***
Доппио все время сидел в своих покоях и продолжал писать картины, как делал это раньше. Парнишка был одет в белоснежную рубаху с высоким воротником, доходящим прямиком до подбородка, дабы скрыть уродливые шрамы на шее и в области ключиц. Также он носил широкие серые штаны, с высокими сапогами. Доппио вновь начал уверенно держать в руках кисть. Руки не тряслись, и более мальчик не чувствовал боли. После инцидента прошло достаточно много времени, и все это время Доппио пытался прийти в себя. Чародей освоил заклинание, накладывающее на его изуродованное лицо сильнейшую иллюзию. Доппио это невыносимо выматывало, но мальчик практиковался и терпел. Терпел жуткую ноющую боль и одиночество. Доппио не знал, что было в голове у Дьяволо, но он больше не приходил к нему. Юный чародей остался наедине, сам с собой и своими принадлежностями для рисования. «Это все из-за лица? Из-за того, что его так изуродовало? Поэтому сэр Дьяволо не желает меня видеть?» Руки вновь затряслись, но в массивную сосновую дверь постучали. От неожиданности Доппио вздрогнул, и поднял на нее взгляд. — Доппио… Я войду? — осмелился сказать Дьяволо. — «Конечно, сэр, вы можете войти.» Дверь отворилась, и перед Доппио предстал его идеал — Дьяволо. Хоть тогда юный чародей и молил лишить его жизни, лишь бы не терпеть адских мук, Дьяволо основательно взялся за мальчика. За это Доппио был безгранично благодарен ему. Дьяволо взял в руки табурет и поставил его рядом с Доппио, после чего стал рассматривать картину, которую писал мальчишка. — Кто это будет? На твоей работе, — поинтересовался Дьяволо, рассматривая набросок, который сделал Доппио собственноручно масляными красками на белоснежном холсте. — «Дио Брандо, сэр. Могущественный эльфский чародей, который был одарен геном Старшей Крови. Помните, сами мне рассказывали?» — Конечно… Следует отметить, это хорошее начало, милый Доппио. Мальчик мило улыбнулся, а веснушчатые щеки покрылись румянцем. Словно они были настоящими. Это невероятная работа, проделанная юным чародеем. Дьяволо любовался юным Доппио. Он не осмеливался прийти к нему все это время из-за того, что корил себя за ужасную беспечность. — «Мне плохо, сэр» — выдавил из себя Доппио. — Почему же? — до боли глупый вопрос, — Тебе снова больно? — «А чего тут думать? Мне безумно одиноко, в этих каменных стенах. Среди собственных картин, они… Они словно пожирают меня изнутри. Эта тишина, это одиночество. Еще Вы не появлялись все это время. Я понимаю, Вы не приходили потому, что мое лицо изуродовано? Вам противно находится рядом со мной? Но, я ведь не растерял свой талант, я до сих пор ваш ассистент. Если нужно, то я уйду, Дьяволо. Я не хочу быть обузой…» — Что за глупости, ты прекрасен, мой милый Доппио, в любом обличии. Ты полезен мне, мой прелестный мальчик. Ты прекрасный чародей, что неоднократно доказывал мне и всем тем идиотам, находящимся в этом замке. — «Я уродлив, сэр. Морально и физически.» — Никогда! — сквозь зубы процедил Дьяволо, повышая тон, — Никогда не смей говорить так! Доппио инстинктивно сжался от такого тона чародея, после чего тот притянул Доппио к себе. Он обнял бедного мальчика за плечи и шептал нужные слова на Старшей Речи. — «Спасибо за помощь, Дьяволо.» Дьяволо только усмехнулся в ответ и провел рукой по распущенным пурпурным волосам мальчика. — Мой милый Доппио, сними иллюзию. Глаза мальчика округлились, а рот открылся в недоумении. — Я хочу увидеть тебя без твоих чар. Мальчик через силу провел тонкими пальцами от уха до уха, и иллюзия исчезла. Для взора Дьяволо открылось обезображенное, почти детское лицо. Казалось бы, все зажило, но выглядело так же отвратительно. Доппио отвернулся и прикрыл лицо ладонями, не желая, чтобы кто-либо видел его таким. Дверь резко отворилась, и перед чародеями предстал Тициано. Высокий полуэльф с золотыми миндалевидными глазами. Он был в обгоревшей мантии, которая только этим утром была в идеальном состоянии. Тициано учтиво поклонился чародею и кивнул Доппио, на что тот никак не ответил. Полуэльф словно насмехался над юным чародеем, когда видел его без иллюзии, скрывавшей лицо. — Дьяволо. Должен сообщить, что к Вам прибыли командиры скоя’таэлей. Абаккио и Буччеллати, посланные Триш Уной из Дол Блатанна. Они согласны поддержать ваши идеи и готовы обсудить все детали. — Восхитительно! Если все пройдет гладко, ты отправишься со своими собратьями,— воскликнул Дьяволо, и в его глазах загорелся тот самый огонек, который пугал всех чародеев Севера, но безудержно привлекал Доппио. — И прошу Вас заглянуть в пыточную после переговоров. Чокколата разошелся не на шутку, сэр. — Идиот, — выдохнул Дьяволо, — Я же его предупреждал. Мужчина спохватился, и пожелал Доппио удачи в написании картины эльфского чародея и покинул его покои вместе с Тициано. Уже в коридоре слышались отголоски их диалога. Удары каблуков о каменный пол, и слова: «Передай Сквало, чтобы настроил мегаскоп, мне нужно связаться с Карне в Оксенфурте.» Доппио вновь наложил иллюзию на изуродованное лицо и остался наедине с вечными спутниками. Одиночеством и картинами.Часть 1
23 апреля 2020 г. в 17:08
— Что у нас сегодня, Доппио? — проговорил Дьяволо, облаченный в типичную чародейскую мантию. Черную, в пол, а на поясе, в мешочках находились были магикалии для работы с артефактами.
В глазах Дьяволо играл азарт.
— Это клинок, найденный нами в Нильфгаарде. А если точнее, в древнем эльфском некрополе, у горного массива Тир Тохаир, — Доппио говорил уверенно, хоть в его словах и чувствовался страх и некое нехорошее предчувствие.
В Академии Бан Ард говорили, что у мальчика необычайные способности к провидению. Это накаляло обстановку и играло на эмоциях Дьяволо. Он мог прервать эксперимент, но ничего не вышло — важную роль в этом сыграла эгоистичная частичка души чародея. Это были ценные знания для Дьяволо, развивающего свою магическую мощь.
— По записям Dhu Seidhe, это сильный магический артефакт.
— Я так и думал, Доппио. Думаю, пора начинать.
Мужчины находились в подземелье замка Стигга, что в Нильфгаарде. Комнату озарял свет факелов, на полках были магические артефакты, найденные им и его помощником Доппио, со всех уголков Континента. На каменных стенах красовались картины, купленные Дьяволо на одном из съездов чародеев Севера. Никто никогда не знал кому доставались картины известных художников, так как чародей всегда был в маске, скрывающей лицо и длинные розовые волосы, а также в мантии, которая скрывала тело.
Это и привлекало юного Доппио в столь зрелом и сильном чародее. Загадочность и страхи, которые таились внутри, за сотней замков.
Дьяволо стоял рядом с юным магом и наблюдал за процессом, записывая все в журнал. Доппио уже провел несколько удачных опытов с магическими камнями и големами, а с зачарованным клинком он и подавно должен совладать.
Юный чародей шептал заклинания над клинком, как вдруг тот заискрился. Мальчик подумал, что все идет по плану, ведь так было и в предыдущие разы. И Доппио стал колдовать усерднее. Увереннее. Он хотел произвести большее впечатление на мага. Но Дьяволо заметил не усердие юного Доппио, а нечто неладное.
— Доппио, прекращай! Отойди немедленно! — это все, что успел выдать чародей прежде, чем эльфский артефакт разорвало на части. На сотню осколков.
Из-за взрыва парнишка отлетел в стену, на которой была полка с эликсирами. Все разбилось.
Дьяволо же отбросило в противоположную сторону. Мужчина отделался легкими ушибами, но во время полета он ударился головой об стену.
Пока Дьяволо пытался прийти в себя от удара, зал наполнил вопль Доппио, находящегося в противоположной от мужчины стороне. Вопль, полный боли и ужаса.
Когда Дьяволо вскочил на ноги — в глазах было темно, и он старался держаться за перевернутый рядом стол. После, мужчина слышал только неразборчивое и плаксивое мычание.
Доппио лежал лицом к стене. И когда Дьяволо подбежал к мальчику, он увидел сильные ожоги, покрывавшие лицо и тело. Если первое, уже можно было назвать таковым. Это было омерзительно.
На подвеске у Доппио висел кулон, обрамленный серебром, оставленный ему матерью, перед тем, как отдать сына в академию. Половину этого кулона расплавило, и металл выжигал кожу Доппио.
Все юное и прелестное личико было в отвратительных ожогах, в глазах читался настоящий животный страх. Нижней части лица, у Доппио уже не было. Кожа, щеки, и губы попросту сгорели — осталось только обожженное человеческое мясо и череп.
Дьяволо быстро осмотрел Доппио, и понял, что гортань уже было не восстановить. Если ожоги можно было частично излечить, словно их и не было, то это останется на всю жизнь. Мальчик больше никогда не заговорит.
Доппио лежал в кровавой луже, забившись в угол, словно эмбрион в утробе матери. Он молил о смерти. Но, Дьяволо взял юного чародея на руки и вынес из подвала на верхние этажи, где поймал на себе удивленные взгляды подопечных. Он приказал Сквало последовать за ним. Предстояла долгая и мучительная операция.
Маг наложил сонные чары на Доппио и около двадцати часов старался исправить ситуацию.
Это он виноват в случившемся. Он не прислушался к своему седьмому чувству. Он позволил Доппио проводить эксперимент. Если мальчик не очнется, он никогда себе этого не простит.