Тайна

      Вряд ли кто-то посмел бы представить даже в самых смелых фантазиях, что холодный и нелюдимый, угрюмый парень едва ли не каждую ночь, едва дом погружался в тишину, доставал из запертого на замок ящика среднего размера силиконовый член, блестящие квадратики кондомов и полупустой тюбик смазки. Каждый раз Омск не находил в себе сил, чтобы побороть стыдливый румянец.       Приспустив трусы, он ловко раскатал на себе резинку и улегся на живот, прижимая налившийся кровью член к матрацу, и приступил к знакомой подготовке. Смазанные пальцы легко проникли внутрь, разминая упругие мышцы и увлажняя чувствительные стенки. Прострелившее удовольствие Омск проигнорировал, не желая довольствоваться малым.       Растянутая дырка не пустовала долго. Быстрыми движениями, размазав оставшуюся на руке смазку по игрушке, парень уткнулся лицом в подушку, закусив наволочку зубами, и стал продавливать внушительную головку в себя. Выгнувшись в спине навстречу инородному предмету, он без труда достиг нужной глубины и остановился, переводя дыхание. Едва тело привыкло к размеру, Омск принялся методично трахать себя. Все мышцы, кроме рабочей руки окаменели, подчиняясь последней воле головы, хотя все инстинкты кричали, что нужно двигаться навстречу и стонать, упрашивая о большем. Но сзади никого не было, а на задней стенке век обитал лишь смутный образ партнера, с которым Омск не против заняться сексом.  — Что бы сказали твои братья, если бы увидели тебя сейчас, Омск? — шептал почти знакомый голос, обжигая ухо. — Такой сильный, вечно отстраненный Омск, который как сучка хочет подставиться под кого угодно…       Мышцы сжались, посылая разряды удовольствия от затруднившего движения члена. Язык сам прочертил мокрую ткань наволочки, но голова представила фактуру головки между губ, соленой не от собственного пота, а от чужой смазки.  — Как жаль, что никто не знает, как независимый Омск мечтает кончать с членом во рту. Каким жадным простой парень становится, едва почуяв чужое желание спустить ему в глотку.       Зажмурившись сильнее, Омск лишь быстрее задвигал рукой, порождая громкие хлюпы смазки. Его воображение доводило похоть до невиданных высот, не оставляя выбора, как продолжить с большим усилием.       Однако ощущение реального мира не отпускало до конца, всегда присутствуя на обочине образов. такое могло произойти только в какой-то параллельной реальности, где Омск был более уверен в себе и не комплексовал по поводу своей природы. Подчиниться кому-то, при этом оставшись сильным — такого не способна выдумать даже его скромная фантазия. Уж лучше так, боясь обронить малейший звук в темноте собственной комнаты изо всех сил таранить прожорливую задницу, чем проявить слабость перед кем-то.       Через полчаса, а возможно спустя два — Омск потерялся во времени — но желание разрядки стало нестерпимым. Одной рукой продолжая тереть раздраженную простату, вторая сомкнулась на члене, в тот же миг отправляя за грань изможденное тело. Он не позволил искусственному фаллосу остановиться до тех пор, пока в презервативе не оказался весь запас скопленной похоти. Наконец, спустя несколько минут, за которые мышцы смогли отойти от судороги, парень с пошлым хлюпом извлек орудие из себя, свернул использованную резинку, и убрал все в ящик, беззвучно закрывая замок.       Стерев салфеткой немногие следы своего стыда, Омск вернул белье на место и уютно устроился на кровати, перевернув промокшую от слюны и пота подушку другой стороны. Задница приятно ныла, отзываясь теплом в расслабленных конечностях, а разум Омск, избавившись от всех гнетущих мыслей и противоборства чувств, отправился в мир снов.