***
Германия пропадает на два дня прямо из своего номера, не оставив никакого сообщения. Первые три часа оставшаяся часть "Оси" относительно терпеливо ждет, но нарастающее беспокойство требует начать действовать. Они распределяют обязанности: Япония обыскивает комнату, а потом едет к Германии домой, чтобы в лучшем случае застать его дома, а в худшем - попытаться узнать что-нибудь от Австрии. В это время Италия бегает расспрашивать другие страны, приехавшие на конференцию, и улаживает возникшие из-за отсутствия одного из главных организаторов проблемы. В конечном итоге получается так, что собрание пропустила вся троица. На следующей день они снова встречаются, чтобы поделиться результатами поисков. Япония отдает найденный в номере мобильный телефон Германии и отчитывается: дома тот не появлялся, вещи из комнаты не пропали. В итоге, оба сходятся на том, что надо съездить и проверить ещё раз, вдруг он уже вернулся домой. Благодаря скоростному вождении Италии добираются они быстро, правда потом нужно дать Японии десять минут на то, чтобы вернуться к привычному спокойному расположении духа. Дверь им открывает Венгрия. По её объяснению, Австрия с самого утра уехал по делам, а к его возвращению хотелось навести порядок. Пока Италия сбивчиво рассказывает о расследовании, пропаже, конференции и коте, которого успел заметить на дорожке к дому, Япония протягивает ей телефон. - Значит, вы хотели ещё раз поговорить с Австрией? - Или застать самого Германию дома, да, - кивает Япония. - А вы пробовали позвонить Пруссии? - обе страны удивленно смотрят на нее. Они и в самом деле во всей этой суете не додумались связаться со старшим братом их друга, хотя это было довольно очевидным вариантом. Венгрия ищет в контактах Германии нужный номер и нажимает кнопку вызова. Все, затаив дыхание, вслушиваются в долгие гудки. В конце концов на другом конце раздается хриплый голос: «Привет, вы позвонили Великому Пруссии…» — Алло, это… «…в данный момент я занят чем-то Великим и Потрясающим или не хочу с вами разговаривать. Запад, если это ты, то я сразу перезвоню, так что не ругайся. Остальные должны оставить своё сообщение после сигнала. Давай, Прубёрд, как мы репетировали: нио-нио!» — Черт, — Венгрия сбрасывает звонок, — не берет трубку. Если ни вы, ни я не знаем место нахождения Германии, то у других спрашивать бесполезно. Пруссия ваша последняя зацепка. — Значит, нужно съездить к нему домой! Прямо сейчас, сейчас! — Госпожа Венгрия, могли бы вы тоже поехать, если вас не затруднит? Вы единственная из нас троих, кто знает новый адрес Пруссии, после его переезда от Германии. Боюсь, до господина Австрии дозвониться сейчас невозможно, у него концерт, как он вчера сказал. — Япония с надеждой смотрит на Венгрию, одновременно придерживая суетившегося Италию за рукав. — Да, но… Понимаешь, у нас не самые хорошие отношения. Ещё последняя наша встреча была давно и прошла... Мягко говоря, не очень, - она нервно расправляет складки на рукаве. - Так что положительного результата обещать не могу, но ради Германии конечно буду держать себя в руках. На этот раз за руль садиться Япония, опасаясь, что слишком взволнованный товарищ не сможет вести машину по указаниям. Венгрия садится на переднее сидение и время от времени показывает нужные повороты на дороге, одновременно ведя беседу о последних новостях с Италией. На удивление, тот довольно быстро стихает и вторую половину дороги осматривает окрестности через приоткрытое окно и напевает колыбельную на немецком; забывает и коверкает слова, но старается четко проговаривать текст и аккуратно выводить мелодию.***
Они оказываются на окраине города. Мимо все реже мелькают жилые многоэтажки, которые сменяются маленькими коттеджами с поистине немецкими идеально ровными газонами. Вскоре они со второй попытки подъезжают к нужному одноэтажному домику, стоящему чуть поодаль от остальных. Но нему видно, что хозяин не особо увлекается садоводством и явно не стремится создать образцовый дворик. На звонок в дверь никто не откликается, на стук ногой тоже. - Может попробовать ещё раз позвонить на телефон? - робко спрашивает Италия, вертя в руках аппарат. - Ты уже делал это по дороге, и он не ответил. Какой смысл повторять? - Венгрия осматривается по сторонам, - но есть другая идея. Пруссия никогда не закрывает черный ход, потому что у него "все равно нет ничего ценного, да и пусть только попробуют зайти!". - Подождите! Мы что, без разрешения проникнем в дом? - Япония проверяет, не видит ли их кто-нибудь. - Это же незаконно. - Слушай, когда в последний раз Германия пропадал на несколько дней так, чтобы об этом не знали даже вы, его лучшие друзья? Оставив все свои вещи, телефон, не появившись дома и не написав записку. А после этого мы и с его братом не можем связаться - это как минимум очень подозрительно. В такой ситуации не время рассуждать о "законно, не законно", - бросает Венгрия через плечо, и направляется на поиски черного хода. - А если с ним что-то случилось? - давит на жалость Италия и бегом направляется за ней. Япония колеблется ещё пару секунд, но все же идет следом. История выходит действительно странной, а они все очень волнуются. Но он, как представитель свой нации, приучил себя быть хладнокровным даже в критических ситуациях. "Доверяй своему разуму, - твердит он, - и выход найдется". Тем более ему приходится сдерживать пылкого итальянца, который в мирное время всеми силами пытается следовать велению своего сердца, часто не совместимому с логикой. Он несет свою долю ответственности за друзей, значит сейчас когда надо нарушить закон для, возможно, спасения одного из них, он сделает это. Его дожидаются на обратной стороне дома. Все вместе они заходят внутрь и оказываются на небольшой кухне. Далее по коридорчику переходят в гостиную и оттуда в кабинет. Во всем доме чувствуется стиль Пруссии: новая мебель, куплена специально для переезда, аккуратно расставленная на полках посуда, отдельные большие шкафы для любимых дневников и один маленький под документы и редкие книги, а из украшений только собственный флаг и несколько подаренных Италией картин. Порядок нарушают только валяющаяся у дивана в гостиной электрогитара, небрежно брошенные на полку с обувью берцы и слой пыли на поверхностях. Самого хозяина тут явно нет и не было приличное количество времени, нельзя точно сказать сколько. Компания постепенно собирается в комнате Пруссии для составления нового плана. Они по очереди предлагают потребовать встречи с боссом Германии, ещё раз поговорить, с другими странами, пойти наконец к полицию, и сами же отвергают эти предложения. Оказывается, найти пропавшее воплощение государства в разы труднее, чем пропавшего человека. Италия ещё раз оглядывает помещение и отмечает одну из своих картин, которую подарил четыре года назад Германии на рождество. Тот, конечно, принял подарок с благодарностью, но видимо не устоял перед напором своего брата, который восторженно хвалил талант художника и оперативно перетащил картину в свою комнату, а после переезда перевез её в новый дом. Они одновременно вскакивают, когда слышат из коридора быстрые шаги. Вслед за ними на пороге комнаты оказался Германия в грязной военной форме с кобурой на поясе и пистолетом наготове. Удивлены все: сам Германия тому, что вместо воров, которых он ожидал увидел, когда услышал чужие голоса, он застал компанию, которой здесь, по его логике быть не могло. Остальные удивились тому, что пропажа довольно быстро нашла сама, а теперь в шоке направляет на них оружие. Первый в себя приходит Япония. Он мягко забирает у Германии пистолет, откладывает на на тумбу и вовремя отходит, чтобы его не снес с ног опомнившийся Италия. После первых объятий и радостных возгласов, на немца со всех сторон сыплются вопросы: где он был? почему так внезапно исчез? а как тут оказался? Германия уворачивается от цепких рук, проходит к окну и отодвигает шторы, впуская в комнату чуть больше света. - Вчера рано утром мне внезапно позвонило руководство и вызвало на задание... Италия, не цепляйся за мою руку так сильно! В общем, заявили, что дело государственной важности, рассказывать нельзя и перебросили на военные учения. Они хоть и главные, но кто же так поступает, даже толком не объяснив ничего?! Как отпустили, решил сюда заехать, а тут вы... - Ой, ты нас так напугал! Мальчики тебя обыскались, - начинает причитать Венгрия. - Мы даже к брату твоему приехали, как видишь. Где он, кстати? Давно его не видела. Германия резко замолкает и отводит взгляд, остальные чувствуют его волнение, и радость встречи сменяется смутным беспокойством. Они видят, как он что-то обдумывает, обводя комнату невидящим взглядом. Япония уже подумывает тактично перевести разговор, когда он резко, боясь передумать, говорит: - Его нет. - А где он? - Вопрос вырывается случайно, и Венгрия сразу об этом жалеет. - Его больше нет, - голос Германии немного дрожит. - Он исчез, так же как Рим когда-то. - Германия, - тихий голос Италии нарушает навалившуюся тишину, - как... Как давно? - Через два месяца будет годовщина. Никто не знает, что говорить. Никто не знает, надо ли вообще сказать что-то. У всех много вопросов, но задать их сейчас, стоя в комнате Пруссии который - им с трудом дается смысл этих слов - умер, а никто даже не знал об этом, хочется меньше всего. Они все теряли кого-то, но это было так давно, в средние века или даже раньше, что невозможно было представить чью-то смерть теперь, когда люди уже перестали подолгу воевать и уничтожать целые города и страны. Они боятся спрашивать. Германия хмурится, делает глубокий вдох как всегда, когда берет слово на конференции, или готовится отличать за проступок, или собирается мыслями для долгого рассказа. - Мы, воплощения стран, тоже не вечны, хотя и не умираем как люди. Вы знаете - страна не может существовать без территории и людей, которые её объединяют. А его стали забывать. Его народ, точнее бывший народ, и вы все реже вспоминали, а брат... Сказал, что не хочет затягивать: лучше уйти быстро и так, как охота самому, чем глупо пытаться протянуть жизнь ещё на пару лет, а потом как больной постоянно нуждаться в ком-то, чтобы банально пару шагов по комнате сделать. Видимо считал, что так будет быстрее, поэтому попросил никому не рассказывать о его здоровье и... - Германия переводит взгляд с окна на пол, ненадолго сжимает руку на предплечье, а потом накрывает ладонь Италии. - Он долго держался, ещё со времен падения Стены. Венгрия бледнеет и бесшумно опускается в ближайшее кресло, а Япония неловко переводит взгляд с нее на Германию и свою обувь. - Пруссия говорил, что чувствует что-то странное, как будто иногда он не здесь, на Земле, а в другом месте. Трудно объяснить, брат не пытался описать подробнее. Но один раз он пролил кипяток на руку и даже не почувствовал. А ещё часто рассказывал, как хочет поболтать наконец со Священной Римской Империей. - На этих словах Венециано сильнее вжимается лбом ему в плечо. - Кто-нибудь ещё знает? - аккуратно спрашивает Венгрия со своего места. - Австрия и Канада. Возможно Россия что-то почувствовал, все-таки брат частично был его областью, но я сомневаюсь. - Но все это время, ты ведь говорил в ним. - Италия поднимает голову и встречается с голубыми глазами напротив. - Ты ведь звонил ему, я сам слышал. И телефон у него работает, мы слышали автоответчик, как же тогда вы разговаривали? - Ну, глупо но, - Германия первым смущенно отводит взгляд, - если бы ты мог ещё раз услышать близкого человека, не важно, если в записи, хоть как-то, ты бы использовал возможность? Около минуты все молчат: обдумывают то, что узнали или ждут продолжения, а может и то, и другое. Италия мягко тянет Германию в сторону двери - тот поддается и покорно следует за ним к выходу. Венгрия задумчиво поднимается с места и тоже идёт за ними. Япония выходит последним и, проходя через гостиную, натыкается взглядом на стационарный телефон, мигающий предупреждением о новом сообщении. Он на автомате нажимает кнопку воспроизведения. "У вас 40 новых сообщений. Сообщение первое: "Привет, брат. Не знаю, что нужно говорить в такой ситуации, но я скучаю..."