Круги на воде

Опоздал. Тэён проводил грустным взглядом отъехавший от остановки автобус и взглянул на табло. Словно в насмешку, оно пошло рябью и непонятными символами, а затем, мигнув пару раз, отключилось. Просто блеск. Обращаться за помощью к телефону смысла не было. С 10% заряда и в энергосберегающем режиме на нём можно было разве что посмотреть время — и то одним глазом, желательно не дыша. С ним в последние дни творилось что-то неладное, и Тэён обещал себе отдать его в ремонт, но постоянно находились другие, более важные дела. Если уж на то пошло, отношения с техникой у него испортились буквально на пустом месте, хотя до этого обе стороны соблюдали вежливый нейтралитет. Один сегодняшний фотосет выпил столько крови, что руки до сих пор тряслись, а мозг требовал ударную дозу никотина впервые за несколько лет. Клиент — Вон Юкхэй — оказался типичным представителем элиты в самом худшем и стереотипном проявлении по мнению Тэёна: не слушал, раздавал советы о ракурсе и свете направо и налево так, словно сам был, как минимум, магистром фотографии, и почти довёл до слёз своего ассистента. Тэён, медленно закипавший практически с первой минуты, всеми силами старался не подавать виду, но от души треснул кулаком о стену, когда спустя всего полчаса после начала Юкхэй ушёл говорить по телефону. Просто встал посреди съёмки, вышел из студии, запнувшись за провода, что Тэён раскладывал битый час, и пропал минут на двадцать. На вопрос, всегда ли он такой, ассистент одними губами пробормотал: «Простите, Тэён-ши» и выбежал следом. Без него Юкхэй, видимо, заблудился бы в безлюдном коридоре. Тэён терпеливо ждал, а его глухое раздражение находило выход в барахлящих осветительных приборах, расфокусе камеры и, в качестве вишенки на торте, — в стремительно пустеющем заряде на телефоне, что упорно отказывался заряжаться. Вместо двух часов съёмка затянулась на пять; ещё час Тэён провёл в прострации, пытаясь не то переосмыслить жизнь, не то просто успокоиться. Лишнее время, конечно, было щедро компенсировано, но радость от этого сейчас почти не ощущалась. Метро закрывалось через три минуты, карта с круглой суммой лежала дома, а наличных хватало разве что на банку газировки в автомате. Ещё в студии Тэён, конечно, написал Тэну, но ответа пока не было, а задерживаться ещё дольше он не хотел. Он нырнул в круглосуточный молл и с тоской посмотрел на время: четверть первого, семь процентов. Тусклый экран моргнул всплывшим уведомлением. «Заканчиваю через двадцать минут. Где тебя забрать?» Тэён быстро отправил адрес. В животе предательски заурчало. Во рту не было ни крошки с полудня, но подниматься на фудкорт не было сил. Даже дойти до лифта — особенно теперь, когда он сидел на мягком диване, а сумка с фотоаппаратом не оттягивала плечо, — было сложно. А ещё клонило в сон. Тэён давно позабыл, каково это — чувствовать, что тебя вырубит, стоит лишь прикрыть глаза, и сопротивляться этому было невероятно сложно, а прилюдно пускать слюни звучало так себе идеей. Всё же купив газировку, Тэён вышел на улицу. За полчаса ощутимо похолодало, это приятно отрезвляло. По крайне мере, Тэна он встретит во вменяемом состоянии, а там… Мысли оборвались вместе с тем, как алюминиевая банка больно ударилась о зубы, а часть напитка оказалась на подбородке и толстовке. В Тэёна врезались и, судя по боли в руке, ещё и вцепились. — Может… — он осёкся, увидев, кто именно столкнулся с ним. — Вы? Вы в порядке? Вон Юкхэй, всего час назад державшийся как король, сейчас казался напуганным до смерти. Лицо побледнело до ужаса, зрачки были расширены; он, кажется, не понимал, где находилсяя. Одежда тоже была в полном беспорядке: рубашка неряшливо заправлена в брюки, пуговицы застёгнуты через одну. И пятна… Тэён похолодел, когда в его ладони ткнулось нечто небольшое и липкое, а предплечье пронзила боль. — Бабочка, — проговорил Юкхэй одними губами и тут же бросился бежать, оставив его в полнейшем ступоре. Бабочка? Что за чёрт? Тэён собрался было помчаться следом, требуя объяснений, но перед ним остановилось такси. — Садись, — помахал Тэн с пассажирского сиденья. — Эй, хён! Тот тряхнул головой и послушно забрался в машину, машинально пряча «сувенир» в карман толстовки. — Видок ниже среднего, — присвистнул Тэн. — Вы что, вампиров снимали? К горлу подступила тошнота. Значит, пятна не померещились. — Ага, — Тэён откашлялся, надеясь звучать максимально устало, а не напугано. — Устал до смерти. — Жажду кровавых подробностей. Тэён прикрыл глаза. Больше всего хотелось отключиться и выкинуть из памяти этот день — для надёжности, — но странный свёрток в мокрой бумаге не давал этого сделать. Какой-то глупой и наивной частью Тэён надеялся на нелепый розыгрыш, мало ли, что богатым со скуки может взбрести в голову? Другая же твердила об очень-очень нехороших вещах. Как её заткнуть, Тэён, увы, не знал. Он ломанулся в ванную, едва они вернулись домой. Пока Тэн гремел чем-то на кухне, Тэён отмывался так тщательно, что даже от мягкой мочалки кожа горела огнём, а трети геля для душа как ни бывало. Грязную одежду, сваленную на полу в кучу, Тэён закинул в машинку не глядя, а свёрток засунул в карман халата. Соблазн отправить его следом за толстовкой был велик, но любопытство ещё больше. По квартире плыли настолько соблазнительные ароматы, что под ложечкой не просто сосало — свербило. Тэн разливал по мискам рамён — сытный, с овощами и яйцом, а не так, как обычно делал Тэён: голую лапшу и приправу. — Выглядишь крайне сомнительно, — Тэн разглядывал Тэёна, пока тот уплетал за обе щеки. — Что, правда так ужасно? — Не то чтобы… — от необходимости что-то говорить еда встала поперёк горла. — Но знаешь, когда тебе из раза в раз указывают, как делать твою же работу, а потом ещё и запарывают… убить хочется. Тэён испуганно прикусил язык, но вылетевших слов было уже не вернуть. Их, конечно, всё равно никто другой не мог услышать, но проснувшаяся внутренняя паранойя ехидничала, что следовало быть осторожнее. — У нас синхрон, — усмехнулся Тэн. — Чуть шейкер сегодня не надел на голову одному зануде, видите ли, он считал, что я смешивал коктейль восемь секунд, вместо семи. Тэён фыркнул. — Надеюсь, — продолжил Тэн, — после нашего с Ютой отпуска не заработаю аллергию на коктейли. Подожди. Не говорил, что забыл. Говорить было не нужно, по лицу Тэёна всё прекрасно читалось. — Не волнуйся, за неделю не умру с голоду, я не такой безнадёжный. С Ютой мы же нашли общий язык. Особенно после… — Ну, перестань! Мы ведь извинились. И диван новый купили. Тэён закатил глаза. Это никак не отменяло того, что Юта всё равно старался не пересекаться с ним взглядом до самого отъезда. — А твои сны? — Тэн перестал улыбаться. — Стало легче? Будь Тэён котом, непременно ощетинился бы. Стоило догадаться, что Тэн спросит об этом рано или поздно. Лучше, конечно, поздно. Или никогда. — Да, вроде… Он не врал, даже не пытался уйти от ответа. Кошмары в последнее время почти не снились и… наверное, это было хорошо? — Здорово, — Тэн благоразумно не стал развивать неприятную тему. — Я, правда, рад. Усталость всё же давала о себе знать. Пожелав Тэну спокойной ночи, хотя тот явно собирался залипнуть в приставке до утра, Тэён закрылся у себя, намереваясь проспать как минимум до полудня. Но внутренний голос, явно искавший приключений, практически требовал посмотреть, что же было в свёртке. Там ведь могли оказаться наличные — ещё одна компенсация за ужасное поведение. Не то, чтобы Тэён был зациклен на деньгах, но лишними они не были. Свёрток оказался обёрнут в красивую подарочную бумагу, местами порванную и влажную. Тэён на всякий случай потряс его: внутри что-то было. Избавившись от бумаги, Тэён увидел маленькую картонную упаковку — размером чуть больше, чем для полароидов. — Наш девиз — «слабоумие и отвага», да? — спросил он сам себя. На кровать упали фото. На них не было ничего, кроме природы: небо, деревья, озеро, но чем дольше Тэён смотрел, тем крепчала в груди тревога. Спроси кто — он бы не смог объяснить, почему: сам не понимал. Казалось, будто за кадром каждого снимка жило нечто зловещее. Он выжидало, готовясь напасть, разодрать, сожрать. Страх волной поднимался по позвоночнику, растекаясь по телу, оплетал разум липкой паутиной. Пульс участился, дыхания перестало хватать и хотелось расцарапать горло, чтобы вдохнуть. Кадры мелькали один за другим: небо, вода, деревья, глаза слезились. Фото хотелось порвать, выбросить, сжечь и никогда больше не вспоминать, но Тэён не мог перестать перебирать их и тасовать как карты. — Хён, не спишь? — Тэн коротко постучал в дверь. — Можно твои наушники? Мои, кажется, всё… Тэён никак не отозвался, глядя в одну точку, сжав пальцы на одной руке так крепко, что ногти больно врезались в ладонь. На последнем снимке в чьих-то ладонях сидела бабочка. *** У Доёна были огромные планы на эту неделю. Первый и самый главный, жирно обведённый красным — выспаться. Восемь часов, как советовали доктора, или двенадцать — разницы не было. А ещё — отключить телефон, чтобы никто своим звонком не испортил этот пункт. Других тоже было предостаточно. Например, посмотреть все пропущенные серии любимых дорам, попробовать приготовить пару-тройку блюд, на которые вечно не хватало времени. Выползти в бар, в конце концов, встретиться с друзьями, которые ещё не поставили на нём крест. Честно говоря, Доён сомневался, что такие остались; единственное, что от него слыши в последние полгода в любое время дня и ночи — работа. Одни шутили, что рады сидеть в офисе всего-то по двенадцать часов в день, тогда как Доён вкалывает все двадцать четыре и где-то ещё достаёт немного. Другие — что многочисленные сети Сеула падали одна за другой, лишь бы к ним прикоснулись и подняли волшебные умелые руки. Сам Доён многозначительно отмалчивался, давая полную свободу творчества. Ему было глубоко наплевать, кем его считают, хоть секретным агентом. Иронично, но это было ближе всего к правде и… — Нет-нет-нет, — застонал Доён, почуяв мягкие крадущиеся шаги, и натянул одеяло на голову. — Хэчан, я покормил тебя, когда вставал. Ты не успел проголодаться. Кот мяукнул: хрипло и недовольно, а затем по-хозяйски устроился на груди, вытянув переднюю лапу, и заурчал. Понял, вздохнул Доён, нельзя было вставать даже в туалет. Хэчана — рыжего с приплюснутой мордой и наглого котяру обмануть было сложнее, чем систему распознавания лиц. Раз он решил, что проголодался и Доёну нельзя больше спать, значит, так и есть. Несмотря на общую вялость и разбитость, сон упорно не шёл. Доён перевернулся на живот, просунул руки под подушку и только успел порадоваться, что Хэчан куда-то свинтил, как блаженную тишину нарушил небезызвестный и давно набивший оскомину хит Псая. Доён мужественно дотерпел припев до конца и довольно потянулся. Здорово, что Ёнхо вспомнил про отпуск. Конечно, без него придётся непросто, но уж как-нибудь… Телефон ожил снова. Из недр квартиры ему вторил громкий и очень недовольный мяв. Доён натянул подушку поверх одеяла и только потом понял свою ошибку: лежать резко стало неудобно, а воздух закончился. На третий звонок он не выдержал и ответил, побуравив дисплей несколько секунд яростным взглядом. — У нас труп, — «доброе утро» от Ёнхо всегда было незабываемым. — И будет второй, — буркнул Доён. — Хён, я же просил… — Ты должен это увидеть. В переводе на обычный это означало «Мы без тебя не справимся». Это было даже не самомнением Доёна, а констатацией факта. — Ладно. Дай хотя бы десять минут. — Я уже отправил патрульных к твоему дому. Как раз хотел предупредить, что они… Дверной звонок отвратительно сочетался с утробным кошачьим воем. — …скоро должны быть. Доён молча отключился. Последняя надежда испарилась вместе с поворотом в сторону участка, мимо которого он проехал. Доён ездил туда как на работу — хотя почему «как», и знал дорогу с закрытыми глазами. Он верил, что усопшим оказался кто-нибудь умерший от старости, и его бы окружала чистая светлая аура. Он бы установил причину смерти, они бы с Ёнхо разошлись как в море корабли. Но, увы… — Мне показалось, или тут пресса? — Пронюхали, значит, — Ёнхо дёрнул плечом. — Удивлён, что не приехали раньше нас. — Можешь объяснить, что происходит? — Доён раздражённо потёр переносицу. — Ненавижу загадки, ты же знаешь. — Имя Вон Юкхэй тебе о чём-нибудь говорит? — Сын господина Вон, член совета директоров крупнейшей строительной компании? Отправлял им резюме. Ёнхо присвистнул. — Когда успел? — Полгода назад. За день до того, как ты выдернул меня на первое задание. — Тебя взяли? — Какая теперь разница. Так что с ним? — Там, — Ёнхо махнул рукой в сторону мусорного бака, и Доён тихо присвистнул. — Погоди… Это не он случайно приходил месяца два назад с заявлением, что ему угрожают? — Ты не делаешь лучше. Приходил. Его обнаружили примерно час назад, вызвали патрульных, ну, а дальше… — они подошли ближе и Ёнхо замолчал, давая возможность Доёну оценить ситуацию. Юкхэй сидел на земле, прислонившись спиной к мусорному контейнеру. Голова упала на грудь, руки и ноги были скрещены, как если бы он присел отдохнуть и случайно задремал. Шёлковая фиолетовая рубашка была покрыта засохшими бурыми пятнами. Доён хотел бы верить, что это вино. — Здесь? — он покосился на Ёнхо. — Или всё же в участке? Доён не любил демонстрировать свои способности на публике. Не из-за того, что о нём могли подумать, на это было глубоко плевать. Чужое присутствие мешало. В морге всё намного проще: только он сам и почивший бедолага (или счастливчик, как посмотреть). — Если можешь, — извиняющимся тоном попросил Ёнхо. — Вдруг есть детали, которые мы потом упустим… — Дай мне пять минут. Сделав несколько глубоких вдохов, Доён присел перед телом и вперился невидящим взглядом в невидимую точку в паре сантиметров над макушкой. Вокруг покойного расплывалось чернота — настолько кошмарная, что даже находиться рядом было тяжело. Одна мысль о необходимости прикоснуться вызывала отвращение. Юкхэя окружала чистая, неприкрытая ненависть, захлестнувшая Доёна с первым же вдохом. Видения один за другим проносились перед глазами. Хаотичные, смазанные, тусклые, и Доён позволял им отпечатываться в памяти. Попытаться остановить их означало бы погрязнуть в чужой энергии ещё больше, а это, судя по мощи, могло оказаться смертельным. Доён падал всё глубже, впитывая, как губка, всё больше отголосков чужой жизни. Вот только — парадокс, не иначе, — практически ни один из них не принадлежал убитому. — То есть как? — Ёнхо плохо понимал, как работал дар Доёна и старался не лишний раз лезть с расспросами, но сейчас без них было никак. — Вот так, — Доён жадно присосался к молочному коктейлю, который обычно терпеть не мог. — Как это на вашем языке? Наследил? — Не совсем понимаю, к чему ты. — Убийца Юкхэя его ненавидел. Просто потому что тот жил. Можешь отметать конкурента по бизнесу, всякие любовные интрижки и что там ещё у богатых. Это всё мелочи. Головная боль нарастала с каждой секундой, а коктейль уже горечью стоял в горле. Гул и оживление на улице раздражали, хотелось тишины и очень не хотелось людей. В какой-то момент стало настолько дурно, что Доён был уверен: его вывернет прямо сейчас и будет чудо, если он не упадёт туда же лицом. Возможно, здравый смысл оставил его ненадолго; очнулся Доён уже у дома с телефоном в руках и только что отправленными извинениями Ёнхо. Где-то внутри попыталось зашевелиться чувство вины: его попросили о помощи, на него положились, а он… Но Доён быстро отключил это, а следом и телефон, чтобы уж точно никто не смог достучаться. В квартире сил хватило лишь на то, чтобы скинуть ботинки, наполнить кошачьи миски едой и водой, и упасть поперёк кровати. Потом. Все скандалы, интриги, расследования и прочее — потом. Ничто человеческое Доёну, несмотря на «особенности», было не чуждо. Когда-то он хотел составлять список вещей, которые собирался попробовать, и в этот него точно не входило пробуждение от голода. Потребовалось три минуты, чтобы убедиться: внутри не разверзлась чёрная дыра или что похлеще. Он толком-то не позавтракал, выпил один коктейль и если сейчас вечер, неудивительно… Телефон разбил все иллюзии. Доён и впрямь поспал несколько часов — каких-то сорок два. Подумаешь, выключило почти на двое суток, с кем не бывает… Пропущенный, как ни странно, был всего один и с неизвестного номера. — Начальник полиции Ли Суман, — устало ответили в трубке, когда Доён перезвонил. Сердце ухнуло вниз. — Это Ким Доён, здравствуйте, — он постарался сделать свой голос как можно менее сонным. — Вы, кажется, звонили. — А, Доён-ши, — голос Ли Сумана потеплел на десятую долю градуса. — Хотел переговорить с тобой по поводу расследования. Доён резко выпрямился. Да, ему тоже было что сказать. В голове больше не было каши, а неприлично долгий сон помог разделить груду информации и выстроить чёткий план действий. Узнать у ассистента Юкхэя расписание, опросить подчинённых, пообщаться с семьёй… стандартная процедура, ничего особенного. Разве что вряд ли пришлось бы копать глубоко, Доён чуял, что ответ лежал почти на самой поверхности. — Я сам хотел заехать, господин Ли, встретиться с Ёнхо и обсудить дело. Думаю, мы можем… — Дело ведёт Чон Джехён, — осадил его порыв Суман. — Отдыхай. Я слышал, в каком ты был состоянии. — Сейчас я в полном порядке и знаю, с чего начать расследование… — Это не просьба, Доён-ши. Ты не должен работать над этим делом. — Но… — Госпожа Чон не из тех, кто верит в интуицию и сверхъестественное. Со всем уважением к твоим… способностям, здесь нужна логика и доказательства, а не навыки медиума. — Я не медиум, — фыркнул Доён. Такое замечание задевало. — Ким Доён, не вынуждайте меня отстранять вас. Ваш долгожданный отпуск начинается прямо сейчас. Возвращайтесь через неделю. Сожми Доён зубы чуть сильнее — раскрошились бы. Холодно попрощавшись, он немедленно настрочил гневное сообщение Ёнхо. «С тебя соджу, с меня — всё остальное», — пришёл через пять минут лаконичный ответ. Почему-то Доён был уверен: Ёнхо такая ситуация тоже не устраивала. — Ай! Маленький засранец, — прошипел он, когда Хэчан совершенно бесцеремонно потянулся и впился когтями в ногу, смотря с глубочайшим осуждением. — Сейчас уберусь и выдам тебе двойную порцию паштета, доволен? Хвост вытянулся трубой. — Это не те дроиды, что вы ищете. — Ха-ха, — Доён состроил рожу и посторонился, пропуская Ёнхо внутрь. В одной руке тот держал полуметровую коробку пиццы, в другой — рюкзак. — Серьёзно, ни разу не видел у тебя футболки со Звёздными Войнами. — Потому что она домашняя, а другие вещи в стирке, — Доён не стал углубляться в подробности того, что футболка изначально принадлежала бывшему парню. — Кухня там. — Помню, — Ёнхо закатил глаза. — Не дворец, не заблужусь. — Напомни, почему я с тобой дружу. — Я как-то вытащил твою тощую задницу из переделки? — В которую она угодила по твоей милости, — парировал Доён и тут же посерьёзнел. — Что там с делом?.. *** Тэён включил чайник и посмотрел на часы: одиннадцать утра. Он не спал уже больше суток и чувствовал себя отвратительно измождённым. Не хотелось ничего; дышать и даже просто существовать казалось пыткой. Бессонница и панические атаки вернулись в самый неподходящий момент, когда Тэён оказался предоставлен сам себе на целую неделю. Впрочем, в другое время он тоже не желал их видеть. Во всём были виноваты чёртовы снимки. Тэён изучил их вдоль, поперёк и по диагонали, просвечивал фонариком и даже откопал под кроватью ультрафиолетовую лампу — остаток с древних времён, когда Тэн хотел завести какую-то рептилию, но что-то пошло не так. Всё это не принесло никакого результата, фото остались самыми обычными и в них по-прежнему не прятались монстры. Последних с лихвой хватало в голове Тэёна, укоренились они там так давно и плотно, что оставалось только смириться. С другой стороны, невесело подумал Тэён, заваривая крепкий растворимый кофе, чтобы продержаться ещё хотя бы часа три, может и к лучшему, что всё случилось именно сейчас. Ко всему прочему хреновой вишенкой на паршивом торте стали кошмары. Дневной сон без того неглубокий и не особо восстанавливающий стал невероятно хрупким. Тэён мог просыпаться каждые двадцать-тридцать минут от собственного крика, задыхаясь и обливаясь потом, отчаянно цепляясь за кровать, словно вот-вот норовил упасть с обрыва и захлебнуться в тёмных, холодных, недружелюбных водах. Он не помнил, когда последний раз было настолько плохо. В школе, возможно?.. Но тогда нервничали все выпускники. Полтора года назад, когда их с Доёном отношения начали уничтожать обоих? В тот день, который начался за городом невероятно романтично — с ленивых поцелуев и кофе, застывшей в перьевых облаках невероятной красоты радуги? Тэён тогда щёлкал затвором так часто, что палец онемел, а Доён рядом жарил зефир на костре. День, что перетёк в ужасный вечер дома, когда с чьих-то — Тэён уже не помнил, чьих, да и это уже было неважно, — губ сорвалось отчаянное «Кажется, мы топим друг друга». Только Тэёна не нужно было топить, он утонул давным-давно, и восхищался упорством Доёна, что день за днём пытался вытащить его из болота. Или ещё раньше?.. Тэён хотел бы помнить причину, но всё, что у него было это последствия. Горькие и нездоровые, однако с ними можно было жить, и он почти научился, не реши жизнь иначе. Кто он, чтобы с ней спорить. Сделав первый глоток обжигающей гадости, Тэён впервые за двое суток вышел в интернет. Сразу после отъезда Тэна он разлогинился из всех приложений и даже отрубил вай-фай во избежание, но его отсутствие, в общем-то, осталось незамеченным. Быстро проскроллив ленту новостей, Тэён собирался снова исчезнуть отовсюду, чтобы создать хоть какую-то иллюзию отдыха, однако взгляд зацепился за кричащий заголовок. Вон Юкхэй, наследник многомиллиардной империи «Вейшен», найден мёртвым. Рука дрогнула, задев и опрокинув вазочку с конфетами. Тэён, всегда веривший разве что в долгоживущие аккумуляторы, взмолился всем неизвестным богам, пока дрожащими пальцами открывал свой календарь. Память не подводила: фотосессия с Юкхэем была накануне его смерти. А что потом, за полночь… Он ведь не убивал и не мог убить, спал в это время в своей комнате, пока Тэн покорял не то Супер Марио, не то какие гонки. У Тэёна застучали зубы и затряслись руки. Если расписание Юкхэя проверят, а это сделают обязательно, то выйдут на него, а значит снова полиция, показания и… Дзынь! — Со Ёнхо, полиция Сеула, — бодро отрапортовали за дверью и показали значок. — Мне нужно поговорить с Ли Тэёном. Он дома? На мгновение в глазах потемнело. Пришлось схватиться за стену. Паника — сильная, всепоглощающая захватила Тэёна на несколько мучительно долгих секунд, а потом схлынула, оставив после себя бешеный пульс и мокрую спину. — Это я, — открыв дверь, Тэён попытался выдавить максимально дружелюбную улыбку и не так нервно сжимать кружку с кофе. — Проходите. — Не буду отнимать у вас много времени, только задам пару вопросов, — Ёнхо выглядел дружелюбным и внушающим доверие. По крайней мере, Тэён надеялся, что ему не будут заламывать руки прямо сейчас. — Вам знакомо имя Вон Юкхэй? — дружелюбность дружелюбностью, но взгляд у Ёнхо был пристальный. Захоти Тэён соврать, не смог бы. — Мы встречались один раз, — он кивнул. — Съёмка для одного из проектов. Со мной связалась его секретарь… Йерим, кажется. Мы договорились на два часа съёмки в шесть вечера, но… — Но? — Всё затянулось. — Насколько затянулось? — Мы закончили около одиннадцати. Я оставался в студии почти до полуночи, чтобы прибрать всё и немного прийти в себя. Это были не самые лёгкие съёмки. Фотоаппарат лежит в комнате, если вам нужно для… чего-нибудь. — Около одиннадцати, значит, — Ёнхо помрачнел. Достал из внутреннего кармана куртки маленький блокнот и ручку, и принялся что-то писать. В горле пересохло. — Всё в порядке? — Тэён задал, наверное, самый глупый вопрос из всех, что могли быть в этой ситуации. — То есть, я читал новости, это ужасно… — Что вы делали после съёмок? — Совсем после? — уточнил Тэён. — Ну, собирался домой, но опоздал на автобус, а метро было закрыто. Так что пошёл в молл недалеко от станции Каннам. — Не стали вызывать такси? Тэён покраснел. Он терпеть не мог рассказывать кому-либо о своих неурядицах. — Забыл карточку дома, наличных не было, телефон почти разрядился, — медленно перечислил он всё неудачное комбо. — Около часа меня забрал сосед, он ехал с работы. Я бы сказал «можете проверить», но он сейчас в отпуске, так что… — Не переживайте, этот вопрос я улажу, — Ёнхо поднял от блокнота взгляд. Тэёну хотелось верить, что он не выглядит напуганным котёнком. — Прошу прощения за такой допрос, но получается, что вы последний, кто видел Юкхэя живым. Так что я должен узнать все подробности. Ладони вспотели, очень хотелось вытереть их. А ещё — приложиться к чему-то покрепче кофе. — Мне ехать с вами в участок? — тихо и как-то безнадёжно спросил Тэён. — Или не покидать город? — Не покидайте, если вас не затруднит, — Ёнхо улыбнулся уголком губ, но в таком состоянии Тэён не мог понять, шутит он или серьёзно. — Спасибо, что уделили время. Постарайтесь отдохнуть, вам, кажется, это нужно. И… — он протянул Тэёну листок из блокнота с номером, — вот мой телефон, если вдруг вспомните ещё что-нибудь. После его ухода Тэён по стенке всё-таки сполз. Поначалу для Доёна оставалось загадкой, почему именно это дело его так увлекло. Он привык доверять интуиции, чьи мягкие, но настойчивые интонации время от времени казались до боли знакомыми, но здесь… Здесь крылось нечто большее, чем простой интерес и желание помочь другу. Пожалуй, дело было чересчур личным — впору радоваться, что он не работал в полиции официально, к расследованию его бы сразу не допустили. С копиями материалов, которые Ёнхо оставил накануне, Доён провозился до самого утра. Отчёт судмедэксперта был, как всегда, сух, Тэиль не любил лить воду. Юкхэй умер от трёх ножевых в живот. До этого был отравлен. Шансы выжить? Ни единого. В отчётах Джехёна и Сычена не было ничего интересного. Подчинённые Юкхэя отзывались о нём пусть вежливо, но довольно холодно. В пометках Джехёна было указано «Чисто по-человечески им жаль, но босс он был ужасный». В глубине души Доён понимал, что они имели в виду. И, пожалуй, с «ничего интересного» он поспешил с выводами. Дойдя до расписания Юкхэя в последний день, Доён почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов. Запланированная на пять вечера фотосессия в районе Каннам. Фотограф — Ли Тэён. Доён пробежался по строчкам несколько раз, поморгал на всякий случай, но буквы никак не изменились. Конечно, в Сеуле работала хренова туча как обычных Ли Тэёнов, так и фотографов разной степени успешности, но этот Тэён был совершенно определённый. Его… то есть, в прошлом его Тэён. «А вот и интерес», — съехидничал внутренний голос. Доён с ним даже не стал спорить. Его не смутили ни пять утра, ни перспектива быть посланным далеко и надолго. В конце концов, не только его должны дёргать в любое время, рано или поздно должна была сработать обратная тяга. Немного заспанный голос Ёнхо на том конце сначала выразил вежливое недоумение, в отличие от Тэиля, который сразу выразился, куда Доёну следует пойти в такое время. — Сделаю, — пообещал Ёнхо, выслушав сбивчивую и явно очень личную просьбу. — Утром, хорошо? Джехён и Сычён проверяют его бизнес-партнёров, я возьму на себя Тэёна, а ты, если хочешь, можешь наведаться к матери Юкхэя, госпоже Чон. Так просто сказал, будто Доён тоже работал в полиции. Может, не до конца проснулся? — Ли Суман пригрозил мне отстранением, если влезу в это дело. Ёнхо усмехнулся. — Ты не влезаешь, а оказываешь огромную услугу всему нашему участку. Неофициально. Формально, конечно, с семьёй буду разговаривать я… но если хочешь, можем поменяться ролями. — Я не поеду к Тэёну. Не сейчас, — Доён помотал головой. — Он решит, что я сошёл с ума, раз помогаю полиции. — А разве это не так? — Хён… — Я понял, — судя по звуку, Ёнхо отхлебнул воды. — Вообще, конечно, я не лезу в чужую личную жизнь, но жуть как интересно, что у вас там случилось. — Я случился, — фыркнул Доён. — Спасибо за помощь. Поддельный, но очень правдоподобный жетон и удостоверение, на поиски которых ушло битых полчаса, обнаружились в ящике с кошачьей чесалкой и двумя мячиками, один из которых был немедленно отдан Хэчану на растерзание. Доён бы с радостью поразмышлял о том, как они там оказались, но как-нибудь в другое время, сейчас всё его внимание было на том, как поговорить с Чон Джиён. По правде сказать, он боялся нескольких вещей: столкнуться с кем-то из участка, кто внезапно решил бы составить «Ёнхо» компанию, наткнуться на закрытую дверь и нежелание разговаривать — особенно, если госпожа Чон уже отвечала на вопросы. Затаив дыхание в ожидании ответа, Доён понял: это его первый самостоятельный разговор с родными… да вообще с кем-либо. До этого он иногда был как приложение к Ёнхо, причём по большей части молчаливое. Джиён, однако, впустила его без вопросов. Скользнула пустым взглядом по значку, пригладила и без того идеально уложенные тёмные волосы, поправила заколку, предложила чай. Она казалась спокойной, возможно даже равнодушной, но Доён, перевидавший за шесть месяцев множество семей, мог лишь догадываться, какая буря творилась в её душе. — Это мой первый допрос, — неожиданно для себя он начал с почти что признания, готовясь к какой-либо нападке. Её не последовало. — Я вам очень соболезную. Расскажите, каким был ваш сын? — Сложным, — ответила госпожа Чон, смотря как бы мимо Доёна. — У него был непростой характер и не самые лучшие манеры. Мог спорить до хрипоты, если было нужно, и не сразу признавал свою неправоту. Когда был жив его отец, мой муж, они с Юкхэем неплохо ладили. Четыре года назад он умер от болезни, и Юкхэй изменился. Стал замкнутым, сменил несколько квартир, перестал приезжать сюда и общаться со мной. Это его выбор, я не осуждаю. Значит, не смогла заменить ему мать. Доён уставился на неё, пытаясь переварить услышанное. — Простите? — Об этом нигде не говорилось, — Джиён пожала плечами. — Когда мы с Джинёном сыграли свадьбу, он был никому не интересным мелким предпринимателем. Юкхэю тогда, кажется, было четыре. — И вы никогда не были близки? — Не так, как настоящая семья. Я жалею об этом, но жалость всё равно не поможет. Доён на мгновение встретился с ней взглядом и тут же отвёл его. Нет, всё-таки он не был полицейским, не умел задавать верные вопросы. Ёнхо бы наверняка за это время узнал куда больше. — Простите, что спрашиваю об этом, но вы знаете, кто мог желать ему смерти? — Кто угодно, — Джиён поднялась и Доён понял, что на этом их разговор окончен. — Никогда не знаешь, что у человека на уме. — Она что-то не договаривает, — заявил Доён, едва сев за столик. Ёнхо предложил встретиться и обменяться информацией, а Доён хотел не сколько говорить, сколько послушать. — Как ты понял? — Почувствовал. Я ведь не только мёртвых читаю, — Доён глотнул кофе и поморщился: его, как и шоколадные коктейли, он терпеть не мог, но мозг отчаянно нуждался в подзарядке. — Знаешь, когда люди врут, вокруг них всё такое грязное и липкое, рядом противно находиться. — С ней также? — Не совсем. Она что-то прячет, но не врёт в открытую. Там… — Доён поджал губы, подбирая нужные слова. — Пыльно-розовое. Она любит Юкхэя как мать, но даже после смерти боится, что о нём узнают что-то. И кое в чём она соврала. — В чём же? — Сказала, что не видела Юкхэя четыре года. Я ей верю, но там кругом его энергия. Почти выветрившаяся, но я её уловил. Он возвращался домой. Накануне смерти или даже в день. Мог подгадать время, когда Джиён не было дома. Я думаю… — Доён посмотрел прямо на Ёнхо. — Он знал, что скоро умрёт. С минуту они напряжённо молчали. Доён потягивал горький кофе, а Ёнхо без особого энтузиазма терзал палочками ни в чём не повинный кимбап. — Твой Тэён тоже не договаривает. Ещё выглядит так, будто последний раз спал в прошлом месяце и его вот-вот ветром сдует. — Он не… — Доён вскинулся было, но решил не спорить. — Опять бессонница?.. — Тебе лучше знать. Весь разговор трясся как осиновый лист. Думал, я его съесть собираюсь. — Тэён боится полицейских. Какая-то старая травма. Я пытался узнать и как-то помочь, но он не хотел даже вспоминать. — Я оставил ему свой номер телефона. Ну, знаешь, обычное «если что-то вспомните — позвоните». — Не позвонит, даже если вспомнит, — закончил за Ёнхо Доён и потёр виски. — Знаю, что ты хочешь сказать, я должен с ним встретиться. Но мы уже полтора года игнорируем существование друг друга, не могу же я так просто… Прости, Тэён, к тебе приходил мой напарник, ему показалось, что ты что-то скрываешь, может, расскажешь мне? — Звучит неплохо, — Ёнхо неожиданно улыбнулся. — Серьёзно, хён? — А то. Напарник… меня так ещё не называли. — Идиот, — одними губами произнёс Доён и уткнулся в телефон. Ёнхо был прав, хоть не говорил ничего. Ему нужно было встретиться с Тэёном и узнать всё самостоятельно. Только с чего начать?.. 4. Тэён считал, что это чертовски плохая идея. Он уже жалел о своей последней вспышке паники — короткой, но достаточно яркой и сильной, чтобы здравый смысл отключился, а пальцы сами написали Тэну сообщение с просьбой посоветовать «какого-то там твоего знакомого, который может поставить голову на место». А следом: «Прости, что порчу отпуск». Тэн — самый лучший друг и прекрасный человек — сбросил контакты через десять минут. Спросил, нужно ли вернуться раньше, на что получил полную ужаса эмодзи и россыпь благодарственных сердечек. «Я узнал про него от Юты, кстати. Так что все благодарности или проклятия ему». Одно маленькое проклятье — исключительно из-за собственных загонов — Тэён уже приготовил. Он не бывал в Синчоне с тех пор, как съехал от Доёна. В памяти до сих пор был жив эпизод, как он в домашних штанах, кроссовках с примятыми задниками и растянутой футболке выбежал под дождь, держа в одной руке телефон, а в другой — маленький горшочек с суккулентом. Почему-то не мог вызвать такси, дрожащими пальцами набрал Тэна и попросил приехать, и сидел на обочине двадцать минут. Примерно через три вышел Доён, набросил ему на плечи куртку, раскрыл зонт и стоял так всё время до появления Тэна. Тэён не сказал ничего, просто заполз на заднее сиденье и свернулся там клубком, как котёнок. Доён же, после короткого разговора с Тэном, наклонился к приоткрытому окну и сказал: — Береги себя, пожалуйста. Тэён уже тогда чувствовал себя непроходимым идиотом, но то ли из-за гордости, то ли из-за каких других тараканов признавать этого не хотел. Вещи за него тоже забирал Тэн. Святой, не иначе. С тех пор Тэён развил в себе дурацкий принцип — ни ногой в Синчон — и успешно придерживался его целых полтора года. Продержался бы дольше, но в его состоянии уже было не до принципов. Хотя бы улица другая, отметил он про себя, нажав на кнопку звонка. Но если память не подводит, в доме за углом есть маленькое кафе с очень вкусным мороженым. Они заглянули туда как-то ночью, когда Тэёну внезапно захотелось сладкого, а потом целовались — долго, нежно и очень сладко. — Пятый этаж, — прохрипел динамик. Тэён понятия не имел, о чём говорить, лишь бы не жаловаться. Обременять чужого человека, пусть даже специалиста, своим нытьём, казалось глупостью. Может, ему поставят диагноз за три минуты, выпишут какие-нибудь лекарства и на этом встреча закончится. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Дверь в квартиру оказалась приоткрыта. Первым Тэёна встретил крупный рыжий кот с явно заспанной мордой. Янтарные глаза внимательно следили за каждым движением, а кончик хвоста подрагивал. — Привет, — почему-то шёпотом поздоровался Тэён. — Странно, но ты напоминаешь мне… — Привет. Тэён так и застыл в крайне дурацкой позе: наклонившись и вытянув руку, которую Хэчан (в этом уже не было сомнений) придирчиво обнюхивал. Где-то в глубине души охрененно сильно хотелось, чтобы это оказалось ошибкой, галлюцинацией, чем угодно, но когда кот потёрся о ноги и приветственно мяукнул, исчезло и это желание. — Зайдёшь? Я как раз заварил чай. Медленно, очень медленно Тэён разогнулся и, наконец, посмотрел на Доёна. Тот немного похудел и снова перекрасился в чёрный (когда они виделись последний раз, у Доёна были светло-розовые волосы). А ещё на нём была футболка с Чубаккой, которую Тэён считал безвозвратно утерянной. — Зайду, — кивнул он. — Спасибо. Чай пили в молчании. Вернее, пил только Доён, наливая себе уже вторую кружку, в то время как Тэён медитировал над своей. — Сколько я должен? За сеанс, — выпалил он, изрядно удивив и себя, и Доёна. — Будем считать по особому тарифу, — тот нашёлся с ответом. — С живыми я работаю не особо часто, а за мёртвых доплачивает полиция. Это прозвучало просто ужасно. Доён уже был готов хлопать Тэёна по спине, который выглядел так, словно собирался подавиться чаем. — Полиция, значит, — повторил Тэён, убедившись, что ему не послышалось. Почему-то хотелось улыбаться. — Ага. Знаешь, пара твоих советов всё же оказалась стоящей. — Только пара? — Тэён скептически поднял бровь. Секунда — и они засмеялись. Так, будто не было расставания, чувства несправедливости и одиночества у обоих. — Как ты узнал этот номер? — поинтересовался Доён, чувствуя себя значительно свободнее. — Он у меня всего год. — Тэн дал. Через Юту. Мне резко понадобился тот, кто сможет поставить мозги на место, а Тэн давно говорил, что знает хорошего человека. — Прямо-таки хорошего, — Доён улыбнулся, но взгляд стал серьёзным. — Ты бы мог просто позвонить мне, я бы приехал. — У меня не осталось твоего номера, — щёки Тэёна покраснели. — Нет, не удалял, всего лишь утопил телефон. А потом было стыдно и неудобно просить. Доён покачал головой. Хотелось назвать Тэёна дураком, но он пока сдерживался. — Давно переехал? — Недели через три после того, как… — Доён многозначительно замолчал. — Хозяину не понравилось, что мы завели кота, плюс решил поднять аренду, так что… Ты чего? — Ты сказал «мы завели», — Тэён уставился на него во все глаза. — А разве не так? Мы его нашли, выходили и нам он мешал по утрам… ну, может тебе чуть меньше. — Я думал, что никаких нас больше нет. — Дурак, — Доён всё же не выдержал и закатил глаза. — Фантастический. Он поднёс чашку к губам и поморщился. Нет, всё-таки остывший чай — редкостная дрянь. — Не хочешь спросить, как у меня дела? — Тэён не обвинял и не упрекал, но всё равно прозвучал с лёгкой обидой. — Очень хочу, — не стал отпираться Доён. — Но тогда смысл потеряется. Ты пришёл ко мне с проблемой, которую надо решить. А поговорим после, хорошо? Надо же, за десять минут Тэён успел забыть причину, по которой пришёл. Новая гостиная Доёна по размерам была немного меньше предыдущей, но всё стратегически важное — раскладной диван, большой телевизор и приставка в ней помещалось. Тэён задержал взгляд на нескольких растениях в горшочках, книжных полках и почувствовал ощутимый укол совести. Он бы хотел помочь Доёну наполнить эту квартиру уютом и лёгким оттенком хаоса, но в итоге… — Ляг, пожалуйста, — попросил Доён. Он нервничал, это слышалось. — Закрой глаза, постарайся расслабиться и ни о чём не думать. Последнее было из разряда миссия невыполнима. Не думать о прикосновениях Доёна, его тёплых руках, приятном покалывании в висках и мурашках по всему телу… нет, никак… Тэён отключился, стоило Доёну легонько помассировать его голову. Недосып, видимо, и впрямь был зверский. Доён прикусил губу, вспоминая, как раньше Тэён часто отрубался именно так, мог даже посреди какого-нибудь важного разговора. Доён тогда не будил его, а просто любовался густыми подрагивающими ресницами, приоткрытым ртом или иногда наоборот упрямо поджатыми губами, пока не отключался сам. Утром, как правило, всё было наоборот: Тэён просыпался первым, но не потому что был ранней пташкой. Ему просто нравилось будить Доёна ласковыми прикосновениями, нежными поцелуями, а иногда и откровенно провоцировать, заставляя выгибаться и бессвязно бормотать в подушку… Доён встрепенулся и мысленно дал себе хорошего пинка. Сейчас определённо не самое лучшее время вспоминать, что с тех пор он так и не был близок ни с кем. Сейчас было важно помочь Тэёну, потому что даже по описаниям Ёнхо он выглядел лучше. Он постарался сосредоточиться на своих ощущениях и прикрыл глаза. Видеть ауру можно было как угодно, но видеть Тэёна отвлекало. Осторожно и вдумчиво, стараясь не упустить ни единой детали, Доён прикоснулся к ауре и начал смотреть. Она нисколько не изменилась, осталась такой же яркой и разноцветной, как была в самую первую встречу. Тэён однажды спросил, почему Доён влюбился именно в него, он ведь был самым обычным. Доён тогда всё ещё стеснялся своих способностей, но ответил всё равно искренне: — Потому что ты — это ты. Он, правда, умолчал о том, что пару раз подглядывал за Тэёном, когда тот принимал душ и оставлял дверь в ванную приоткрытой — не любил духоту. И делал это вовсе не потому что с фантазией было плохо, а потому что в моменты удовольствия аура Тэёна буквально вспыхивала. Доён чувствовал себя чёртовым энергетическим вампиром, жадно напитываясь ею. А ещё, самую малость, грязным извращенцем, мечтающим, чтобы вместо руки Тэёна была его собственная. Или вообще он сам, целиком — прижатый к стене, распалённый, готовый… Он снова тянулся к Тэёну каждой клеточкой, наконец, понимая, как зверски скучал по теплу и буйству красок, по неуёмной жажде жизни и духу авантюризма. Всё это время сходил с ума, думал написать, попросить прощения, предложить попробовать сначала и… не делал этого. Поддавался не то страху, не то сомнению, что не нужен, что без него лучше. И вот теперь Тэён рядом, только руку протяни… Тэён пробормотал что-то во сне, нахмурился. Это подействовало на Доёна лучше, чем стакан ледяной воды на голову. Он продолжил спускаться ниже, отмечая, как постепенно меняются цвета. Перед сердцем застыл в нерешительности, боясь увидеть там серость или пустоту. Это было бы логично, ведь он ранил Тэёна и… Ничего связанного с ним — в плохом смысле — в сердце не было, но порадоваться Доён не успел, потому что его буквально затянула чернота. Та же, что окружала и Юкхэя — чистая ненависть, без единого намёка на свет, на какие-либо добрые чувства. Такой человек вообще может существовать? В нём ведь ничего… Если в Юкхэе Доён только боялся увязнуть, то здесь это происходило по-настоящему. Он тонул, захлёбывался в чужом зле, чувствовал, как оно становилось его частью и иссушало, выпивая до дна всё человеческое. На мгновение — настолько ничтожно короткое, что даже мгновением назвать было сложно, Доён увидел нечто: ровную, спокойную водную гладь, переливающиеся всполохи в небе, услышал заливистый смех — детский, кажется, и полный ужаса крик «Не смотри!» Почувствовал, как цепкие холодные пальцы смыкаются на горле, выбивая последний воздух, цеплялся за жизнь, что есть сил… …и не сразу осознал, что сам лежал на диване, взмокший и совершенно потерянный. Тэён держал его за руки, горячо дышал на пальцы, силясь согреть, и смотрел так, что у Доёна сердце вот-вот готово было разорваться. — Я боялся, что ты не вернёшься, — голос Тэёна звенел от напряжения. — Плевать, что там было. Ты в порядке? Нет, Доён не был в порядке. Теперь, когда не просто знал, а почувствовал на собственной шкуре, каково это. Его повело всего от пары минут, а каково Тэёну всю жизнь с этим?.. — Доён? — его требовательно потрясли. — Пожалуйста, ответь мне. Я не прощу себе, если… Собственный голос напомнал Доёну карканье. — Что случилось, когда тебе было десять? *** Своё детство, лет до двенадцати, Тэён не помнил. Не так, как это обычно бывало, что с годами воспоминания тускнели и оставались лишь самые яркие моменты. В случае Тэёна это был провал. Пустота. Абсолютное ничего. Однажды он поделился этим с Тэном. Тот пошутил, не думал ли Тэён о себе как о каком-нибудь инопланетянине или секретном агенте, ждущем своего часа… — Ты насмотрелся теорий заговора вместе с Накамото, — фыркнул Тэён. — Вообще-то, аниме, — Тэн сделал вид, что обиделся. — Сейчас мы на двадцать четвёртой серии «Тетради смерти». День за днём всё повторяется снова… — Пожалуйста, нет, — Тэён зажал уши. — Боюсь, ещё неделя такого марафона и я сойду с ума от цитат. — Прости? — Тэн даже не пытался изобразить раскаяние. — Потом мы собирались перейти на «Мою геройскую академию»… Тэён сбежал в комнату, даже не дослушав. Так что на вопрос Доёна ответ был один: без понятия. — Как будто ты помнишь себя в десять лет, — он постарался свернуть с неудобной темы. — Ну… — Доён пожал плечами. — В десять я из кожи вон лез, чтобы уделать брата в Мортал Комбат. И в девять тоже. В одиннадцать заработал это, — он указал на едва заметный шрам в уголке губ (очень сексуальный, по мнению Тэёна). — Обстоятельств и всех подробностей не помню, но крови было много. Тэёна рефлекторно передёрнуло — с кровью у него были такие себе отношения. — В тринадцать резко стало не до развлечений, потому что впервые начал видеть ауры. Думал, глюки, не хотел пугать родителей. Но знаешь, сложно вести себя обычно, когда хочется прижаться к какому-нибудь незнакомому человеку, просто потому что от него идёт тепло и свет. Или наоборот — как объяснить маме, что тебе противно даже находиться в одной комнате с её подругой. Она улыбается, шутит, но вокруг такая темнота… Посчитают подростковыми загонами, ещё и извиниться заставят. — Ты им не рассказывал? — А смысл? Это длилось недолго. Месяца три-четыре с перерывами, к концу учебного года и думать забыл. — А потом?.. — Тэён затаил дыхание. — Когда оно вернулось? Доён почесал подбородок. — Во время выпускных экзаменов. Мне стало нехорошо на уроке, закружилась голова, дышать было трудно. Подумал, что это какой-то приступ паники, отпросился в туалет. Но почему-то пошёл не в тот, что ближе, а на другой этаж. Уже у двери на полу увидел что-то синевато-серое, тусклое, грязное… попытался убедить себя, что кто-то баловался с химией. Но этого было так много везде: на полу, в воздухе, мешало дышать… я в панике проверял все кабинки, думая, что это чей-то злой розыгрыш, а потом потерял сознание. Тэён крепко сжал его руку, ругая себя последними словами за неуместное любопытство. — Один из выпускников провалил два экзамена, так мне потом сказали. Сейчас даже не вспомню его имя. Вот так я научился чувствовать мёртвых и с тех пор никогда не переставал. В памяти Тэёна мигом всплыли все те глупости, что он говорил Доёну во время их ссор. Злился, почему тот не любит свой дар, ведь это так необычно! Можно, как в крутых детективных дорамах помогать полиции раскрывать преступления, видеть то, что недоступно обычным людям и… Мозгов у него было как у репы, конечно. — Раньше ты не рассказывал мне такие подробности, — пробормотал он, надеясь, что уши и щёки не особо покраснели. — Раньше ты не спрашивал, — между бровей залегла морщинка. — Я для тебя всегда был «сверхъестественным бойфрендом». Отбой. У репы соображалка и то больше. — Обо мне мы ещё успеем поговорить, — Доён заново поставил чайник, надеясь уйти от минорной ноты. — Сейчас важно то, что случилось с тобой. — Я правда не помню, — Тэён развёл руками. — Как это связано? — Тот, кто убил Юкхэя, вероятно и тебя недолюбливает. — Что?.. — Тэён раскачивался на стуле и чуть не полетел вниз — даром, что успел за край стола ухватиться. Он даже не стал уточнять, откуда Доён знает настоящую, а не придуманную на ходу причину визита. Успеется ещё. — Мы виделись всего один раз в жизни, один! Да, это было не самое лучше время, но больше ничего… — Больше, чем один. Доён подошёл к окну. Говорить туда отчего-то было легче, чем прямо в лицо Тэёна. — Я не умею объяснять, так что просто поверь мне на слово, хорошо? Вы связаны. Были знакомы, дружили, возможно, когда были детьми. А потом случилось что-то, что изменило вас обоих. Он замкнулся в себе, как-то переживал случившееся в одиночку, а ты забыл. Это… — Доёну было невероятно трудно подобрать слова и, активно жестикулируя, он едва не снёс с подоконника горшочек с розмарином. — Как будто вы узнали то, что не должны были. И о том, что вы знали, знал кто-то ещё. Понимаешь? Тэён спрятал лицо в ладонях. Он и понимал и, одновременно, нет. Происходящее казалось кошмаром. Может, он настолько полез на стену от одиночества, что выдумал эту историю? Невозможно, просто не может быть, чтобы это происходило на самом деле с ним, с Ли Тэёном, самым обычным, заурядным, скучным и так далее. Или Тэн решил устроить дурацкий розыгрыш, чтобы Тэёну было чем заняться в его отсутствие. Знал ведь наверняка, что тот закроется дома и будет спать целыми днями, чтобы проводить ночи с тарелкой рамёна и какими-нибудь гонками. А так вот на свежий воздух вышел, встретился с бывшим… Нет, стоп. Называть Доёна «бывшим» язык и тогда не поворачивался, а сейчас — тем более. — Это розыгрыш? — вопрос прозвучал крайне жалобно. — Если бы, — Доён обнял его за плечи и Тэёна совсем развезло. Развернулся, уткнулся носом в живот и обнял в ответ. — Я, наверное, дурак, но теперь боюсь возвращаться домой один. Вдруг там будет что-нибудь… — Дурак здесь я. Должен был сказать всё мягче, — Доён вновь принялся массировать его голову, перебирая чуть жестковатые тёмные пряди. — Хочешь, съезжу с тобой? Проверю, чтобы не было монстров под кроватью. Тэён издал странный звук, очень похожий на полузадушенный мяв. Хорошо, что Доён не видит, как сейчас покраснело лицо. Помнит, значит, как однажды ночью Тэён собрался попить водички и спросонья наступил на пыльный конец не то гирлянды, не то мишуры, который Хэчан ухитрился вытащить из приоткрытой коробки. Доён его потом полночи потом приводил в себя чаем и нежными поцелуями. — Хочу, — он отстранился, чтобы совсем не раскиснуть. — Только у меня там беспорядок. — В этом весь ты. Это прозвучало так нежно, словно они до сих пор были вместе. Поцеловать Доёна хотелось невыносимо. — Я одеваюсь? — Доён быстро ополоснул их чашки и вопросительно посмотрел на Тэёна. — Ага. Только не торопись, хочу немного Хэчана потискать. Хэчан-и!.. Будь у Доёна возможность выписывать премии своей интуиции, он бы наградил её на год вперёд. Предложение съездить с Тэёном вырвалось у него случайно, просто так, без особой надежды. Да и шутка эта глупая про монстра под кроватью… Но Тэён согласился, от чего Доёново сердце сделало радостный кульбит. Чем ближе они подъезжали, тем отчётливее Доён чувствовал: монстр и правда был. Им оставалось проехать светофор и один поворот, а на коже уже растеклось холодное и вязкое. — Всё нормально? — Тэён осторожно прикоснулся к его руке. Доён не знал, что ответить, но выражение его лица оказалось яснее слов. Тэён побелел, стиснул зубы и закаменел спиной, а взгляд был полон решимости. — Отвезти тебя в участок? — вполголоса спросил Доён и тут же понял, какую чушь ляпнул. — Или к моим знакомым. Они присмотрят, пока… — Пока ты решаешь чужие проблемы? Вот уж, — Тэён фыркнул. — Я большой мальчик. В лифте Доён всё же прижал «большого мальчика» к стенке. — Если что-то — что угодно — будет не так, и я скажу тебе бежать, ты побежишь, ясно? В какое-нибудь людное место, а потом позвонишь Ёнхо, его номер… — Так, стоп-стоп! — Тэён прижал ладонь к чужому рту и посмотрел возмущённо. — Никто никуда не побежит, всё хорошо. Он доверял Доёну и его предчувствию, и сейчас отчаянно пытался заглушить подступающую панику. И ведь не за себя переживал, а за Доёна, которого не должен был впутывать в эту историю. Хотя, если он не врал про работу с полицией, то тот детектив… как раз Ёнхо, кажется, мог не просто так прийти, а… Он замер в нескольких шагах от двери. На дверную ручку была надета бумажная фигурка, а коврик усыпан чем-то разноцветным. В ушах зашумело. Доён попытался сказать что-то, но Тэён даже не собирался слушать. Сорвал с ручки фигурку, дрожащими руками отпер дверь и ураганом пронёсся в свою комнату. Вытащил из-под кровати коробку с барахлом, высыпал на пол, вцепился в коробочку с фотографиями так, словно от них вся жизнь зависела. Всё остальное в этот момент перестало иметь значение, даже Доён, который деловито прошёлся по комнатам и заглянул во все углы, как заправский полицейский. — Дверь я закрыл, в квартире никого нет, — он опустился на колени и притянул Тэёна к себе. — Давай вернёмся ко мне, там ты будешь в безопасности. — Не буду, — Тэён помотал головой и тут же поспешил перевести разговор. — Вот, это отдал мне Юкхэй в… видимо незадолго до смерти. — На фотосессии? — Нет, позже, — Тэён сбивчиво рассказал про их встречу возле молла, каким испуганным выглядел Юкхэй, как он собирался побежать следом, но… — Ты ни в чём не виноват. И помешать его смерти никак не смог бы, — Доён коротко поцеловал Тэёна в висок. — У тебя есть какое-нибудь успокоительное? Кажется, нам обоим не помешает. Успокоительное было — полбутылки сливовой соджу, забытой Тэном где-то в недрах холодильника. Тэёна отпустило после первой же рюмки: взгляд поплыл, веки потяжелели, и минут десять спустя он уже спал в постели, заботливо укрытый одеялом с головой. У Доёна же в голове выстроился целый план. — Тебе — что? — от просьбы Доёна у Ёнхо случился вежливый ступор. — Нужен доступ к базе данных. Я не прошу её взламывать или сбросить логин-пароль, — Доён нервничал и оттого глупо шутил. — Просто нужна информация. — О ком? Имей в виду, я не всемогущий… — Ли Тэён. И… его семья. Молчание на том конце красноречиво свидетельствовало, что ступор теперь совсем невежливый. — Он подозреваемый? — В убийстве — нет. В том, что может стать следующей жертвой — да. — Нужен патруль возле дома? — Если ты хочешь, чтобы он до конца дней засел как Рапунцель в башне… — Доён потёр переносицу. — Ещё ты должен забрать кое-что из его дома, я тебе передам. — Не знал, что меня перевели в посыльные, — съязвил Ёнхо, впрочем, совершенно не злобно. — Что мне искать? — Всё, — Доён осёкся и прислушался, не проснулся ли Тэён. — Покопайся в его детстве, в семье. Как он связан с Юкхэем, а он связан, я чувствую. Пожалуйста, Ёнхо. — Понял. На связи, — коротко попрощался тот и отключился. От усталости гудела голова. Хотелось лечь рядом, обнять Тэёна и заснуть вместе, но сон для Доёна сейчас был непозволительной роскошью. Потом, когда этот кошмар закончится, он обязательно предложит Тэёну попробовать начать сначала. Потом — обязательно. *** — Без меня никак? Предложение казалось Тэёну чистым безумием. Впрочем, почему только казалось, — оно им было. Доёну очень хотелось переплести их пальцы: он чувствовал, как сильно Тэён нуждается в поддержке. Но с потолка на них смотрела камера, так что всё, что он мог себе позволить — ободряюще сжать плечо. — Это поможет в деле. Ёнхо удалось найти кое-какую информацию, но я хочу её проверить. И мне нужна твоя помощь. Тэён шумно вздохнул. Всего за несколько дней его жизнь превратилась почти что в аналог популярного западного сериала — с той лишь поправкой, что в ней не было драконов и внезапных родственников. А он, как главный герой, ничего не знал. — Я вспомнил, что… — он осёкся, услышав щёлкнувший замок, и инстинктивно отступил на пару шагов назад, будто пытался спрятаться за Доёна. — Госпожа Чон, добрый день, — Доён поклонился. — Я вернулся, чтобы задать несколько вопросов, если не возражаете. — Нет, не возражаю, — она устало улыбнулась и тут же округлила глаза. — Тэён-ши? Это ты? Тэён оторопел. Он совсем не помнил эту женщину, но почему-то, необъяснимым образом, страх отступил. — Здравствуйте, госпожа Чон. Это я, — неловко поздоровался он. — Примите мои соболезнования. — Не поймите меня неправильно, офицер Ким, я не собиралась ничего скрывать, — сказала Джиён несколько минут спустя. — Когда вы впервые появились здесь и стали задавать вопросы, я растерялась. Юкхэй правда был очень дорог мне, но хотя мы прожили как семья почти двадцать лет, я так и не успела узнать его настоящего. — Вы сказали, что кто угодно мог желать ему смерти. — Я не соврала. У моего мужа было много конкурентов и завистников, после его смерти они переключились на Юкхэя. Несколько раз, когда я приезжала в офис по делам, то слышала крики из его кабинета. Угрозы. Все это слышали, но никто не воспринимал всерьёз. — И всё же кто-то решился. — Нет, офицер Ким, — отрезала Джиён и нахмурилась. — Здесь вам придётся поверить мне на слово. Я знаю этих людей. Они бы скорее срывали сделки, подставляли и клеветали, наблюдали бы, как Юкхэй тонет, захлёбываясь остатками бизнеса, который бы пытался спасти. Они бы уничтожили всё, что им мешает, и только потом бросили бы спасательный круг. Поверьте, офицер. Лишать человека жизни они бы не стали. Во всяком случае, не так. Тэён подавился чаем так сильно, что Доёну пришлось хлопать его по спине. — Как вы жили в таком окружении? — просипел он. — Пришлось адаптироваться. Конечно, были сложности. Мы много ссорились, кричали друг на друга так, что соседи вызывали полицию, пару раз разбивали всю посуду и чай чуть ли не в самом чайнике заваривали. — Вы не думали уйти? — Думала и даже уходила, но тогда всё было сложнее, чем вы думаете. Сейчас молодых людей осуждают за то, что они могут поцеловаться на людях, а уж тогда развестись… Но знаете, я ни о чём не жалею. Она поднесла чашку к губам и как-то загадочно посмотрела на Доёна. — В прошлый раз я не предложила, но если вам нужно осмотреть комнату Юкхэя, офицер, она прямо по коридору. — Благодарю, — он предполагал, что госпожа Чон захочет остаться с Тэёном наедине, даже рассчитывал на это. Оставалось надеяться, что им обоим это поможет. — Хотел отдать вам кое-что, — Тэён достал из кармана флэшку и протянул Джиён. — Здесь фотографии. — Фотографии? — удивилась она. — Да, у нас была фотосессия в тот день. Достаточно долгая… — Тэён прикусил язык, решив не вдаваться в подробности, почему именно она так затянулась. — Я подумал, вдруг вам захочется иметь что-то… на память. Я ничего не обрабатывал — времени не было, да и наверное это было бы невежливо, так что… Взгляд Джиён потеплел. — Спасибо, Тэён-ши. — Она взяла со столика ноутбук и воткнула флэшку. — Посмотришь со мной? Особого желания Тэён не испытывал, но отказывать было невежливо. — Ты с детства любил фотографировать. Помню, как однажды твоя мать жаловалась — в шутку, конечно, как ты всего за два вечера истратил новую плёнку. Она забыла фотоаппарат на тумбочке, зато ты быстро нашёл ему применение. — Мы были знакомы раньше? У госпожи Чон дрогнула рука. — Ты так и не вспомнил… да, были. Мы вместе с твоей матерью работали в одной компании. Дружили семьями. Она очень усердно работала и радовалась, что смогла найти няню для тебя. — Она до сих пор мне это припоминает, — улыбнулся Тэён. — Каждый мой приезд. Неужели я был настолько шумным ребёнком? — Я бы сказала — любознательным. Тебе было интересно всё: почему солнце светит, кошки мяукают, а вода — мокрая. Ты всё время пытался… как это… поймать момент. Остановить солнечного зайчика на стене, столб пылинок в воздухе… Однажды, на пикнике, ты увидел в небе что-то настолько красивое, что выронил мясо и все штаны были в соусе. Я дала тебе свой фотоаппарат и с тех пор, наверное, ты и влюбился в фотографию. Вот только не помню, что же ты увидел?.. — Радугу, — выпалил Тэён. Картина из далёкого детства буквально ожила перед глазами. Нет, это была не игра воображения, это было воспоминание: настоящее, яркое, живое… — Я думал, такой не бывает. Кончики пальцев закололо. Тэён потёр их друг о друга. — Что со мной случилось? Я уверен, вы знаете. Родители не говорят и вряд ли когда-нибудь скажут, но вы… — Тэён. — Её голос — высокий, напряжённый, испуганный, заставил замереть. — Ч-что такое? — Что он здесь делает? Тэён перевёл взгляд на фото. Надо же, был такой уставший, что не заметил… — Ассистент Юкхэя. Его зовут… — Тэён нахмурился, но имя на ум не шло. — Не помню. Он очень помогал во время съёмок, без него бы… — Он никогда не был ассистентом. Даже не работал с Юкхэем. — Вы его знаете? Она опустила голову и слабо кивнула. — Ещё раз для тех, кто пропустил эту удивительную дораму, потому что сидел в машине, и тоже хочет подробностей. — Джинён изменял своей жене. Точнее тогда ещё не жене. Его второй сын, Джисон, младше меня на два года, — Тэён принялся перечислять, загибая пальцы. В голове была полная каша, а ещё дикий холод: он зря проглотил шарик мороженого в один присест. — Тэён, Юкхэй и Джисон знали друг друга, — Доён продолжил, положив на стол перед Ёнхо небольшой фотоальбом. — Я сейчас сделаю вид, что понятия не имею, откуда он взялся, — Ёнхо наградил Доёна тяжёлым взглядом. — Взял в комнате Юкхэя, — тот не стал отпираться. — На всех полках приличный слой пыли, только на самой верхней в одном месте её не было. Вряд ли Джиён так избирательно решила прибраться. Спорю, Юкхэй привёз это из своей квартиры за день или два до смерти. — А часть снимков отдал мне. И руки на фото принадлежали Соён… — пробормотал Тэён. — Юкхэй надеялся, что благодаря этому ты вспомнишь. — Парни, — Ёнхо примирительно поднял ладони. — Я понимаю, вы друг по другу соскучились. Но у нас тут всё ещё нераскрытое дело, а Ли Суман уже спит и видит, как перевести меня в регулировщики. Можно как-нибудь пошустрее? — Смотри альбом, — повторил Доён. — Потом покажи Тэёну, он ещё не видел. Каждая фотография была подписана детским корявым почерком. Озеро — там, где было озеро, большое дерево — и на снимке действительно большое дерево. — Стрелок Вон Юкхэй, — прочитал Ёнхо, глядя улыбающегося со снимка подростка с луком. — И везде внизу «снимал Ли Тэён». У Тэёна дёрнулся уголок губ. Он буквально выхватил снимок из рук Ёнхо, вперился в него жадным взглядом, будто пытался вернуть себе кусочек украденной жизни. — Я помню, — он медленно провёл пальцем по фото. — Я снял всё это в один день. А потом… Что же, чёрт возьми, случилось потом? — Пак Джисон, — продолжил Ёнхо, — играет с сестрой. С сестрой? Тэён выхватил снимок раньше, чем успел сообразить, вцепившись в него так, что помялся уголок. Они запускали воздушного змея. Черноволосый мальчик в джинсовых шортах и футболке с Микки Маусом, и девушка лет семнадцати. Чёрное каре, красное клетчатое платье… — Соён? В голове зашумело, перед глазами запрыгали разноцветные мухи. В ушах стоял жизнерадостный смех и нежный голос. — У тебя замечательные снимки. Ты станешь чудесным фотографом, Тэён-а, продолжай бороться! — Почему ты хвалишь его? Чем я хуже? У Джисона в руках такой же чёрный «Кодак», во взгляде — непонимание и обида. Соён тянется обнять его, но он выворачивается и выбегает из дома. Соён хмурится. — Не расстраивайся, — госпожа Чон кладёт руку ей на плечо. — Перебесится. — Знаю, но он всё же мой брат, — Соён разглаживает платье и нерешительно смотрит на неё. — Можно он сегодня у вас переночует? Я хотела кое с кем встретиться. — Эх, молодость, — усмехается госпожа Чон. — Конечно можно. — Нуна, улыбнись! — Тэён поднимает камеру и Соён улыбается, наклонив голову вправо. — Она умерла, да? Голова Тэёна лежит на коленях Доёна. Его совершенно не смущает то, что они в кафе, и некоторые посетители косятся с крайне неодобрительным видом. В конце концов, с ними Ёнхо и его значок. — Да, — тихо соглашается Доён. — После вчерашних событий я попросил Ёнхо проверить твою семью. Семью Юкхэя. Найти что угодно… — Доён, если он не готов… — Я хочу услышать, — Тэён сжал кулаки. — Тебе только исполнилось десять. В то лето ты отдыхал в загородном доме Джинёна. Дела у него уже несколько лет шли просто замечательно, так что весной он решил купить дом у озера для отдыха. Рядом жило несколько семей, в их числе семья Пак. Соён исполнилось девятнадцать, Джисону — восемь. Они приходили каждый день, потому что родителям было на них наплевать. Отец целый день смотрел телевизор, мать пропадала с подругами. Соён хотелось хоть немного тишины, а Джисона тянуло к соседям. Тэёна мутило. Где-то на подкорке сознания билась мысль: он знает, что случилось, и не хочет, чтобы Ёнхо продолжал. Но он молчал. — Однажды вечером она не вернулась домой. Сказала госпоже Чон, что… «…хотела кое-с кем встретиться», мысленно продолжил Тэён. — …так что та не переживала. Но Соён не вернулась ни утром, ни днём, а вечером пришла её мать. Детей не было дома больше суток. В гостях, конечно, хорошо, но это банально невежливо… Зашуршали бумаги. Открывает полицейский отчёт, понял Тэён. Сердце упало куда-то в пропасть и возвращаться не собиралось. — По словам госпожи Чон — ей пришлось сказать правду, ночью Соён встречалась с кем-то, имени она не знала. Ей звонили, но телефон был выключен. Кто-то из соседей видел двух девушек в «7-Eleven» одну опознали как Чо Миён. Ещё через день Соён нашли. — В озере, — Тэён сам не узнавал свой голос. — Я её нашёл. — Пойдём к воде, хён! — Джисон тащит Тэёна за рукав и едва ли не виснет на нём. — Там сегодня очень красиво, ты можешь фотографировать! Тэён позволяет себя вести. Он, как и все, переживает и понимает, что происходит что-то нехорошее. И Джисон наверняка переживает, но Тэён старше и должен занять его, как-нибудь развлечь… — Правда, красиво? В голосе Джисона неподдельный восторг. Он бегает вокруг Тэёна и выглядит счастливым, таким Тэён его не видел никогда. Сам он пытается снять хоть что-то, но камера почему-то не слушается. Тэён опускает её, чтобы протереть объектив, и в этот момент видит в воде что-то красное. Красное и чёрное. — Тэён, не смотри! Сзади почему-то кричит Юкхэй. Но его голос так далеко, а вода так близко… — Правда, красиво? 7. Тэёна мутило. Он не выползал из туалета уже двадцать минут, но желудок начинал предательски сжиматься, стоило только поднять голову. Рвать было нечем: с несчастным шариком мороженого он попрощался ещё в кафе, стоило Ёнхо прочитать до конца отчёт экспертов, но лучше не стало. Стало хуже: из участка позвонили. — Неизвестный пробрался в квартиру госпожи Чон и взял её в заложники. Ёнхо мигом рванул к дому, а на Тэёна Доёну пришлось надеть наручники, чтобы не геройствовал. Или не безумствовал. Два часа он просидел в участке в каком-то трансе, а потом в коридоре зашумели. Подняв голову, Тэён встретился с абсолютно пустым взглядом. Паззл в голове всё ещё отказывался собираться. Это ведь мышонок, его тонсэн, почему… — Почему ты?! — Джисон закричал и принялся вырываться, глядя на Тэёна с неприкрытой ненавистью. — Чем я хуже? Тэён не знал. — Он признался, — Джехён, сравнявшийся цветом лица с кусочком сахара, обессиленно рухнул на диван, едва выйдя из допросной. — В том, что отравил и заколол Юкхэя, и в том, что тринадцать лет назад убил сестру. — Почему? — Тэён дрожал, хотя сидел, укрытый пледом, с большой чашкой горячего кофе и в крепких объятиях. — Как?.. — Соён была чем-то расстроена. Она сидела у озера, плакала, собиралась вернуться. Джисон не спал. Выбрался через окно в спальне, пришёл на озеро, хотел услышать ответ, чем же он хуже других. Соён отмахнулась, он её толкнул. Трава была скользкая, озеро глубокое, из воды торчал камень… — Может, он не знал? — Тэён отчаянно цеплялся за что-то хорошее, за обрывки воспоминаний о светлом улыбчивом мальчике. — Увы. Он прекрасно знал. Прости, Тэён-ши, я не готов снова вспоминать это, — Джехён устало потёр переносицу. — Запись допроса есть, попроси потом Сычена, если нужно. — Но если Джисон ненавидел меня… почему Юкхэй? Неужели из-за этой фотосессии? — Он ненавидел вас обоих и знал, что Юкхэй его сводный брат. Только почему-то у него было всё, а у Джисона — ничего. Всё, — Джехён решительно поднялся. — Сегодня больше никаких подробностей. Как только они остались одни, Доён обнял его крепче и зарылся носом в макушку. — Всё хорошо, Тэён. Всё закончилось. Теперь мы можем вернуться домой и, наконец, выспаться. — К тебе или ко мне? — Хм… — Доён сделал вид, что задумался. — Как насчёт того, чтобы к нам?..