Кошки живут долго

      Солнышко мягко освещает лучами ту часть комнаты, до которой ты разрешаешь ему добираться, когда закрываешь на ночь шторы и оставляешь лишь небольшой кусочек окна открытым по моей просьбе, чтобы цветам не было темно, пока мы не проснёмся. Смотрю на тебя - спишь ещё. Такая сладкая сонная булочка.       Встаю, чтобы открыть окно и запустить больше свежего морского воздуха в нашу квартиру. На улице щебечут на испанском птички (я до сих пор не запомнила их названий), а у горизонта, за несколькими рядами домиков, ласковое сине-голубое море соприкасается с чистейшим лазурным небом так осторожно и чуть туманно, словно переполнено бескрайней нежностью и теплом к нему. Хотя отчего бы этому не быть правдой? Небосвод и морская гладь действительно будто созданы, чтобы быть вместе. Я так рада, что ты привезла меня сюда.       Ты отворачиваешься от стены, скидываешь с себя одеяло в сторону и так прелестно морщишься солнцу, не открывая глаз в своей безмятежной полудрёме, что я не сдерживаю улыбки. Уже загоревшее немного тело твоё рассматриваю, не стесняясь. Маленькие аккуратные стопы, которым так сложно подобрать подходящего размера туфельки, выглядывают из-под белоснежного хлопка пододеяльника. Он закрывает две трети твоей левой ножки и совсем немного правой. А твоих женственных нежных линий бедра совсем не прикрывает, являя мне сладкие изгибы, растяжечки чуть заметные и пологий склон твоей натуры. От них я взглядом поднимаюсь выше, по узкой изящной талии к груди, моей любимой, самой любимой, а потом к лицу... С уже открытыми глазами.       Ты смотришь на меня сонно, улыбаешься, понимая, чем я только что занималась. Прикусываю губы, без слов говоря: "ты самая сексуальная и прекрасная женщина моей жизни". И это чистая правда.       Ты зовёшь меня к себе, обратно в кроватку, протягивая руки и строя такое личико, которому просто невозможно отказать. Я улыбаюсь и не отказываю: невозможно же. Ложусь рядом, на живот, и целую много-много в щеки, губы, подбородок, шею, грудь... Куда только могу достать, туда и целую. Ты обнимаешь меня своими нежными руками, прикрываешь глаза и прижимаешь к себе покрепче.       Я шепчу тебе на ушко, нанежившись в объятиях, что мне нужно ненадолго уйти: "А когда вернусь, ты получишь кое-что очень приятное". И ты нехотя выпускаешь меня из рук, чуть хмурясь, но с любопытством и досадой, что я снова рассказываю о сюрпризе в будущем, и отбираю покой: ну как можно спокойно заниматься делами, когда тебя ждёт что-то неизвестное от любимой?! Я утешительным призом целую тебя в лоб и обещаю, что приду очень-очень скоро.       Город этим утром встречает меня как всегда тихо, приветливо и очень тепло. Улыбки людей, их голоса, желание помочь - всё это очень радовало меня вначале, когда мы только переехали сюда и радует сейчас, когда я ещё только-только начала хоть сколько-нибудь понятно говорить с ними на их языке. Благодаря тебе я могу теперь одна ходить за твоими любимыми мандаринами и апельсинами, чтобы потом приносить их к завтраку, обеду и ужину. Или даже чтобы делать их завтраком, обедом и ужином.       Но сегодня я иду не только за ними. Есть ещё одно важное дело, о котором ты узнаешь позже.       С полной сумкой свежих фруктов и ягод поднимаюсь на второй этаж небольшого старого дома, в котором теперь маленькое уютное гнёздышко нашей маленькой уютной семьи. Ты с порога встречаешь меня уже в шелковом платье с рюшами, которое я сама тебе шила, босая и с улыбкой до ушей. Забираешь сумку, в порыве нежности целуешь в губы, поймав их прямо на лету, пока я наклонялась поставить обувь на полку. Моя киска.       Самая счастливая на свете тащишь мандарины, апельсины, клубничку, персики и всё остальное на кухню, раскладываешь на столе, быстренько моешь и запрыгиваешь в кресло у балкона с полными руками мандаринок. Я бы вечно наблюдала этот взгляд, полный благодарности, детского беззаботного счастья и любящей нежности.