Краденый шашлык

      Наверное, Олли старел.       Нет, об этом он догадывался ещё лет с четырнадцати, когда встал с кровати и у него потемнело в глазах, а потом такое начало происходить довольно часто. А сейчас окончательно убедился, когда родители отправили его к бабушке на неопределённый срок, а он особо и не был против. И даже вечеринка, на которую собиралась половина одноклассников, не смогла заставить его просить родителей отсрочить поездку: его старческая шестнадцатилетняя душа требовала тихой деревни, бабушкиной еды и общения с ней (с бабушкой, не с едой), всяких домашних животных, чистого свежего воздуха и никакого контакта с окружающим миром (связь работала через раз из определённых точек, а про интернет и говорить нечего). Поэтому Олли собрал те вещи, которые ему могут быть нужны в этот неопределённый срок (обычно он заканчивался, когда Олли через пару дней заколебывался от жизни в такой жопе мира, ещё какое-то время тратил на то, чтобы поймать связь и дозвониться родителям, и умолял их забрать его назад в цивилизацию), сел в автобус и, не переставая поражаться разнице ровности дорог в городе и за городом, кое-как добрался до деревни.       Там всё происходило как обычно: бабушка радостно встретила его, намучила расспросами о родителях и учёбе, а потом, не дав толком передохнуть (Олли только успел переодеться и любимого кота погладить, ну реально издевательство), припахала к подготовке к посиделкам на шашлыках с соседями, потому что кто же ещё ей поможет, Марко этот с соседней улицы, что ли?       Так за разговорами во время работы по дому и короткими передышками Олли узнал много нового о жизни деревни, где не был аж с прошлого лета: что Марко с соседней улицы — это местный пример деградирующей, по мнению бабушки, молодёжи и хоть и даже вызывался ей помочь пару раз, но был послан далеко и надолго; что магазин недалеко от дома закрылся и приходится теперь ходить через полдеревни; что у Ааму дочь поступает в Стокгольме и пусть Олли берёт пример и так далее, и так далее. И только после этих шашлыков его отпустили. Конечно, пришлось для приличия посидеть со стариками, получить комплименты о том, как он вырос (явно не физически, по мнению Олли), пару нравоучений о том, как он должен жить, сочувствующий взгляд от той самой дочки Ааму, поесть какой-то салат и уже после этого уйти в ту же комнату, где он всегда здесь жил с самого детства, и упасть лицом в кровать.       Лежал он так недолго. За ужином он не особо много съел и даже не попробовал шашлык, потому что планировал лечь спать пораньше, а наедаться на ночь — такое себе, но спать не хотелось вообще, а вот шашлыка — очень. Просто пиздец как. Олли перевернулся на спину, понимая, что на веранду идти ему лень. Ещё и все опять прицепятся: какой ты уже взрослый, а куда поступаешь, а есть ли подружка, а посиди ещё с нами, пока дождя нет, куда ты. Но шашлык хочется. Но лень. Но хочется. Но всё-таки слишком лень.       Кот, до этого бродивший где-то во дворе, вспрыгнул на подоконник. — Корва, пришёл? — а вот ради того, чтобы поговорить с котом и погладить его, Олли готов не просто встать, а даже дойти до окна. — Вот скажи, чего они всегда спрашивают одно и тоже? Знаешь, за что я тебя люблю? Ты никаких вопросов не задаёшь и ничего, кроме пожрать и впустить-выпустить тебя, не требуешь. Кто тут самый красивый мужчина на деревне? — спросил он, наклоняясь к коту, чтобы тот ткнулся в него холодным мокрым носом. — Я, — неожиданно послышалось где-то рядом. Олли с воплем подскочил, оглядываясь по сторонам. — Да тихо ты, пацан, я здесь, — и в окно заглянул какой-то парень.       Вот тут-то Олли и пропал. Точнее, пропали остатки его гетеросексуальности. И та часть гомосексуальности, которая не касалась этого парня. — Так и будешь смотреть? — с усмешкой поинтересовался последний, возвращая Олли в реальность. — Ты, блять, кто и как сюда попал? — чуть помедлив, спросил тот, прикидывая, как быстро в случае чего он сможет взять швабру для самообороны. — Я Марко, а попал через забор. Ещё вопросы бу… — его прервал всё-таки начавшийся дождь, и Марко с матами резко протянул в окно руки, в которых держал два шашлыка, едва не задев ими Олли. — Блять, пацан, или дай пакет какой-нибудь, или впусти меня, у меня тут эти!       Олли завис, не понимая, что вообще происходит, но после громкого «шашлыки сейчас намокнут, блять!», забрал их у Марко, а тот перелез через окно в комнату. — Спасибо, — улыбнулся он, гладя заинтересовавшегося им кота. — Как его зовут? — Корва, — ответил Олли. — Корвапуусти. Не в смысле как оплеуха, а в смысле как булочки с корицей, — объяснил он, только теперь осознавая, что вообще-то он всё ещё стоит с шашлыками в руках, а в его комнате тусуется чувак, которого он видит впервые, и совершенно невозмутимо гладит кота. — И всё-таки как ты здесь оказался? — Я же сказал — через забор перелез. Шашлык будешь? — спросил Марко, усаживаясь прямо на ковёр на полу. — Как же с тобой тяжело, — вздохнул Олли. — А что сподвигло тебя на то, чтобы перелезть через забор? — Это уже другой вопрос. Садись, буду историю рассказывать, — он похлопал по ковру рядом с собой, и Олли ничего не оставалось, как сесть. — Значит, гуляю я себе, прохожу мимо какого-то дома, а там шашлыки жарят и калитка открыта. А я человек простой и голодный. Прикинул риски, маршрут, подошёл, взял с мангала два шашлыка и убежал, пока не начались лишние вопросы. Бегу и понимаю, что скоро точно дождь начнётся и я до дома шашлыки не донесу, поэтому выбрал самый удобный забор, один шашлык в зубы, второй в руке, как-то перелез и вот я здесь. Вообще я хотел пакет попросить, но как-то так вышло, что я здесь, — он развёл руками. — Так, стоп, ты спёр их? — возмутился Олли. — Ага, — радостно кивнул Марко. — Будешь? — Забери их обратно, я не буду их есть! — он протянул шашлыки Марко. — А зря, так вкуснее, — пожал плечами тот и хотел было взять шашлыки, но, услышав приближающиеся шаги в коридоре, тут же скрылся под кроватью, немного погремев стоящими там какими-то мисками. В комнату вошла бабушка, а Олли так и сидел на ковре с шашлыками в руках. — Всё-таки проголодался? — первым делом спросила она. — А чего ты на полу сидишь? — Так вкуснее, — процитировал Олли. — Закрыл бы окно, а то ливень такой, — посоветовала бабушка. — Это хорошо, что ты успел шашлыки взять, а то там последние два украли… Ладно, кушай, мы там ещё посидим, — она ушла. — Погоди! — остановил её Олли. — В смысле украли? — Да какой-то отбитый прибежал, схватил шашлыки прямо с мангала и смылся. Вот говорила я Ааму… — что бабушка говорила соседке, Олли так и не узнал и так и сидел целые несколько секунд, осмысливая слова бабушки и предшествовавшие им события. — Так ты у нас шашлыки спёр? — воскликнул он и прикусил язык — мало ли, бабушка услышит. — Получается, что у вас, — согласился Марко, вылезая из-под кровати и снова гремя мисками. — Но я честно не знал, что попаду в тот же дом, просто ваш забор был первым попавшимся, через который было реально перелезть без помощи одной руки, а тебя я вообще впервые вижу? — И поэтому услышал шаги и сразу спрятался? — скептически поинтересовался Олли. — Ну я ж не знал, кто именно здесь живёт, — объяснил Марко. — Ты есть будешь? А то я два не съем. Или заложишь меня бабушке и мне придётся убегать от неё под ливнем? — Да сиди уже, реально, куда по такой погоде идти, — пожал плечами Олли, протягивая Марко один из шашлыков. — Я вот в детстве сюда на всё лето приезжал, сейчас, конечно, меньше здесь времени провожу, но почему я никогда тебя не видел? — У меня вопрос поинтереснее, — ответил Марко, вгрызаясь в шашлык. — Господи, как вкусно-то… Так вот, как тебя зовут?              Ближе к двум ночи, когда дождь наконец-то закончился, Марко вылез из окна Олли, предварительно пообещав завтра показать что-то, и скрылся в темноте деревенской ночи, по пути перецепившись через что-то в саду. С улыбкой глядя вслед этому недоразумению, Олли погладил кота, который не выдержал их бесконечных разговоров и уснул. Надо и ему уже лечь. Тогда быстрее наступит завтра.       Кажется, поездка к бабушке обещала быть интереснее, чем обычно.