Ночное письмо

«Ну, здравствуй, родной. Это снова я. Я снова пишу тебе письмо, которое не отправлю. Потому что в этом нет смысла. Как ты? Надеюсь, что гораздо лучше, чем я... И что всё у тебя хорошо. Можно, я снова, мысленно к тебе обращусь? Ты же позволишь мне эту слабинку?.. Минувшим утром я ходила в поликлинику. Врачи сказали, что всё хорошо – иду на поправку. Жду с нетерпением, когда мне отдадут на руки выписку и я, сжигая все мосты за спиной, решительно покину Москву. Не мой это город, Паш… Не мой. Но, тем не менее, за нас с тобой, я ему [городу] благодарна. Никогда и нигде, я не была счастлива, как в те безоблачные дни, в столице России. И не буду уже. Скорее всего, никогда и нигде, не буду. Регулярно шагая по знакомым мне улицам, я каждый раз, невольно, окунаюсь в воспоминания. Позапрошлой зимой, в соседнем переулке, мы с тобой играли в снежки. Дурачились, как малые дети, смеялись, а потом целовались под звёздным небом долго-долго… В ближайшем парке кормили белочек и ели мороженое. А ещё ролики хотели купить. Не успели… Видимо, мне ещё из-за этого тяжело оставаться в Москве – слишком болезненно давят воспоминания. Впрочем… Я уверена, что и в Питере буду в мельчащих деталях всё помнить. Но там хоть есть надежда, что удастся отвлечься. Я уже начинаю скучать по рабочей деятельности. По возможности снова погрузиться с головой в различные отчёты и графики, одновременно открывая чистую неисписанную страницу в своей судьбе. Интересно, смогу ли я быстро новую работу найти? Сейчас у меня нет на руках никаких рекомендаций и должных характеристик. Только запись в трудовой книжке: «Уволена по собственному желанию». Знаешь, а я по-прежнему мечтаю о том, что настанет тот день, когда я торжественно перережу красную ленту на пороге своего собственного отеля. Глупо?.. Возможно. Мне ведь уже давно не двадцать лет. Нет юношеских амбиций, максимализма в характере, да и здоровье не то уже, что скрывать это? Но мечта никуда не делась. Хорошо это или плохо, кто знает?.. Но мне кажется, что у каждого человека должно быть в сердце что-то сокровенное. Именно «своё». К примеру, мой папа много лет, толи всерьёз, толи в шутку, говорил, что у него обязательно звание полковника будет. И что ты думаешь?.. Недавно мы обмывали погоны! Три большие звезды. Ради такого случая, я рискнула выпить пару фужеров шампанского, хоть и по медицинским показаниям, мне на время лечения запрещено пить алкоголь. И кофе, к слову, тоже запрещено. А я пью его каждое утро, но никто об этом не знает. И мне, как говорится, хорошо, и врачам за меня спокойнее. Вроде, больше и нет никаких новостей. Впрочем… Возможно, ты слышал, что вчера ЦСКА проиграл. И не только футбольный клуб, как выяснилось… После похода в спорт-бар, Джекович явился домой только сегодня в обед. Пьяный, как не тяжело догадаться. Без мобильного, часов и денег. Не знаю, как объяснить тот факт, что я до сих пор его присутствие в своей квартире терплю. Когда всё случилось, на третий день, после «свадьбы», и я попала в больницу, мне показалось, что он действительно переживает. Впрочем, всё так и было несколько дней: Михаил крутился вокруг меня, ухаживал, едва ли не с ложечки кормил, а потом… Потом обвинил меня в том, что это я виновата в потере ребёнка. Отчасти, конечно, это правда, но… Он изначально ведь знал о моих проблемах со здоровьем, и, несмотря на это, вокруг пальца меня обвёл. Я не хотела того ребёнка. И быть его не должно было. Потому так всё и вышло. Есть вещи, которые никогда не будут сделаны вопреки. Ты не подумай, Паш, я не жалуюсь. На что боролась, как говорится… К счастью, я уже не та слабая и беззащитная Соня, которая в больнице никоим образом не могла возразить и дать некий отпор. Потому, недолго думая и не желая слушать пьяный бред Джековича, выставила его за дверь, не забыв кинуть следом всё его барахло, которое смогла отыскать в стенах своей квартиры. Он не пропадёт: у него есть жильё. Правда, взятое в кредит, но теперь-то сбудется мечта негра – после моего увольнения у него есть все шансы снова стать управляющим. Я часто думаю о том, можно ли было как-то предотвратить всё то, что происходит сейчас в моей жизни? Могло ли у нас с тобой всё сложиться, если бы я рискнула и решилась на откровенный разговор? И постоянно мои мысли возвращают меня в тот самый день. День, когда я всё решила за нас двоих. Я хотела тебя уберечь от жизни с психически-неуравновешенной истеричкой и…уберегла. А значит, желать большего и не нужно. Всё получилось так, как я этого хотела. Сама. Только… Почему так болезненно до сих пор сердце ноет? Почему я готова отдать всё, что меня есть, только бы иметь возможность тебя обнять. Хоть на минуточку, на мгновение, оказаться рядом с тобой… Я люблю тебя, Паш. Я по-прежнему тебя очень сильно люблю. И хочу, чтобы всё у тебя хорошо было. Не так, как у меня…» // Снова полночь и слёзы. Для Неё, это уже, как ритуал. Письмо в «никуда», и немного легче на душе становится. Пара таблеток с седативным эффектом и желание, как можно скорее, в сон провалиться. А завтра всё снова по новой… Глоток прохладного морса, беглый взгляд на часы и осознание того, что за окном дождь. Сильный, «небритый». Прислушавшись к приятному шороху (Она с детства любит дожди), Соня невольно задумалась о какой-то незначительной ерунде, на несколько минут «отключившись» от своих болезненных дум. Как вдруг сигнал, оповещающий о новом письме, пришедшем на электронную почту, мгновенно вернул блондинку в реальность. По всей видимости, Она сама не заметила, как коснулась клавиши «enter». И (не) случайно, Ему отправила свою исповедь. «Завтра буду в Москве, Светлячок. И всё у нас с тобой хорошо будет. Обещаю. А сейчас спать ложись. Хватит ночами сидеть за ноутбуком и зрение портить. До скорой встречи. P.S. Я тоже тебя люблю».