i just wanna hold your hands

Ято потребовалось без пяти минут полторы тысячи лет, чтобы постепенно начать вытягивать свое существование из омерзительного разросшегосся болота темноты, хаоса, человеческих и его собственных страданий. Почти полторы тысячи лет, чтобы хоть ненадолго сбежать от контроля отца и Норы. Почти полторы тысячи лет, чтобы наконец встретить принадлежащего ему по-настоящему не просто шинки, а священный сосуд, Юкинэ, и... Хиери. Ято может пересчитать по пальцам количество объятий Хиери и подбадривающих хлопков по спине и плечам от Юкинэ, он чувствует слабый укол в груди каждый раз, когда Юкинэ смущается, но одновременно с этим внутри разливается непривычное тепло. Наверное, последний раз, когда он ощущал что-то подобное, было с Сакурой. Тогда это не закончилось ничем хорошим, поэтому Ято очень старается избежать старых ошибок. Ято садится на полу и роется в ящике: монетки, брелки, скомканные бумажки, чужие и свои визитки; пока не находит полароидный снимок. На снимке они втроем в капипалэнде, в ушках, у Ято до ужаса глупое счастливое лицо, Хиери жмурится, и Юкинэ тоже выглядит довольным. — Лежать в одиночестве и пялиться на общие фотки — это крипово, — Юкинэ бесцеремонно падает сверху поперек его живота, а ведь Ято даже не услышал, как тот вернулся. — Сам ты криповый, я предаюсь ностальгии! — Мы были там неделю назад. Ято спихивает его с себя на пол с недовольным ворчанием, замечает в дверном проеме Хиери и с воодушевлением пытается подползти ближе, но Юкинэ держит его за пояс джинсов. — Хиери, почему дети такие вредные, что мне с ним делать? Хиери только смеется в ответ и зовет их обоих вниз, ужинать с Кофуку. Несмотря на то, что у Ято изначально имелась семья, ощущение действительно связи с кем-то появляется только сейчас. Только в эти моменты уютных посиделок, беззлобных споров, прогулок, обменов подарками, в любые моменты, когда они собираются втроем, Ято кажется, что он существует не зря. Все знают о неразрешимых загадках вроде «твоя мать и твоя любовь тонут, кого из них ты спасешь?», и Ято знает, Ято задается этим вопросом из века в век. Кого ты спасешь, Ято, если понадобится выбирать? Перед Ябоку не стояло бы никакой дилеммы, у Ябоку не было морали, не было привязанностей, не было людей, зависящих от него. У Ято — есть. Когда Тендзин взял с него обещание разорвать связь с Хиери, он ясно представил, как она его забудет, как все то время, проведенное вместе, превратится в ничто, потому что воспоминания бога против воспоминаний человека ничего не значат. Когда Хиери практически превращается в аякаши, когда Юкинэ практически срывается из-за того, что Ято снова был с Норой, когда Ято портит все в очередной раз, Ято убеждается, что от него одни неприятности. И все равно не может заставить себя отказаться от них обоих. С неприятностями можно справиться, если Хиери и Юкинэ будут на его стороне. На самом деле, они через многое прошли, слишком велика была череда событий для такого короткого отрезка времени: битва с Бишамон, спуск в ад, битва против небес, битва за Бишамон, снова битва против небес... Для бога, которого только-только признали, его могли изгнать уже тысячу раз. Стоит Юкинэ оказаться запечатанным в миниатюрную каменную тюрьму, а Хиери оказаться близкой к тому, чтобы быть преданной анафеме, Ято неожиданно для себя осознает с поразительной четкостью: он сделает что угодно, чтобы их защитить, даже если для этого потребуется перевернуть землю и небеса. Они возвращаются домой, это стоит отметить (Ято старается не переборщить с выпивкой), но на середине празднования Ято утаскивает Хиери и Юкинэ наверх. Наверху Ято словно прорывает, он говорит, говорит, говорит: о том, что принимал неверно решения, что ничего не сделал, когда было нужно, что ему стоило больше стараться и быстрее становиться настоящим богом удачи, чтобы они не страдали из-за него; иногда он сбивается и трет горящие щеки ладонью. Либо от алкоголя, либо от эмоций его лицо такое красное, что могло бы соперничать с неоновой вывеской. — Если бы ты действительно ничего не сделал, я бы все еще был там, внутри, — Юкинэ сжимает пальцами его футболку, уткнувшись лицом в спину Ято, и сердце Ято пропускает удар. Юкинэ, в отличие от Хиери, катастрофически редко произносит такие вещи вслух. И уж тем более добровольно идет с ним на физический контакт вне поединков или шутливых драк. — Юкинэ прав, то, что мы сейчас здесь, по большей части твоя заслуга, — улыбка Хиери светлая-светлая, как будто они неожиданно переместились на рассвете под какую-нибудь цветущую сакуру. В любой другой ситуации Ято бы уже с облегчением вернулся к привычному дурацкому поведению, но за окном глубокая ночь, с первого этажа приглушенно доносятся смех Кофуку и разговоры богов и их шинки, поэтому Ято несколько секунд молчит прежде, чем отцепить пальцы Юкинэ от своей футболки и потянуть его ближе, пока тот не понял, что происходит. Другой рукой он притягивает к себе Хиери, крепко обнимает их, зарываясь пальцами в волосы на их затылках. В любой другой ситуации они бы уже не сговариваясь избили его за нарушение личного пространства, но сейчас они поддаются, прижимаются к нему, обхватывают Ято руками в ответ, и Юкинэ нерешительно переплетает свои пальцы с пальцами Хиери за спиной Ято. Ято расслабленно выдыхает. Ято потребовалось без пяти минут полторы тысячи лет, чтобы наконец перестать существовать одному. Даже если это значит, что теперь он беспрецедентно влюблен в собственного шинки и в человека с ближнего берега.