Ошибка

— Да, милый, я тоже тебя люблю, но я ещё даже не проснулся. — Гарри включил камеру, потирая сонные глаза. Он перевернулся на живот и держал телефон на вытянутой руке перед собой, смотря в экран и наслаждаясь видом своего мужа. — Как тебе идея созвониться, когда у меня будет хотя бы часов двенадцать? — Прости, Хазз, я просто очень волнуюсь перед вылетом. — Луи сидел в аэропорту и так же неловко потирал глаза, надеясь, что Гарри спишет это на сонливость. Но не тут-то было. — Эй, Бу, ты плачешь? — сон как рукой сняло, и Гарри присел на кровати, закутываясь в одеяло. — Нет-нет, — начал было отнекиваться Томлинсон, но Стайлс включил свой альфа-голос. — Луи, что случилось? — Гарри свёл брови к переносице. — Я боюсь, — всхлипнул парень и вытер нос рукавом свитера. Сердце Стайлса треснуло где-то посередине. Его мальчик там совсем один, жмётся от страха и плачет, а Гарри никак не может ему помочь. — Солнце, что такое? — Кудрявый закусил губу. — Ты же не боишься летать. — Ты не видел новости? — удивленно поднял брови парень. — Сегодня ночью упал самолёт. — Я, эм, был... Занят. Не видел, — потер шею Гарри. — Милый, ты не должен бояться. Все будет хорошо, уже сегодня мы увидимся. Мы с Мэри встретим тебя в аэропорту. — Луи сразу улыбнулся, вспоминая про их малышку. Он так соскучился по ней. По ним обоим. — Ты же правильно грел её молоко? — уточнил парень. Томмо спрашивал это каждый день, а Гарри, в свою очередь, каждый раз отвечал кивком и неловкой улыбкой. — У вас там нет никаких проблем? — прищурился Луи, подозревая что-то неладное во взгляде своего мужа. — Нет, солнце, мы в полном порядке. Луи улыбнулся, и Гарри послал ему воздушный поцелуй. Томлинсон застеснялся, ведь находился в людном месте, но потом послал неловкий ответный поцелуй. Он чувствовал себя самым счастливым на свете, как все обрушилось в одну секунду. За спиной парня он заметил женскую фигуру. Девушка прошла позади Гарри по коридору в одних трусах и футболке его мужа. Улыбка тут же спала с лица Луи, он стал белый, словно лист бумаги, а телефон практически выпал из его рук. Стайлс увидел слёзы в глазах своего мужа, но, будучи в наушниках, не услышал шагов за своей спиной, поэтому решил, что Томмо так сильно боится лететь на самолёте. — Все будет хорошо, мой маленький, — мягко говорил Гарри, зная, что это прозвище успокаивает Луи. Но он почему-то стал плакать только сильнее. — Мы с Мэри ждем тебя, мой мальчик. Тебе нельзя плакать, ты же ее сильный папочка. — Как ты мог, Гарри? — сквозь слёзы спросил Томлинсон. — Ты о чем? — резко перестроился парень, хмурясь и стараясь вспомнить, где же он мог накосячить. — А, — всхлип. — А как же, — ещё один всхлип. — Н-н-наша дочь? Она ничего для тебя не значит? — Что? — Стайлс не мог понять что происходит. Луи выглядел, будто его сердце только что раскрошили на мелкие кусочки. — Малыш, что ты такое говоришь? — Не называй меня так! — взвизгнул парень и снова вытер нос рукавом свитера. — Как ты смеешь вообще! Наша дочь с тобой в одной квартире! — пару секунд Луи был разбит, он потерял смысл жизни, но теперь он чувствовал только ярость, жжение во всем теле и ненависть к Гарри, к самому себе. — Луи, что случилось? — теперь уже Гарри был напуган. — Голая омега за твоей спиной, вот, что случилось! — люди в аэропорту испуганно оборачивались на него. — Луи, господи, это же... — Не смей! — Томлинсон схватил свой чемодан и бросился к выходу из аэропорта. — Не смей оправдываться, Стайлс! Я ненавижу тебя! Ненавижу! — По щекам Луи снова текли слёзы. — Бу, успокойся, это всего лишь... — Пошёл к черту, Стайлс. — Луи! Это Джемма! — но парень уже сбросил вызов, и Гарри увидел только черный экран телефона, на котором всего секунду назад был его муж. — Блять! *** С того самого момента Луи не брал трубку, не читал смс, никак не выходил на связь. Прошло меньше суток, когда Гарри решил отправиться к нему. У Стайлса не было много времени на принятие решения. Да и вариантов тоже. Он не мог отпустить свою омегу блуждать непонятно где (хоть он и знал, что Луи не выходит из своего номера). Его милый Луи остался таким же, каким был и пять лет назад. Резким на поворотах. Он никогда не разбирался. В своей голове он решал, что все плохо, и мчался как фурия в неизвестном направлении. Луи сбегал, когда ему было особенно больно, когда он не мог решить что-то. И Гарри всегда бежал вслед за ним. Что бы ни случилось. Независимо от того, кто был виноват, Стайлс извинялся, ведь главное - улыбка на лице его мальчика. Уставший Гарри шёл по коридорам отеля, куда его привёл маячок в телефоне мужа. Он не следил. Точнее следил, но Луи знал об этом маячке. Они поставили его, когда Луи носил Мэри, ведь оба парня боялись, что Томмо где-то упадёт или что роды начнутся раньше, поэтому Гарри всегда должен был знать, где находится его муж. Он стоял у двери примерно пять минут, как ребёнок в кенгурушке у него на груди начал капризничать. — Мэри! — Гарри услышал вздох Луи даже из коридора. Томлинсон открыл дверь и сразу же принялся доставать дочь из переноски. — Моя милая, ты, наверное, так устала. Этот изверг заставил тебя лететь на самолёте, да, дорогая? — он хотел было захлопнуть дверь у Стайлса перед носом, но он поставил ногу в дверной проем. — Луи, — тихо выдохнул кудрявый. — Пожалуйста. — Томмо медленно поднял взгляд на своего мужа. Он все так же сильно прижимал к груди дочь. — Отойди от двери, — тихо сказал Луи и снова опустил взгляд. Гарри знал, что у него в глазах стояли слёзы. — Я виноват, Лу. — Стайлс протянул руку, чтобы вытереть слезу с щеки мужа, ведь знал, что Луи обеими руками держит Мэри. — Но я не изменял тебе, я клянусь. — Что? — Луи резко поднял взгляд на Гарри. — Это была Джемма, всего лишь Джемма, — он положил обе ладони на щеки Томлинсона и посмотрел ему прямо в глаза. Томлинсон понял, что даже не обратил внимания на то, что голова омеги не попала в кадр. — Ты не дал мне этого сказать милый. — Но... — Луи непонимающе смотрел на мужа. — Ты же сам сказал, что виноват. — Лишь в том, что врал. — он протянул указательный палец к своей дочери, а она благополучно за него схватилась. — Я говорил, что у нас все хорошо, но это было не так. Я не мог с ней справиться. Она постоянно плакала, и я не знал, что делать. Один раз я обжег ее молоком, и пришлось ехать к доктору. — Гарри поджал губы, ему было стыдно. — Я думал, что это так легко, но оказалось, что я ничего сам не могу сделать. Я засыпал на ходу, ведь ночами не мог успокоить её, а днём она плакала ещё сильнее, стараясь обратить на себя внимание, но я уже не мог этого выдержать. — они наконец прошли в номер и продолжили разговор, уже сидя на диване. — Как ты вообще справляешься с Мэри? Она постоянно кричит, почти не спит, а накормить её просто невозможно. Мне хотелось умереть. — Гарри уронил голову на сложенные руки. — Хазз, милый, в этом нет ничего страшного. Я же омега, в нас это заложено. — он потрепал кудри своего мужа. — Поэтому я и позвонил Джемме! — объяснил Гарри. — Она же омега, так что мне показалось, что у нее получится лучше. Господи, я просто ужасный муж, а отец ещё хуже, простите меня. — он поднял взгляд. — Дорогие, простите, прошу, — взмолился Стайлс. Луи опустил глаза на засыпающую малышку и улыбнулся. Сколько хлопот она доставила своему папочке за эти две недели. Конечно, Томлинсон не считал своего мужа плохим отцом или супругом. Он видел, как Стайлс старался угодить ему и Мэри, всегда был для них опорой и поддержкой. Гарри старался для их семьи как никто другой. Луи сразу вспомнил историю, что произошла совсем недавно на детской площадке. Мэри ещё слишком маленькая для того, чтобы играть с другими детьми (по непонятным причинам девочка была слишком маленькая даже для своего возраста, милая маленькая куколка), но их девочка такая пылкая, что Луи не мог позволить ей смотреть грустными глазами на веселящихся детей. Он выпустил ее в песочницу, а сам сидел рядом на коленках, пачкая новые джинсы в песке и строя для дочери куличики, наслаждаясь ее улыбкой, когда она похлопывала по ним малюсенькой ладошкой. Луи не спускал глаз с Мэри, аккуратно придерживая за комбинезончик, чтобы она случайно не упала носом в песок. — Мои малыши, — крикнул Гарри. Луи сразу же узнал родной голос и повернулся на звук. Гарри написал ему, что вернётся с работы раньше и встретит их на прогулке, так что Томмо с нетерпением ждал его. Стайлс стоял достаточно далеко на пешеходном переходе и махал Луи рукой. Луи помахал рукой в ответ. — Совсем придурок? — Томлинсон развернулся обратно, когда услышал голос какого-то альфы совсем рядом. — Держи своего отпрыска при себе! Луи не сразу понял, что происходит, пока не увидел в руках у Мэри маленький синий кубик. — А ну отдай моему сыну его игрушку обратно! — мужчина вырвал несчастный кубик из рук малышки и отдал его мальчику, что сидел совсем рядом, в окружении большого количества разных игрушек. — Лучше следи за своей мелюзгой, идиот, — начал кричать альфа. Омеги на площадке вздрогнули и повернулись на мужчину, испуганно наблюдая. Большая часть сочувствующе смотрела на Луи, но все понимали, что не полезут в конфликт с альфой. Мэри испугалась, а потом поняла, что у нее забрали кубик, поэтому начала плакать. Луи был в полной растерянности, и только он собирался взять дочку на руки, как этот самый мальчик толкнул ее ногой и малышка свалилась в песок. Томлинсон быстро поднял ее и отряхнул, покачивая чтобы успокоить, но, кажется, она ударилась головой, поэтому плакала лишь сильней. Мэри ещё не разговаривала, но Луи всегда понимал её и без слов, поэтому нежно поцеловал его в лоб. — Солнышко, тебя никто больше не обидит, — шептал Луи своей девочке, но она продолжала громко плакать. — Заткни её, — опять повернулся на Луи этот странный альфа. — Ей вообще нельзя тут находится. Слишком мелкая. — Он усмехнулся и осмотрел Луи сверху вниз, отчего по телу Томлинсона побежали мурашки. — Как и ты, — противно улыбнулся мужчина, но Луи не обращал внимания, ведь старался успокоить свою малышку. — Что у тебя за альфа такой, который выбрал мелюзгу, вместо нормального омеги? Проваливай отсюда. — Томмо не собирался все это выслушивать, поэтому начал вставать с песка, прижимая Мэри к груди. — Стоять, — сказал Гарри, стоявший за спиной Луи, своим альфа-голосом. Луи сразу же встал как вкопанный. — Или ты сейчас же извиняешься перед моей дочерью и мужем, или я ломаю тебе каждую кость поочередно. И мне абсолютно плевать, что тут твой сын, что он увидит, как его отца изобьют. — Гарри встал перед мужем, загораживая его своей спиной. — Но я никому и никогда не позволю так говорить со своей семьей. — Гарри, пожалуйста, не надо, — Луи пытался успокоить своего мужа, придерживая Мэри одной рукой, а второй он нежно провёл по плечу Гарри. Стайлс был зол до предела. Его ноздри были раздуты, челюсть плотно сомкнута, а брови сведены к переносице. — Лу, солнце, отойди, — спокойно ответил Стайлс, даже не разворачиваясь. — Почему я должен извиняться перед ними? — нахмурился мужчина. — Если ты выбрал себе уёбищного омегу - это только твоя проблема. А из-за него, — он указал пальцем на Луи. — У тебя и отпрыск будет метр ростом. — Милый, закрой Мэри глаза. Это было последнее, что услышал Луи, перед тем, как Гарри повалил этого альфу на землю. Хорошо, что он послушал своего мужа и успел закрыть дочери глаза. Луи помотал головой, прогоняя это воспоминание. — Ты замечательный муж, Гарри. — Томлинсон погладил Стайлса по спине и тот поднял на него печальный взгляд. — Ты лучший альфа, о котором я только мог мечтать. Любовь всей моей жизни, — Стайлс улыбнулся и поцеловал мужа в щеку. — И просто замечательный отец. Я уверен, что Мэри тоже так считает. — они оба опустили взгляды на девочку, что смотрела на них своими большими зелёными глазами. — Правда, солнышко? — П-папочка.