться у него внутри. Кое-как приподняв трясущеюся руку после парализации, Соник аккуратно положил её к себе на живот, мягко поглаживая. Ёжик конечно хотел иметь детей, но не таким способом, а уж тем более не сейчас. Переведя взгляд на свой персиковый животик, который был покрыт ещё не до конца зажившими шрамами и пока ещё не показывал признаков беременности, Соник устало выдохнул, сам себя спрашивая в голове: «Что же теперь делать?»