Two-faced lovers

      Всё утро и половину дня девушки проспали. А вот для отца Гвен ночь прошла куда хуже. Вернувшись домой, он ушёл в кабинет и не знал, что ему делать, как теперь говорить с дочерью, и как она там. Стейси также была в замешательстве, ведь обычно ссоры мужа с дочкой проходили по одному сценарию: он злился, потом успокаивался и шёл мириться. А сейчас Вайолет, казалось, впал в апатию. Девушка постучалась в дверь, и осторожно зашла. Как и ожидалось, муж сидел в своем кресле перед камином, в расстёгнутой рубашке, которую он, видимо, забыл снять.  — Позвонил бы ей, — сказала Стейси, садясь на диванчик. Мужчина молча указал на разбитый, грязный телефон в розовом чехле с единорогами, который лежал на столе. Это был смартфон Гвен, найденный Питером.  — Полагаю, ты в курсе, где она.  — У Джинни, — Вайолет чихнул, и потянулся за бумажными платочками.  — Я же говорила, что заболеешь, — вздохнула Стейси, — Ползал там, под дождём, на пару с Питером. Мало тебе была месяц назад с температурой под сорок лежать?  — А что я должен был делать? Плюнуть и за тобой домой поехать?  — Да, всё равно ведь не нашли её.  — А если бы она не у Джинни была?! Ты думай, прежде чем говорить! Девушка подошла к креслу и, облокотившись на его спинку, поцеловала мужа в висок.  — Что у вас произошло? Не похоже на обычный ссору. Вайолет вздохнул и вкратце рассказал ей обо всём произошедшем, прерываясь на кашель и сопли. Его голос становился всё тише, из-за воспалившегося горла и отека носа.  — Да уж… Не думала я, что всё так серьезно, — Стейси села ему на колени и, взяв расчёску, пару раз провела ей по чуть вьющимся, светлым волосам мужа, — Мне кажется, тебе стоит с ней поговорить, но ни как обычно, будто ей пятнадцать лет, а как со взрослой.  — Как со взрослой… Если бы она вела себя как взрослая, то и разговор был другим. Я только начну серьезный разговор, она сразу в слёзы, — вампир взял ещё один платок.  — Так любой твой разговор начинается с того, что она глупая и ничего не понимает. Собственно, это твоё единственное объяснение своим действиям. Почему бы не предоставить ей самостоятельность? Если не хочет тебя слушать, пусть учится на своих ошибках, самый надёжный метод.  — Но я не хочу, чтобы она им пользовалась! Ты же знаешь, что любое слово со стороны для неё хуже всякого ругательства. Она вся в мать, слишком чувствительная… — Вайолет вздохнул и закашлялся.  — Да, не сомневаюсь, что у неё есть что-то от матери, и всё же не будем отрицать, что и ты внёс свой вклад в формирование её стеснительности и боязни выхода в свет.  — В смысле? — не понимал муж.  — Я, конечно, не особо хорошо разбираюсь в воспитании детей, но ты настолько сильно запугивал её этим осуждением, будто хотел, чтобы она вовсе на улицу нос не совала. Ведь там все обязательно обратят внимание на торчащий волос из косички. Вайолет опустил взгляд и сжал губы, слова жены звучали, будто укор.  — А сейчас она сама это понимает. Как и то, что это ты виноват в её чуть ли не паранойе. Конечно, истерики и громкие фразы в твою сторону — это глупость полная, она же знает, что ты довольно вспыльчивый. Тут видно её детячье поведение, — Стейси поцеловала мужа в губы и встала с его колен, — Может спать пойдём? Я устала, ты болеешь, давай завтра будем думать, что делать. Вампир потянулся и протёр глаза.  — Да, ты права, я себя так паршиво чувствую… Нужно поспать, — он снял рубашку и пошёл к двери из кабинета. Усталость была такая сильная, что, казалось, один вид кровати нагонит сон. Однако так только казалось. Вайолет провалялся около часа, жена уже успела заснуть, а он всё никак не мог избавиться от назойливых мыслей и образа плачущей дочери, которой он дал пощёчину. «Идиот… И что у меня тогда в голове было?! Так и не научился руки при себе держать!» — думал вампир, переворачиваясь на другой бок. Спустя ещё минут тридцать он окончательно довёл себя и, встав с кровати, пошёл на кухню, чтобы попить воды да что-нибудь съесть. Про свою оздоровительную диету Вайолет успешно позабыл. На кухне он увидел Зайку, которая пользовалась сном хозяев и, словно мышь, копошилась в пакетах с кормом, пытаясь найти открытый. Включенный свет напугал собаку, и та мгновенно оглянулась на вампира, подняв уши и округлив глаза. Поняв, что это хозяин, она быстро спрыгнула с гарнитура и побежала к его ногам, быстро маша хвостом и прижимая уши.  — Даже не надейся, я всё в шкаф убрал, а это и вовсе не твой корм, — он почесал собаку за ухом и открыл холодильник. Сколько же они мучились с этой болонкой и её ожирением… А эта дурочка всё-таки умудрялась что-то где-то подъедать и набирать вес. От шума проснулся Юппи, он зевнул, потянулся, ткнул вертящуюся вокруг своей оси подругу и подошёл к хозяину.  — Да что вы повскакивали? Ночь ещё, — Вайолет погладил добермана по голове и, взяв из холодильника криль*, закрыл дверь. Намазав его на хлеб, он сел за стол и погрузился во внезапно пришедшие воспоминания.

***

      Женский крик, пронзивший общий шум, быстро сменился на мокрый кашель и утих. Вайолет вышел из гостиной, вытирая кровь с лица рукавом, и увидел Питера.  — Я закончил с ней, — сказал парень.  — Я тоже всё, — показался со стороны кухни Юджин.  — Аналогично, — Вайолет кивнул в сторону гостиной, откуда растекалась лужа крови.  — Наверху ещё Пьер с Эби, на них четыре вампира, — сказал Юджин, подходя к нему, — Сделал?  — Да, — вампир прикрыл нос и рот платком, защищаясь от едкого дыма, тянущегося со двора, — Скоро они там? Огонь близко. Словно в ответ, на лестнице послышались торопливые шаги.  — Мы закончили! — сказал появившийся Пьер.  — Да, простите, что так долго, — спустилась за ним Эбигейл.  — Хорошо, идёмте уже, — мужчина раздал всем платки и указал на выход. Вампиры направились туда, а Вайолет вернулся в гостиную, чтобы забрать мачете и рюкзак. Вдруг, когда он уже покинул комнату, где-то наверху послышался громкий детский плач. «А, девочка. Видимо, Эби с Пьером её не заметили» Он пошёл к выходу, а плач сменился криком напуганного дымом ребёнка. Вайолет остановился и тяжело выдохнул. Эта девочка, родившаяся четыре месяца назад, была его племянницей и он довольно часто виделся с ней, когда приходил домой к брату. Ведь мама была слишком занята собой и мужем, чтобы обратить внимание на собственного ребенка, который так бы и волялся в одном подгузнике, если бы дядя не приходил сменить его и заставить мать покормить дочку. Вайолет вздохнул, дома у него была недоделана детская, которую он готовил для своего ребёнка, а там, на втором этаже кричала девочка, боящаяся дыма и зарево пламени за окном, неминуемо подбегающего к ней. Плюнув, вампир быстро взбежал по лестнице, прошёл в спальню и увидел детскую кроватку у окна, где беспокойно двигалась малышка.  — Всё, успокойся, сейчас мы отсюда уйдём, — он взял девочку, замотал её в одеяло и побежал вниз. Машина дожидалась его у калитки, выбежав со двора, Вайолет сел в неё, отдышался и положил дрожащий свёрток на колени Эбби.  — Это что? — недоуменно спросила она.  — Ты чего так долго?! — спросил Питер, поворачиваясь к нему. Машина тронулась, и мужчина выдохнув, объяснил причину своей задержки.  — Ты умом тронулся?! Какой ребёнок?! Выкинь её отсюда! — возмутился Юджин, смотря на Вайолета, как на идиота.  — Так, это моё решение, и оно не обсуждается. Вы с ней ничего общего не имеете, так что помолчите.  — Вайолет, ты же сам понимаешь, это тебе в будущем боком вылезет. Брось ты свою жалость, она тебе не свойственна, — сказала Эбигейл.  — Успокойтесь все! Я сам всё решу, сам со всем разберусь, мне советчики не нужны, — твердо ответил вампир.  — Да и хрен с тобой, если слушать не хочешь… Просто обидно, что все наши труды пропадут, — высказался Пьер. Прошло пять месяцев. После убийства брата, его жены и приятелей, собравшихся отпраздновать его день рождения, новой главой клана стал Вайолет. На его плечи лег контроль всего рынка торговли оружием, а также управление кланом. Но куда сложнее было совмещать это всё с заботой о грудном ребенке. Вся кухня заполнилась смесями с разбавленной кровью, баки с мусором не закрывались от пелёнок с подгузниками. Девочка же развивалась нормально, и уже ползала по всему дому под чутким надзором отца. В дверь позвонили. Вайолет открыл её, на пороге стоял Питер.  — Утро доброе, господин Ли, я по поводу контракта с Милс, — он заметил, что его друг выглядит весьма уставшим. Синие мешки под глазами, мятая, грязная футболка, такие же заляпанные джинсы, сальные, наспех собранные в пучок волосы.  — Выглядите не очень, — констатировал он.  — Проходи быстрее, — устало сказал тот. Питер прошёл в прихожую и начал разуваться. Вдруг со стороны кухни послышалось какое-то шуршание. Оттуда в коридор выкатилась малышка в розовом боди и вся измазанная в чём-то синем. Она недоуменно глянула на парня, а потом перевела взгляд на отца.  — Опять ты тарелку с кашей перевернула… — вздохнул тот, беря её на руки.  — Атя! — громко крикнула та, маша ручкой в сторону Питера, — Атя! Атя!  — Это Питер, — сказал Вайолет.  — Что это за каша такая, синяя? — удивился вампир.  — Да купил вчера ночью, вроде с черникой там что-то… Я так устал тогда, что взял первое попавшееся, а сейчас состав почитал и жалею, вон, у неё опять сыпь на щеках, — он вытащил из кармана платок и вытер лицо и руки малышки.  — Тяжела доля отцовская, — улыбнулся Питер, проходя в гостиную.  — И не говори, — Вайолет последовал за ним, выпустил девочку на пол и закрыл двери в комнату, чтобы та никуда не уползла, — Девять месяцев, а ползает уже… Хотя катается больше по полу.  — Активная растёт.  — Чересчур. Они приступили к обсуждению контракта, а малышку заинтересовали носки Питера, такие яркие, красные, у папы таких никогда не было. Она подкатилась к его ногам и начала пытаться отобрать красивые штуки себе. Приложив все свои силы, ей всё-таки удалось стянуть с ноги парня носок.  — Рискну заметить, что они ношены уже три дня, — тихо сказал тот.  — Гвен, брось! Брось я тебе говорю! — спохватился Вайотел, — А ты мог бы и сказать, что она там делает! Девочка заныла и обняла носок, не желая отдавать свою добычу. Отец не стал церемониться, он взял её, положил на диван и осторожно отобрал носок. Тут же раздался недовольный писк, а потом и плач малышки, которая залезла на колени папы и тянулась к носку с таким выражением лица, будто у неё отобрали последний кусок хлеба.  — Всё, иди гуляй дальше, — он опустил её на пол и отдал носок владельцу. Но Гвен не собиралась просто так сдаваться и снова поползла к ногам парня. Тот просто сел по-турецки, и девочке пришлось искать новую цель своего ползания. Вся в слезах и соплях она докатилась до папиных ног, но его серые носки не представляли особого интереса, а вот прилипшая к ним жвачка — да. Она вкусно пахла ещё неизвестными ей манго и маракуйей. Гвен начала отдирать её, но отец также убрал ноги.  — Ну и как, доволен своей жизнью? — спросил Питер, убирая бумаги обратно в папку.  — Ох… Устал немного, а так хоть какое-то разнообразие, — ответил тот, наблюдая, как Гвен хватает и бросает на пол мягкий мячик.  — Не думал о женитьбе? Тебе бы очень пригодилась пасси.  — Думал, да не знаю пока, нет времени выбирать, знакомиться и свадьбу планировать, я же на минуту от неё отойти боюсь.  — Так вот сестра моя, Стейси, хорошая девушка, только университет закончила, не знаю, зачем она туда пошла, а со свадьбой я помочь могу, — Питер опустил ноги на пол и к ним тут же поползла малышка, — Да что ж такое.  — Гвен, пошли в детскую, — Вайолет встал и взял её на руки.  — Тя… — протянула та, — Пя… Пятя! Тя!  — Да, да, пойдём. Придя в детскую, он положил девочку на большой мягкий коврик и упал на диванчик рядом.  — Папа! — вдруг выдала та, — Пя… Папа!  — Что? — удивился Вайолет. Но девочка отвлеклась на какую-то игрушку и замолчала.  — Питер! — позвал он парня, присаживаясь рядом с дочкой.  — М? — спросил тот, заходя в комнату.  — Она сказала «папа»! — на лице мужчины засияла улыбка, — Это её первое слово! Ты ж моя лапочка! Он обнял девочку и поцеловал её в лоб.  — Папа! Папа! — смеялась та, показывая свою радость, которая автоматически появилась после поцелуя отца, — Папа!  — Да, папа, верно, молодец! Питер тоже невольно улыбнулся, видя искреннюю радость друга, как тот целует и обнимает дочь, которая всего-то сказала своё первое слово. Прошло ещё несколько лет, Вайолет был вынужден выходить из дома не только в магазин, но и по делам. А его пятилетняя дочь очень боялась отходить далеко от папы. Так поход в ванную был единственным способом уединиться, но когда он выходил оттуда в одном халате, с мокрыми волосами и урчащим животом, его уже ждала дочь, сидящая на полу вместе с какой-нибудь своей игрушкой. Казалось, она могла сидеть тут годами и ждать отца. Неважно, что он там делал, главное, что она всегда сидела перед дверью в молчаливом ожидании. Иногда Вайолет не понимал, зачем так заморачивался над детской, если Гвен постоянно ходила за ним, и даже когда он укладывал её в кровать, закрывал дверь и шёл спать, дочка каким-то магическим образом оказывалась рядом с ним, иногда даже пугая своим внезапным появлением. Так засыпали они вместе, а утром его будили насильным поднятием век и пробежками по спине. Когда кто-то заходил в кабинет, в офисе Вайолета, первое что он видел — Гвен, сидящая или лежащая на столе со своими игрушками, рисунками, пластилином и прочим. А сам глава клана был вынужден ютиться на кожаном диванчике вместе со своим ноутбуком, стопкой документов и папками. Со временем, конечно, в его кабинете появился второй стол, но и тогда его приходилось делить с дочкой, которой было ужасно интересно, что там делает папа. Все мероприятия они посещали вместе. А поскольку большинство из них проводились очень поздно, Вайолет всегда брал с собой маленькую надувную подушку и разные мясные пюре для дочки.

***

Порой даже самых любящих родителей достаёт их милое чадо, хочется иметь хоть немного свободного времени, забыть о этих бесконечных воплях, вопросах и слежке, чтобы ребёнок не сделал чего плохого себе или другим. Но Вайолет никогда не хотел куда-то уйти от дочери, наоборот, он хотел быть как можно ближе и проводить с ней как можно больше времени. Ведь эта маленькая девочка с большими синими глазами была единственным существом на свете, которое его действительно любило. И всеми силами пыталась показать это, посвещая папе каждый рисунок, каждый стих, каждое школьное сочинение. Её бесконечная привязанность и любовь просто за то, что он есть, были самым дорогим для Вайолета. Ведь он не был и не будет так нужен никому кроме дочки. Собственные родители, даже если и любили их с братьями, то никогда не показывали этого, а больше родных у него не было. Поэтому маленькое, хрупкое существо с большими синими глазами стало единственным смыслом жизни. И вот теперь, когда дочка выросла, стала больше думать о себе и своей будущей жизни, анализировать прошлое и настоящее, она пришла к выводу, что если бы не папа, то у неё были бы шансы не стать зависимой от мнение со стороны. Пожалуй, только сейчас Вайолет понял главную проблему. У них с Гвен были разные идеалы личности, если для него было важно неукоснительно следовать нормам и правилам, то для дочки главной была способность нарушать те из них, которые ограничивали её уникальность, и не бояться осуждения, следовавшего за такими поступками. Если рассматривать на примере, то для Вайолета Джинни была просто дурочкой, которая многого ещё не понимает и не хочет понимать, а Гвен считала её наоборот умным вампиром, не боящимся проявить себя.  — Ты чего тут сидишь? — сонным голосом спросила Стейси, входя на кухню.  — А?! — вздрогнул блондин от неожиданности, — Да так… Не спится, голова болит. А ты чего встала?  — Желудок снова мучает, — она потянулась к шкафчику с лекарствами.  — Говорил же тебе, что тар-тар ни разу не полезное блюдо, — буркнул муж, наливая ей стакан воды.  — Да не в нём дело, к врачу надо записаться, — она перевела взгляд на собак, — Зая опять в корме Юппи копалась?  — Естественно, пользуется ночью. Надо всё в шкаф убрать.  — Ладно, завтра займусь, а сейчас пошли спать, тебе ещё в семь часов ехать куда-то там… Не помню, ты вчера говорил.  — Точно, я и забыл совсем! Пошли спать, не хочу завтра опять литрами кофе пить, — он поцеловал жену и пошёл обратно в спальню, надеясь, что хоть сейчас сможет уснуть. Он лег на свою половину, а мысли всё не оставляли, обещая сильную головную боль и завтрашнее состояние зомби.  — Я думаю, что она тоже хочет поговорить, — легла рядом с ним Стейси, — Зная то её привязанность.  — Не уверен, вдруг и вовсе не захочет со мной видеться… Жена обняла его и поцеловала в щёку. Всё-таки она стала для него подругой, которая могла успокоить и поддержать, даже несмотря на убеждения Вайолета, что пасси не могу быть настоящими друзьями. Но эта девушка была достаточно умна, училась в том же университете, где и он когда-то, разбиралась в биологии, химии, могла поддержать беседу, но никогда не заходила за границы и знала своё место.  — Гвен нужно немного времени, чтобы самой всё обдумать. А потом она наверняка захочет с тобой встретиться.  — Надеюсь, — он обнял её в ответ и закрыл глаза.