Повешенный

      Тот факт, что его карета не могла подъехать ближе к офису ОИТК, был самым неудобным. Она стояла в ожидании в каких-то сорока ярдах от его кабинета и лорд Беккет никак не мог избавиться от ощущения напряжения в плечах, когда шагнул к её защитным объятиям. Неодобрительный город постоянно наблюдал за ним. Очень хорошо; пусть Порт-Роял поймёт, что он их начальник, уверенно и сильно держащий бразды правления в своих руках. Вряд ли кто-то был достаточно близко, чтобы заметить как он беспокойно проводит глазами из стороны в сторону.       Пожилая женщина в поношенном платье подбежала к нему, заставив резко остановиться, когда она встала на колени у него на пути. Выражение её запрокинутого лица было заискивающим, а похвалы в эти дни были для него слишком редки. Несомненно что-то связанное со всеми этими казнями. Он ждал, чтобы услышать что она скажет. «Подарок, Ваша Светлость, от бедной женщины.» — она протянула ему что-то похожее на засаленную игральную карту. «На удачу, сэр.» От неё исходил какой-то непонятный и странный запах. Её лицо и руки были испачканы сажей, а подол юбки был порван или обгорел в некоторых местах. Он контролировал своё желание отпрянуть от неё. Несколько горожан наблюдали за ним и этого было достаточно, чтобы он почувствовал себя обязанным принять этот отвратительный подарок, хотя бы для того, чтобы проявить ледяную милость в общении с низшими слоями общества. Женщина широко улыбнулась в знак благодарности и удалилась, со скрытной поспешностью.       В своей карете лорд взглянул на карту и увидел, что она была из колоды Таро. Повешенный. Грубая старая карга. Он выяснит где она живёт и придумает какой нибудь предлог, чтобы его люди вышвырнули её на улицу.       Только вечером он снова обратил внимание на карту. Лорд Беккет бросил её на стол, прежде чем вовлечь себя в несколько коммерческих переговоров с Мёрсером, но гротескность этого предмета заинтриговала его. Повешенный символизировал что-то ещё, но он не мог вспомнить, что именно. Мерзкая на вид карточка. Он положил её в огонь и смотрел, как она горит.       Беккет подошёл к своей подзорной трубе и настроил её так, чтобы в фокусе оказался город Порт-Ройял. В лунном свете почти ничего не было видно. Небольшое уточнение в его объективе позволило увидеть знакомое зрелище — трёх повешенных пиратов, чьи трупы украшали вход в гавань. Он наслаждался этим зрелищем и представлял себе, как другие пираты, на самом деле все враги Ост-Индской торговой компании, демонстрируют себя таким образом.       Позади него послышался кашель и шарканье ног. Беккет обернулся. Мёрсер был там, доставая документ из папки своего клерка. — Извините, мне нужно, чтобы вы подписали ещё один. Беккет взял документ и приготовился подписать его. — Возможно, вы это знаете, Мёрсер. Я только что пытался вспомнить, что символизирует Повешенный в колоде Таро — помимо казни, я имею в виду. Он размашисто написал своё имя, а затем дату: тридцать первое октября 1741 года. Мёрсер нахмурился. — Перекрёсток дорог, я думаю.  А потом он добровольно поделился странной информацией.  — Там, на родине, самые смелые люди шли на перекрёсток в полночь на Хэллоуин — говорили, что можно услышать, как повешенные шепчут имена тех, кто умрёт в наступающем году. Смелые люди? Беккет представил себе крестьян с выпученными глазами, подначивающих друг друга подойти поближе к виселице, чтобы услышать пророчества мёртвых. Простаки, погрязшие в жалких старых обычаях из невежественного прошлого. Он спрятал улыбку под притворным зевком и вернул документ обратно.  — Скучно, Мёрсер. Очень тоскливо. И всё это в глухую ночь? Если бы я хотел поговорить с мертвецом, я бы заставил его прийти ко мне. Внезапно донёсся резкий шорох и из камина посыпался град искр. Когда Мёрсер ушёл, в доме было тихо и пусто. Губернатор Суонн уютно устроился в камере, а его дочь исчезла. . . слуги? Он позвонил раньше, чем вспомнил; им дали выходной на ночь, так как половина из них всё равно сослалась бы на смертельную болезнь. Канун Дня Всех Святых. Он повернулся к столу. Крошечные фигурки, расположенные на карте, давали ему ощущение всемогущества. Маленькие военные, крохотные парусники, миниатюрная артиллерия. Он скользнул взглядом по каждому сектору. Нужно было что-то сказать, чтобы точно обозначить образ мира и своё место в нём. — Смотрите в будущее. — сказал он пустой комнате, махнув рукой над столом с картами.       Какой-то шум за дверью заставил его подпрыгнуть. Это мог быть треск половицы или звук шагов. Он сделал паузу. Ступенька или половица? Открой дверь и узнай. Почему же ему так странно не хочется решать этот вопрос? Но он остался там, где был. Возможно, кто-то из слуг всё ещё был в доме. На самом деле, это объяснение, казалось, подтвердилось, когда он услышал другой звук, отчётливые шаги, в комнате наверху. Лорд ждал, но больше ничего не было слышно. Конечно же, за этим последует скрип двери. Но то ли ему почудились эти шаги, то ли обитатель комнаты наверху сидел совершенно неподвижно. Неприятная мысль. Чепуха. Он не слышал никаких шагов. В тот вечер он принялся за работу, но его сосредоточенность не раз нарушалась самым отвратительным шёпотом. Как только лорд пытался обнаружить его источник, он прекращалась, но возобновлялся из другого угла, когда Катлер Беккет только начинал снова сосредоточиваться на делах. Наконец лорд сдался. Размышляя о том, нужно ли обращать внимание на огонь, он постепенно осознал, что это и был источник шепчущих звуков. Несомненно, они были вызваны порывами октябрьского ветра, застрявшего где-то в дымовой трубе. И всё же нельзя было не различить нечто похожее на слова. Слова, которые звучали как имена. Он прислушался. Джеймссс… Норррриннгтон. Уэзербиии Суоооооннн. Потом долгий «свист», звучавший как тыыыыы. Дымоход втянул в себя воздух, и ещё один вздох донёсся до его ушей. Мёрсссссер. Послушав ещё несколько минут, он понял, что ветер, должно быть, стих. Катлер Беккет был рад, что никто не видел, как он сидел там, совершенно неподвижно, напрягая слух, чтобы услышать больше. Это была полная чушь — пустой дом действовал ему на нервы.       Он взял с собой свечу и удалился наверх, в комнаты, которые раньше принадлежали Уэзерби Суонну. Как только он отправил Суонна в тюрьму, то сразу же поселился в губернаторском особняке, взяв для себя лучшие апартаменты. Беккет помедлил у двери. Призрачные шаги, которые он слышал в библиотеке, должны были исходить из этой самой комнаты. Лорд вошёл в помещение и заглянул в каждый угол. Ничто не было потревожено; комната была аккуратна, как булавка. Он переоделся в ночную рубашку и обнаружил, что смотрит на дополнительную подзорную трубу, которую установили у окна. Как Суонн мог думать, что одного такого предмета в доме достаточно? Что может быть более захватывающим, чем смотреть на своё маленькое царство с точки зрения Олимпийца, независимо от дня или времени? Он уже смотрел на повешенных пиратов на Ган-Кей и ему предстояло бросить последний взгляд перед сном. Конечно, для того, чтобы сделать подобающее зрелище, нужно было повесить их на цепях, а не на верёвках, чтобы гниющие тела не рассыпались на куски. Он нахмурился и сфокусировал объектив. И в самом деле, мудрость использования цепей, казалось, доказала себя сразу же. Он видел только два тела и пустую петлю. Один труп, похоже, пропал без вести. Лорд попробовал ещё раз. Может быть, третье тело было скрыто клочком вечернего тумана? Он отошёл от подзорной трубы, чтобы осмотреть горизонт, но ночь была ясной. Должно быть, он упал с верёвки. Не было никакой необходимости в растущем чувстве беспокойства, которое медленно поднималось из его груди. Лорд Беккет закрыл и запер окно, задул свечу и лёг спать. Хороший ночной сон укрепит его дух и прогонит эти бессмысленные фантазии. Он задремал, думая о работе, которую предстояло сделать утром.       Ему показалось, что он проспал не так уж много часов, когда порыв ветра, ударивший ему в лицо, разбудил его в темноте. Было невозможно угадать время, но рассвет, должно быть, был ещё далеко. Он протянул руку, нащупывая свечу на прикроватном столике, но она каким-то образом опрокинулась, и следующим звуком был грохот свечи и огнива, упавших на пол. Проклятье. Беккет вздохнул и некоторое время лежал неподвижно; а потом услышал этот звук. Со стороны окна послышался тихий шум. Беккет не мог опознать его. Это мог быть птичий коготь, царапающий стекло, или кончик ветки, хотя он не мог припомнить, чтобы видел деревья, посаженные так близко от дома. Шум раздался снова, на этот раз более отчётливо. Это была не птица; кто-то был прямо за его окном, карабкаясь вверх по стене. Он испытал ещё большее потрясение, когда, взглянув на окно, обнаружил, что оно открыто. Мужчина отчётливо помнил, как запирал его изнутри. И где же солдаты Компании, назначенные охранять его? Он осторожно протянул руку ещё раз. Его пистолет, заряженный и взведённый, всё ещё лежал на столе. Он поднял его и соскользнул с кровати, стоявшей у самой дальней от окна стены. Трясущимися руками, с пересохшим горлом он ждал незваного гостя. На подоконнике появилось нечто, поначалу похожее на ноги очень большого краба. Беккет несколько раз моргнул. Может быть, он спит? Очень медленно мужчина осознал, что смотрит на костлявую руку — ту, что двигалась. Каждый царапающий, скребущий звук, который издавало существо, заставлял его крепче сжимать пистолет. Лорд не мог бежать — он застыл на месте, стиснув зубы и дрожа. Ещё одна рука, и тут же появился череп. Беккет дрожащей рукой поднял пистолет. Череп, казалось, вращался из стороны в сторону, как будто что-то искал. Затем он уставился на него своими пустыми глазницами и произнёс. Имя. Его имя. Беккет не помнил, как услышал выстрел из своего пистолета. Когда он пришёл в себя на следующий день, то лежал в постели, а доктор Чоук как раз собирался уходить. Обрадованный возвращением пациента в нормальное состояние, доктор объяснил, что люди Беккета были напуганы прошлой ночью звуком выстрела из дома и бросились ему на помощь. По словам доктора Чоука, его нашли без сознания на полу спальни с пистолетом на боку. Выстрел разбил вдребезги стекло его окна, которое они осмотрели. Окно было закрыто и заперто на ключ. Они послали за Мёрсером, который пытался поговорить с ним, но тот был слишком потрясён, чтобы дать ответ своему клерку. Беккет наблюдал за выражением лица доктора и подозревал, что тот говорит далеко не всё. Как только он ушёл, лорд Беккет позвал Мёрсера. Ян Мёрсер вошёл в комнату с настороженным выражением в глазах, но он был в состоянии заполнить все детали, которые требовал Беккет. Будучи человеком дотошным, Мёрсер осмотрел территорию под окном при свете фонаря, но не обнаружил никаких признаков вторжения. Однако когда наступило утро, один из охранников вызвал Мёрсера обратно на место происшествия. Стражник указал на жуткое зрелище — несколько разрозненных костей, всё ещё лежащих в пиратских лохмотьях, и череп, у которого отсутствовала большая часть кости. — Но мы знаем, чей он был, — сказал Мёрсер, когда лицо Бекета приняло болезненное выражение. — Это видно по пряжке ремня. Это был Джордж Перкинс, которого повесили ровно год и один день назад за пиратство. Возможно, вы помните — его мать была старой ведьмой, которая предсказывала судьбу в городе. Она проклинала всех, кто присутствовал в зале суда на его процессе. Какое-то смутное воспоминание пронзило Беккета. Нет, этого не может быть. Женщина в рваной юбке… — А что случилось с его матерью? — спросил он, когда страх ледяным пальцем прошёлся по его спине. Мёрсер пожал плечами: — Вскоре после этого её схватили и сожгли как ведьму.