Баунти Дью

      Девять лет школы, четыре года колледжа и еще четыре года университета пройдены для того, чтобы Томас Сангстер с гордостью говорил: «Добрый день, я ваш личный консультант Орифлейм».       Томас, конечно, понимал, что все могло было быть и хуже, и он мог с вымученной улыбкой кричать, размахивая флажком: «Свободная касса!»       Но давайте отмотаем немного назад.       Томас частенько, состроив грустную физиономию и глядя в окошко в бурный период пубертата, думал, что вся его жизнь не заладилась с самого рождения (это если отбросить тот факт, что он родился в Москве в России, выбрав уровень «hard», а не в каком-нибудь Лондоне, который the capital of Great Britain).       Все несчастья бодро начались с выбранного мамой нерусского имени (что уже говорить о фамилии), печально продолжились пониманием, что Томас «по мальчикам», и почти закончились на последнем курсе факультета «Филологии» МГУ.       Итак, дамы и господа, судари и сударыни, представляем вашему вниманию нашего главного героя — Томаса Сангстера — гея-филолога и по совместительству крутого визажиста.       Занесло его в стезю косметики, ароматных гелей для душа и бритых ножек, благодаря другу-азиату с непроизносимым именем, которого путем голосования принято было называть на курсе просто Мишей, а по выходным и праздникам «Мишаня-сгоняй-за-водкой-чего-ты-как-не-родной».       И именно благодаря Мише, Томас заимел отличную работу, согласившись, будучи «внулину», на спор пойти на курсы мейкапа, пытаясь доказать, что сексуальная ориентация не определяет род занятий. И благополучно проиграл, оказавшись в потоке лучшим среди двадцати девчонок. Чуть позже Томас обзавелся кучей подружек и их поддержкой. И вообще, чтобы вы знали, сложно дружить с теми, на кого может внезапно встать (Миша не в счет, он хотя бы в магазин за добавкой бегает).       Так что нашему филологу было на самом деле грех жаловаться на жизнь.       Но сегодня Томас, проснувшись рано утром в собственный день рождения от пришедшего на мобильный сообщения, первым делом жалобно заныл:       — Бля-я-я.       «Томми, забери мой показ косметики, что на Рублевке. Вроде какая-то актрисулька. С днем рождения, зайчонок. Люблю, буду должна, твоя Викуся».       Да, кто вообще работает в день рождения?! Плевать, что все, если это не выходной. Просто это отстой, понятно вам?       Мысленно послав Викусю на три веселых буквы, первая из которых «Х», Томас нехотя свалился с кровати и побрел в душ. Викусе не откажешь — у Викуси парень боксер и папа летчик, а умирать где-то на окраинах Ухты не хотелось.       Приведя вихры светлых волос в более локальный беспорядок и упаковав свое туловище в более-менее приличную для Рублевки одежду — джинсы и футболку — Томас дошел до кухни.       Ну, а что? Уже тепло — май месяц на дворе — можно гулять без куртки!       Скудно позавтракав неправильным бутербродом с сыром и колбасой вниз и запив его растворимым кофе без молока, Сангстер влез в уже пару лет как зашнурованные Вансы, схватил рабочий «Джеймс Бондовский» кейс с косметикой и вприпрыжку пошагал, насвистывая удачу, на остановку маршрутки №1.       Когда Томас добрался с отдавленными тележками бабушек ногами до нужного дома, то первым делом вытащил из ушей «бананы» с песенкой про «розовое вино» и осмотрелся.       Парню еще не доводилось продавать товар в этом злачном местечке. Привычным местом обитания Томаса были простые спальные районы с видавшими виды девятиэтажками. А здесь — посмотри налево, посмотри направо — каждый особняк здоровее и дороже другого. У кого по три, а то и по четыре, этажа, по два гаража и лужайка с выстриженным газоном. Не сложно поверить, что в таких живут всякие «актрисульки» и подобные личности, которые походу подтираются деньгами вместо туалетной бумаги.       Да, Томас, это тебе не «Дошиком» обедать во время сессии и стипендию тратить в первые два часа после поступления на карту на стикеры в ВК.       Отбросив зудящую зависть и повторив про себя «классическое» приветствие, Томас нажал на кнопку звонка нужного дома, который можно было окрестить на фоне остальных даже скромным.       После первого «дзынь-дзынь» никто не подошел. Сангстер глянул на камеру наблюдения и уже успел расстроиться, что приехал зря, но после второго дежурного звоночка дверь распахнулась.       И… Ого… Матерь Василиса…       Томаса точно обманули, потому что это дом не актрисы, а владения, самого Бога Секса и воплощения всех самых грязных и мокрых фантазий Томаса.       Парень, который предстал перед Сангстером, точно должен быть порно-звездой! И никак иначе.       Темные взъерошенные чуть влажные волосы, манящие карие глаза и пухлые притягательные губы.       Обнаженное по пояс тело с широкой грудью и темными твердыми сосками, с кубиками пресса и четко выделяющимися косыми мышцами и с густой блядской дорожкой, скрывающейся за резинкой цветастых шорт.       Тело парня было покрыто капельками пота, будто он отработал (читай оттрахал) пятичасовую смену перед камерой.       Господи Иисусе.       И да, подтверждала факт того, что этот парень чертовски сексуален и горяч как адское пламя, маленькая пушистая псина, которая агрессивно трахала его ногу.       — О, привет, кажется, я тебя жду, — бархатный приятный голос окончательно выбил землю из-под ног Сангстера.       — Да?       И куда подевались твои манеры, Томас? А где же «Я ваш личный консультант Орифлейм»? Если с тобой говорит само воплощение секса и похоти, то постарайся отбросить похабщину из головки, которая в штанах, и скажи для начала хотя бы «здравствуйте».       «Пожалуйста, Господи, я редко что-то прошу, но сейчас мне очень нужна твоя поддержка сверху! Пусть он будет порно-звездой! Гей-порно-звездой!»       — Конечно, жду, — брюнет, усмехнувшись, подмигнул, а Томас больно ущипнул себя за бедро. И это долбанная, мать ее, реальность, а не очередной мокрый сон.       Да уж, кажется, у кого-то очень давно не было секса. Очень-очень давно.       — Как тебя зовут? — Аполлон поднял собачонку с пола. Теперь она принялась вылизывать его широкую грудь. И нет Томасу внезапно совсем не захотелось превратиться в текучую ручную сучку. Не-а, понятно?!       — Томас, — робко прочирикал Сангстер, чувствуя, что на щеках можно скоро жарить яичницу.       — Томас? — улыбнулся парень, — не очень русское имя.       — Мама любила английскую литературу, — зачем-то пояснил Томас, утопая в смущении от внимательно взгляда...       — Я Дилан.       Боже, он ещё и мысли читает. Не то чтобы это плохо, просто у Томаса их сейчас много и ни одной приличной от слова совсем. Вот вообще не хрена ни одной приличной!       Конечно, «Дилан» тоже не очень русское имя, но какая блин разница? Пусть он будет хоть Ипполитом, или даже Акакием! Этот парень одной только улыбкой заставит мать родную забыть, да и Родину продать. Наверняка, когда он ходит в Макдоналдс (судя по модельной фигуре никогда, но…) ему за такую улыбку и борщ сварят, если он его закажет.       А если стать на минутку серьезным, то скорее всего это имя его звездный порно-псевдоним. Но Томас не рискнул уточнить.       — А в кейсе у тебя что?       Томас, вернись уже с небес на землю. Тебе косметику нужно продать! Плюс ко всему разрекламировать новый вкус помады. Так что отбрось желание встать на колени и забраться к Дилану под резинку шорт и принимайся за свою прямую работу!       — Продукция нашей компании! — чуть бодрее отозвался Томас, так и не поздоровавшись должным образом.       Ну вот, можешь же, когда хочешь!       Дилан окинул парня странным взглядом, но пропустил его внутрь дома. Пока Томас неловко мялся на коврике в прихожей равной всей площади его квартиры, не решаясь ступить грязными Вансами на кристально чистый пол (тут точно орудовал Мистер Пропер своей волшебной шваброй), Дилан отнес неугомонную псину в ближайшую комнату.       — И что же еще предлагает ваша компания? — спросил Дилан, когда вернулся.       И Томасу было бы проще ответить на вопрос, если бы Дилан оделся и прикрыл невозможные мышцы рук и чертовы ямочки на пояснице! Ох, а сколько у него на спине родинок — в МакФлури и то крошек шоколадных меньше, ядрен-батон!       — Косметику, конечно, — робел Томас, прикрыв стояк кейсом.       — Ты еще скажи, что и макияж умеешь делать, — Дилан насмешливо вскинул бровь и облизнул губы.       Что за дурацкие вопросы? Ладно, Томас списал их непонимание на счет абсолютно неуместного и почти болезненного возбуждения.       — Ну да…       — Покажешь?       — Показать?       — Да, хочу посмотреть, как ты красишься.       Клиент всегда прав, да? Ну что ж… Давай, соберись, тряпка!       — Можешь присесть сюда, — Дилан проводил Томаса до эпических размеров гостиной с шикарной плазмой и хрустальной люстрой и указал на с виду мягкий и уютный пуфик. Сам же Дилан вальяжно уселся перед Томасом на белоснежный кожаный диван.       Томас осторожно поместил задницу, куда было велено, и поставил кейс на колени.       Томас, дыши. Ты сто, а может и добрую тысячу, раз это делал. Все получится.       Кажется, Дилан был реально удивлен, когда Томас начал готовить лицо к нанесению мейкапа. Это странно. Сам вызвал консультанта «Орифлейм», чего удивляться-то? Правда, Томас ожидал увидеть девушку… Но Дилан явно лучше всяких девушек. В реальной жизни на Томаса вообще бы не взглянул такой парень как Дилан. И тем более бы не заговорил. Возможно, что обозвал бы «сраным педиком» и толкнул бы в стену. А тут, посмотрите-ка, какой би-любопытный.       Карие глаза с карамельным оттенком неотрывно следили за тем как тонкие Томасовы пальчики аккуратно наносили розовые тени на прикрытые веки, и как они потом держали кисточку подводки и очерчивали ровную линию для будущих стрелочек. И как после мальчишечьи пальчики красили тушью длинные пушистые ресницы.       В свободной руке, которая почти не дрожала (нет) покоилось раскладное зеркало. А губы, которые тоже почти не дрожали (профессионал Томас, или кто в конце концов?!), вещали Дилану о преимуществах каждого используемого продукта.       На самого Дилана, чтобы убедится, что тот его хотя бы слушает, Томас не смотрел. Член и так стоял достаточно крепко настолько, что хотелось откинуть кейс на пол, расстегнуть ширинку, выпустить неумолимого приятеля из штанов и начать ласкать себя прямо перед хозяином дома, не стесняясь между блядюшными стонами произносить его имя.       «Ди-и-илан». «Ди-и-илан».       Молниеносно быстро покончив с макияжем глаз — хоть Гиннесу звони — Томас вздохнул и поспешил нанести тональный крем, чтобы скрыть почти пунцовые щечки.       Оставался последний штрих — помада. Новинка компании и, по нескромным прогнозам маркетологов, будущий хит сезона.       Томас, пытаясь незаметно поправить стояк, заерзал на пуфике, а Дилан впервые с тех пор, как Томас приступил к макияжу, подал признак жизни.       — Что-то не так?       Так, либо у Дилана что-то странное случилось с голосом, либо у Томаса что-то не менее странное случилось со слухом. Не мог же Дилан простудиться за десять минут, находясь в доме, до невозможно возбуждающей хрипотцы, которая вызывала у Томаса дрожь в коленях и сухость во рту.       — Тут не очень удобно сидеть, — тоже не особо твердым голосом ответил Томас, ища в кейсе помаду.       — Может будет лучше у меня на коленях?       «Я, наверное, сдох. Нет, я точно сдох. Такого просто не бывает. Меня походу бабки в маршрутке запинали тележками до смерти».       Томас похлопал ресницами и, сглотнув образовавшийся ком в горле, посмотрел на Дилана.       И, ох-ты-ж-еп-ты-ж, первое, что увидел Томас, это приличных размеров стояк Дилана.       Не то чтобы Томаса часто и жестко пранковали подружки, но сначала парень подумал именно о розыгрыше. Но взгляд Дилана был таким пьяным, вызывающим и сводящим с ума, что Томас как заколдованный схватил нужную помаду и, почти роняя кейс на пол, поднялся с места и показал Дилану, что у них общая проблема в штанах, которую, кстати, можно решить коллективными усилиями.       «Да что же тут творится?»       — Ты такой красивый мальчик, — проговорил Дилан, когда Томас добрел до дивана и, робко разведя стройные ножки, уселся к нему на колени. — Покажешь, как ты красишь помадой свои губки? — Дилан кивнул на зажатый в руке Томаса тюбик.       Сангстер, будучи на грани реальности, кивнул.       — С каким она вкусом? — спросил Дилан, не отрывая завороженного взгляда от Томаса, пока ладони изучали колени юноши, плавно перемещаясь на бедра и обтянутые джинсами аппетитные ягодицы.       «Мать моя женщина, отец мой мужчина, вискарик мой друг».       Нужно ли упоминать, что попка Томаса была будто специально предназначена для рук Дилана и удобно там умещалась? Думаю, что не надо.       Томас медленно прикрыл розовые веки, пытаясь придать такую же твердость рукам, какая имелась у его члена, готового выпрыгнуть навстречу члену Дилана. Всего несколько слоев ткани отделяли Томаса от большого заветного порно-члена (и плевать, что так никто не говорит).       — Это новый вкус, — пролепетал Томас, по-девчоночьи смущаясь, — называется «Баунти Дью», — быстро добавил он, глубоко вздохнув. — Кокос… Шоколад… И мята-а-а, — выстонал Томас, дрожа в горячих не ведающих стыда руках Дилана, которые через слой джинсы нашли его дырочку.       Справившись с помощью всех гейских богов с крышечкой тюбика, Томас выкрутил малинового цвета помаду и, пока руки окончательно не потеряли способность двигаться, раскрыл рот и мазнул по нижней губе.       Дилан жадно облизнулся, наблюдая за представлением и попутно сминая ягодицы Томаса. Сангстер, уже почти не помня себя от желания, мазнул по верхней губе и вторил движениям губ Дилана, гуще размазывая малиновый цвет.       — Дашь попробовать? — Дилан напоследок посильнее сжал Томасову упругую задницу и ловко переместил руки под футболку на талию, притягивая мальчика поближе к себе.       Да, Господи, как будто существовал вариант ответа «нет».       Тут Остапа — то есть Томаса — и понесло.       Томас мутным взглядом проводил кукуху, поехавшую без визы в отпуск, и впился в губы Дилана так, что со стороны могло показаться, что он хочет сожрать ему лицо.       Дилан быстро перехватил инициативу. Казалось, что Дилан был просто везде.       Крепкие широкие ладони блуждали по телу Томаса, изучая его, и вышибали последние остатки здравого смысла. Губы, которые казались медовыми от нахлынувшей страсти, что в принципе нереально, обжигали губы Томаса в ответ и будто клеймили нежную кожу. Язык нагло хозяйничал в чужом рту и слизывал почти конфетный вкус помады, срывая молящие стоны.       Как же было горячо.       — Ты такой сладенький, — сквозь частые вздохи проговорил Дилан Томасу на ушко, а после начал вылизывать мочку с сережкой-гвоздиком. — Хочу тебе отсосать, хочу попробовать тебя везде… Какой же ты хорошенький мальчишка… Не могу оторваться от тебя.       — И не нужно, — пробормотал Томас как в бреду, цепляясь за шею Дилана как за спасательный круг. Так, у нас тут намечается супер-порно-минет, поэтому нам не до красивых и оригинальных сравнительных оборотов, понятно?!       Спокойствие, Томас, только спокойствие!       Главное — не потеряй сознание от перевозбуждения.       Еще никогда Томас так явно не ощущал себя на месте девушек с низкой социальной ответственностью. А в народе — проституткой.       Пусть это будет самым безрассудным поступком в его жизни.       — Ты мне позволишь?       — Боже... Да… — захныкал в ответ Томас, пытаясь уцепиться за пуговицу на дурацких джинсах.       — А потом позволишь хорошенько тебя оттрахать?       Как здорово, что Томас уже успел поздравить с утра пораньше свою попку любимым дилдо по имени Мигель (почему бы и нет? немного экзотики в серые российские будни). Сангстер был готов хоть сейчас выпрыгнуть из штанов, встать раком и подставиться для Дилана, разводя пальчиками пошире ягодицы, чтобы тот увидел, что Томас готовенький.       На положительный ответ ни язык, ни припухшие от жадных поцелуев губы уже не были способны, а голос и вовсе пропал, поэтому Томас только жалобно застонал.       Пока Сангстер крутился в калейдоскопе своих порно-желаний, Дилан уронил парня спиной на диван и устроился у него между разъехавшихся ног. Томас почти забыл каково это: ощущать на себе тяжесть чьего-то тела, ощущать его жар, и чувствовать чей-то крепкий член, желающий отыметь его дырочку.       Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Даже спонтанные порно-приключения.       Стоило Дилану только расстегнуть пуговицу и схватиться за собачку молнии Томасовых штанов, как по гостиной раскатом грома разнесся женский голос:       — Что за нахер тут происходит?       Ну все, Томас, тебе походу дела пиздец. Сейчас ты отхватишь люлей от разъяренной девушки Дилана, а потом станешь героем «Пусть Говорят». Тебя покажут на всю страну, и каждая встречная по пути в «Пятерочку» дворняга будет тявкать на тебя: «Фу, лох, фу, пидор»!       Ладно, несмотря на то что Томас предпочёл бы сейчас сначала ощутить прикосновение горячего языка Дилана к головке своего члена, а после просто позорно сдохнуть, ему было тоже интересно узнать ответ на этот вопрос.       — Ты почему не у подруги? — Дилан, явно не ожидая такого поворота, отскочил от Томаса, который так и остался валяться на диване в полном шоке и с раздвинутыми ногами.       — Я у неё и была, между прочим! Но консультант из «Орифлейм» так и не пришёл, потому я и вернулась обратно!       Дилан, прикрыв рот ладонью, медленно повернул голову от девушки к Томасу.       «Да быть того не может, чтобы я перепутал адрес».       В гостиной воцарилось неловкое молчание.       Каждый из героев поочередно пялился друг на друга, пытаясь разобраться в абсурдности сложившейся ситуации. Последний раз нечто подобное Томас испытывал, когда признавался родителям, что гей. Но даже в тот роковой вечер не произошло ни акта домашнего насилия, ни скандала с боем посуды и громкими криками, которые потом по закону жанра сопровождаются стуками соседей по батарее. Но, видя в каком огорошенном состоянии находились и Дилан, и девушка, рассчитывать на то, что Томас выйдет отсюда живым не приходилось.       Первым, собравшись с мыслями и перекрестившись, заговорил Дилан:       — Ты что реально консультант «Орифлейм»? Тот самый, который должен был прийти в дом напротив?       — Да, — неуверенно ответил Томас, наконец-то сдвинув ноги.       — Я подумал, что ты проститутка.       — Проститутка?! — хором воскликнули и Томас, и девушка.       — Ну да, ты себя то в зеркало видел? — Дилан обвел пальцем всего Томаса целиком, будто это должно было убедить парня в правдивости слов.       Да уж, Томас чувствовал себя «как» проститутка, а Дилан был в этом абсолютно уверен.       И да, это самое дико оскорбительное и самое дико возбуждающее, что Томасу говорили за всю его долбанную жизнь, и член Томаса был с парнем солидарен, поэтому пару раз бессовестно дернулся вместо кивка.       — А ты тогда кто?! — Томас вспомнил, что он парень, у которого есть яйца, и перешел в нападение.       — Я так-то садовник. И еще бассейн убираю, — Дилан до забавного неловко почесал затылок, будто не он минутой ранее хотел до одури сильно полакомиться членом Томаса.       — А я подумал, что ты порно-актер, — растерянно признался Томас.       Дилан прыснул со смеху, заваливаясь на пол. Томас тоже захотел упасть на пол. Точнее провалиться сквозь него и очутиться на другой стороне планеты.       — Я, кстати, все еще здесь и все еще ни черта не понимаю! — девушка подошла к дивану и уперла руки в боки, требуя объяснений.       — Короче, я по глупости и банальному недотраху решил, что ты мне проститутку сняла. Ты же хотела устроить мне сюрприз! — Дилан наконец-таки угомонил истерику, но ненадолго.       — Да, хотела! И купила ту дорогущую систему очистки двора и бассейна, о которой ты твердил как ненормальный день и ночь.       — Вот же блин, — досадливо вздохнул Дилан и снова заржал.       — М-да. Я, если что, Бриттани, а это чудо работает на меня, — обратилась девушка к Томасу, потирая переносицу и приговаривая что-то на английском. Томас разобрал только фразу «святое дерьмо» или что-то около того.       — Это самый странный день рождения, — Томас несчастно уронил лицо в ладони.       — У тебя сегодня день рождения?! — Дилан прекратил ржать, поднялся с пола и присел рядом с Томасом.       Сангстер нахмурился и кивнул.       — Ты не поверишь! У меня тоже, — Дилан улыбнулся Томасу точно так же, как и в первый раз, когда открыл дверь, а член Сангстера опять зашевелился в штанах. Вот же неугомонный орган.       — Кхе-кхе, — прокашлялась Бриттани, снова напоминая о своем присутствии, — я вас обоих от души поздравляю, но давайте вы продолжите свои гейские непотребства в другом месте!       — Ты где живешь? — тут же просил Дилан у Томаса.       — На улице Строителей.       Чувствуете иронию, да?       — Ну, и чего же мы тогда ждем?!       Дилан перекинул Томаса через плечо как худой мешок картошки и под ошалевший взгляд Бритт резво поскакал на выход из дома.       Только тогда, когда стрелки часов на кухоньке Томаса перевалили за отметку полночь, парень ответил Викусе короткое «спасибо».

Вот и сказочке конец, а кто дрочит — молодец.