Игра в отрицание

Все начинается с поцелуя. Высокая девушка с медной кожей и неоново-зелеными глазами возникает в городе словно бы из ниоткуда. Она нечеловечески сильна, опасна и очень человечно потеряна, когда Титаны, сформированные из остатков Аутсайдеров, с Найтвингом во главе пытаются ее обезвредить и задержать. Она гортанно повторяет что-то на странном, незнакомом Дику языке. А потом вдруг прижимается горячими, сухими губами к его рту, замирает на пару мгновений глядя прямо в глаза, и совершенно понятно произносит: — Корианд'р, принцесса Тамарана. В изгнании. Она смотрит на него так, словно и впрямь разглядела нечто особенное. У нее аномально повышенная температура тела и низкий, певучий голос с легкой хрипотцей. Спустя время Дик все еще чувствует жгучее прикосновение ее губ на своих губах. После ряда проверок принцесса Кори, которую вскоре все уже зовут Старфайр, с разрешения JLA находит временный приют в доме Коннера и М'ганн в ХэппиХарбор. Это ожидаемо — кому как не Мисс М понять сложности адаптации инопланетной гостьи на Земле. Теперь Стар в надежных руках, но отчего-то Дик чувствует себя обязанным убедиться в этом. Несколько раз. За неделю. — Ты зачастил с тех пор как Стар здесь. — вскользь замечает Коннер. Из окна видно, как М'ганн и Кори копаются в маленьком садике во дворе, сажая во влажную землю какие-то хрупкие зеленые ростки. Радость на лице Кори такая искренняя и непосредственная, что Дик переспрашивает с изрядным запозданием: — Ты что-то говорил, Кон? — Ничего. — качает тот головой. — Не стесняйся, заходи в любое время. Мы тебе всегда рады… Девчонки, как насчет колы со льдом? — меняет он тему, подняв окно. Две склоненные над клумбой головы оживленно кивают. Заметив Дика в окне, Кори машет ему испачканной в земле ладонью, он кусает губу чтоб не улыбаться ей слишком широко и все равно улыбается. Коннер с заметным трудом давит в груди понимающий смешок. И хоть с разрыва с Барбарой прошло уже немало времени Дик начинает яростно все отрицать. — Понял, понял… — закатывает Коннер глаза. — Ты не запал на Стар. Ты не мотаешься к нам в ХэппиХарбор как по расписанию и не пялишься на нее с блаженным видом уже битый час. Ветер играет с длинными волосами Кори как с живым, теплым пламенем, она смеется и жмурит свои необычные глаза, подставляя лицо щедрому весеннему солнцу. — Что? — рассеянно переспрашивает Дик. Пожав плечами, Коннер просто идет на кухню за колой. Старфайр живет в ХэппиХарбор, с одобрения JLA Старфайр начинает тренироваться с Титанами. У нее отличный потенциал — надо только понять как его раскрыть на полную мощь. Дик теперь думает об этом часто и много. — Ты много тренируешь Стар. — говорит как-то Киборг с улыбкой, когда они встречаются на базе. Дик отмахивается: — Не больше других. Он только из душевой, волосы еще влажные, мышцы приятно ноют. Все же Кори сильна и вынослива нечеловечески — а еще ее тело не только сильно, но еще и красиво невероятно. — Она красивая. - эхом вскользь замечает Киборг. — И добрая. И если проанализировать записи общих тренировок, ты прикасаешься к ней на сорок процентов чаще чем к другим. Дик взрывается моментально — И ты туда же, Вик?! — рычит он. — Что за детский сад?! Смотреть и подсчитывать кто кого трогает — ты это вообще серьезно? — Нет, я пошутил. — Киборг не обижается и не удивляется живой частью лица — только посмеивается в сторону. — А ты и завелся как мальчишка. — Я не завелся. - ворчит Дик, тщательно скрывая смущение. — Не завелся. Совсем нет. А потом зачем-то сам пересматривает записи. Кори выкладывается изо всех сил, она старается согласоваться с остальной командой, она взмывает в воздух, и разрушительные сгустки зеленой энергии срываются с ее рук. Она смелая, самоотверженная и упрямая, она расстроено кусает нижнюю губу, когда что-то не получается, и тут же пробует снова и снова, и радостно улыбается в ответ на его скупую похвалу, когда дело идет на лад. Его лицо расплывается в глупой улыбке, едва она отворачивается. Кажется, Вик со своими расчетами был совершенно прав. Пару недель спустя, когда поздним вечером Дик возвращается в Бладхейвен, дома его ждет гостья. — Ты пропал из доступа. - скупо бросает Барбара, даже не сняв маски. — Я вроде как предупреждал, что уйду в радиомолчание на вечер. - немного растерянно пожимает Дик плечами. — Ты был нам нужен. - так же отрывисто говорит она. На экране телефона и впрямь два пропущенных от нее и один — от Тима. Если бы им было по-настоящему нужно, они выкопали бы его из-под земли. Если бы ей было нужно — в свое время они бы не разбежались в очередной и, похоже, последний раз. — Прости, Бабс. Выключил звук, когда был в кино, а потом забыл включить обратно. Заболтались. — объясняет он покладисто. — Кори все еще непросто на Земле, и я помогаю ей с адаптацией. Барбара иронично вскидывает тонкую бровь. — Прекрати оправдываться. — в ее голосе прорезаются насмешливо-учительские нотки. — Твое личное время — твое личное дело. Она исчезает в окне, и, проводив ее взглядом, внезапно Дик понимает что и впрямь не обязан оправдываться. Как не обязан и испытывать чувство вины. Перед тем как лечь спать он пишет Кори, что вечер был просто чудесным и впервые за долгое, долгое время чувствует себя хорошо. Впрочем, признаваться, что их уже связывает нечто большее чем дружба, большее чем работа, он все еще не готов. — Да ты влюблен. — весело и как всегда прямолинейно хмыкает Артемида, навещая его в медотсеке. На тумбочке лежат апельсины, которые принесла Кори, такие же солнечно-яркие как ее волосы и ее улыбка. С Артемидой они как раз столкнулись в дверях. — Ну хоть ты не начинай. - вздыхает Дик и крутится, пытаясь устроиться поудобнее в постели. Ребра у него изрядно помяты, и рука в гипсе. Артемида берет апельсин и подкидывает в воздух, чтоб ловко поймать и очистить. — А даже если бы и так. У тебя глаза снова светятся - я давно не помню тебя таким. После смерти Уолли глаза у нее самой потухшие — спустя столько лет, и спустя столько лет это все еще причиняет ему боль. — Мы со Стар просто… Просто… — он пытается подобрать правильные слова, но назвать их отношения с Кори дружескими — это одинаково подло и по отношению к многолетней дружбе с Артемидой, и к самой Кори. — Просто. — фыркнув, Артемида небольно щелкает его по лбу пальцами, испачканными в апельсиновом соке, прежде чем выйти. - Просто вытри помаду с лица, Чудо-дурачок. И наслаждайся жизнью. Теплый запах апельсинов вновь заставляет его думать о Кори. И оказывается, он все еще умеет краснеть. — Люди занимаются любовью, когда любят друг друга? — однажды вдруг спрашивает его Кори с обычной своей прямолинейностью. — Так, Ричард? Полное имя не коробит. В одной постели они так близко друг к другу, ее медное обнаженное тело под его руками чудесно горячее, кожа после секса еще влажная от пота и пахнет пряно и сладко, словно мед и солнечный ветер. Дик тонет в ее запахе, в ее жаре и искренней, откровенной нежности, он растерянный, счастливый, влюбленный и с трудом может соображать, потому что в голове сейчас одни милые, сладкие глупости, которые хочется болтать ей на ухо. — Да. — бормочет он, утыкаясь носом в ее щеку. — То есть, нет. Не всегда. По-разному. С чем-то похожим на тревогу он ждет, что Кори начнет дотошно расспрашивать — какой из вариантов относится к ним. Но вместо того чтоб загонять его в угол и выбивать признания, она уже крепко спит, устроившись головой у него на груди. С облегчением он касается губами ее огненной макушки и закрывает глаза. Что-то все еще не дает ему дать своим чувствам верное имя. Возможно, все дело в том, что если она не его девушка — его бывшей девушкой она тоже не станет. Категорически Дик не хочет, чтоб Кори стала его бывшей. Впрочем, когда Кори начинает неожиданно тепло и близко общаться с Джейсоном Тоддом и Роем Харпером, он быстро пересматривает свои приоритеты и отношение к дружеским и иным видам секса с кем угодно другим. С внезапным облегчением он расставляет все точки и иные знаки препинания с самой Кори, которая ничуть не выглядит удивленной или шокированной его сумбурными признаниями, как будто и без них всегда знала. Но в разговорах с другими он продолжает все упрямо отрицать, изо всех сил оберегая от чужих глаз их еще такие хрупкие, такие уязвимые отношения. Кори смеется и пожимает плечами, считая это маленьким безобидным дурачеством, остальные не верят ему ни на грош, но уже просто не спорят, махнув рукой. Впрочем, когда на свет появляется малышка Найтстар — его игра в отрицание уже окончательно теряет смысл.