Дагэ

В такое время Нечистая Юдоль всегда погружалась в тишину. Обласканная весенним солнцем, резиденция казалось совершенно безмятежным местом. Но это утро внезапно оказалось суматошным для одной юной души, что с такой гордостью носила на поясе клановых одежд голову быка, вырезанного из зеленого нефрита. Мальчишка лет семи шумно несся по тенистым переходам родного дома, собирая все углы и пугая немногочисленную прислугу. Гонка прекратилась внезапно. Ребенок замер, чуть не влетев в колонну, что обозначала выход во внутренний сад резиденции. Там кто-то был. Это ощутил младший Не по разливающейся над зелеными кустами чайных роз ци. Словно… кто-то тренируется. И почему именно здесь, а не на тренировочной площадке вместе с другими старшими адептами? Так ведь всегда веселее! Вот он всегда практиковался с деревянной саблей лишь с друзьями и младшими адептами. Конечно, красовался тем, чему его научил отец, но всё же… Из мыслей мальчишку вырывает сполох сабли совсем рядом. Настоящей, как у отца, только чуть меньше по размеру. Или это ему только казалось. Но не менее устрашающей и. завораживающей. Он и сам уже не мог дождаться дня, когда и у него появится своё оружие. И свою саблю он обязательно назовет как-то грозно! Чтоб все трепетали, когда он будет доставать её из ножен! А пока оставалось лишь смотреть, как по большой дуге сабля быстро огибает сад и возвращается в уже ждущую орудие ладонь. Ладонь его старшего брата. Ну конечно! Он часто предпочитал тренировочным площадкам сады или просторные залы. Почему, мальчишка не знал, ведь это так красиво! Старший брат двигался так точно и плавно. Кажется, массивное оружие в его руках совершенно не беспокоило, а наоборот, служило удивительным противовесом, когда он отклоняется назад от воображаемого меча противника. А после, будто ведомый каким-то невидимым для детских глаз боем, отрывает сильным прыжком ноги от земли и, опираясь ладонью о лезвие сабли, словно удивительная водяная мельница, перекатывается в воздухе. Его одежды выхватывают солнечный свет, и золотая вышивка тут же ловит яркие лучи, пока он сам, едва приземлившись, продолжает этот невероятно красивый и опасный танец. Мальчишка завороженно наблюдает, ловит буквально каждое изящное движение, пока его наконец не замечают. Или лучше даже сказать, пока у старшего не находится наконец времени обратить внимание на подсматривающего. И как только глаза цвета ясного янтаря выхватывают из полутени лицо младшего, губы растягиваются в мягкую улыбку. Но ребенок быстро вскакивает с низкой ступеньки и несется к брату, спотыкаясь о крупные камни садовых дорожек. — Дагэ! Это было так… так!.. Научишь меня так же? — задыхается восторгами мальчишка, смотря снизу-вверх такими же ясными и лишь на тон темнее цветом глазами. — Ты почему не на занятиях, А-Мин? — задает свой вопрос старший Не и треплет темную макушку брата. — … — выражение лица ребенка сразу меняется, он опускает голову и тихо бурчит. — Учитель меня прогнал. Сказал без тебя, дагэ, не возвращаться Парень лишь тихо хмыкает и возвращает саблю в ножны. Что ж похожего ответа он и ожидал. Его младший был не тем, кто стал бы прогуливать занятия. Да и отец нагоняй даст, если узнает, что младший отлынивал. Это он знал на своем горьком опыте. В благородных семьях не принято бить отпрысков, но за неимением альтернативы приходилось прибегать и к телесным наказаниям. Из него в своё время «выбили дурь», как любил говорить отец, сломали и слепили заново, приучив к сабле и ответственности не только за свою жизнь, но и за жизни всех адептов ордена. Непосильная ноша, но разве его кто-то спрашивал? Придет день, и отец умрет от искажения ци, он станет главой ордена, а после передаст орден младшему. Но прежде он подготовит брата так, как должно, не так как видел отец, не так как видели это другие главы ордена. Он разовьет в ребенке то, что в своё время не позволили развить ему, и лишь тогда уйдет на покой. Как того и хотела уставшая душа. — Ну тогда идем, узнаем, что ты там такого натворил, — юноша легко подхватывает брата на руки и мягко улыбается, когда маленькие ладошки перехватывают его за шею. — Ничего я не творил. Старик просто заставил меня переписывать раздел, который я записывал ещё на прошлой неделе! — Ты возразил ему, и он тебя выгнал… Ребенок кивнул, надув щеки, и заставил старшего лишь расхохотаться и поцеловать его в макушку. Конечно, он сразу получил возражение и даже забавное детское раздражение, мол, нельзя его так целовать, он же мужчина! Конечно мужчина, который вырастет лучшим воином даже несмотря на эти легкие искорки скверного характера. Всё же он перенял от отца больше, чем старший.

***

— Дагэ, а какие девочки тебе нравятся? — раздается внезапный вопрос в мягком полумраке покоев второго молодого господина Не. Он как раз сидел на коленях у брата и наблюдал за текстом сказки, которую тот читал вслух. Удивленный этим вопросом парень даже сбивается с ритма повествования и смотрит на ребенка. — С чего это ты такие вопросы начал задавать? — Сегодня вечером Цин-Цин весь день говорил о какой-то девчонке, — уже по обыкновению насупился малыш, давая понять, что сказку они дочитают уже завтра. — Он и так и сяк её описывал. Говорил, что женится на ней, как только узнает её имя! Старший лишь усилием воли подавляет тихий смешок и откладывает книгу. Признаться, он не ожидал, что в кругу друзей брата ведутся такие серьезные разговоры о женитьбе. Хотя, это ведь всего лишь детские разговоры. Кому-то что-то рассказали родители, кто-то что-то узнал от старших братьев и сестер и теперь кичатся новыми желаниями и чаяниями перед сверстниками. Он и сам таким был, доказывая другим младшим адептам, что станет Верховым заклинателем до крови из носу. Порой даже буквально. — Надеюсь, они будут счастливы… — Счастливы?! — вмиг встрепенулся мальчишка и даже на коленях старшего завозился. — Дагэ, так нельзя! Нужно жениться только на том, кого знаешь. Как папа с мамой! — Но ведь и они когда-то были не знакомы. Младший Не заметно подутих, обдумывая весомый аргумент, но после всё равно упрямо поднял подбородок и прямо посмотрел на брата. — Ты ничего не знаешь. Вдруг были! — … — юноша лишь хохотнул, и не поспоришь ведь. — Ладно, а на ком бы женился А-Мин в таком случае? Малыш снова замолчал. Он долго раздумывал, настолько долго, что отвлекся на игрушку и, кажется, забыл о вопросе вовсе. А старший Не и не стал напоминать. Он поднялся на ноги, убирая книгу обратно на полку маленькой детской библиотеки, которую сам и собрал для брата, попутно потушил лишние свечи и вернулся в кровать. Ему нравилось убаюкивать младшего. Было в этом что-то трепетное, теплое, словно вот здесь он и должен быть. В тепле и уюте с маленьким комочком доверия и тепла, а не на поле брани или ночной охоте, куда отец в последнее время брал его регулярно. Вот и сейчас парень легко подхватил своё сокровище на руки и устроился с ним под одеялом, нашептывая какие-то тихие истории, чтоб сны брата были приятными и красочными. И лишь видя, что ребенок уже не может открыть слипающихся век, поцеловал его в лоб и аккуратно выбрался из-под одеяла. — … на дагэ, — сонно бормочет мальчишка и обнимает одеяло. — Что такое, милый? — Я бы женился … на дагэ…