Сломанный выстрел

"Ад — это больше не любить. Пока мы живы, мы можем тешить себя иллюзией, считать, что любим сами по себе, помимо Бога. Но мы, подобно безумцам, протягивающим руки к лунному отражению в воде". — Жорж Бернанос, "Дневник сельского священника" Такие прекрасные виды... Закаты, полные ярких красок и несбывшихся мечтаний, горы, таящие в себе мрачные тайны былых лет, леса, тихо перешёптывающиеся за чертой города и нежное, словно молочный шоколад "Я люблю тебя"... Чёрт! Из маленькой, душной комнаты, со стен которой хмуро смотрели чёрно-красные плакаты небезызвестной на тот момент группы, раздался сильный грохот: громадный, светловолосый парень, неудачно повернувшись на кровати, с шумом рухнул на пол, моментально проснувшись и уже потирая ноющий затылок. "Твою мать... Это был всего лишь сон? Но, блять, он был настолько правдоподобен!" — Дилан, запутавшись в своих длинных ногах, неуклюже поднялся с пола, осмотревшись: всё, как всегда. Ничего особенного. Только вчера были превосходные, полные радости выходные, а сейчас вновь эти нудные и отвратные будни. Ненавижу! — Дил, всё хорошо? - на пороге комнаты, опёршись о дверной косяк локтём, стояла среднего роста женщина с чёрными, как смоль, волосами, сквозь которые уже проглядывала седина. — Тебе вновь снились сны? Сколько же раз я тебе говорила - пей травы на ночь. Они тебя успокаивают и дают сну спокойно завершить начатое. — Мам, я тоже тебе всё говорил насчёт этих трав — это полный бред, на который ты ведёшься. То же самое касается твоего этого зелёного чая. Я прекрасно сплю и без него, а сны - это... это всего-то какие-то картинки, не придавай этому особого значения, правда, — парень неохотно поднялся с ковра, натягивая штаны. — Почему ты не на кухне? Услышала шум, что ли? Неужели я создал так много дискомфорта? — Причём здесь дискомфорт? Я просто беспокоюсь за тебя, вот и пришла посмотреть и, по возможности, помочь. Как я вижу, ты в ней не нуждаешься. — В данном случае — нет, однако... мне бы очень хотелось, чтобы ты сегодня забрала мою приставку из ремонта. Я оставлю тебе машину, если хочешь. Знаю, что тебе гораздо комфортнее использовать купленные тобою вещи. — А как же ты? Я ведь прекрасно понимаю, что тебе неприятно ездить с..., — Сью не договорила - на кисть её руки опустилась большая, худая конечность. — Всё будет хорошо, я обещаю. Ради тебя я готов пожертвовать собственной зоной комфорта и личным пространством. В конце концов, не такие уж они все и уроды, наверное... Короче, всё. Решено. Ты едешь на ней и точка. — Ты всегда был крайне убедителен в своих доводах... Что ж, хорошо. Только я не совсем уверена в том, что всё готово. Прошло всего-ничего с момента её отдачи туда. Нам даже не позвонили. — Ты прекрасно знаешь, порой они бывают крайне забывчивы, — Клиболд-младший, собрав всё нужное в портфель, двинулся к лестнице, ведущей на первый этаж. Мать, тяжело вздохнув, покорно отступила влево, давая сыну возможность спокойно спуститься. Позавтракав и накинув плащ на плечи, блондин поднёс кисть к ручке входной двери, когда услышал тихое, но уверенное: "Будь осторожен в дороге". Как же чертовски приятно осознавать, что ты кому-то нужен, что родной матери не плевать на тебя и она готова приложить море усилий, чтобы из никчёмного младенца ты вырос в статного, может быть, не совсем умного, но всё же человека. Личность, что готова отстаивать свои права, личность, готовую бороться до последнего, лишь бы добиться свободы в столь тяжкое время... *** Наконец прибыв в школу, великан огляделся — какого чёрта? Где Эрика так долго носит? Он ведь уже был в школе в это время! Совсем скоро начнётся урок! Сука... Будь моя воля, я бы на хер послал все эти уроки и просто спал бы, ожидая... его звонка. Наконец, в дверях злосчастного заведения, появился до боли знакомый Клиболду силуэт — Эрик. Эрик Дэвид Харрис. Его уверенная походка и полный гордости взгляд давали Дилану надежду, что всё это закончится. Закончатся унижения, закончатся попытки задеть, как морально, так и физически, в конце концов, закончатся эти бесконечные моря из "Skittles", выливаемые на них ежедневно в столовой. — Твою-то мать, Рэб, — начал американец, как только брюнет был на "разговорном" расстоянии от него, — ты то приходишь невесть когда - рано, то опаздываешь и приходишь почти к началу сраного урока! Как это понимать? — Я что, не имею прав проспать? — недовольно и сонно ответил Харрис, закрыв глаза и злобно приподняв правую часть верхней губы. — Будто бы ты всегда встаёшь как штык, не опаздывая ни на минуту. Могу припомнить множество случаев, когда мне приходилось ждать тебя и двадцать, а то и все тридцать минут. — Да брось ты, я же... я же всё-таки не задеть тебя пытаюсь. Всё-то ты воспринимаешь так близко к сердцу! Пойдём курить после этой хуйни, что будет через пару минут? — Я только за. Уже недели две не прикасался к сигаретам, хотя не вынимаю их из кармана. — Стараешься бросить, что ли? — саркастично усмехнулся блондин, похлопав коротыша по плечу. — Ладно, и на это не обижайся. Пойдём скорее, я не хочу снова поучаствовать в докладной! И вот, сидя за партами, парни незаметно передавали друг другу бумажки с вопросами о сегодняшнем вечере - они ведь собрались отметить свой новый "план мести". Но так ли это? Этого ли по-настоящему желает Дилан? Ему нужно просто взять себя в руки, чтобы признаться во всём, признаться в чувствах, что так долго терзали его уже и без того порванную душу. Перемена, к сожалению, полностью выбила парня из колеи, вновь начав рвать его внутренний мир на куски: те парни в белых кепках — джоки — что им нужно? Почему они вновь приближаются к ним? Неужели снова те треклятые унижения и поливание вёдрами грязи?! - Ну вы только посмотрите, кто тут нарисовался! Что, ребят, договорились о вашем тёплом вечере? Неужели всё-таки поедете на то озеро? Ай-ай, а что ты так смотришь, малыш? — качок насмешливо посмотрел на Эрика, слегка толкнув его рукой в грудь, заставив пошатнуться. — Неужели опять будешь писать о нас гадости на форуме? Маленький чертёнок! — Слушай ты, - Клиболд, пересилив чувство конфуза и страха, с силой толкнул обидчика плечом, заставив повалиться на пол, - я не дам тебе говорить о нас всякую хуйню! Мы достаточно терпели, но с нас, блять, хватит! Ещё раз..., — великан не договорил — ему в нос прилетел сильный удар справа, отчего тот так же оказался на земле. — Щенок! Ебучая каланча! Думаешь, выше нас и будешь указывать нам, что, чёрт возьми, делать с такими червями, как вы?! Была бы на то наша воля, мы бы давно закопали вас! Пойдёмте отсюда, я смотрю, нашим сладеньким нужно провести время вместе! — подав руку упавшему "кепочнику", джоки ушли, оставив ребят в покое. — Твою мать, Водка! — Харрис быстро подскочил к блондину, помогая ему подняться. — Ну кто же тебя, сука, просил, а?! Сам же пострадал, дурак! — Брось, это... всего-то кровь из носа. Я не ощущаю его сломанным, наверное... — Тебе нужно домой, такими темпами ты потеряешь очень много крови. А лучше дома вообще больница. Я видел, ты приехал на общественном... мне довезти тебя? — Если тебе будет не трудно... Наконец, прибыв к дому Дилана, машина медленно затормозила и из неё вышли парни. Какая же трогательная картина: малыш чуть ли не тащит на себе огромную, худую тушу, что уже еле-еле движется, теряя кровь. Выбежавшая из дома женщина помогла сыну дойти до дома, заведя его внутрь. Была сильная шумиха и разборки, кто же прав, а кто виноват, но, благо, по итогу женщина разрешала брюнету остаться в их доме до того момента, пока она не остановит льющуюся кровь. *** Наступивший вечер заставил Сьюзан волноваться ещё сильнее — Водка, придя в себя, стал уговаривать её поехать с Эриком на природу, опираясь на то, что ему уже лучше и он просто хочет развеяться, ведь он так давно не был на свежем воздухе. Наконец, спустя час уговоров, мать всё же решила довериться сыну и, скрепя сердцем, отпустила ребят под предлогом вернуться не позже девяти вечера. Через час парни были на озере и, оставив машину в тридцати метрах от воды, сидели на зелёной, яркой траве, беседуя о "том самом": — И всё же, как ты решился на этот отчаянный шаг? Это ведь... конец... Дальше ничего нет... Ты точно уверен в этом, Рэб? — Полностью. Эти ублюдки должны ответить за всё то, что делали с нами, — Эрик закурил сигарету, тяжко вздохнув. - Хотя, я немного боюсь... Это, и правда, конец. — Эрик, я... должен кое-что сказать тебе. Кое-что очень важное для меня... — Ты... назвал меня по имени? Спустя столько лет? — у коротыша округлились глаза, но он, мгновенно прищурившись, уставился на великана, застыв как статуя. — Да. Да, вроде того... В общем, эти чувства терзают меня ещё очень давно — лет пять уже точно. Я бы сказал об этом раньше, но не было должной атмосферы и настроя на нужный разговор. Как я уже и сказал, это невероятно важно для меня и я бы... очень хотел получить на моё "раскаяние" точное "да" или "нет"... Я... Я люблю тебя, чувак. Не так, как друга или как приятеля — как... как парни любят девушек — настоящей, чистой и преданной любовью. Я невероятно сильно хочу тебя обнять, поцеловать или просто тихо прошептать невероятно приятные слова на ушко... Мне очень тяжело говорить об этом, ведь я не могу быть точно уверен в том, что ты серьёзно воспримешь это и ответишь... И всё же... Что ты чувствуешь? Харрис сидел в неподдельном шоке, но, взяв себя в руки, тихо и не смотря на Клиболда, спросил: — Твои чувства правдивы?...