[ \\\\\\ ]
дзы-ы-ы-ы-ынь. тишина. дзы-ы-ы-ы-ынь… евгений устало открыл глаза и уткнулся взглядом в стену. после сна стало ещё хуже. дребезжащий звук, доносившийся из коридора, грозился окончательно прикончить онегина. — да иду я, иду. мужчина надевает свои очки, большие и несуразные. увидел бы себя нынешнего в 20 лет — закричал бы от ужаса. весь взъерошенный, помятый… караул! как так можно! кровать скрипит и ноги касаются холодного пола. носки валяются где-то в стороне. дзы-ы-ы-ы-ынь! евгений резко открывает дверь и видит перед собой совершенно странную картину: тот самый дачник, но уже в джинсах и светлой рубашке, очаровательно улыбается и держит перед собой тарелку с пирожками. — здрасьте! а я ваш сосед, меня мама отправила вам еду отдать. понимаете, она у меня сердобольная, увидела вас в окне, а вы такой грустный… ну точно пирожков с вареньем в организме не хватает! ой, вы отдыхали, наверное? простите, что потревожил, я пытался ей объяснить, но она мне… — замолчи, — онегин поднимает ладонь, желая прервать поток слов, вздыхает и закрывает глаза. слишком много информации и шума,— отвечай чётко. как тебя зовут? — владимир! но хочу заметить, что мне не очень нравится, когда ко мне обращаются на «володя» или «вова», лучше полным име… — я сказал чётко отвечать. маму как зовут? — соня, — ленский немного стушевался. он же со всей душой! с пирожками… думал, друг новый, а тут какой-то дядька злой. красивый, но злой, — ой, то есть, софия павловна. — итак, володя. — владимир! — перебил мальчишка, — называйте меня владимир. — итак, володя, — с нажимом сказал онегин и посмотрел на ленского. тарелка с пирожками оказалась в руках евгения, — передай софии павловне огромное спасибо. а теперь можешь идти домой с богом. дверь захлопнулась прямо перед носом юноши. и никаких радушных приёмов… а как же… чай?[ \\\\\\ ]
пирожки были съедены, настроение, не хотелось себе в этом признаваться — поднялось. надо что-то делать. не может же он просто сидеть тут до конца своих дней (отпуска)? или может? высокие потолки и светлые стены начинали давить на женю. тяжело. и вроде бы безразлично, но сердце так и кричит: «беги, дурак! спасайся!», а голова отвечает: «разве ты не этого желал? просто окончить всё». онегин бросил взгляд на свои руки. красные и липкие. варенье не проходит бесследно. кажется, дрожат? почему ему всё время что-то кажется? евгений резко вскочил и бросился к раковине отмывать сладкие разводы. ладони дергались, нервно потирая друг-друга, глаза жгло, это было всё словно страшный сон. глаза открываются. тишина. такая тишина преследовала его после смерти отца. не то, чтобы они были близки и его папеньку ждал ожидаемый конец, но— — володя, а тебе нравятся пышные платья? — конечно! милые девушки изящны в них и это такая услада для глаз… — тьфу ты! опять что ли книжек начитался своих? там же глупости одни пишут! тем более в старых… что ты, что танька, вбили себе в голову и всё тут! володя и оля говорили слишком громко. онегин поднялся и выглянул в приоткрытое окно (разве он открывал? не помнит). парочка прогуливалась возле цветочков, что заботливо высадила, видимо, мама любителя пышных платьев. — ну всё-всё, а к чему вопрос? — просто выбрать не могу… мама сказала, что могу взять любое, а там столько фасонов, что глаза разбега… дальше женя не слушал. смотрел на мальчишку и думал. а потом этот самый мальчишка заметил взгляд мужчины и, бросив свою подругу, подбежал ближе к окну: — о! как вам пирожки? — обида на дневной инцидент сошла ещё пару часов назад, — все равно такой же худой! мама будет недовольна… — вкусно, — онегин не помнил вкус стряпни. ел просто чтобы себя занять. машинально, — гуляешь? — ага! — ленский воодушевился, казалось, что после такого знакомства мужчина скорее окно захлопнет и шторы задёрнет. такой шанс упускать нельзя! — а как вас зовут? а то нечестно, вы моё имя знаете, а я ваше — нет! — евгений александрович. к слову, оля твоя — дура. лучше не водиться с такими, если хочешь чего-то добиться, — онегин ухмыльнулся, увидев ошалевшего володю, — просто дружеский совет. пока. а окно резко закрылось и шторы задернулись. ленский стоял и тупо пялился на бордовую занавеску, слегка приоткрыв рот. — евгений александрович… дружеский совет… да идите к черту с такими советами!