В губы

– Марк, – в полумраке его голос казался каким-то тусклым. – Эй. Я пошевелился, пропитавшаяся потом простыня мерзко липла к спине. Становилось холодно. – Марк, – он повторил это с той же отсутствующей интонацией. Я что-то промычал, обозначая свою способность слышать. Говорить было еще ленивее, чем шевелиться. – Я прочел вчера, что в Австралии нашли урбилатерию, – он тяжело сглотнул. – Я не говорил. – И что? – мой член до сих пор был в его заднице. Я только что кончил, и мне было плевать на палеонтологию. Он пожал плечами. Дернул уголком рта. На боку, рядом с небольшой родинкой, отпечатался свежий след в форме моего большого пальца. Когда я успел? – Развяжешь меня? – спустя паузу попросил он. – Надо отлить. И в душ. – Давай, – я помог ему слезть с моих бедер, сел за спиной и принялся развязывать веревку. Она была неподходящая, слишком тонкая, натерла кожу на запястьях до крови. Так, что сама в некоторых местах испачкалась в красном. – Нехорошо, – он недовольно скривился, едва увидев ссадины. – Сам виноват, – я отбросил веревку в сторону. – Не стоило так дергаться. – Ты забываешь, когда следует остановиться, – он смотрел на меня чуть свысока, так, будто не десять минут назад умолял трахать сильнее, подставляясь под пощечины. Будто бы я все это придумал. Не то чтобы мне не нравилось, но обычно я довольствовался стандартным сексом. Во всех смыслах. Это все… Не знаю, возможно, я просто был каким-то очередным пунктом в его распланированной жизни, о которой я не знал ничего. – Больно, – он поморщился, касаясь пальцами между ягодиц. Ну да, три раза. Может, не стоило так усердствовать. Обошелся бы отсосом сейчас. – Хочу посмотреть, – зачем-то пробормотал я, грубо опрокидывая его на живот. Кожа на ягодицах у него была нежная и гладкая, дырка чуть припухла, вокруг было мокро от моей спермы и смазки, которой я не пожалел. Я провел пальцами, протолкнул указательный. Внутри было влажно и мягко. – Марк, – он хрипло выдохнул, повел лопатками. – Не надо. Ну да, трахать можно, но пальцами в задницу – никак. – Почему? – я чуть прижал его поясницу свободной рукой, добавил средний. – Ты можешь это делать, но я не хочу, – ровно отозвался он. – Просто. – А я хочу, – я протолкнул пальцы глубже, до самых костяшек. – Ладно, – в голосе не было ничего, кроме равнодушия. Я убрал руку, обтер об одеяло. Сказал зачем-то: – Ну, извини. – Я уезжаю, – говорил он все так же глухо, в подушку. – На пару месяцев, думаю. Может, больше. Буду недоступен. – И куда? – не то чтобы мне было очень интересно. А может и было. Я сам не знал. Под ладонью кожа казалась словно шелковой. Моя испещренная татуировками рука выглядела лишней. Поэтому я убрал ее и положил на колено. – В России меня не будет, – отвечать на вопросы прямо он не любил никогда. – Ясно, – дальше любопытствовать казалось неправильным. – Марк, – он вдруг повернулся. – Можно вопрос? Мои-то вопросы всегда остаются без ответа. Ну, или, как вариант, я задаю неправильные. Как с тем искусственным интеллектом. – Ну, попробуй, – я невольно залип на том, как он неловко пытался поправить торчащие волосы. На худых запястьях, со следами от веревки. На пальцах, заправляющих светлые пряди за ухо. Слишком часто трахаемся. Я начал привыкать? – Есть шанс, что, если я вернусь, все будет по-прежнему? Вопрос застал меня врасплох. Не только странной формулировкой, но и в принципе. В плане: а у нас что-то было? Такое, что можно хотеть сохранить? Что ответить, я не знал. Поэтому осторожно обозначил: – Я отсюда съезжать не планирую. – Хорошо, – он кивнул. – Я оставил тебе машину. Документы в бардачке. – Ты… что? – наверное, мое лицо сейчас представляло отличную иллюстрацию к словосочетанию «глубокое удивление». Так бы он выразился. А если по-человечески, то я банально охуел. Он склонил голову набок, всем своим видом выражая непонимание. – Валь, – я сглотнул. – Ты же даже моего настоящего имени не знаешь. – Я знаю, – он сидел теперь напротив, точно в той же позе, что и я – на коленях, сложив руки. – Проверил твои документы. – Рылся в моих вещах? – зачем-то поинтересовался я очевидным. – Да, – кивок вышел едва заметным. – Мне было нужно для машины. – И? – охуевание набирало обороты. – Настоящее имя у тебя тоже красивое, – как-то мягко сказал Валя. – Иоанн. Хорошо, что твои родители записали именно так. – Мои родители были религиозными фанатиками, – получилось резковато. – Это объясняет тематику твоих татуировок, – он вдруг провел кончиками пальцев по моей забитой наглухо шее, вызывая щекотное сладкое чувство. – Так вот. Машина твоя. Ключи от моей квартиры там же – в бардачке. Если есть возможность, заезжай пару раз в неделю кормить моих рыбок. Я сглотнул. – Ты… – голос хрипел. – Ты не находишь, что мы в несколько не тех отношениях, чтобы… я кормил твоих рыбок и водил твою тачку? – Не в тех? – вопрос прозвучал как-то неуверенно. Валя смотрел на меня, привычно чуть склонив голову набок. – Но мы ведь… – Трахаемся? – я чувствовал, что говорю что-то не то, но вместе с тем понимал, что говорю правду. Хотя уверенности в этом почему-то становилось все меньше. – Мы… – и я увидел, как он до побелевших костяшек сжимает пальцы на бедрах. – Я думал, мы встречаемся. Я смотрел на него, и что-то в голове со щелчками становилось в пазы. Все то, чего я на протяжении этого года не мог понять. Мы встречаемся. Вот оно что. Познакомились мы странно. Он пришел ко мне за татуировкой. В этой своей белой рубашке, с аккуратно убранными на пробор волосами. Определенно не тот мальчик, который захотел бы что-то бить. Сказал, что узнал обо мне от друзей. Спорить я не стал, потому что клиентов имел много. Только уточнил, уверен ли он. Уверен он не был. Я так и не набил ему ничего. Но зато трахнул в рот прямо на своем рабочем месте. Не то чтобы я был фанатом подобного. То есть случалось иногда, но определённо не с парнями. У меня и парней-то не было. Так, в качестве эксперимента, пару раз. Если говорить о цифрах, геем я был процентов на десять. Чуть больше, чем просто не испытывал отвращения. Но он… Не знаю. Я спросил его, чего он хочет, и он промолчал. Молчал даже тогда, когда я толкнул на пол, заставляя встать на колени. Сосал он неумело, даже плохо, но старательно. И себя не трогал. Я обкончался, как школьник. До темных кругов перед глазами. Сжимая в пальцах его густые мягкие волосы. А в конце недели он пришел снова. И на мой закономерный вопрос неловко опустил глаза. Так оно и сложилось. Валя приезжал пару-тройку раз в неделю, иногда оставался на выходные. Тогда его дорогая тачка совершенно неуместно торчала под окнами целые сутки. Он никогда не трогал ничего в моей квартире, не оставлял своих вещей даже по мелочи. Спрашивал разрешения воспользоваться в душе шампунем. Так и говорил «воспользоваться». Словно не двадцатилетний пацан. И очень любил рассматривать мои татуировки. Водил пальцами, прослеживая линии. Спросил как-то, почему я не хочу набить одну ему. Действительно, почему? Его кожу было жаль портить. Конечно, этого я не сказал. Потому что причина была глупой. Я вообще предпочел не отвечать на этот вопрос. Шли недели, мы трахались, обменивались ничего не значащими фразами. И никогда не целовались. Сначала не возникало мысли, а потом уже казалось неловким, будто я таким образом влезу в чужое личное пространство. Так тщательно оберегаемое. Я склонялся к мысли, что он приезжает от скуки. Мальчик с папочкиными деньгами. Сегодня оказалось, что мы встречаемся. – Я сказал что-то не то? – он выглядел растерянно. – Ты… Я зачем-то взял его за руки. Ладони были меньше моих. Как-то… уже, что ли. Выглядели чистыми под моими покрытыми рисунком пальцами. – Я буду кормить твоих рыбок, – получилось хрипло. – Наверное… – он сглотнул. – Может, нам стоит иногда переписываться? Если хочешь. Если у тебя возникнут вопросы – пиши, и я отвечу по возможности. – Буду фотографировать аквариум, – сказал я. – Чтоб ты видел, что они не сдохли. Неудобство так и висело в воздухе. – Адрес квартиры скину тебе в Телеграм, пароль от сигнализации тоже, – он осторожно вынул свои ладони из моих и поднялся с постели. – Такси приедет за мной через пятнадцать минут. Я в душ. Воспользуюсь твоим шампунем. Мне осталось только молча кивнуть. Когда он вышел, я подождал, пока хлопнет дверь в ванную, а потом встал и вышел в коридор. «Око за око», как говорится. Обхлопал карманы его куртки-бомбера, во внутреннем обнаружился паспорт и вложенные в него водительские права. Год рождения стоял двухтысячный. Двадцать ему должно было исполниться в сентябре, и фотография была еще старая, шестилетней давности. У нас ведь с ним двенадцать лет разницы. Нихуево так. Я листнул до прописки. Она была московской, с регистрацией в Пресненском районе. В графе о военной обязанности стоял штамп о том, что владелец паспорта военнообязанным не является. Интересно. Я щелкнул пару кадров, убрал документы обратно и поплелся в комнату. Никакого удовлетворения от получения информации не было. Все равно мне это ничего не дало. Разве что фамилию узнал. Долин Валентин Сергеевич. Очень ценно. Я бы узнал это из документов на машину. Не стоило лезть. Я сел на край кровати, повертел в пальцах телефон. Потом дотянулся до чужого. Ткнул ради интереса кнопку включения, ожидая наткнуться на заблокированный экран, но телефон заблокирован не был. Светил мне открытой на странице википедии вкладкой браузера. Я погасил экран и положил телефон на место. Шпионские игры, мать их. Мне это не нужно. Ничего из этого. Шум воды в ванной прекратился, а еще через минуту в комнату зашел Валя, на ходу вытирая волосы моим полотенцем. Это я позволил ему еще давно, в первый раз, когда он спросил, чем можно вытереться. Подошел к стулу, на который повесил вещи, медленно, словно с трудом натянул трусы, потом присел, надел носки. Я тупо смотрел на его покрасневшие запястья и отчего-то чувствовал себя виноватым. Штаны у него были чуть укороченными, подвернутыми снизу. Синими. Видно, под цвет голубой рубахе. Я никогда не обращал внимания на эти детали. Но сейчас мне просто куда-то нужно было себя деть, так что я сидел и пялился, как одевается мой… Плевать. – Марк? – он стоял прямо передо мной. – Я пойду? – Да, – выдавил я. Он постоял еще с пару секунд, а потом вдруг наклонился и, помедлив, как-то осторожно поцеловал в щеку. Я молчал. И не шевелился. Сейчас это было попросту опасно. – Пока, – уронил Валя. А я так и остался сидеть голышом, рассматривая пальцы на своих ногах. *** В первый раз я приехал в Валину квартиру через день после его отъезда. Она была действительно в Пресненском районе, в одном из домов нового жилого комплекса. Так, навскидку, стоить такая трешка могла миллионов сто. Не то чтобы я разбирался в дорогой недвижимости. Но вот в машинах понимал. BMW M8 дешевой не была от слова совсем. Не мой уровень. Так что, садясь в салон, я испытал даже некоторую неловкость. Зачем было оставлять мне все это? Не проще было бы оплатить машине место на стоянке, а для кормежки рыбок кого-то нанять? Или попросить родственников. Не мое дело. Больше, чем вся эта хрень с имуществом, меня интересовало только то, как Валя решил, что мы встречаемся. Почему в его глазах то, что происходило между нами, оказалось отношениями. И когда он решил, что мне можно доверить квартиру и машину стоимостью больше, чем я сам. Я бы себе и в магазин за пивом сходить не доверил. Не то что… Но сидеть за рулем тачки такого класса было приятно. Это даже близко не походило на мой раздолбанный фольксваген пятнадцатого года выпуска. И соблазн нажать на педаль посильнее был очень велик, потому что шестьсот двадцать пять лошадиных сил под задницей – это то, чем хочется пользоваться. Впрочем, идиотом я не был. Поэтому не злоупотреблял. В квартире оказалось пусто, темно и тихо. Только светился аквариум в зале. Небольшой, явно любительский. Я постучал пальцем по стеклу, и рыбы охотно подплыли за порцией корма. Я добросовестно запечатлел процесс на фото и отправился поглазеть на комнаты. Метраж явно был не меньше сотки, помещения казались просторными, но слишком пустыми. Может, так казалось из-за белых стен. А может, из-за банального недостатка мебели. Обжитой выглядела только одна из трех комнат – с двуспальной широкой кроватью, несколькими шкафами и компьютерным столом. Я из любопытства ткнул пробел, и комп едва слышно зашумел вентилятором, выходя из режима сна. Пароля на нем тоже не оказалось. Соцсети я трогать не стал, а вот в Стим заглянул. Библиотека оказалась обширной, Валя определённо любил поиграть. Этого я о нем не знал. Впрочем, как и многого. Я погасил комп, еще раз проверил рыб и свалил. Делать мне в чужом доме было явно нечего. *** Мы действительно иногда переписывались. Я исправно кидал в диалог в телеге однотипные фотографии аквариума, а Валя иногда отвечал. Может, раз или два в неделю. Чаще односложно благодарил, но иногда интересовался, как у меня дела. Я так же коротко отвечал, что все нормально. Однажды он попросил прислать фото какой-нибудь татуировки. «Может, той, что на груди слева», – написал он вдогонку просьбе. Я молча отправил фотографию полубесформенного демона, делающего вид, что вгрызается в мою кожу. «Жаль, у меня нет возможности потрогать», – минуты через две ответил он. А у меня встал. Я дрочил, представляя, как он водит своими тонкими пальцами по рисунку на моей груди. Разумеется, оповещать об этом факте я не стал. К тому же пользователь, значащийся у меня в контактах как «Валя», снова стал офлайн. Теперь уже надолго. В следующий раз он написал через полторы недели. Сухо поблагодарил за скопившиеся фотографии аквариума и сказал, что задержится еще на две недели. «Если закончилась еда для рыб, я перешлю нужную сумму, – значилось после пояснения о задержке. – Если нужны деньги на бензин – скажи». Жрала бэха действительно прилично. Не то что рыбки. Впрочем, ездил я на ней как раз только для того, чтобы их кормить. Это казалось мне справедливым. «Не, спс, – отписал я, – все в норме». «Мне жаль, что я задерживаюсь, Марк, – пришло после небольшой паузы. – Но проблема серьезнее, чем я думал. Извини». Я помялся, попялился в экран, раздумывая, а потом напечатал: «Че с тобой?» Ответа не было минут пятнадцать. Я уже успел решить, что Валя в очередной раз банально проигнорировал неудобный вопрос, но он ответил. «Проблемы со здоровьем, – гласило сообщение. – Мне пора. Пока». Надо же, со мной попрощались. Прогресс, однако. Я криво улыбнулся экрану, а потом вдруг подумал, что у меня нет ни одной Валиной фотки. Все его соцсети, что были мне известны, были фейками. Причем фейками малосодержательными. Так что я, подумав, написал: «Когда прочтешь, кинь фотку». И отправил вдогонку: «Твою». Естественно, ответа пришлось ждать почти неделю. Валя ограничился коротким: «Нет». Кто-то удивлен? Нет. «Чего так?» – поинтересовался я. «У меня нет фотографий», – минут через пять отозвался он. «Сделай селфи», – предложил я банальное. «Я не в том виде, чтобы фотографироваться, – пришло через паузу. – Прошу прощения». «Есть идеи, когда вернешься?» – я решил закрыть тему фотографий. «Есть, – на этот раз без паузы ответил Валя. – Двадцать восьмого сентября буду в Москве». «Встретить тебя в аэропорту?» – сделать это почему-то даже хотелось. «Уверен?» – и мне показалось, что я даже через текст слышу его недоверчивую интонацию. «Приеду на твоей тачке», – обозначил я. «Хорошо, – отозвался Валя. – Спасибо». И минуты через две вдруг написал вдогонку: «Это лучше, чем на такси». *** Валю среди прибывающих я просмотрел. Самым идиотским образом, вздрогнул, когда он коротко коснулся моего плеча. И, когда поднял голову, понял, почему не увидел. Я просто не узнал. Он похудел еще сильнее, обзавелся черными синяками под глазами. Смотрел на меня из-под надвинутой на самые брови черной шапки. – Привет, – обозначил я, протягивая руку. – Паршиво выглядишь. – Знаю, – он кивнул, сжал мою ладонь. А мне захотелось накрыть его холодные пальцы второй рукой. Никогда не замечал за собой излишних соплей. – Пошли, – я убрал ладонь, забрал его сумку и заметил: – Вещей у тебя не много. – Мне не нужно много, – отозвался он. А вот интонация, несмотря ни на что, была привычной. *** – И как там, в Германии, сейчас? – решил я нарушить тишину, в которой мы ехали по МКАДу уже минут двадцать. Валя вздрогнул, коротко глянул в мою сторону. Шапку он так и не снял. – Не знаю, – дернул плечом. – Обычно. Я не оценивал. Я постучал пальцами по рулю. Спросить о подробностях хотелось, но права на это у меня не было. Но то, что дерьмо со здоровьем у Вали было серьезное, догадаться можно было и без вопросов. – Подсел там, у немцев, на что-то? – шутка прозвучала дурацкой. – Почти, – но Вале она, кажется, показалась забавной: он криво улыбнулся. Я подумал, что хочу его поцеловать. В эту самую улыбку. Он редко улыбался. Или, может, просто не мне. – Спасибо, что заботился об аквариуме и машине, – вдруг сказал он. – Фигня, – я дернул плечом. – Твоя тачка мне нравится. Рыбки тоже ничего. – Я думал, – через паузу негромко озвучил Валя. – О том, что ты мне сказал. Что мы не встречаемся. Почему ты так считаешь? И это через черт знает сколько времени после того разговора? – Мы друг о друге ничего не знаем, – я пожал плечами. – Как одна из причин моего удивления. – Мы спали вместе, – я скосил глаза – он смотрел ровно вперед, сложив на коленях руки. – Это не достаточная причина? Ебать… Я трахал ребенка. В переносном, конечно, смысле. Но сам факт. – Еще скажи, что меня любишь, – предложил я. Он не ответил. Просто бросил на меня странный, словно укоризненный, взгляд. Так, в молчании, мы ехали еще минут пятнадцать. А потом Валя негромко попросил: – Поедем к тебе? – Поехали, – зачем-то согласился я. – Хорошо, – он кивнул. Больше мы, до самого дома, не сказали друг другу ни слова. *** Бардак у меня в квартире был перманентным, поэтому извиняться за него не стоило. Я и не стал. Бросил сумку на кровать и отправился мыть руки. Валя пошел за мной. Дождался своей очереди, вяло потер руки, ополоснул лицо. Шапку он так почему-то и не снимал. – Эй, – я пронаблюдал, как он вытирает лицо и руки моим полотенцем. – Ты чего в шапке? От вопроса Валя дернулся, глянул на меня быстро. – А что? – я заметил, как он нервно стискивает в пальцах полотенце. – Ну, ты как минимум дома, – предложил я вариант. Впрочем, некоторые догадки у меня были и у самого. Но озвучивать их раньше времени я не собирался. – Марк, – он тяжело сглотнул. – Может, не стоит поднимать эту тему? Я бы не хотел… говорить неправду. – Почему бы не сказать правду? – я посторонился, пропуская его из ванной. Валя промолчал. Так же молча он раздевался, привычно складывая вещи на стул. – Собираешься трахаться? – поинтересовался я, когда из одежды на Вале остались одни трусы и неуместная шапка. Кости у него буквально торчали: ключицы, локти, ребра. Наверное, если бы я лег сверху, было бы жестковато. – Ты не хочешь? – он неуверенно тронул пальцами резинку трусов. – Я бы отсосал тебе. Вопрос интересный. – Ложись, – я толкнул его на кровать, присел рядом. – Поделись с аудиторией, что происходит, а? – Марк... – Валя отвернулся. Теперь я видел только его исхудавшую спину с торчащими позвонками. Провел по ним ладонью снизу вверх, погладил шею рядом с кромкой шапки. – Я сниму, – озвучил я в качестве предупреждения. – Мне плевать. – Я не хочу, – глухо отозвался Валя. – Чтобы кто-то смотрел. – Почему? – я пропустил пальцы под плотную ткань, провел подушечками по почти гладкой коже. – Так я выгляжу как умирающий, – Валя не делал никаких попыток меня остановить. – Но ты и в шапке не очень-то хорошо выглядишь, – поделился я. – Без нее хуже, – он перебирал пальцами складку на смятом одеяле. Я погладил его по плечу, с нажимом провел пальцами по выпирающей косточке. Сказал: – Пожалуйста? Валя тяжело сглотнул, а потом вдруг кивнул. Я молча потянул с него шапку, отложил в сторону. От волос, разумеется, не осталось и следа. – Подробности? – поинтересовался я. – Глиобластома, – отозвался он. – Без шансов. Но волосы успеют отрасти. На хую я вертел это их лечение. Я лег сзади, устроил руку на его животе, уткнулся лбом в затылок. Не то чтобы такие вещи легко быстро осознать. – Сколько-то протяну так, потом в хоспис, – он говорил очень спокойно. – Не здесь, конечно. Конечно. – Эй, – я погладил его по животу. – Чего? – он как-то осторожно дотронулся до моей руки. – Без шапки лучше, – я перевернул его на спину, зачем-то погладил по щеке. Кожа ощущалась все такой же мягкой. Глаза были такими же. Губы. Все. Поверить в то, что этого скоро не станет? – Ну да, – он едва уловимо улыбнулся. – Будем трахаться, пока есть возможность? – я провел ладонями по его бокам. – Почему нет, – он положил руки так, словно не хотел меня задеть. – Но я предпочел бы вариант с отношениями. – Тогда нужно целоваться, – я специально сжал его запястья. – Ты хочешь? – ровно спросил Валя. Ебать, да что за цирк! Почему просто не взять и не поцеловаться?! Какие-то дурацкие игры. Вслух я спросил в ответ: – А ты? – Я ни с кем не целовался, – обозначил он. – Тебе может не понравиться. – Ты уже поцеловал меня, – я чуть прижал его руки, заведя к изголовью. – Мне понравилось. – Не в губы, – он мотнул головой. Я посмотрел на его губы. Они потрескались, выглядели сухими. Тронул пальцами, заставляя чуть приоткрыть. – Какая разница? – голос охрип. – Думаю, какая-то есть, если поцелую в губы придается такое значение, – Валя смотрел на меня совершенно спокойно. Очень своевременные философские рассуждения. Особенно, учитывая мой стояк. Я наклонился и коротко поцеловал его в щеку, возвращая поцелуй трехмесячной давности. – Можем целоваться так, – я слышал себя будто издалека. – Попробуй в губы, – тихо попросил Валя. Твою ж… Ладно. Я устроил правую ладонь за его ухом, перехватывая запястья левой, погладил большим пальцем щеку и прикоснулся к губам. Они были ожидаемо сухими и неподатливыми. Я чуть нажал, заставляя приоткрыть рот, и поцеловал нормально, смачивая слюной потрескавшуюся кожицу на нижней губе. Обдало кайфовым до болезненности чувством, где-то за грудиной почти обожгло. Я притерся своим пахом к его, пытаясь как-то уравновесить ощущения. Сделал только хуже. Или лучше. В такой ситуации точно не скажешь. – И как оно? – это я выдохнул, почти не отстраняясь. – Хорошо, – почему-то шепотом отозвался Валя. – Да, – я снова тронул его губы своими. Мне тридцатник. И я готов кончить от поцелуя. С парнем, которого просто трахаю. Валя вдруг дернулся, пытаясь высвободить руки. Я позволил. И тогда он одной рукой обхватил меня за шею, прижимая ближе, а другую положил на мой член, проскользнув под белье. И попросил: – Давай еще раз. И я поцеловал его. Еще раз. Кончая в его кулак. Смешно. В ушах у меня шумело, перед глазами плыло. Я как будто словил мощный приход от чего-то очень запрещенного. – Потрогай меня, – он осторожно убрал руку. – Пожалуйста. Я молча опустился ниже, снял с него трусы. Прижался щекой к теплому животу, поцеловал под пупком, а потом обхватил член ладонью. – Иди сюда. Марк, – Валя потянул меня к себе. – Поцелуй меня. Я послушался. Дрочил ему и одновременно пытался целовать. Херня, которую я в этот момент говорил, определенно была самым бессвязным бредом, который я когда-либо нес. Кажется, я извинялся и признавался в любви одновременно. А потом Валя выгнулся подо мной и кончил, тихо выдохнув в губы. Я чувствовал, как затихает в его теле дрожь, и только думал: «нам пизда». – Думаешь? – Валя смотрел неожиданно осмысленным взглядом. – А сам что думаешь? – я убрал руку от его члена, обтер ладонь об простынь. – Мне – точно, – Валя дернул уголком рта, обозначая улыбку. – Во всех смыслах. Шутник, блядь. Не надо было нам. Теперь охуеем от всего этого пиздеца. Он отъедет, а я… К горлу вдруг подступил мерзкий ком. Лучше бы трахались, как прежде. – Знаю, что ты думаешь, – вдруг сказал Валя. – Что не надо было это все. – Может и так, – я пожал плечами и улегся на спину. Это казалось безопаснее. – Может, – и было что-то в его голосе… Я приподнялся на локте, стер с его виска мокрый подтек и поцеловал. В губы.