Ломает рамки, рвет крышу

6 января. Утро. Пустая квартира, пропитанная "советской школой", шампанское и девятая Балтика на столе. Подарок от брата. Мамин, наверное, вышеназванный брат и прикарманил. А именинник стоит перед зеркалом и судорожно выкуривает уже вторую сигарету подряд. Теперь - законно. Потому что ему исполнилось восемнадцать, мать их, лет. И, кажется, все эти восемнадцать лет Денис ждал только этого дня. Уже как два года он регулярно бывал в полицейском отделении у Романа Евгенича, иногда принося купленные на карманные (украденные) деньги икеевские пончики - американский, конечно, атрибут, но против урчащего желудка не попрешь. И с каждым визитом Денис уважал ментуру все больше и больше. Роман Грязев был воплощением справедливости, альтруизма, неугасающего позитива и передоза кофе. Аккуратно выбритый и ухоженный, он все еще выглядел неловким, с вечно торжествующим русском духом и в странной шляпе (время от времени). В участке его за глаза называли придурковатым за свою страсть к делам несовершеннолетних, но на обедах и корпоративе Рома кружил в компании лучших сотрудниц отделения, со своим-то нелепым обаянием и молчаливой харизмой. Это в корне отличалось от представлений Дениса. Ломало рамки, рвало шаблоны, все такое. И Денис стал пакостить чаще, но по мелочи. И уже совсем скоро стоять на учете перестало быть такой уж и большой проблемой, потому что Роман Евгенич прикладывал все усилия, чтобы замять дело о краже орбита из Пятерочки. Денис - куряка. Паровоз. С ног до головы, от А до Я. А Роман Евгенич никак не устанет ломать его сигареты, жертвовать его пачки бедным коллегам, пихать в рот мятные конфетки. И от этой заботы дрожат подростковые коленки. И так два года. С шестнадцати до восемнадцати. С денисовой первой попойки до последней. С первой неловкой шутки про отсос до последней, с расфокусированным взглядом прямо в голубые сержантские глаза. Рома - порядочный человек. И потому он позволил себе отшивать спермотоксикозного пацана раз за разом, а на выходных приезжал к нему на окраину города, чтобы вкрутить лампочку и мило побеседовать с матерью прохвоста. "Как он там? Не хулиганит?" — "Нет, Ольга Ивановна, послушный мальчик". И от этого "послушного мальчика" сержант заразился, кажется, гей-микробами. И от этого уже привычно ломало рамки, рвало шаблоны, все такое. Денис терпеть не мог видеть своего сержанта у себя дома. Такого прилизанного, домашнего, обходительного. Такого открытого и желанного. А ведь он однажды лизнул Романа Евгенича в шею в пьяном угаре. "Это подождет до совершеннолетия, пацан". И когда Роман Евгенич заявился в квартиру Дениса в повседневной одежде со словами "с днем рождения!", Денис вырвал у него из рук дорогое вино, швырнул в сторону букет из чипсов и повалил прямиком на бабушкин ковер. Сломало рамки, порвало шаблоны. Все такое.