Идеальная леди для сердца и души

      Когда отец упомянул, а мать устроила двухчасовую лекцию, о том, что ему пора подыскивать невесту, то Карсейн принял на заметку, но зацикливаться не стал. А потом пожалел, никак не ожидая, что невестой станет она.       Не то, чтобы Карсейну она не нравилась, скорее наоборот. В конце концов он сам её выбрал, отбив у другого женишка. Но странные, неестественные чувства, проявляющиеся в её присутствии, оставались. Смесь любви, интереса и страха, как он понял позже.       Смотря сейчас на свою «без пяти минут» жену, он задумывается и вспоминает, с чего всё началось, когда влюбился, как менялись их отношения, почему именно его выбрала она, а он её, и в конце концов задаётся вопросом: «Что же за человек — его избранница?»       Свою невесту, а тогда просто знакомую — Илию се Дженоа, дочь графа, он считает крайне привлекательной. У неё идеальная фигура, длинные коричневые волосы, пряди которых спадают на её острые, но от того не менее милые черты лица, слегка прикрывая выразительные малиновые глаза, в которых всегда есть искра вне зависимости от её эмоций, у неё определённо имеется и хороший вкус в одежде — глазу есть за что зацепиться, это он заметил ещё в их первое официальное знакомство, на чаепитии в оранжерее того сорняка. Но не в том её особенность и истинная прелесть, что выделяет среди десятка таких же красивых дворянок. Что-то особенное было в этой девушке было, что-то чего он не смог заметить тогда.       С тех пор они виделись не часто: всего несколько раз на скучных банкетах и приёмах. Достаточно, чтобы заметить и заинтересоваться, не достаточно, чтобы понять и влюбиться.       Из того, что он узнал: безупречно знает этикет и манеры, лучше чем сам Карсейн с этим не поспоришь; умеет держаться в высшем обществе так, что сможет дать фору любым расфуфыренным принцессам; а ещё она честная. Не буйная, как сам Сейн; не скрытная, как Тия; не двуличная, как сорняк; не холодная, как принц; и не льстящая, как девушки из её окружения, пытающиеся казаться лучше, чем есть, и то, только перед более высокими титулами. Говорит правду, поступает по совести и при этом сохраняет лицо идеальной леди так, чтобы её уважали. Не из тех, кто крутит интриги за спиной. Находиться в её обществе было приятно, пусть они и не много разговаривали. По уровню навыков и харизмы Илия на голову превосходила людей из её круга общения.       Но было одно но…       Такими качествами она безумно напоминала мать самого Карсейна и его старшего брата. Эрния Хана де Ласс — единственная принцесса империи, сестра императора и жена первого герцога, и она соответствует своему статусу. Её непростой характер заставляет его боятся матери, ну, а леди Дженоа слишком на неё похожа.       И Карсейн просто разрывается между желанием узнать получше или держаться подальше.       А потом случается праздник в честь основания империи, и многое начинает меняться. В особенности меняется его восприятие любви и брака.       Во-первых, у его брата появилась возлюбленная, и эта возлюбленная одна из приезжих принцесс. Конечно, Принсия де Луа действительно хорошая девушка, но всё-таки она принцесса иностранного государства и одна из кандидаток на роль невесты кронпринца. А потому, когда он узнал о том, что они встречаются, а после лично присутствовал на их свадьбе по любви, Карсейн был, мягко говоря, в шоке. О том, сложатся ли его отношения с кем-то так же хорошо, он предпочитает не думать. Тогда ещё не было достойных вариантов.       Во-вторых, он узнал, что его родители влюбленны друг в друга, до сих пор. Догадаться было можно, но так просто от нескольких лет неведения не отделаться. К тому же история о любви высокомерной принцессы, чью помолвку с таким скандалом разорвали, и рыцаря, почти беззаветно влюблённого в неё, действительно тронули его сердце. До этого он даже не думал, что в их обществе, что не прощает ошибок, можно жениться по любви, а смотря на свою невесту сейчас, он понимает — да, он её любит, уважает и никому не отдаст. Не важно сколько времени пройдёт. Она того стоит.       В-третьих, та самая принцесса в первый же день знакомства интересуется о том, какие девушки ему нравятся. Сказать, что он не ожидал, ничего не сказать. Сказал то, что пришло первым в голову.       «Острые, как мечи», — именно это и сказал. И не то, чтобы он врал. Карсейн никогда по-настоящему не засматривался на девушек, он ценил людей вне зависимости от пола по его чертам характера и поведению. Перед ним всегда стояла одна цель — стать сильнейшим рыцарем в истории империи. И он уверенно шёл к ней, параллельно думая, что ему хотелось бы, чтобы его возможная жена тоже была рыцарем. Тогда они смогут вместе тренироваться, устраивать спарринги и у них будут общие увлечения. Но такое описание скорее подходило лучшему другу или подруге, коей была Аристия. Карсейн не отрицает, что когда-то по примеру сорняка и принца он думал о ней, как о девушке. Но он благодарит Виту за то, что отбросил эту мысль в сторону. Аристия — друг, возможно, лучший друг. Не больше, не меньше; к моменту, когда о них стали распускали слухи, он сам уже смеялся над ними; у неё есть жених, у него вскоре появилась невеста. Не похожая на то, что он представлял ранее, но оттого не менее желанная.       А на четвёртый день после злополучного вопроса, во время последнего дня празднества, когда все его представления о идеальной девушке, развернулись на 180 градусов, он понял, что впервые влюбился.       Но сначала…       Он не забывает думать о той, что заинтересовала и обеспокоила его ранее. В течение всех дней праздника они сталкивались слишком часто, разговоров было не избежать, и Карсейн понимает, что хочет нарушить данное себе обещание не привязываться к ней.       На этот раз встреча произошла случайно: Сейн просто пытался пройти в сад, порядком устав от душных бальных залов, а Илия тем временем, отойдя от компании своих подруг, крепко задумалась над чем-то, что не сразу заметила его. Попросив прощения за свою ошибку и получив ответные извинения, она одарила его одной из своих вежливых, но искренних улыбок. Сын герцога вежливо попросил её присоединиться к прогулке. Она, не раздумывая, согласилась. Наступившие молчание на удивление не портило сложившеюся атмосферу.       — Меня раздражают эти принцессы, — почти спокойно произносит парень, когда они уже добрались до места назначения. Он не обращается к ней лично, просто констатирует факт и знает, что она согласиться. «Кроме Луа», — подумал он, но не стал говорить.       — Так и есть, — она кивнула, — как бы это оскорбительно не звучало, никто из них не достоин трона чужой империи.       Он не смотрел на неё, а она в ответ не стала обращать внимание на собеседника.       Что-то обдумав, он спрашивает:       — А Тия? Она, кажется, тебе не нравиться, — Карсейн не привык соблюдать правила хорошего тона, особенно с тем, кто ему нравиться.       «Вы слишком прямолинейны» — однажды прокомментировала его поведение Дженоа. Впрочем, поправлять его не стала, всегда обращаясь к нему подчёркнуто вежливо.       — Леди Моник единственная достойная кандидатка на трон императрицы, личные взаимоотношения здесь не имеют никакого значения, — отвечает девушка, и самый молодой рыцарь империи не может не согласиться, он и сам видел свою подругу в действии. Немного жалея, что вряд ли Аристия сможет стать наследницей рода, он думает насколько хороша она будет в роли Луны империи.       — Приятно слышать это от тебя, миледи, — слова из его уст легко вырываются, а он и не пытается их сдержать. Леди, составляющая ему компанию, заметно удивилась: её глаза слегка расширились, поджав губы, она выжидающе уставилась на него, при всей его прямолинейности этот человек был загадкой. «Она ещё проявит себя, как полагается» — думает он, убеждаясь в честности девушки.       — Не понимаю о чём вы говорите, сэр, — сказала она, не ожидая ответа. Но он ответил…       — Ставишь интересы императорской фракции выше своих — это дорого стоит. Ты честная и мудрая. Предпочитаешь высказывать мнения прямо, а не обсуждать за спиной. Мне нравятся такие люди. И с тобой комфортно, — наконец заканчивает речь он. Впервые за разговор он смотрит своими небесно-голубыми глазами в её малиновые, стараясь различить её реакцию.       — Могу ли я называть тебя Илией? Леди Илией, если будет угодно.       Отойдя от первоначального шока, она довольно улыбается, в её глазах загорается искра веселья.       — Приятно это слышать от вас, сэр Карсейн — благодарит дворянка, не «это честь для меня», как говорят другие, а просто перевод стрелок на него, — пусть вы не самый привычный собеседник, но я думаю от того становиться приятнее с вами разговаривать. Думаю можно остановиться на втором варианте.       — А ещё ты, леди Илия, не разу не отчитывала меня за моё поведение, — добавляет он шутя, краем глаза наблюдая за предполагаемой возлюбленной.       Чего он не ожидал, так это того, что она рассмеётся. Непохоже на её обычное поведения, а от того на душе становиться теплее. Первоначальный страх отступает, и он делает комплимент её смеху. Разговор продолжается и уходит в другое русло. Он понимает, что испытывает не просто симпатию, уже завтра рыцарь признает это прежде всего перед самим собой.       Совершенно случайно он замечает стоящего у ворот второго сына дома Верита в полном одиночестве, который почему-то неестественно добродушно улыбается. Думая, что ему показалось, Карсейн отворачивается.       На следующий день всё произошло так быстро, что он едва успел увидеть всё своими глазами и обработать информацию. Сперва он нашёл в толпе знакомое серебряное пятно, намереваясь подойти к ней, он замечает, что она не одна. Перед ней стоят герцог Дженна и самая стервозная и наглая из всех принцесс.       «Мымра де Ит, кажется», — пытается вспомнить он, попутно замечая, что она умудряется в чём-то обвинять Аристию.       «Ей должно быть стыдно за своё поведение, особенно после того, как она порвала туфли, сделанные для Тии, прямо во время танца», — он подходит ближе, пробираясь сквозь толпу дворян, окруживших кандидаток на престол, но кое-что случайно замечает. «Подождите, на голове Тие что тиара?!» Не успевая окончить мысль, он замечает: принцесса в гневе замахивается на дочь маркиза рукой, намереваться ударить; ловит себя на мысли, что он и Ален уже бегут туда с целью остановить, но не успевают.       И в следующее мгновение перед Тией стоит Илия, хватая руку высокомерной принцессы, она защищает его подругу, указывая стерве на её место. Чуть позже к ней присоединяются другие подруги Аристии, а вскоре наследник престола и император. Кажется, принц отверг всех кандидаток, но он не стал слушать дальше, лишь облегчённо вздохнул, что никто из его друзей не пострадал от той дамочки. И всё время он не мог отвести взгляда от девушки, что так бесстрашно защитила Тия, несмотря на личную неприязнь. На мгновение ему даже показалось, что леди Дженоа засияла, а сердце начало биться чаще.       «Это ведь то, что должны чувствовать влюблённые люди, верно?»       Он не знает сколько ещё простоял там, наблюдая за первой и единственной возлюбленной. Но оклемался он только тогда, когда Илия сама подошла к нему.       — Что-то произошло, сэр Карсейн? Вы уже долгое время наблюдаете за мной, — спросил она, слегка наклонив голову в бок.       — Я… — он запнулся, — спасибо тебе!       — За что же?       — Я благодарен тебе за то, что защитила моего друга, — произнёс он речь официальные обычного.       — Я сделала то, что считала нужным. Мы ведь уже разговаривали на эту тему.       — Всё равно, спасибо, ты правильно поступила, Илия, хоть и не обязана была, — он очаровательно улыбнулся и внезапно предложил — как насчёт продолжить праздник со мной.       Несколько опешив от фамильярности, она согласилась. Видимо, её всё устроило; в конце концов, не замечая этого, они оба становились счастливее от совместного время препровождения. С того момента они виделись намного чаще, больше всего как ни странно на нейтральной территории и присутствии леди Моник. Видимо даже Дженоа не смогла устоять перед её очарованием. Тем временем как Карсейн с уверенностью может сказать, что его жизнь изменилась в лучшую сторону, он нашёл свою любовь… Чистую, искреннюю, пусть они пока не были в официальных отношениях, он уже знал, что если не она, тогда никто. Лучше варианта просто нет.       Но всё хорошее когда-то заканчивается…       В данном случае все встречи и приёмы, на которых они могли побыть в месте, пришлось отложить на неопределённый срок в связи с появлением истинной девы из пророчества. Именно так.       «Даже звучит глупо», — заметил Карсейн, после прибытия иноземки.       «Они действительно собираются сделать девушку, взявшуюся непонятно откуда, женой кронпринца. В добавок к ней пытался приложить свои грязные руки герцог Дженна. Наверное, нам повезло, что она выбрала императорскую фракцию. У меня теперь появилась сестра…»       И это он не про Принсию.       «Джион Граспе де Ласс»       Впрочем необычная девушка с чёрными как смоль волосами и меняющими цвет (?) глазами, что внезапно появилась из озера в необычной одежде с неприлично короткой юбке, а вдобавок имевшая способности к исцелению, была… Милой. Да и в правду, милой. Честно он был удивлён, когда увидел, как она справляется со всеми нависшими на неё проблемами. Она очень дружелюбная и вежливая (если, конечно, не застаёшь её одну в комнате с разбросанными куклами вуду и листами с проклятиями вокруг, но знать об этом больше никому не обязательно) открытая, легко учиться и не стремиться к трону. Ну подумаешь, время от времени бросает косые взгляды и не понятные слова на Аристию и принца. Действительно, с кем не бывает. Однако факта, что работы как у герцога Ласса с сыновьями в отдельности, так и у всех рыцарей увеличилось в двое, не отменяет. С леди Илией он не виделся уже пару месяцев.       Ситуацию спасла, конечно же, леди Моник, устроив в своей усадьбе небольшое чаепитие, где среди приглашённых оказались и Карсейн с Джион, и леди Дженоа. Приём шёл в большинстве своём нормально. Изначально некоторые дворянки недолюбливали второе благословлённое дитя, но вскоре переменили своё мнение. Ален безжалостно флиртовал с Тией, и видя их двоих вместе морковка совершила, возможно, самый глупый поступок в своей жизни попросила совета у сорняка. Увидев его усмешку, Ласс решил, что всё это глупость и с полыханием развернулся, собираясь потопать назад, но Верита остановил его и на полном серьёзе начал давать советы. За этим занятием их заняла Моник:       — Сейн! Ален! Вот вы где, я вас искала, — окликнула парней Аристия, — встреча подходит к концу, и Джион попросила… — закончить она не успела.       — Так вот, подарки важная часть в отношениях. Ты должен иногда делать ей сюрпризы, но сначала стоит узнать, что ей нравиться… — речь Алена уже была настолько длинной и скучной, что Сейн стал засыпать от скуки. Как же ему повезло, что он отвлёкся на приближающуюся леди, — ох, Тия, прости мы тебя не сразу заметили.       Рыцарь только кивнул в ответ.       — Простите, что прервала ваш разговор, но это правда? Карсейн, ты влюблён в кого-то? — на вопрос обычно не задумывающийся о таких вещах рыцарь смутился.       — Илия се Дженоа, — назвал он имя своей будущей невесты. Аристия в удивлении округлила глаза, сперва не зная как реагировать. Не так уж и часто она учувствовала в чьих-то романтических историях. И всё же почему-то именно от неё, своей лучшей подруги, Карсейн хотел услышать одобрение. И тишина перед ответом показалась ему мучительно долгой.       — Знаешь, я думаю, ты тоже её нравишься. Из вас получилась бы хорошая пара, — задорно, но со всей серьёзностью говорит Аристия и ободряюще улыбается.       «Какая милая», — думают парни одновременно.             — Надеюсь у вас всё сложится, прямо как у сэра Кайсиана с Принсией. Если нужна будет помощь, ты всегда сможешь попросить меня.       Карсейну это льстит, но он отказывается от столь щедрого предложения, думая, что должен справиться сам. Они втроём возвращаются к гостям, а после вторая хозяйка поместья вежливо провожает двоих детей семьи Ласс.       В карете Джион интересуется у брата, что же послужило причиной такого хорошего настроения. В ответ она получила лишь невнятные бормотания, но ни сколько не расстроившись, Граспе понимающе улыбается.       Спустя несколько недель он признаётся ей в любви…       Это не официальное объявление помолвки и не предложение, но это важно для них обоих. Он делает это в день своего совершеннолетия, во время их бального танца. Музыка заглушает все разговоры, а потому слышать этот разговор будет только сама вальсирующая пара. Это первый раз когда он официально приводит леди Дженоа в свой дом. И свой первый танец он танцует с ней. Никто ничего не заявлял, но по действиям можно понять, что юная графиня не безразлична сыну герцога. Прежде чем заговорить он смотрит на свою семью и своих друзей: его отец и брат похоже счастливы за него; мать на удивление довольна, что не может не радовать; Джион он нашёл в компании Алена, вместе над чем-то (он подумывает, что над ним) смеющимися (он до сих пор не верит, что эти двое поладили); Аристия выглядит немного грустной, но это только из-за того, что здесь нет его кузена, у нового императора накопилось куча дел, что он просто не может посещать подобные мероприятия. Оценив обстановку, он успокаивается и наконец говорит: — Кхм, леди Илия, — стараясь быть максимально вежливым он произносит заранее подготовленную речь, — возможно, не лучший момент, чтобы признаться, но я давно хотел Вам сказать: Вы удивительная девушка, каких мало на свете, мне всегда было приятно проводить с Вами время. Когда Вы рядом на душе спокойнее, а когда я слышу Ваш смех сердце бьётся быстрее, все проблемы становятся пустяками, когда Вы помогаете. Это не просто симпатия, — он ни разу не посмотрел ей в глаза, боясь увидеть в них разочарование или же отвращения, но произнося эту самую главную фразу, он их поднимает, — Я люблю тебя, Илия.       Она не отвечает…       Лишь прижимается ближе к нему, приближается своими устами к его уху и тихо шепчет:       — Я тоже… люблю Вас. Спасибо. Вы сделали мою жизнь красочней, — она сжимает губы, сдерживая слёзы.       Карсейн не понимает, что она имела ввиду, но не спрашивает, лишь ласково убирает прядь волос с её лица, и советует перестать плакать ведь она леди и сейчас у них всё хорошо. Больше они ничего не говорят, у них ещё будут время. Они ещё представят родителям друг друга, и у них будет время поболтать о будущем. А пока можно наслаждаться прекрасным моментом их совместного счастья.       Ещё один серьёзный разговор, состоялся во время романтической поездки в загородную усадьбу семьи Дженоа. Она оказалась дальше, чем планировалось, поэтому их проводники предложили сделать первую остановку. Погода на улице стояла самая благоприятная, да и окружающие ландшафты гор были вдохновляющими.       Идеальный шанс для признания…       Но началось всё достаточно безобидно.       — Как думаешь, твои родители будут против меня? — задал давно интересующий вопрос Сейн.       — Вы совершенно правы, сэр Карсейн, — её слова не соответствовали той лёгкости, с которой она их произнесла.       — Э-э, это ещё почему? И вообще, когда ты перестанешь обращаться ко мне на Вы? —       забурчал рыцарь, совсем не понимая, почему после всего того, что их связало, она всё ещё обращалась к нему так официально.       — Только когда мы будем состоять в браке разумеется.       Карсейн опешил. Эта девушка определённо умеет вводить в замешательство. Одной фразой. Когда-нибудь это его убьёт.       Но немного подумав, он встаёт на одно колено и делает предложение:       — Тогда выходи за меня! — резко произносит он с твёрдость в голосе, он уже привык не стесняться перед ней. А потому заранее готовить речь не стал.       «Импровизация наше всё».       — Увы, я не могу ответить взаимностью, — всё в том же ровном тоне говорит она, удивляюсь не столько выходке, сколько содержанию фразы.       — Это ещё почему? — вот именно об этом он и говорил, когда думал, что её спокойствие убьёт его.       — Я помолвлена, — два слова, двенадцать букв, а сердце Карсейн буквально разбивается на тысячи осколков, а во рту пересыхает. Силы уходят, а на их остатки он задаёт вопрос:       — Кто он? — и… — Ты любишь его?       Илия замечает все эти перемены в своём возлюбленном, поэтому поспешно отвечает:       — Нет!       Услышав реакцию на его вопросы ему немного становиться легче. Тем временем леди Дженоа старается объяснить всю ситуацию.       — Его зовут Алексис де Верита, старший сын герцогского дома Верита, но это Вы уже сами знаете.       «Старший брат сорняка», — он пытается вспомнить всё, что когда-либо слышал о нём, оказывается Ален упоминал его не часто.       — Помолвку организовали герцог и герцогиня Верита и мои родители. Я слишком их уважаю, поэтому не смогла сразу отказать…       — Поэтому ты решила заручиться поддержкой дома Ласс и меня, тем сразу же разорвав помолвку и представив, как нового жениха.       — Да, и я хотела сделать всё сама, — она обречённо выдохнула, — простите, что не сказала Вам этого раньше, и за то, что хотела совершить.       — Ничего страшного, я понимаю и не злюсь. А если и злюсь, то только за то, что не сказала ничего раньше.       — Нет. Это действительно плохо. Я уверена, что мои родители смогут понять — они добрые люди и любят меня. А вот у дома Верита могут быть проблемы.       — У дома Верита будут проблемы, если один из их сыновей украдёт мою невесту. К тому же, что может слабый сын герцога, по сравнению с сильнейшим фехтовальщиком королевства? А как ты думаешь?       — Хах, а Вы остались всё таким же простодушным и жизнерадостным, и я безумно этому рада.       — Обращайся, — хвастается он. А потом поддавшись порыву целует её. В губы, но мимолётно, словно ничего и не было, потому-что знает, что Илия этого не одобрит. Она и этого не одобрила, видно по её опасно гневному взгляду.       — Это вместо извинений, — скажет он, и дворянке не останется ничего кроме как согласиться.       Дальнейшая поездка в особняк Дженоа проходит без заминок, и переговоры идут на удивление слишком удачно. Одного аргумента о том, что их любимая дочурка может остаться одинокой вдовой, было достаточно, чтобы согласиться пересмотреть помолвку с Алескисом, и согласиться на что-то другое, более надёжное. Уже через несколько дней заручившись поддержкой императора и императрицы, младшего Верита и семьи Карсейна, чета Дженоа разрывает помолвку их дочери. Против таких людей, что вообще-то являются союзниками идти не хотелось, а потому Рут и Сербиана со скрипом в зубах соглашаются, но отношениями между двумя самыми влиятельными домами всë равно неминуемо охлаждаются.       Уже через полтора года империя Кастина будет праздновать бракосочетание гениального фехтовальщика и его дамы сердца.       И вот за несколько часов до начала церемонии в комнате будущих супругов сидели оба. Неизвестно, о чём задумалась невеста, а вот жених вовсю погрузился в воспоминания.       — О чём ты задумался, Карсейн? — нежно спросила Илия       — Вау, ты научилась обращаться ко мне на ты, не ожидал, — увидев не добрый взгляд, он перевёл тему, — о нас с тобой, о прошлом.       — Да… Я тоже думала об этом. Свадьба по любви… Мы раньше и не мечтали о таком?       — Верно. Сейчас всё по-другому.       — Слушай, давно задавался вопросом: как ты поняла, что влюблена и почему решилась воплотить в жизнь наши отношения?       — Сэр Ласс, Вы серьёзно? — она сделала очень выразительно лицо и придал голосу приторный тон. — Мы поженимся буквально через час, и Вы только сейчас решили узнать меня по лучше?       Карсейн вновь поморщился от слишком вежливого тона.       — Нет, прости что задел, это не имеет значения. Ты сеголня выглядешь просто волшебно, — решил он отвлечь свою невесту с помощью комплимента.       — А вот это правильное решение, благодарю. И думаю, что нам уже пора выходить.       Карсейн де Ласс соглашается, берёт Илию — пока ещё — се Дженоа за руку, и они выходят из комнаты и вместе, как когда то это сделали Руфелис и Аристия, вызвав шок у гостей, идут к месту проведения церемонии. В церкви уже собрались все гости, включая родных и друзей. Их вхождение на красную дорожку сопровождается бурными овациями, Илия посылает улыбку своим родителям, Сейн пытается незаметно помахать рукой сорняку своему другу и своей сестре, находящимся в счастливом браке уже полгода. Вообще-то, герцог Верита затаил не слабую обиду на семью Ласс, но, Слава Вите и её детям, ситуацию удалось уладить свадьбой младших детей: Алендиса и Джион (то, что они сами предложили эту идею, из-за взаимной симпатии знать никому не обязательно). К сожалению Карсейна, на свадьбе было много посторонних приглашённых из-за этикета аристократов, но торжественной и радостной атмосферы это не портило. Уже у алтаря спустя долгие скучные, но обязательные молитвы священник готовится связать их узы, спрашивая согласие.       Всё происходящее после того, как Карсейн сказал своё заветное «да», происходит для него словно во сне. Илия де Ласс целуется сладко и долго, а после внимательно смотрит в глаза мужа, оценивая его реакцию. Он теряется в её широких любящих глазах и нежной улыбке. Больше не сдерживаясь, Сейн хватает Илию на руки и кружит вокруг себя, а затем принимается покрывать всё лицо жены поцелуями, размазывая с трудом наложенный макияж. Аристократия, готовящаяся дать молодой паре поздравления, застывает от столь дерзкого нарушения традиций и этикета. А потому первой, кто подходит к супругам, не стыдясь ярких проявлений чувств и собственного статуса, — счастливая императрица. За ней присоединяются и члены семей молодожёнов. В том числе и император, приобнимающий Тию, поздравляет своего кузена и его супругу. Он не расстаётся с Илией до самого банкета, и лишь там её втягивают в светские беседы. Тем временем, сам Карсейн, желая хотя бы на собственной свадьбе избавиться от общества заносчивых и заискивающих аристократов, присоединяется к свои друзьям — Алендису и Аристии. У них завязывается разговор об их вторых половинках: Ален искренне улыбается, Тия весело смеётся, а Сейн просто счастлив, что каждый из их странной троицы друзей смог найти истинную любовь и остаться с ней навсегда.