Кровь, смытая горячим душем

Непроглядная пасмурная ночь легла на бывший несколько часами ранее солнечным город, пряча от посторонних глаз то, чего никому не стоило видеть. Даже пыльные звёзды услужливо скрылись за серебристой дымкой облаков, а мерцающая ранее Луна, казалось, и вовсе погасла на небе цвета чёрного янтаря - облака застилали полупрозрачной пеленой, полностью погружая всё вокруг в ослепляющую темноту, унося следом за россыпями звёзд самые мрачные и грязные секреты, храня чужие тайны. И в приглушённом свете окон соседних домов было не разглядеть происходящего в с виду неприметном, словно притихшем коттедже. Занавески на окнах были опущены, и ничто не выдавало чьего-либо присутствия внутри. Напротив, создавалось впечатление, будто дом давно опустел, оставив лишь тусклую тень напоминания о том, что здесь кто-то жил - место выглядело оставленным в спешке, аккуратным и ухоженным, но брошенным. В то мгновение никто из живущих неподалёку не подозревал, что влиятельный наркоторговец был жестоко убит той же туманной ночью, и сейчас его безжизненное тело (или то, что осталось) медленно догорало в элегантно оформленном камине в гостиной. Расправа была совершена с быстротой и изяществом настоящих профессионалов, без лишней траты времени и опрометчиво оставленных улик, просто и со вкусом. Владельцу дома суждено было догореть с минуты на минуту, а окровавленные рубашки и перчатки уже полностью растворились в хищной пасти пламени. Раз за разом они мастерски справлялись со своей работой, и сегодняшнее задание не было исключением. Зная друг о друге практически всё, до малейших подробностей, они понимали с полуслова, с простого кивка головой, с незаметного постороннему жеста. Лишь изучив напарника вдоль и поперёк и связав прочными эмоциональными узами, можно в полной мере сработаться, достигнув совершенного в своей слаженности взаимодействия. Дома, наконец дома, вдали от отягощающих обязательств и липкого страха за свою и чужую жизнь, наконец наедине. Когда последняя сигара наконец докурена, а очередная миссия завершена успешно, ни одна мелочь не способна помешать: хотелось смыть с себя грязь и запах крови горячими потоками воды, растаять под обжигающими кожу каплями. Жадные, нетерпеливые, колючие, будто иглы, поцелуи, дорожкой спускающиеся от губ к шее, к выступающим ключицам и снова возвращающиеся к просящим губам, пробирающие до дрожи, убийственно-сладкие прикосновения, хриплый шёпот, временами переходящий в несдержанные стоны - они теряли голову со скоростью пролетающей пули, со молниеносностью пронзающего плоть лезвия ножа. Прошутто остро чувствовал под лопатками влажную кафельную стену душевой кабинки, отзывчиво выгибался в сильных руках, благодарно запрокидывал голову назад, подставляя разгорячённое лицо таким необходимым струям воды. Холодный и равнодушный на людях, он не в силах был сдерживать эмоций, слыша пронизывающий до мурашек низкий бархатный голос и безотказно подставляясь под резкие, жалящие поцелуи. Лишь горячо любимый напарник мог вызвать столь неконтролируемую, сверкающую ярче звёзд бурю чувств, обволакивающую с головы до кончиков пальцев, заставляющую прерывисто дышать, судорожно глотая ртом воздух. Лишь абсолютное доверие между партнёрами могло стать надёжным ключом к достижению безупречной командной работы и безошибочного понимания. Только неразрывная связь была способна создать нечто большее, нежели простое партнёрство, нечто гораздо более крепкое и устойчивое. Ризотто прекрасно понимал это, зарываясь пальцами в золотистые волосы, едва заметно вьющиеся из-за заполняющего всё свободное пространство густого пара, прекрасно понимал, в который раз проводя языком по выступающей венке на шее. Прекрасно понимал, что между ними не должно быть ничего недосказанного, никаких секретов. Ведь так обычно и заведено у напарников?