bastards

Слэш
NC-17
В процессе
9
Размер:
планируется Миди, написано 9 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
9 Нравится 1 Отзывы 2 В сборник Скачать

Глава 1 //Маменькин сынок.//

Настройки текста
      — Мама, нет! Ну как ты не понимаешь? Что это за убожество?       Я стою посреди магазина в огромных, угольно-черных брюках со стрелками, утопая в них.       — В этом только дедов хоронить!       — Эдвард. — Мать укоризно посмотрела на меня через солнечные очки и вскинула бровь. — Это серьезное мероприятие, мы их подошьём. К тому же у твоего брата были похожие в свое время.       — Когда? Десять лет назад? Может это и выглядело нормально, но сейчас?! Мам, это старомодно, безвкусно и совершенно.       — Хватит. — София резко поднялась с небольшого диванчика перед примерочной. — Ты ведёшь себя отвратительно, Эдвард.       Я демонстративно закатил глаза. — Ни за что в этом не выйду из дома.       Она сверлит меня взглядом несколько мучительных секунд и наконец сдается. Глубокий вздох, показывающий, насколько ей надоели мои истерики по поводу одежды и косой взгляд куда-то вне. — Какие же штаны ты хочешь.?       Хм, какие хочу? Она сама прекрасно знает. И естественно знает, что никогда не купит мне их. Ведь это, Пошло и вульгарно, к тому же тебе всего 16 лет, в таком не ходят в твоём возрасте.» Как будто я девчонка, которая в свои 16 просит у матери мини-юбку до бедра.       — Ты же знаешь, я хотел темные джинсы. Именно те самые, которые я примерял в позапрошлый вторник. Пожалуйста. Мамочка, ну пожалуйста! — Я перехожу на умоляющий и просящий тон, мой голос становится мягким. Глаза по-щенячьи заблестели, я хлопаю пушистыми ресницами. Мерзость. Но мать любит, когда я притворяюсь ребёнком и таким образом я часто могу что-то выпросить. София улыбнулась. Победа! Неужели?! Ага, вот так вот! Ну и кто тут маменькин сынок? Все равно ты. Ещё бы на колени встал. — Прокомментировал внутренний голос. — Надо же, Эдвард. Даже запомнил когда мы ходили в магазин. Ты ведь понимаешь, что во-первых они дорогие? А во-вторых слишком узкие? Чтобы ни одной четвёрки в этой четверти. Я не дал маме договорить и порывисто обнял, засыпая благодарностями. Подлиза — Ядовито скользнуло где-то внутри меня. Ну и пусть. Зато не просто подлиза, а подлиза в сексуальных черных джинсах за 60, мать его баксов. Сексуальные. Раньше я не мог позволить себе даже мысленно проговорить это слово. Буквально года два назад, я даже и представить себе не мог, какие грязные и развратные мысли будут посещать мою голову. Я показался бы себе отвратительным. Испорченным. Я ненавидел бы себя. Нет. Сейчас я нормальный. Я не боюсь желаний. Не боюсь самого себя. Да, я все еще стесняюсь говорить про ЭТО с кем-нибудь. Но я уже не тот запуганный придурок заучка, с прилизанными к макушке волосами. Я начинаю становиться собой. Именно тем человеком, которого я прятал от матери, от него, от себя. От мира. Со мной все в порядке, я не больной и меня не нужно лечить, как мне казалось. Да, я грешен. Но к черту Бога, если он запрещает любить, ведь так? Нет. Не так. О чем я вообще думаю? Мне снова стало страшно, что ОН услышит мои грешные мысли и просто испепелит молнией, а после демоны затащат меня в ад, впиваясь когтями в мою плоть и радостно хохоча. Ну ладно, не так наверное. Просто испепелит молнией. Мы уже едем домой. Рядом на сиденье лежат мои новые джинсы и изумрудная рубашка. Тут же коробочка с кожаным ремнём. Кеды за баснословную сумму, которые ей оплатил по карте дядя (не ебу) мама убрала в багажник. Снова я чувствую укол совести. Крест на моей собственной груди опять жжётся и будто прожигает меня насквозь. Или мне кажется? Я кладу руку между ребрами. Нет. Я чертов параноик, крестик даже не тёплый. — Эдди, милый, ты только не забудь сделать биологию, хорошо, зайка? — Мама смотрит на меня через зеркало заднего вида. Меня корежит от такого количества уменьшительно ласкательных слов в одном предложении. Как же она порой надоедает со своей бесконечной любовью. Ох, Эдс, это твоя мама. Нельзя так. Я выдавливаю из себя улыбку. — Конечно, мама. Надо было сказать, Ага, конечно, мама. Щас, прямо вот бегу роняя тапки, волосы назад. Впервые в жизни позвали на некое подобие вечеринки, а я буду читать про то, как спариваются собаки. Очень познавательно.» Соня кивает. Мы подъезжаем к дому. Эддичка, пожалуйста, если ты позовешь к себе Билла, ложитесь не позже десяти, ты в комнате, а Билл внизу. И позвоните его маме, чтобы она не беспокоилась. А завтра позвони мне, как только проснешься. А ещё не забудь. . Принять таблетки и выпить успокоительное перед сном. Я помню, мам. София улыбается, как бы осекаясь. Я выхожу из машины и забираю вещи. Как же меня порой спасают ее ночные дежурства, или ее чокнутая сестрёнка, от которой постоянно то уходит очередной любимый и единственный, то у неё температура, то нервный срыв, то кошка умерла. -Эдвард, а ты ничего не забыл.? — Она сняла очки и положила в бардачок машины. -Да вроде бы все взял. Ой. Я понимаю, на что она намекает и поспешно, чтобы никто не увидел целую ее в щёку. София поправляет мне волосы. Тебе было намного лучше, когда ты укладывал их. Хоть причесался бы. Ещё. Через два дня мы пойдем к дяде (придумай) Будь хорошим мальчиком. Не как в прошлый раз. И ты наденешь часики, которые он тебе подарил. Я игнорирую мамин очередной упрек и иду в дом. Богатенький дядя (придумай) очень меня раздражает, мы и так ни в чём не нуждаемся. Быстро взлетаю по лестнице и кладу коробки с пакетом на стол. У меня есть два с половиной часа. Да, мамочка, ты права. Я обязательно позову Билла. Но отнюдь, не для того, чтобы делать вместе биологию. Денбро быстро отвечает на звонок. — ЭДДИЧКА, ЕСЛИ БИЛЛ ПРИДЕТ К Т-Т-Т-ТЕБЕ СЕГОДНЯ Л-Л-ЛОЖИТЕСЬ НЕ ПОЗЖЕ Д-Д-Д-ДЕВЯТИ! Именно таким воплем ответил на мое, Привет, ты где?» Билл. Вот ведь заика несчастный. — Денбро, сходи к логопеду. А ещё пока не поздно к психиатру. — Да л-л-ладно тебе, Эдс. — Он тут же заговорил нормально. — И не до девяти, а до десяти. — Парировал я — В-вот это я п-п-понимаю: м-м-мальчик вырос! Ах да. Я рядом, меня родители подбросили. — А сам-то! Дойти не мог? — Я попытался задеть Билла, с ужасом осознавая, что его родителям пришлось терпеть крики сына на заднем сидении. — Ой, о-отвали Эдс. А ещё ид-д-ди открывай, я уже т-т-тут! Я вышел на крыльцо, как раз в тот момент, когда машина только повернула на нашу улицу. Очень смешная шутка, заставить ждать себя на пороге. В момент, когда автомобиль замедлил ход Денбро выскочил на ходу, громко хлопнул дверью машины, а перед этим шлёпнул брата по за затылку и згреб меня в объятия. — Ты же понимаешь, что мог сломать ногу, или не дай Господь поцарапать этой же ногой отсовскую машину? Я отпихнул Билла от себя, с сочувствием глядя на его мать, которая держалась за сердце, глядя на своего поистине чокнутого сыночка, пока они проезжали мимо. — Не д-д-дождешься. — Он по-хозяйски открыл дверь и сразу поднялся ко мне в комнату, положив рюкзак со значкми на пол. — Ты руки не помыл. — А я их н-н-не пачк-к-к-кал. На том и порешили. Билл присел на кровать, с интересом поглядывая на пакет и коробки — Вот, уговорил маму. — Смущённо промямлил я, вытаскивая из пакета джинсы и прикладывая к ногам. — На три размера меньше взял? Чтобы наверняка? — Он засмеялся, приготовившись смотреть мой, показ мод». Я вышел из-за ширмы, которую мама разумно купила мне, когда у нас пару месяцев жила моя кузина, во избежании неловких ситуаций. — Н-н-н-неплохо! Я бы сказал очень д-даже! Денбро встал и смерил меня взглядом, от которого мне почему-то стало не по себе. — Только в-вот. Что-то не так. Г-г-господи, Эдс, ты что в семейниках?! — Билл присел на колени и умирает от смеха на полу, хватаясь почему-то именно за мои, а не за свои ноги. Я пытаюсь остановить этот приступ веселья, но кажется тщетно. В край обнаглевший Билли одним лёгким движением сорвал с меня ремень, а после спустил штаны и чуть не задохнулся. — Н-н-н-ну точно! Они что т-тебе достались прямиком от п-р-радеда? Он в них с-служил, да?! Это же капец как заметно, ты в зеркало совсем не смотришь?! Я покраснел и прикрыл ноги кофтой, которая лежала тут же. — Слушай, р-реально, переодень их. Значит так: Под рубашку черную футболку. Вот эту. Он швырнул в меня своей футболкой, затем закопошился в портфеле и достал другую, которую тут же и одел. — А рукава п-по-подверни до локтей. И сними ты эти счастливые д-дедовские панталоны! Он снова прыснул, когда я весь красный и смущенный поплелся в ванную. Я стою и смотрю на себя в зеркало. Черные обтягивающие джинсы, широкий кожаный ремень с пряжкой в виде слова cute. Черная футболка с кучей разноцветных французских слов как будто написанных баллончиком граффити, переводить которые Билл отказался. Поверх изумрудная рубашка, на руках браслеты Денбро, которыми он настаивал дополнить мой образ. Вьющиеся волосы причесаны, я слегка приподнял кудри на лбу. От меня приятно пахнет самыми мужественными на мой взгляд парфюмом мамы, насколько это было возможно, учитывая, что всё-таки он женский. Такие узкие. Хотя Денбро мог себе позволить ходить в таком куда угодно. Хоть в школу, хоть на похороны. Ему было совершенно все равно, что о нем подумают незнакомые люди. И я ему в этом плане завидую. Родители никогда не упрекали сына в его стиле одежды. Он живёт в обычной среднестатистической семье. В нормальной семье. Мама, папа, младший братишка, которого он обожает, но при этом иногда поколачивает. И собственно сам Билли. Иногда я думаю, каким бы он был, не будь всего этого. Я просто не могу представить себе другого Денбро. Спускаюсь вниз, где Билл, который в свою очередь нацепил на себя кучу колец и толстую отцовскую цепочку ждёт меня и ковыряет кухонным ножом и без того рваные на коленках джинсы. На столе почему-то лежит косметичка мамы. Он поднял голову и заговорчески улыбнулся. — У меня есть идея. — Для начала положи этот тесак на место. А для кончала. Билл, не надо. Меня же изобьют! Забыл где мы живём? — Надо, Эдди, надо. Денбро достал из кармана маленький пузырек черного лака для ногтей, а из маминой косметички извлёк подводку. — Я что должен всем своим видом показывать, кто я? Денбро кстати первый узнал, что я по парням.

<center><center>

</center></center> Это было год назад. Зима. Я помню как будто только вчера размазывал слезы по щекам, затыкая рот подушкой. Я тогда первый раз подрочил. А потом молился на коленях семь часов подряд. Семь часов я стоял на коленях. Семь часов заиканий, слюней и соплей. Страха, от того, что мне понравилось. Матери дома естественно не было. Дежурство. Утром меня нашёл Денбро. Он хотел зайти за мной, чтобы пойти вместе в школу, но увидев меня понял что никто из нас туда сегодня не придёт. Дверь открыта. Окно нараспашку. Я лежу на полу в некой липкой и противной дреме. Мне холодно. Щеки будто обморожены слезами. Он тряс меня за плечи, пока я пытался, словно копируя его собственные заикания хоть что-то сказать. — Да нет же. Лёгкая изюминка! А подводка это для меня. У тебя и так глаза выразительные. Он глядя в зеркало поводил по нижнему веку подводкой, затем совсем чуть-чуть сверху. От таких тыканий в глазные яблоки меня замутило. Его это действительно не испортило, Билл теперь походил на слегка лохматого рокера. — Ну что, пошли? — Сказал я, возвращая ему лак. Накрасил криво, но не думаю, что кто-то будет разглядывать. — Ты глупенький? Хочешь помогать открывать бутылки с пивчанским, или сворачивать ковры? Ну уж нет.! — Ковры? — Ну да, кому охота оттирать блевотину от собственного паласа? Мы посидели ещё немного, специально опоздав на полчаса, чисто из приличия, как заявил Денбро. Стук в дверь. Безвкусную музыку слышно на другом конце улицы. Нет, тут явно никто не стучится. Все приходят просто потому что. Мы вваливаемся в дом через заднюю дверь, откуда все выходят покурить, если балконы забиты. Шум гам. Куча пьяных подростков. А ведь это длится всего полчаса, где они успели так набраться? Дом огромный. Три этажа и два балкона. Очень похож на дом дяди. Вот дерьмо, у него что есть избалованный ребёнок, закативший эту вечеринку? Ковры действительно свёрнуты и стоят по стенам. Вещей на полках и стеллажах очень мало, но Билл объяснил, что все благоразумно припрятано в одну единственную запертую комнату. Под потолком скопился дым, видимо кто-то плюнул и закурил прямо в доме. Но вскоре музыку приглушили и этого умника вытолкнули на балкон, а всем остальным трехэтажным матом очень доходчиво объяснили что курить в доме нельзя. Мне стало скучно. Никто из одноклассников пока не пришел, виновника торжества мы не знаем, нас обещала познакомить Беверли, которую пытаемся найти уже битый час. Наконец я замечаю рыжую копну волос где-то под лестницей и буквально отрываю ее от какого-то парня, с которым они очень мило сплетались языками, громко чмокая и чавкая. Фу. — Эддичка! Привет, привет! — Бев сильно прижала меня лицом прямо к своей груди, вываливающейся из маленького черного платья и чуть не задушила. — Не назыай меня так, пожалуйста! Пошли, мы искали тебя. Она даже не попрощалась со своим дружком и заметив Денбро налетела на него, коротко целуя в губы и щеки. Тот залился краской, когда она заприметила и похвалила его подведенные глаза. Я попытался было начать ревновать друга, но не успел. С лестницы кубарем летит нечто огромное, кудрявое, извергающее из своего рта ругательства, которые я даже сейчас не осмелюсь повторить и сбивает меня с ног, падая сверху. Я сильно ударился головой об пол, из глаз сами собой брызнули слезы. Со второго этажа слышатся крики. Вдруг за окнами взревела сирена. Сирены. Полицейские сирены. Полиция. Это слово с ужасом пронеслось в моей голове, пока кудрявого спешно пытались стащить с меня Беверли и Денбро. Полицейская облава.Об этом точно напишут где-нибудь. И мать узнает какой я мерзкий обманщик, дрянной мальчишка и грязный похотливый приемник Сатаны. Спокойно. Угловатое тело наконец покинуло мое личное пространство. Он оказался ужасно пьяным. Пьяным, возможно укуренным, вонючим, возможно заразным, высоким и тяжёлым. А ещё. Ещё он ранен. Правая рука рассечена, по локтю стекает кровь и капает на пол. Опять рвотные позывы. Меня подняли с пола вслед за ним. Мы хотели бежать, но не тут то было. Эти несчастные пару секунд сыграли над нами злую шутку. Вокруг месиво из правоохранительных органов, неуправляемых подростков и непонятно откуда взявшихся собак. Все происходит очень быстро, слишком быстро, много дыма, все завертелось перед глазами и я начинаю задыхаться. Ингалятор. Где ингалятор. Я не понимаю как, но меня кто-то хватает под руки и тащит под лестницу. Это Беверли. Она толкает меня туда и оказывается так есть маленькая, неприметная кладовка. Я кубарем качусь вниз, в пыльное, темное и тесное помещение. Следом на меня падает ещё кто-то. Ничего не видно, я продолжаю хватать воздух ртом. Его катастрофически не хватает. Вдруг он наполняет мои лёгкие. На моих губах чьи-то колючие губы. Я дышу. Я снова дышу. Теперь этот кто-то молча зажимает мне рот рукой. На ней нет длинных ногтей и кажется это парень. Кто это. Глаза никак не могут привыкнуть к темноте и я ничего не вижу. Некто тяжело и хрипло дышит, в принципе как и я сам. Крики начинают затихать. На их место приходят грубые голоса полицейских. Через вентиляционное отверстие на нас падает, чертыхаясь Беверли. Я сразу понял что это она. Ее духи. Ее грудь опять на моем лице. Как будто специально так упала. — Загнали на второй этаж, пришлось лезть так. — Объяснила она шопотом мне в самое ухо свое эффектное появление. Я чувствую под собой слабое шевеление. Вот дерьмо, я на ком-то сижу! В панике я двигаюсь к шкафу и на мою и и так пострадавшую макушку падает бутылка с вонючим содержимым. Она разливается и жидкость стекает по волосам, рубашке. Я тихо матерюсь (между прочим имею право) и швыряю ее куда-то в сторону. Бев молча оттирает с меня все это. Почитал, блять про еблю зайцев. Мы просидели там ещё как оказалось два часа. В полной тишине. В полной темноте. Был слышен звон разбитого стекла — какие-то умники побежали через окна второго этажа. Оттуда на пристройку в виде гаража, а дальше куда глаза глядят. В конце концов нас нашли. Но слава тебе Господи, если ты все ещё не покинул меня, за мои мысли и поступки. Нас нашли не менты. Дверь резко распахнулась и в глаза ударил свет. Мы вчетвером (этот безмозглый укурок как оказалось тоже был с нами) щуримся от света. — Вот вы где. Подъём! Ну, чего разлеглись?! — Женский голос. Нет, девчачий. Нечто среднее, не очень понятно сколько ей лет. Силуэт тоже ничего не говорит о том кто перед нами. Плечи чуть больше чем бедра, тонкая талия, юбка солнце. Кажется кружевной топ. Длинные волосы спускаются по плечам. Первым наверх взлетел Денбро. Следом, таща меня за собой Беверли. Я действительно не очень хорошо соображал и пару часов провел всмятку в душном подвале, мне несколько раз прилетело по голове, но когда они с Биллом посмотрели на меня я понял — что-то не так. Ты у нас теперь блондиночка! — Билл переводит взгляд то на меня, то на Бев, то на девушку. Она выходит, наша ровесница. Да, как мне и показалось — склад тела не совсем девичий. Плечи уж больно широкие, но всё-таки худенькая и вроде ничего. Она чуть пониже Билла, Бев ей в росте уступает на пару сантиметров. Одета прилично. Даже дорого. Не вульгарно, вовсе нет. Именно прилично и очень дорого. — Эш! — Беверли бросилась на шею девушки, та мягко отстранилась, только поцеловала ее легонько в обе щеки. — Опять твои старомодные мажорские замашки? — Кто из вас достаил нам столько хлопот? — проигнорировала она Бев. — Нам? — Переспросил я, пялясь на собственное отражение в зеркале. Кудри растрепались, уже высохли и на концах были пепельно блондинистыми. Что я скажу маме?! — Ну да. Мне и отцу. — Эшли, так ее звали, как оказалось позже прошлась по комнате, пиная массивными ботами воздух. — Кто-то из вас торчал на втором этаже, потом драка, несколько ножевых. У меня могли быть проблемы.- Она усмехнулась, будто давая понять, что ей на самом деле ничего не угрожает. Ножевые. Рана. Кровь. Кровь того парня. Меня опять замутило (который уже раз?), но я увидел, что ковры уже опущены, а «блевать на чей-то палас» не очень вежливо. Из подвала послышался глухой стон. Это начал подавать признаки жизни кусок дерьма, втянувший нас во все это. Билл спустился вниз и мы с благоговением пронаблюдали за ним. Картина маслом: этот шизик ловит глюки, у него отходняк, кровь на полу, одежде, волосах и Денбро бегает за ним по этой комнатушке, пока тот швыряется в него различными предметами. На вопли и маты Денбро со двора примчались полицейские. Кудрявому просто двинули в челюсть, скрутили и кажется запихнули в полицейский уазик. Но в следующее мгновение в дом вошёл дядя Уильям и даже не взглянув на нас спокойно подошёл к Эшли и чмокнул в макушку. Мне стало откровенно плевать на барашка, которого так грубо вытащили на свежий воздух. — Дядя Уильям.? — Я почему-то до последнего не хотел верить, что это его дом. Наконец заметив наше присутствие мужчина улыбнулся и потрепал меня по волосам. — Ногти и волосы красить очень вульгарно, Эдуард. По крайней мере тебе. Меня передёрнуло. Ну во-первых Эдуард. Я извиняюсь Успенский? Меня так даже бабуля не зовёт. А во-вторых пусть он и любит лазить в нижнее белье других людей, пускай ограничивается моей матерью, кажется она не против. Я тут же мысленно ударил себя по щекам. Моя мать не шлюха. Этого человека кажется полюбила, он богат и. Очень любопытен, беспардонен, лезет ко мне и у него своеобразные соображения по поводу моего внешнего вида. Были, есть и будут. Я мило улыбнулся, крича внутри и ответил рукопожатием на протянутую мне руку. На руке кольцо. Обручальное. Нехорошо, Мистер Реймонд, очень нехорошо. — Я отвезу тебя домой, Эдуард. Маме мы естественно ничего не расскажем, если ты понимаешь о чем я. — Перехватил он мой взгляд, скользнувший по кольцу. — Ей не понравится, что ты не спишь в такое время. — Конечно, сэр. Маменькин сынок.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.