Маяк категории «Ад»

      Приходите… Нет, приплывайте… Или прилетайте… Одним словом, просто приезжайте к нам на маяк! Мы с моей девушкой Анитой будем рады вас принять!       Маячники делят все маяки на три категории: «Рай», которые стоят на берегу материка или на крупных обитаемых островах; «Чистилище», которые стоят на маленьких островках; и «Ад», стоящие прямо в море, на отдельных скалах, далеко от берега. Наш маяк, называющийся Ноерек, как раз относится к третьей категории: он стоит на небольшой подводной скале, на которой надстроен фундамент, на котором и стоит башня маяка. До ближайшего от маяка островка чуть больше морской мили (то есть почти два километра) почти строго на юг (с небольшим отклонением к востоку); это даже не остров, а лишь несколько скал, чуть выступающих над водой. До обитаемого и довольно большого острова – пятнадцать морских миль на северо-восток-восток. До суши, материка – двадцать семь морских миль строго на восток. Наш маяк – самый удаленный от берега в нашей стране, и передовой для всех кораблей, идущих в северные порты нашей страны, да и всего континента (а также близлежащих островов). И, видимо, поэтому он был очень комфортно и качественно обустроен.       А для тех, кто понимает, у маяка Ноерек высота над уровнем моря сорок восемь метров; дальность белого света тридцать четыре морских мили; периодичность «длинный – два коротких – длинный» сигналы каждые восемнадцать секунд; три коротких и один долгий гудок каждые две минуты. Башня окрашена белым и красным цветами, причем башня разделена на левую и правую половину, и на правой половине (если смотреть из моря) верхний цвет красный, а на левой – белый, и таким образом на двух половинах цвета в полосах окраски чередуются в шахматном порядке. На самом деле маяк работает в автоматическом режиме, и я не столько смотритель, сколько просто житель маяка, следящий за своим домом и поддерживающий его в порядке. Сумма, которую мы с Анитой платим за проживание здесь и снабжение, соответствует зарплате смотрителя, так что можно сказать, что мы живем здесь на полном обеспечении, ничего не тратя, но и ничего не получая. Зато мы предоставлены сами себе, у нас множество свободного времени для чтения, просмотра спортивных соревнований и реализации творческих задумок. И, кстати, от нашего маяка ровно семь тысяч морских миль до мыса Горн!       В нашем маяке, естественно, есть излучатель с линзами и довольно сложной автоматической системой вращения, а также пять этажей, на каждом из которых расположено по комнате. Винтовая лестница каменная, с красивыми деревянными перилами по обеим сторонам, довольно узкая, и занимает не всю ширину, а только треть башни, оставляя прочую площадь замечательно оформленным комнатам; от этого все они полукруглой формы. Этажи подняты над морем колоссальным фундаментом, высотой пятнадцать метров. Диаметр фундамента больше диаметра башни маяка, и потому вокруг башни есть балкончик шириной примерно метр и с тонкими перилами (которых, впрочем, вполне хватает). На первом, нижнем этаже – ванная и туалет. Второй этаж – кухня с огромными запасами самой разной еды, с двумя холодильниками и двумя морозильниками. Но самое главное на кухне – опреснители воды – основной, резервный и карманный. Только после пропуска через опреснитель можно заливать ее в нагреватель, чтобы получить горячую воду для ванны и кухни. Нагревателю требуется много времени, но и тепло тоже держит длительное время. Третий этаж – гостиная с просторными и мягкими диванами, удобными и глубокими креслами, большим столом и двумя небольшими столиками, двумя торшерами на высоких ножках и с абажурами из толстого матового стекла, а также с большим современным телевизором со множеством каналов (впрочем, его мы смотрим не часто). Именно здесь ночуют наши гости. Четвертый этаж – рабочий кабинет с двумя столами и четырьмя удобными креслами (правда, не вращающимися и не на колесиках); здесь стоят наши с Анитой компьютеры, и именно здесь я сижу сейчас, когда описываю наш маяк. Пятый этаж – спальня с просторной и широкой дубовой кроватью с современным ортопедическим матрасом и старинными, чудесно расшитыми балдахинами; с туалетным столиком с трельяжем, с двумя шкафами для вещей и двумя старинными складными лакированными ширмами. Обогреваемся мы печкой, расположенной на кухне, или специальными настенными теплоизлучателями; не сказать, что это прогревает все помещения, но все-таки становится довольно тепло, тогда как раньше же маячники сильно мерзли. Вход в каждую комнату указывает строго на юг. В каждой комнате есть по окну, направленному строго на восток и в сторону материка – у такого окна меньше всего шансов пострадать в непогоду. Вся проводка внешняя, выключатели и розетки накладные; выключатели все еще старинные, с поворотным переключателем (для включения света нужно поставить его вертикально, а для выключения – горизонтально). И кто там говорит о гиподинамии на маяке? – попробуйте каждый день несколько раз походить между комнатами (то есть между этажами по старой металлической винтовой лестнице)! Не бывает на маяке никакой гиподинамии, как и скуки, на самом деле, не бывает тоже!       Когда бушует шторм, что особенно часто случается поздней осенью, а реже всего в начале лета (а настоящих ураганов у нас вообще практически не бывает), самые высокие волны могут доставать до основания лампы! Но маяк построен прочно, и никогда не создавалось впечатления, что волны и ветры могут принести ему хоть какой-то вред! Разве что несколько окон оказываются разбиты, и на этот случай здесь специально есть запас необходимых стекол (они разного размера и толщины в окнах башни и в окнах излучателя наверху). И штормит здесь далеко не всегда; выдаются очень спокойные тихие дни, и даже недели, чаще всего с поздней весны до середины осени; зимой погода, конечно, более суровая, но все равно бывают дни затишья. Влажность, конечно, стопроцентная всегда; и в жару, которая последние годы в летние месяцы была очень сильной, дышать трудно; да и зимой, когда лишь чуть теплее нуля и дует сильнейший ветер, возникает ощущение лютого мороза, и в такую погоду можно даже получить обморожение. Если температура падает резко, море может покрыться льдом, но гулять по нему, конечно, нельзя.       Как раньше здесь выживали – не знаю. Когда появилось радио, стало гораздо легче – появилась возможность переговариваться с другими маяками, и появилась обязанность переговариваться с проходящими мимо судами. А в наше время, это прекрасное место, романтический уголок, многоэтажный и малокомнатный дворец. Здесь есть электричество, телевизоры (их два; один на кухне, а другой мы почти сразу переставили из гостиной в кабинет) со спутниковым телевидением, компьютер с Интернетом – в общем, все, чего достаточно для современной и комфортной жизни. Да, здесь практически негде гулять, нет стиральной и посудомоечной машин, но точно так же здесь нет надоедливых соседей, вредных начальников, неприятных коллег и всех прочих минусов человеческого общества! Здесь вполне можно жить безвылазно в течение нескольких лет; и мне за восемь лет совершенно не надоело.       Отдельно нужно сказать о радио. В каждой комнате, как горизонтальный светофор, висят по три рации – красная, желтая и зеленая. Постоянно включенная красная раз и навсегда зафиксирована на 16-м радиоканале морского диапазона, на том самом, по которому передают сигнал Mayday (в народе известный как SOS), то есть сигнал бедствия. Если я услышу этот сигнал, я немедленно должен передать его дальше, другим маякам и на сушу. Желтая рация, которую можно выключать, настроена на 12-й канал, но может быть перенастроена; этот канал используется для связи между маяками, находящимися в зоне приема-передачи (у нас таких пять; тем, кто ближе к берегу и где маяки расположены чаще, собеседников доступно больше). И, наконец, зеленую рацию (тоже может быть выключена) разрешается настраивать на любой канал морского диапазона, и по ней допускается любое радиообщение, естественно, по всеобщим правилам использования тех или иных каналов; по ней мы обычно общаемся с проходящими мимо кораблями, если возникает такая необходимость (или желание).       Раз в три недели нас посещают снабженцы – либо на катере, если погода хорошая; либо на вертолете, если плавание по морю не безопасно. В случае экстренной необходимости, которой, к счастью, не случалось, мы можем вызвать помощь по рации; правда, ждать ее нужно будет несколько часов! Нам привозят довольно большой и заранее уговоренный запас продуктов, постиранные вещи (которые мы сдали в прошлое посещение) и топливо для обогрева и приготовления пищи. Мы сдаем использованные белье и одежду, а также весь мусор, который у нас за это время накопился (мы никогда и ничего не выбрасываем в море). Большой радостью всегда становится свежий хлеб; овощам и фруктам мы тоже рады. На наш с Анитой взгляд, на маяке нет места алкоголю (но почему-то с нами согласны не все), так что его к нам не доставляют никогда. В общем, экономить продукты и вещи, конечно, приходится, но острой нужды мы обычно не испытываем ни в чем.       Первоначально мы договорились с Анитой, что три недели она будет жить со мной на маяке, а другие три недели – с родителями на суше. Но почти сразу она стала проводить со мной по шесть, а то и девять недель, и к концу первой недели на суше уже очень скучает по маяку и не может дождаться, когда же вернется. И если случаются внеочередные рейсы ко мне, или на какие-то соседние маяки, Анита сразу же просится к ним, чтобы ее привезли обратно; правда, в виду ограниченности грузоподъёмности транспортных средств, место ей достается не всегда. Мне без Аниты тоже грустно, но никакого страха от одиночества я не испытываю. А однажды я очень неприятно приболел и даже эвакуировался с маяка; при этом Анита провела на маяке без меня десять дней; она продержалась без проблем, и самым тяжелым для нее было переживание за меня, а отнюдь не борьба с одиночеством.       В спокойный день очень приятно подняться на самый верх, выбраться на крышу лампы и смотреть в бескрайний океан. Открытое пространство совершенно не пугает, а восхищает. Там мирно плещется водичка приятного светло-голубого цвета, иногда там пролетают и жалобно кричат чайки, и в этих криках есть какая-то магия, и их хочется слушать снова и снова. Но, главное, с крыши можно увидеть корабли. Мелкие суда могут быть и не заметны, но крупные видны очень хорошо, а через бинокль могут быть рассмотрены детально. Мимо нас проходили крупнейшие контейнеровозы, дорогущие частные яхты, и даже авианосцы. Впрочем, ни авианосцы, ни контейнеровозы не впечатляют; авианосец кажется плывущей по воде платформе с башней; контейнеровоза вообще не видно за тысячами контейнеров. Потому я больше всего люблю круизные лайнеры, плавающие многоэтажные дома, или балкеры с собственными кранами для погрузки-выгрузки; Анита же предпочитает супертанкеры и парусные суда, которые не так уж редки, как может показаться. Несколько раз мимо нас проходили гоночные яхты Vendée Globe* и Volvo Ocean Race**; у них в открытом море практически не бывает зрителей, и мы с Анитой – редкие люди, кто вживую видел эти яхты в деле!       Ночью выйти наверх тоже хорошо: кромешная тьма, пугающая чернота моря, и раз в восемнадцать секунд от маяка исходят лучи света, ярчайшим образом освещая темную воду, не становящуюся от этого светлой! А раз в две минуты – четыре гудка; первое время это раздражало, но постепенно стало привычным, и теперь не замечается вообще! И если в это время мимо нас проходит корабль, очень приятно сознавать, что мы, пусть даже косвенно, помогаем кому-то в не таком уж простом, несмотря на все современные средства и возможности, пути.       А в шторм, в суровую непогоду очень уютно сидеть в любой комнате из пяти и вообще не обращать внимания на то, что происходит за стенами. В первые несколько штормов было страшно, но постепенно страх полностью ушел. Волны бьют об башню с довольно глухим звуком, и главное, чтобы за ним не последовало звона, означающего, что от удара разбилось какое-то стекло. Естественно, сразу же бежать ставить новое не нужно, но выбитое стекло означает, что в башню станет заливать вода; затопить, конечно, не затопит, но хорошего мало. К счастью, такое случается довольно редко, хотя после каждого шторма нужно обязательно проверять целостность всех стекол, запас которых должен быть всегда (и если он иссякает, мы заказываем новые, и их доставляют в ближайший рейс снабжения).       А каковы закаты: солнце всегда садится в океан, правда, каждый день немного в другое место (зимой оно садится почти на самый юг, а летом – почти на самый север). И если солнце садится не в сплошных облаках, оно фантастически красиво их подсвечивает! Вообще же вечером либо стоит почти полное безветрие, либо дует очень крепкий ветер, нагоняющий весьма высокие волны, зачастую переходящие в штормовые.       Конечно, жизнь на маяке – это на любителя, и такое подойдет не каждому. Но мы с Анитой уверены, что нашли свое призвание и свой милый дом. Хоть мы и заперты здесь (а в условиях карантина – так замечательно самоизолированы), мы не птицы в клетке; мы – в лучшем смысле предоставленные сами себе люди, которые, если и зависят от кого-то – так то от очередного рейса снабжения. В остальном – у нас масса свободного времени, которое мы тратим как хотим: или работаем на компьютерах (читаем, пишем, рыщем в Интернете), или смотрим по телевизору спортивные трансляции или фильмы, или болтаем на какие-нибудь интересные темы, или играем в какие-нибудь настольные игры, или просто валяемся на кровати; в общем, вольные, счастливые птицы! Гости иногда у нас бывают с ночевками на один-два дня, и приезжают на катерах или прилетают на вертолетах; рейсы нужно согласовывать с береговыми службами заранее. Мы все вместе вкусно обедаем на кухне, потом сидим в гостиной за какой-нибудь настольной игрой или просто разговором (в ней же потом гости будут спать), если позволяет погода, выходим на крышу – в общем, хорошо и легко проводим время. Вам мы тоже будем рады. Потому, приходите… Нет, приплывайте… Или прилетайте… Одним словом, просто приезжайте к нам на маяк!