***
— Ято, почему мы не можем сегодня навестить Хиёри? — Юкине часто капризничал, когда ему плохо давалось выполнение домашней работы, которую Хиёри давала ему время от времени, и Ято уже прекрасно выучил эту привычку. Бог закинул руки за голову и, откинувшись спиной на балку, потянулся, лениво и лукаво поглядывая на парнишку. Такое поведение возмутило Юкине, и он, вскочив на ноги, начал активно размахивать руками: — Почему? Почему ты так странно себя ведёшь? Обычно ты хвостиком за ней бегаешь, не давая прохода и спокойной жизни, а тут даже не собираешься поднять свою ленивую задницу, чтобы навестить подругу. В чём дело? — Угомонись, Юкине, — усмехнувшись, Ято лишь прикрыл глаза, — сегодня ей не до нас. Руки парнишки непроизвольно опустились, и сам он, ссутулившись, вопросительно уставился на Ято, ожидая ответа на свой немой вопрос. — Она планировала сегодня встретиться со своими подружками, мне кажется, нам не стоит ей мешать. — Странно слышать это от тебя, — Юкине скрестил руки на груди, чувствуя подступающую обиду, и отошёл к открытому окну. Он, стиснув зубы, посмотрел на улицу: во дворе Кофуку возилась со своими цветами, беззаботно напевая какую-то весёлую песенку и иногда кружась вокруг своей оси. Что-то ревностное кольнуло его, стоило мальчишке только подумать о том, что Хиёри сейчас веселится с другими друзьями. — Расслабься, — всё так же лениво отозвался Ято из своего угла. — Хиёри уже взрослая девочка, ученица старшей школы — ей положено от души наслаждаться этой чудесной порой. Такова человеческая сущность. Понимаешь? К тому же, — не меняя положения, он заёрзал на месте и, выдержав паузу, посмотрел на Юкине, который, пересилив свою вспыхнувшую обиду, повернулся к хозяину, — она и так слишком много времени проводит с нами. — Разве это плохо? — в вопросе парнишки не было ни тени собственничества или эгоизма, он искренне не понимал, чем так плохо или вредно их общение с Хиёри. Вопрос повис в воздухе, и молчание затянулось на несколько долгих минут. Юкине обошёл Ято и сел по-турецки перед ним, внимательно всматриваясь в его по-прежнему беззаботное лицо. — Тендзин говорит, что для неё это может быть опасно. Помнишь, я неоднократно пытался порвать с ней узы, но не мог, — тень легла на лицо Ято, в голосе его послышалась грусть. Он отстранённо повернул голову в сторону окна, не желая сталкиваться взглядом с Юкине. — Я пообещал ей, что помогу связать её душу и тело воедино, чтобы всё было как прежде, но, боюсь, я не смогу этого сделать, не избавившись от уз. — Только не говори, что ты хочешь… — Нет! — ответ прозвучал неестественно громко и обеспокоенно. — Нет, Юки, я не хочу этого. И знаю, как сильно этого не хочет Хиёри. Поэтому я постараюсь придумать что-то другое. А пока… Она ведь не одна из нас — она с Ближнего берега, и ей необходимо проводить больше времени в реальном мире. В её-то возрасте, — с губ сорвался смешок. — И мы, если в самом деле считаем себя её друзьями, должны понимать это лучше всего. У неё ведь есть своя жизнь на Ближнем берегу, связь с которой ей ни в коем случае терять нельзя. Нам не стоит быть такими эгоистичными, Юкине. Юкине опустил голову, и Ято почувствовал, как парнишку кольнула совесть, после чего последовало облегчение. Бог не смог сдержать улыбку, ведь этот славный малый наконец начал прислушиваться к нему и контролировать время от времени свои чувства. Казалось, разговор, который давался даже Ято с трудом, подошёл к концу, как вдруг последовала глухая боль где-то в груди, а за ней — очередной вопрос от Юкине: — А что если… Что если она нас забудет, как другие люди? Что тогда будет, Ято? Ято замер с открытым ртом, столкнувшись с не на шутку обеспокоенным взглядом Юкине. Он чувствовал, как что-то отбивает дробь в груди мальчишки, как противным роем в его голове беспорядочно вьются мысли — одна хуже другой, и такое состояние священного оружия передалось самому богу. Кажется, именно это чувство люди называют паникой, и оно действительно не из приятных — довольно пугающее и давящее, мутящее рассудок. Ято не сразу нашёлся, что ответить, однако взгляд его наполнился уверенностью и серьёзностью. — Я верю Хиёри. И если она пообещала, что будет помнить о нас всегда, я не стану сомневаться в её словах. И тебе советую. Он с трудом поднялся на ноги — состояние Юкине хоть и улучшалось, однако всё ещё оказывало сильное давление на Ято. Пришлось приложить достаточно усилий, чтобы перестать обращать внимание на всё ещё беспокоящие парнишку мысли о том, что может произойти с немалой вероятностью. Ято громко выдохнул, тряхнув головой. — Делай уроки, — сказав напоследок, он сдавил пальцами висок и вышел из комнаты, чтобы подышать свежим воздухом на улице и отвлечь себя беседой с Кофуку.***
Юкине бросил обеспокоенный взгляд на здание школы, в которой училась Хиёри, и грустно вздохнул, посмотрев в спину отдаляющемуся Ято. — Хиёри стала реже навещать нас, — сказал он, остановившись, и кивнул головой в сторону. — Может, заглянем? Ято остановился, но не повернулся к Юкине — лишь посмотрел куда-то наверх, в окно (и совершенно точно увидел там Хиёри, прилежно записывающую что-то в тетрадь!) и убрал руки в карманы кофты. Он прекрасно понимал, что подразумевает сейчас парнишка и чего хочет, и, признаться честно, сам желал встретиться с Хиёри — уж давно она их не навещала и не приносила ничего вкусного. Но вместо этого лишь тихо проворчал себе под нос: — Я не думаю, что нам стоит это делать. Юки нахмурился и вытер тыльной стороной ладони нос, звонко шмыгнув. Замерев на месте, он сжал руки в кулаки в знак протеста. — Почему?! — голос дрогнул и непроизвольно стал громче и злее. — Раньше ты из кожи вон лез, чтобы повеселиться в своё удовольствие, даже не задумываясь о последствиях и чувствах Хиёри. Тебе даже предлагать не надо было. А теперь ты так странно себя ведёшь. Почему? Слипшиеся пряди упали на лицо Ято, скрыв от Юкине тоскливый и задумчивый взгляд. Он опустил голову, не зная, что сказать. Мальчишка понимал, что без серьёзных причин Ято бы не стал так себя вести и уж тем более объяснился, а потому не торопил его, однако ему не терпелось услышать ответ. — Всего, — наконец сказал бог (это вышло слишком хрипло), по-прежнему не смотря на Юкине, — абсолютно всего, что я имею сейчас, могло бы не быть, если бы не Хиёри. Не думаю, что я оставил бы тебя, после всего, что ты мне тогда причинил. Юкине взволнованно округлил глаза и открыл рот, но говорить ничего не собирался. Он снова почувствовал вину. — Наверно, я воспользовался бы Норой, испугавшись умереть так, несмотря на то, что ты оказался лучшим и сильнейшим оружием из всех, что я когда-либо имел. Но она… Она поверила в тебя, понимаешь? И благодаря её вере я перестал сомневаться и нашёл того самого, кого искал. Хиёри не ошиблась в том, что мы станем идеальной командой. Согласен? Парнишка вспомнил битву с призраком, произошедшую пару часов назад, и согласно кивнул. За всё это время они и правда хорошо сработались, научившись понимать друг друга с полуслова, несмотря на многие разногласия. — Я не хотел бы после всего, что мы втроём пережили, быть таким эгоистичным по отношению к ней. К тому же у неё промежуточные экзамены на носу — с нашей стороны будет неправильно ей мешать и снова втягивать её в проблемы Дальнего берега. Пускай всё сдаст, а уж потом мы повеселимся. Ято наконец повернулся лицом к Юкине, подмигнув, и хитро улыбнулся, чтобы приободрить паренька.***
Израненные и измождённые, Юкине и Ято ввалились на крыльцо домика Кофуку. Богиня, испугавшись, громко ахнула и кинулась помогать им подняться, но Дайкоку, не менее взволнованный, преградил ей дорогу и сам выступил вперёд, помогая подняться мальчишке, поскольку тот был в худшем состоянии, нежели его хозяин. — Яточка, что с вами произошло?! — приложив похолодевшие ладошки к щекам, пропищала Кофуку. Ято покачал головой, превозмогая боль. — Нора объявилась, — за Ято ответил Юкине, буквально выплюнув эти слова. Он был не в силах даже на ногах стоять, поэтому Дайкоку потянул его на себе внутрь. — А с ней и призраки в масках. Девушка ахнула, сжавшись, и проводила взглядом оружия, которые прошли в комнату. Кофуку с нескрываемым волнением осмотрела Ято, который по-прежнему стоял за порогом, еле держась на ногах. Раны на его лице кровоточили, под порванным спортивным костюмом виднелись кровоподтёки, а он, несмотря на свой потрёпанный внешний вид, всё ещё гордо стоял и строил из себя героя. — А где же Хиёрин? — тихо спросила она, отходя в сторону, настаивая, чтобы её приятель-божок наконец вошёл внутрь. Ято, стиснув зубы, поравнялся с ней. Ему хватало сил держаться стойко и уверенно возвышаться над Кофуку. — Не знаю. Но ей лучше обо всём этом не знать, — острая боль пронзила его бок, и Ято, скривившись и приложив руку к ране, нехотя согнулся. Богиня не растерялась и вовремя подхватила его, перекидывая руку через своё плечо. Он поднял голову, серьёзным взглядом сталкиваясь с ней и тяжело дыша. — Она уехала с родителями в отпуск. Я видел, но мы с ней не говорили, потому что Нора знает, что мы отдалились. Нельзя подвергать Хиёри опасности. Кофуку, понимая, что несмотря на то, что они перестали часто общаться с Хиёри, Ято не прекращал следить за ней в целях её же безопасности, уверенно кивнула и помогла другу войти внутрь.***
Ято со всей силы сжимал в руках клинки и яростно смотрел сквозь стаю призраков в масках на Нору, которая нахально улыбалась ему в ответ. «Ято, они атакуют слева!» — раздался в голове голос Юкине, и бог замахнулся катаной, разрубая сразу нескольких призраков. За ними последовали ещё и ещё. Ято продолжал нещадно бить их, размахивая Секки в разные стороны, время от времени подпрыгивал так высоко, чтобы нанести очередной сокрушительный удар по монстрам, однако они не исчезали, а будто прибывали из ниоткуда. И если полчища монстров были готовы нападать на него раз за разом с новой силой, то бог чувствовал сильное истощение. И только ненависть к своему старику и Норе, которые насылали сейчас с земли толпы призраков, позволяла ему сжимать в руках священное оружие. Выиграв для себя немного времени, Ято приземлился на неровную поверхность скалы и обессиленно упал на колени. — Юкине, — только сумел прошептать он, чтобы священный сосуд превратился в мальчишку. — Я… Я больше не могу сражаться… Он не смотрел ему в глаза, боясь увидеть в них огорчение или осуждение. Но вместо этого Ято почувствовал, как рука легла на плечо, и поднял голову. Потные и окровавленные пряди волос упали на лицо, но это не помешало ему увидеть перед собой израненного Юкине. Он, несмотря на все свои повреждения, с уверенностью смотрел в глаза хозяину и лишь сильнее сжимал его плечо. — Ято, мы не должны проиграть им, понимаешь? — Юкине изо всех сил старался придать своему дрожащему голосу уверенность, хоть и получалось это с трудом. Ему было больно, но он терпел, чтобы не сделать ещё хуже своему хозяину. — Мы должны победить сегодня! Раз и навсегда! — Ято опустил голову, не находя слов для ответа. — Ради Хиёри! Он вновь поднял голову, чувствуя прилив какой-то странной энергии. Юкине выпрямился и нахмурился, готовый снова идти в бой. Но его энтузиазма бог не разделил. — Она… — ком в горле мешал говорить. — Она наверняка нас забыла. Да… — Я в это не верю! Ты же сам говорил, что она пообещала тебе, что никогда нас не забудет. Не ты ли утверждал, что не станешь сомневаться в её словах? — Даже если и так… Я не смогу возродиться, если умру. — Ты не умрёшь! Никто сегодня не умрёт! Голос Юкине эхом раздавался в голове, вокруг всё перестало существовать, и он мог слушать только его настойчивую и уверенную речь и видеть перед глазами образ Хиёри, которая лучезарно улыбалась ему и протягивала зонт; глаза которой сияли и освещали его жизнь в серые, хмурые дни; смех которой звенел в ушах тысячей колокольчиков; маленькие ручки которой неслабо били его по голове за любую сказанную или сделанную глупость. «Хочу снова почувствовать её прикосновения», — подсказало ему сознание, и он невольно нахмурился, чувствуя вину за то, что усомнился в словах Хиёри. — Ты же сам говорил, что в неоплатном долгу перед ней. А ещё ты должен вернуть её душу в тело, чтобы она больше не покидала его. Ты обещал, что мы придём к ней на День рождения и подарим лучший подарок. Мы должны сражаться ради Хиёри! Мы не должны умереть, чтобы прийти к ней и точно узнать, помнит она нас или нет! По всему телу разливалась странная энергия. Это была уже не та ненависть, не та ярость, которая позволяла ему бороться против своего же отца и его полчищ. Это было что-то более светлое, но по силе превосходящее весь негатив. И Ято чувствовал, как оно наполняет его, вновь наделяя силой. «Я должен сражаться и выжить! — сказал он сам себе, сжимая ладони в кулаки. — Плевать на отца, плевать на Нору. К чёрту ненависть. — Ято выпрямился, согнув ногу и опершись на неё. Глаза сверкнули. — Я должен сражаться ради того, кто дал мне возможность двигаться дальше. Я должен сделать это ради Хиёри, чтобы сделать её самым счастливым человеком. Я должен сделать это, чтобы она могла улыбаться и жить в мире, где ей ничто не будет угрожать. — Верно. Сделаем это ради неё и не умрём! Ято втянул тяжёлый воздух полной грудью и уже собрался встать, как вдруг лицо сидящего перед ним Юкине исказилось. — Ято! — только и смог прокричать мальчишка. В этот момент в спину бога вонзилось что-то тяжёлое и острое, и Ято только успел прокричать: «Секки!», изворачиваясь и замахиваясь клинками для решающей битвы с отцом.***
— Милая, разбери бардак в своей комнате, прежде чем пойдёшь с друзьями гулять, — послышался за дверью голос матери, и Хиёри, отложив на прикроватную тумбочку телефон, звонко отозвалась: — Хорошо, мам! Потянувшись, девушка встала с кровати, взяла в охапку кучу вещей, из которых полчаса назад пыталась выбрать, в чём ей пойти сегодня с друзьями смотреть на цветение сакуры, и понесла их к шкафу. Пока она аккуратно раскладывала одежду по полочкам, на голову Хиёри с антресоли упала пыльная исписанная тетрадь. Девушка взяла её в руки. — О, я помню эту тетрадку, — губы растянулись в улыбке. Девушка провела ладонью по ней, смахивая пыль, и раскрыла. — Я писала в ней ещё в средней школе. На страницах аккуратным почерком были выведены примеры и теоремы. Волна ностальгии нахлынула на неё, и в голове Хиёри стали стремительно проноситься события полуторалетней давности: встречи с Ами и Ямой, их шуточки, переживания по поводу экзаменов, частый сон. Хиёри поспешно перелистывала мягкие исписанные страницы, пока её взгляд не зацепили странные рисунки на полях. На них были нарисованы человечки, рожицы и глазастые кляксы. И написаны имена. — Юкине… — вчитывалась она в непривычно небрежный почерк. — Ято… и Хиёри? — девушка тряхнула головой, жмурясь, и снова стала смотреть на рисунки, больше походящие на карикатуры. — Что это за ерунда? Не припомню такого. Последующие страницы были также изрисованы этими непонятными фигурками: лохматыми, хвостатыми, глазастыми. Что-то неприятно кольнуло в груди, но Хиёри, сославшись на волнение перед встречей с друзьями (которое она уже около года не испытывала), убрала тетрадь на место. Рука невольно нащупала на антресоли что-то ещё, и Хиёри потянула это на себя. Она держала уже другую тетрадь, на которой, к её изумлению, была вполне узнаваемо нарисована она и два незнакомых парня. Снова что-то кольнуло в груди с ещё большей силой, — ей пришлось согнуться и крепко сжать в руках тетрадь. Дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Дрожащие руки медленно перелистывали одну страницу за другой, Хиёри всматривалась в изображения, нарисованные профессионалом, которые будто бы передавали какие-то определённые сцены из жизни. Это не было похоже на комикс или историю в картинках — она чувствовала, что это были сцены именно из её жизни. Воспоминания вихрем взвились в голове Хиёри: встреча с Ято — божком без храма и почитателей, вредный и упрямый Юкине, совместные сражения, другие боги и их священные орудия, странные ритуалы, девочка с повязкой и её козни, странности Дальнего берега и приятный запах. «Я никогда тебя не забуду!» — настойчивые слова, сказанные будто её голосом, набатом били изнутри. «Надеюсь, ты не врёшь…» — другой же голос был таким мягким, добрым, полным надежды и… до боли родным. — Ято… Юкине… — дрожащим голосом прошептала она и закрыла лицо руками. Как же совестно ей было сейчас! Вместо того, чтобы помогать этим двоим справляться со своими проблемами и не влезать в неприятности, она полностью погрузилась в реальную жизнь, перестала навещать их и просто забыла. Забыла вопреки всем своим обещаниям, вопреки всему, что они вместе пережили. И ведь прошло уже много времени — год, не меньше (а может, гораздо больше). Щемящая боль будто разрывала её грудную клетку изнутри, дышать уже было практически невозможно. Эмоции и воспоминания с головой накрыли девушку, которая только и успела, что начать плакать, прежде чем свалилась в обморок. Прошло не так много времени, пока Хиёри поняла, что на самом деле обморока-то и не было — она стоит здесь и смотрит на тетрадь, упавшую на пол, а у её ног лежит её же уснувшее тело. Она затряслась от ужаса. «Но никому неизвестные боги, как Яточка, просто исчезнут, если о них не будут вспоминать». Эти слова, пронёсшиеся в голове, словно громом поразили Хиёри и заставили её начать переживать ещё больше. Но так или иначе, она уже знала, что делать. — Мне нужно найти Кофуку! Она бежала по крышам домов, прыгая неестественно высоко и легко, практически не прилагая никаких усилий. Хиёри не помнила дорогу до местечка, где обитала богиня и её священное оружие, но точно знала, куда нужно идти. Именно поэтому спустя несколько минут, показавшихся ей целой вечностью, она оказалась возле знакомого домика, где по-прежнему от каждого дуновения ветерка колыхались вывески. Хиёри помнила, что их двери всегда были открыты, так оказалось и сейчас. Кофуку и Дайкоку сидели за низеньким столиком и трапезничали, о чём-то мило переговариваясь. Сейчас девушке было не до соблюдения норм приличия, именно поэтому она завалилась на их крыльцо и, опершись рукой на стену, стала восстанавливать дыхание — всё-таки такой способ передвижения был непривычен. — Кофуку! Дайкоку! Повисло напряжённое молчание, прерываемое тяжёлыми вздохами Хиёри. Кофуку и Дайкоку, не веря своим глазам, поражённо переглядывались между собой, то поглядывали на девушку: та ли самая это Хиёри? — Хи… Хиёрин? — богиня встала из-за стола и неловко развела руки. Из-за противоречивых эмоций она не налетела на неё, как это было раньше при каждой их встрече, а молча подошла и крепко обняла, как обычно делают люди, когда выражают сожаление, нежели радость. Дайкоку тоже поднялся и молча стал наблюдать за девушками. — Кофуку, прошу простить меня за столь неожиданный визит, — Хиёри наконец опомнилась, что стоит перед богиней. Она хотела спросить её о Ято, но та, будто предвидев этот вопрос, поспешно затараторила: — Ох, Хиёрин! Как же давно тебя у нас не было! Как же мы соскучились по тебе, правда, Дайкоку? — Кофуку отвернулась от девушки и глазами, полными печали, уставилась на своё священное оружие. Мужчину будто подменили: он неестественно заулыбался и закивал головой. — Да! Мы так рады, что ты снова нас навестила! Мы как раз сели обедать, настаиваем, чтобы ты присоединилась к нам. Девушке не дали сказать ни слова, лишь поспешно усадили за стол и нагромоздили его, казалось, всей едой, какая у них только имелась. — С-спасибо, но я бы хотела сначала… — Хиёри понимала их энтузиазм, но разделить его не могла — её мысли сейчас занимало совершенно другое. — Как приятно снова видеть тебя у нас в гостях! Ну, рассказывай, — Кофуку села напротив неё, навалившись на столик, и подпёрла голову руками, — как дела в школе? Что у тебя нового? — богиня по глазам видела, как Хиёри собирается спросить что-то, но по-другому она вести себя не могла. — Не перебивай, пожалуйста. Отвечай! Мне так интересно! — Да у меня всё хорошо: учусь, помогаю родителям, гуляю с друзьями. Сложно, конечно, но я справляюсь, — Хиёри посмотрел на стоящую перед ней тарелку, взяла в руки палочки, но к еде не притронулась — аппетита совершенно не было. — Скажите, пожалуйста, а где я могу найти Ято и Юкине? — Ох, ты такая молодец, Хиёрин! А как твоя успеваемость в школе? Слышала, этот год полон сложных предметов, ведь он последний. И как ты справляешься только? — На самом деле там ничего сложного, — она пожала плечами, чувствуя, как растёт напряжение: об этом говорили их неестественные улыбки и странные взгляды, и Хиёри поняла, что от неё пытаются что-то скрыть. — Так что там насчёт… — А как твоя семья? Вы куда-то ездили на каникулах? А куда собираешься пойти учиться после школы? Расскажи, а то мы с Дайкоку сидим целыми днями здесь, практически не выходим никуда. Расскажи! Расскажи! Расскажи! Кофуку стала напоминать капризного ребёнка, который всеми силами пытается скрыть, что натворил что-то нехорошее, и тщательно старается отвести от этого внимание взрослых. Хиёри, закипая от волнения и других противоречивых эмоций, непроизвольно сжала в руке палочки. Это заметил Дайкоку, а потому положил руку на плечо своей госпожи, заставляя тем самым её замолчать. Кофуку беспомощно посмотрела на него, потом на Хиёри, которая встала из-за стола. — Спасибо, что так любезно приняли меня. — Она быстро поклонилась, продолжая сжимать в руке палочки от волнения. — Но я пришла сюда узнать, что случилось с Ято, и где сейчас его искать. Я вижу, что вы что-то пытаетесь от меня скрыть, но вам это не удастся. Говорите всё, как есть. Напряжение давило на всех троих, находящихся в этой комнате, и казалось, что от нехватки воздуха стены сжимались, вот-вот готовые раздавить присутствующих. Девушка чувствовала что-то неладное, и сознание рисовало в голове ужасные сюжеты, которые Хиёри изо всех сил старалась игнорировать и верила в лучшее. Но только глаза Кофуку, наполненные скорбью и поблёскивающие при свете солнца от скопившихся слез, разбили все надежды Хиёри. — Дело в том, что Яточка пропал полтора года назад. И Юки вместе с ним. Слова Кофуку подействовали на неё ещё хуже, чем её взгляд. Хиёри только смогла открыть рот от удивления. Палочки выпали из рук и глухо ударились об пол. Слова не шли, дыхание сбилось, и было невероятно трудно пошевелиться. А Кофуку продолжала: — Последний раз они пришли к нам все побитые, раненые и сказали, что на них напали призраки с масками. Видимо, это были проделки той девчонки Норы. Странно, что она преследовала их, ведь Яточка отпустил её. Они подлечились у нас какое-то время и ушли, но от помощи они отказались. Сказали только, что скоро будет серьёзная битва. И правда, тогда разразились серьёзные бури, которые даже я была не в силах вызвать. С тех пор мы их больше не видели. Хиёри дрожала, как осиновый лист на ветру, не в состоянии вымолвить ни слова. Она неуклюже плюхнулась на пол, сжав кулаки и опустив голову, зажмурилась, чувствуя, как неприятно щиплет в глазах. Дайкоку рванулся вперёд, чтобы помочь девушке подняться, но что-то подсказало её не трогать. Он так и остался стоять возле Кофуку. — От них не было никаких вестей с тех пор. Никто в Такамагахаре не знает, куда они могли пропасть. Их противники были слишком сильны. Прости, Хиёри, но… Ято больше нет. Внутри Хиёри что-то надломилось. Когда она наконец-то почувствовала, что в её жизнь вернулось что-то важное, то, без чего она не представляла больше своего существования, оказывается, давно уже ускользнуло, исчезло. В груди что-то сильно сжалось, воздуха стало не хватать — казалось, что чьи-то невидимые сильные руки сжимают её горло, не позволяя дышать. Тело задрожало, как в лихорадке, и было невозможно уже даже сидеть на полу — хотелось просто упасть и не шевелиться, потому что жизненные силы, переполнявшие её до этого, покинули бедную Хиёри. Пелена слёз застелила глаза, и из груди наконец вырвался сдавленный всхлип. Девушка помотала головой, стараясь прочь отогнать мысли. Нет, она не верила в то, что Ято — тот самый Ято, что ставил превыше всех остальных своё желание стать первым богом на пьедестале — смог погибнуть от рук этой проклятой Норы, от которой, казалось, ему всё же удалось избавиться. — Нет… — только и смогла сказать Хиёри, прежде чем её дыхание прервалось всхлипами и рыданиями. — Нет! Нет, нет, нет! Я в это не верю! Чувство вины, словно скверна, разрасталось внутри её тела и беспощадно пожирало, причиняя невыносимую душевную боль. Слёзы ручьями лились по её щекам, не способные остановиться ни на миг. Ужасные мысли, одна за другой, добивали Хиёри, роем вились в голове. Она не слышала своих криков, которые не на шутку перепугали Кофуку и Дайкоку, лишь только противные писклявые голоса эхом раздавались в ушах. Как она могла забыть их? Как посмела нарушить своё обещание, которое должна была во что бы то ни стало сдержать? Ведь если бы не она, если бы не её проблемы и заботы в реальном мире, то всего этого можно было бы избежать — да, Хиёри была уверена, что ничего этого не произошло, если бы она наглым образом не позабыла тех, кем дорожила больше всего на свете. «Виновна! Виновна! Виновна!» — кричали голоса в голове, и всё, что оставалось делать Хиёри, — истошно кричать и проклинать себя. Кофуку цепкими объятиями обхватила девушку за плечи, поглаживая по голове — большего она дать ей не могла. — Хиёрин, — чувствуя вину за всё сказанное, она поджала губы. Несмотря на то, что она понимала, как больно и трудно сейчас приходилось Хиёри, было необходимо сказать ещё кое-что очень важное. — Он не хотел быть эгоистом и делал всё для тебя. Даже то, что он перестал настаивать на ежедневных встречах с тобой, — это всё его желание. Но он всё равно продолжал следить за тобой, не появляясь тебе на глаза, чтобы с тобой ничего не произошло. Дайкоку посмотрел на хозяйку с укором, ведь это вызвало очередную волну эмоций со стороны Хиёри. Она вскочила на ноги, не переставая всхлипывать и шмыгать носом. — Куда они пошли?! Где должна была произойти их битва?! — казалось, рассудок девушки помутился, если она в самом деле решила отправиться туда, где пали смертью храбрых её друзья. Кофуку посмотрела на Дайкоку, который явно призадумался. Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо, будто напомнив. — Ято собирался перед битвой о чём-то поговорить с Казу. Но нас в подробности не посвятил… Что-то щёлкнуло в голове, и Хиёри, позабыв обо всём, побежала прочь от домика Кофуку, оставив их в беспокойстве. Не зная зачем, она огромными прыжками мчалась к храму богини Бишамон, попутно вытирая слёзы, не прекращающиеся литься из глаз. В груди всё сдавливало, и от этого каждый прыжок давался ей с трудом. — Казума! Казума! — что есть мочи начала кричать она, оказавшись на пороге храма. — Казума! Голос срывался, хрипел, но она продолжала звать его, несмотря на то, что всхлипы и крики превращались в сильный кашель. Она с трудом держалась на ногах. Прошло достаточно времени с тех пор, как она оказалась здесь, и только тогда на пороге показался невозмутимый Казума. — Ики Хиёри?! Казума не поверил своим глазам. Невозмутимость сменилась нескрываемым недоумением. Он поправил очки и сбежал вниз по лестнице, приближаясь к девушке и осматривая её с ног до головы. — Хиёри, твоя линия жизни… — он посмотрел на её хвост, который уже наполовину стал прозрачным, затем на саму обессиленную Хиёри. — Сколько ты уже находишься отдельно от своего тела? Тебе нужно вернуться домой. — Казума, где Ято?! — казалось, она его даже не слышала. Хиёри безжалостно накинулась на него, вцепившись в пиджак, сжав его в руках, и хорошенько встряхнула мужчину. — Казума, где он?! Казума был в растерянности — он не слышал это имя уже около полутора лет. Внутри что-то неприятно кольнуло. — Где он?! Ты должен знать это, ведь ты последний, кто видел его! Говори! Рядом подоспели обеспокоенные Кофуку и Дайкоку. Они не решились подойти ближе, поскольку их жестом остановила Бишамон, которая почувствовала что-то неладное внутри своего священного сосуда и также вышла к подножию своего храма. — Ики, успокойся, прошу, — он отошёл от неё на шаг назад. Девушка сама отшатнулась от него, оглядела всех присутствующих. В другой ситуации она бы почувствовала себя неловко, осознав, что привлекла своим непристойным поведением стольких богов, но сейчас была не в состоянии думать об этом. — Казума, скажи… — хриплым голосом проговорила Хиёри и с надеждой в заплаканных глазах посмотрела на него. — Умоляю, скажи, что от тебя тогда хотел Ято? Опешивший Казума вздохнул. Он оттянул галстук, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке — было трудно дышать, он не мог сосредоточиться, когда так давила ситуация. — Перед тем, как уйти, он предупредил меня, что может погибнуть. И тогда он попросил меня позаботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось. — Слова дались с трудом, но он понимал, что должен сказать это в любом случае. Казума посмотрел на госпожу — та кивнула. От этого Хиёри легче не стало: совесть ещё больше стала грызть её изнутри и, казалось бы, добралась уже до самого сердца — оно болезненно ныло и при каждом вдохе чуть ли не останавливало твой ритм. — Почему? — Он дорожил тобой, Хиёри. Он знал, что ты подвержена опасности, поэтому хотел, чтобы за тобой кто-то приглядывал, если… Если случится что-то непредвиденное. — Тогда где же ты был всё это время, Казума? Почему ты не выполнил его предсмертную просьбу?! Все замолчали, лишь кроны деревьев шелестели в вышине, сообщая о приближении непогоды. Казума снова бросил взгляд на госпожу — виноватый и озадаченный, ведь она и сама до сегодняшнего дня ни о чём не догадывалась. Отступать было некуда, да и утаивать правду было не за чем. — Я был рядом, как Ято меня и просил. Пару раз в неделю сбегал на Ближний берег и приглядывал за тобой. Просто ты, позабыв, перестала нас видеть. Снова боль, щемящая и сдавливающая, вперемешку с сильной слабостью заставили Хиёри упасть на колени. Снова это проклятое чувство вины, снова эти ужасные мысли о том, что всего можно было бы избежать, будь она рядом, атаковали её сознание. Хотелось кричать, что есть сил, и она кричала. Кричала до хрипоты, кашляя и задыхаясь от частых всхлипов, не видя перед собой ничего, кроме расплывчатых пятен из-за пелены слёз. Все образы перед ней слились воедино, всё перестало существовать для неё. — Ято! — что есть сил закричала она в небо, да так отчаянно и болезненно, что у всех присутствующих внутри сжимались сердца. — Ято! Его имя срывалось с её губ вместе со вздохами и всхлипами, воздух в лёгкие практически не поступал, а она всё продолжала не просто кричать — звать его. Нельзя, чтобы всё закончилось так. — Ято! Ябоку! Он не мог погибнуть, ведь все боги всегда поражались тому, как ему удавалось выбраться из любой передряги. Он должен был жить, поскольку с ним было сильнейшее оружие. Они не могли проиграть каким-то призракам. Они не могли умереть. — Ято! — Хиёри, — Казума аккуратно поднял её с холодной земли за плечи — она была похожа на тряпичную куклу, не в силах даже пошевелиться самостоятельно, — что ты делаешь? — Он не умер, слышите! Не умер! — безумие и веру выражали её отчаянные заплаканные глаза. — Вы же сами все говорили, что бог не исчезнет, пока его помнят, пока в него верят. И у Ято есть тот, кто верит в него! Это я! Я верю в него, я помню о нём! Ведь я… Я же обещала ему… Обещала! Громкие крики Хиёри постепенно переросли в тихий плач и бессвязное бормотание, больше походящее на помешательство. Присутствующие лишь со скорбью во взглядах наблюдали за тем, как обессиленное тело девушки жмётся к Казуме — к тому, кому Ято лично доверил жизнь этой девушки.