После прикрытия

      Данилов в спортивные залы ходить зарекается. Во всяком случае в ближайшие месяцы. На коллег недобро смотрит. На тех самых, кто шутил накануне о задании этом под прикрытием и словами о зависти распылялся. От Амелиной, окликнувшей в коридоре, шарахается, как он старухи с косой. Ну, а чего она, с белыми кудрями и в своей мини, ожидала?       Стёпе бы если ещё утром рассказали, что такое будет, он не поверил бы. На говорившего как на умалишённого бы посмотрел. Отшутился бы, что он, прошедший огонь и воду, в последнюю очередь будет… не бояться, нет — опасаться женщин. Убедил бы всех и каждого, что его нельзя такой ерундой из колеи выбить.       Но стоило ему пару часов в спортивном зале покрутиться, изображая самого обычного посетителя, как ситуация и представления его собственные потерпели трансформацию. И вот он уже собирается за километр залы обходить, особенно завидев рядом блондинок в красном, на Оксану как-то настороженно косится и Рогозиной мысленно шифровку передать пытается — о том, что в подобных маскировках участвовать впредь не желает.       — Стё-ё-п, — капитан напарницу замечает не сразу, а только после того, как она путь ему ловко перекрывает, улыбается как всегда обезаруживающе и продолжает так воодушевлённо, будто о чём-то героическом напоминает: — а ты тут, говорят, едва на себе не испытал «прелести» сто тридцать первой статьи.       — И ты туда же? — меняется в лице Данилов, едва только успевший обрадоваться, что встретил Власову, а не наткнулся в очередной раз на Тихонова с его безграничным количеством подколов или Селиванова, явно у Ивана мешочек шуток одолжившего, или, не дай бог, Березина, уже раз десять предложившего парочку уроков самообороны и перцовый баллончик. — Рит, ну ладно эти, — указывает он туда, где за поворотом скрывается лаборатория, — дураки, но ты-то! Раздули целую историю. Тьфу! И так-то это не сто тридцать первая статья, а сто тридцать вторая.       Припоминает Уголовный Кодекс Данилов, всем своим видом показывает, что теме разговора этого совершенно не рад, и, взгляд устремив куда-то вдаль коридора, собирается уже было удалиться прочь.       — Ты чего, обиделся? — недоверчиво косится на него Маргарита. — Да ладно, Стёп, — капитан хлопает напарника по плечу, пытаясь заглянуть в стратательно отводимые в сторону глаза, — ты чего? Уже и пошутить нельзя?       — Пошутить?! — манёвр Власовой срабатывает, и взорвавшийся Данилов в одно мгновение переводит на неё взгляд, заглядывая в глаза. — Ты иди, эти шутки парням с форума расскажи. Посмотрим, как они посмеются. Я их видел, Рит, они теперь реально в темноте на улице боятся появляться.       — А ты? — не сдержавшись, вставляет Рита с совершенно серьёзным выражением лица.       — Что я? — нарочито спокойно вопросом на вопрос отзывается Степан. Но от Власовой не укрываются отблески пламени в его глазах. — Вот что я? Со мной всё в порядке! — всё же не выдерживает и выпаливает капитан, а после всё-таки решает уйти, не желая ругаться с напарницей. И Рите бы усмирить свой пыл и весь этот разговор, посеявший ощутимое напряжение в воздухе, прекратить. Но она вместо этого, как бы между делом, отмечает:       — Ну да, а от симпатичной блондинки ты просто так шарахался.       Не успевший сделать и пяти шагов, капитан возвращается. Останавливается едва ли не в паре сантиметрах от Власовой, палец указательный поднимает вместо жезла и речь пламенную, недовольную и, возможно, не в полном объёме пригодную для печати, готовится произнести. Но в последний момент вдруг передумывает. Опускает руку, не отходит ни на шаг и полуулыбку-полуусмешку зажигает на своём лице.       — Разве ж это шарахался? Просто блондинки не в моём вкусе. Я, знаешь, тёмненьких люблю.       — Да ты что? Мулаточек? — спрашивает Рита, будто и не видя довольной улыбки на лице капитана, словно и не замечая, что напарник её успел уже ничью записать в исход этой необъявленной игры. Преждевременно, как показало время, и теперь уже Власова может сверкнуть улыбкой. Но она вместо этого и дальше сохраняет будто заранее отрепетированную серьёзность. — То есть если бы там в подсобке была максимально смуглая девушка…       — Да ну тебя! — не дав Маргарите договорить, обрывает её Данилов. Как-то недобро рассекает рукой воздух и, развернувшись, решает всё же закончить эту беседу и добраться до буфера.       — Стёп. Стёпа, ну не дуйся! — просит напарника Рита и собирается повторить его маршрут до буфета. Она знает абсолютно точно, что злиться он долго не сможет, что совместный перекус его ещё быстрее «отогреет», и что вскоре они и вовсе вспомнят эту историю с улыбкой.