***
Эггзи с Чарли сталкиваются на следующее же утро. Обязательная планерка, все дела. Гарри Харт отчитывает агентов, побывавших где-то на задворках Индии, пока Мерлин со скучающим видом терпеливо ждет, а Рокси крутит в руках карандаш. Наконец, разбор полетов заканчивается. — А теперь о главном. — Да, теперь о главном. Напускное спокойствие лопается как мыльный шар; Эггзи видит: все присутствующие в комнате напряжены до предела. Он прекрасно понимает, в чем фишка. Шутки с наркобароном Микки Пирсоном — плохая затея, а вот шутки, которые шутит сам Микки Пирсон, оставляя в дураках целый мир, — вообще тотальный пиздец. И именно им (снова) разгребать его последствия. Мерлин коротко знакомит с деталями дела. Потом по стандартной процедуре обсуждают, кто, где и как? Расставляют агентов на позиции, планируют результат. — Ланселот и Галахад, работаете в поле. Мордред — курируешь из штаба. Мерлин смотрит на них так, словно сомневается. Хотя его, конечно, можно понять: совсем недавно они едва не провалили миссию по выслеживанию, случайно столкнувшись с Рэймондом Смитом в какой-то подворотне. Что делал там он, к слову, до сих пор остается загадкой. Но они тогда знатно налажали, да. Так что лажать снова — себе дороже. Мерлин (Гарри нет, Гарри добрый) с них шкуру сдерет. — И, Ланселот, впредь без глупостей. То, что Смит ваш брат, не отменяет наших приоритетов. Эггзи незаметно косится на Рокс. Она — высохшая, будто обескровленная полчищами невидимых тварей. Пальцы мелко дрожат. Думала, где-где, но только не здесь, да? Ошибалась. — Принято. Я не подведу, Мерлин. Она коротко кивает и первой покидает зал совещаний. Спина идеально ровная, в позвоночник словно вбили металлический штырь. Она стойкая, их маленькая Рокси, но даже в ее жизни случаются недетские шторма, способные выворотить душу наизнанку. И это абсолютно нормально, — твердит себе Эггзи, собирая со стола бумажки отчетов. Это просто нужно переждать, перетерпеть. Переболеть. Хотя на самом деле он прекрасно понимает, что не может представить и половины того, что творится у Роксаны внутри. Он крепче сжимает зубы — и наблюдает, как Чарли семимильными шагами догоняет Рокс прямо на пороге, коротко шепчет ей что-то на ухо. Его длинные аристократические пальцы обвивают ее талию, и — неожиданно — Рокси ему это позволяет.***
А вечером после смены они вдвоем уходят в очередной паб. И Эггзи ощущает себя третьим колесом — совершенно лишним, совсем-совсем ненужным. Действительно, кто он такой? Всего лишь напарник для Мортон, еще одна мужская рыцарская физиономия. А для Чарли? Просто чувак, с которым они периодически трахаются по пьяни? Ему даже обидно. Чуть-чуть.***
— Когда вы успели стать настолько близки? Чарли закидывает свои бесконечные ноги на стол. Слежка продвигается буквально по миллиметру; Рэймонд — опасный и умный соперник, и крутить дела рядом с его боссом выходит практически глухо. За эти пару недель они сдвинулись разве что всего по нескольким вопросам, но новой информации — 0,1%. Наверное, при других обстоятельствах Эггзи бы это задело. Наверное, при других обстоятельствах Эггзи бы уже землю рогами рыл, чтобы быстрее покончить со всем этим и выполнить невозможное. Наверное. Эггзи не может утверждать точно: он здесь, в этих реалиях, и за четырнадцать прошедших дней он успел извести себя на корню. Рокси, Рэймонд, Чарли. Рокси, Чарли, Рэймонд. Рэймонд. Чарли. Рокси. Сколько можно, черт возьми?! Еще немного, и Эггзи точно поедет крышей. Причем так, что надолго и без шансов на ремонт протекающих черепиц. — Ты ответишь или нет? Чарли смотрит на него с величавым снисхождением. Так обычно смотрят львы на будущую добычу, — думает Эггзи. Но не пробует отступать. Чарли тянется в координаторском кресле. Глубоко, с чувством, всем телом. Очки в роговой оправе слегка уезжают вбок. — О ком ты, хоббит? Бах. Какое точное попадание. Эггзи слышит звук падающей челюсти. Его собственной челюсти. Действительно, о ком он? О Рокси, давнего знакомства с которой Чарли не отрицал с тех пор, как они попали в учебку? Или... или о Рэймонде Смите, который умело водит их за нос сутками напролет? О Рэймонде Смите, о котором, судя по отговоркам и нелепым отмазкам Чарли, тот знает чуточку больше положенного? Эггзи сглатывает. Распускает три верхних пуговицы на рубашке. Они, вообще-то, должны слушать технику в этой крошечной координаторской рубке, пока Рокси получает наверху необходимую дозу сна, а не... не вот это вот все. Неуместное выяснение отношений. Тайны. Б-беспокойство? Имеет ли он вообще право спрашивать? Чарли шкодливо улыбается. Он явно понимает все лучше, чем Эггзи мог бы сказать, и от этого погано вдвойне. Эггзи никогда не планировал стать для него открытой книгой. И тем более — кем-то близким. Они так, трахались с пятницы на субботу пару раз в месяц. Все. Все. Все! — Ставлю сотню, что о Смите, — прерывает его самокопания Чарли и закусывает колпачок ручки. — Да? Эггзи видит, как его зубы смыкаются вокруг синей пластиковой штуковины (зачем вообще снобу как Хескет дешевые ручки?!), как острый язык вскользь пробегает по корпусу. Черт, это не должно быть так обидно и возбуждающе одновременно. — Да. — Тогда забей. Чарли довольно хмыкает, пока он старательно пытается собрать мысли в кучку. Забей? В смысле? Серьезно? Эггзи злится: гамма эмоций на его лице наверняка доставляет Хескету неописуемое удовольствие, и это так тупо, так невероятно тупо. — Ч-чего? Чарли со вздохом опускает ноги на пол, наклоняется вперед, к его низкому креслу. Теперь их лица достаточно близко и почти на одном уровне. Экраны за его спиной горят ядовито-зеленым и, слава богу, пока молчат. Эггзи усиленно делает вид, что чувствует себя угрем на сковороде. — Не стану скрывать, Рэй горяч. Впрочем, ты и сам его видел, чав, и вряд ли сможешь упрекнуть меня в том, что в юности я пускал на него слюни. Рокси знала об этом, Рэймонд тоже. Да практически весь высший лондонский свет знал. Сердце в грудине пропускает удар. Кажется, оно собирается с разбегу запрыгнуть на осколки ребер. Эггзи кусает губу. Ни слова. Молчи. Эта история — все равно не про тебя, и прав ни на одно действующее ее лицо ты не имеешь. — Но это было давно, — Чарли смешно фыркает, отбрасывает в сторону отросшую вьющуюся челку. — Очень. Потом со мной случился Оксфорд, военная академия, собеседование в Кингсман. Стало как-то не до Смита. А затем... — Чарли наконец переводит на Эггзи свой взгляд. И столько в нем темного, тайного, неозвученного, что хоть бери и вой от недопонимания. — А затем пришел ты. Мы посрались, подрались, переспали. И все. У Эггзи что-то взрывается в висках. Коротко так, но громко. И в голове наступает обезоруживающая тишина. Он даже одну мысль с другой связать не может. Какой позор, кошмарище. — Что, бля-ять? Чарли — вдруг — мягко улыбается. Осторожно подтягивает его к себе за длинную змею галстука. — Ничего, уебище. Я с тобой, говорю, так что хватит неуместной ревности. Подумал бы лучше о Рокс. Эггзи кажется, он похож на груду старого железа — такого древнего, что для перезагрузки ему нужно куда больше времени, чем реальность может дать. И Чарли (конечно, вот скотина) пользуется образовавшейся заминкой: он без напора клюет Эггзи в губы, выцеловывает уголок челюсти и родинку на шее. Мягко урчит еще что-то светлое (запрещенный прием, блять!) на ухо. И отворачивается к заоравшим мониторам. — Кажется, у нас что-то проклевывается. Завари Рокси крепкого чаю и зови ее сюда. Будем думать, как вывести из игры этого гребанного Рэймонда Смита.