***
Меж тем гости уже начали подъезжать к парадной. Слуги помогали с размещением лошадей и повозок, провожали господ к дверям. Дворецкий объявлял одну фамилию за другой. Весь свет московской аристократии сегодня был здесь. Попасть на бал к Хольтам могли далеко не все. Двое офицеров тихо разговаривали, покачиваясь в наемных санях, которые медленно подбирались все ближе к парадному подъезду. — Не знаю, Анатоль, зря мы, наверно, сюда заявились. Это место не для меня, — тихо говорил стройный темноволосый мужчина, разглядывая ярко-освещенные многочисленные окна дома Хольтов. Между густых бровей залегла складка, губы сжались в линию. — Никита, отказать было бы не вежливо, — спокойно и терпеливо отвечал второй — высокий мужчина, что было видно даже, когда он сидел. То, как прямо он держал спину, выдавало в нем офицера и человека знатного рода. Так и было — князь Ширков, капитан гвардии его Императорского Величества — был представителем благородного семейства, человек высоких моральных принципов. Поседевшая чёлка и шрам на переносице, доставшиеся ему в ходе военных действий за границей, не портили его привлекательности, даже наоборот, служили успеху у противоположного пола. Впрочем, князь отличался нравом скромным и не был замечен в компрометирующих отношениях. Возраста он был уже того, когда пора остепениться и жениться. Да только вот романтическая натура не искала брака по расчету, а любовь еще не пришла. Серые глаза смотрели спокойно и слегка снисходительно на младшего товарища. — Граф Хольт — один из самых влиятельных людей в России. А кроме того, он хороший человек, в отличие от многих его ранга. Мы с ним давно знакомы, да вот не встречались уже больше года, к сожалению. И Миша давно звал. Товарищ по службе как-никак. — Давно я его не видел. Да и в светском обществе не был уже бог знает сколько, — первый молодой мужчина одернул вицмундир под меховой накидкой. — Все танцы уже позабыл. Что нынче вообще в моде? Анатолий тихо рассмеялся, и в уголках глаз собрались небольшие морщинки. — То же, что и год назад. Начнут, наверно, с вальса. — А, я все равно не буду танцевать, — махнул рукой Никита. — Побуду ровно столько, сколько позволят приличия, и на этом все. Извини, Толя, не по душе мне это. — Останься хотя бы до ужина, сделай одолжение, — попросил Анатолий, расплачиваясь с кучером. Он спрыгнул с саней и направился к широкой лестнице, ведшей в дом. Никита последовал за ним.***
— Здравствуйте, добро пожаловать, — хозяин бала и его супруга приветствовали гостей. — Саша, душа моя, а каков он из себя, этот Анатолий? — полюбопытствовала невысокая несколько суховатая женщина. Поседевшие волосы были уложены в высокую прическу с вплетенными цветами. Ее винного оттенка платье оставляло открытыми грудь и плечи. Пышная юбка вплотную прижималась к ногам мужа, длинные белоснежные перчатки закрывали руки. В левой руке Ольга Сергеевна держала веер, которым периодически обмахивалась — Он прекрасный офицер, князь, род его известен. Ты наверняка слышала фамилию Ширковых. Разве не помнишь его? Он бывал у нас как-то, давно, правда, — отвечал муж, время от времени отвлекаясь на гостей: — Добрый вечер, рад, очень рад. У меня на него последняя надежда, — тихо продолжил он, обращаясь к супруге. — Если и Анатолий не приглянется строптивице Машке, то… — Ну-ну, полно, — Ольга успокаивающе положила руку на плечо мужа, но тут же убрала, обращаясь к гостям: — Рада встрече, проходите, — и снова повернулась к супругу: — Ты же знаешь Мэри. Если что не по ней, так и не заставим. Из груди Ольги вырвался тяжкий вздох. Как бы она хотела, чтобы старшая девочка нашла свое счастье. Вот и Михаил никак не женится. Впрочем, это пока вызывало меньшую тревогу, чем незамужняя старшая дочь слегка за двадцать. — Князь Анатолий Михайлович Ширков и штабс-капитан 1-й кавалерийской дивизии Никита Алексеевич Ковалев! — объявил лакей, и граф Хольт оживился. — Вот он. И товарища с собой привел. Хорошо. Будет с кем Катюше танцевать. Ольга хихикнула, и ее глаза сузились от смеха. — О, за Кэти не волнуйся, она без кавалера не останется. — Александр Дмитриевич, — Анатолий склонил почтительно голову, приветствуя хозяина. — Ольга Сергеевна, рад знакомству. Позвольте представить, мой товарищ и друг, штабс-капитан Никита Алексеевич. Графиня одобрительно осмотрела обоих офицеров. Красивы, стройны, вежливы и воспитаны, хорошие фамилии, достойные занятия. Она кивнула. На этот раз с Мэри может что-то и получиться. Ольга повернулась, выискивая взглядом дочерей. Те болтали с подружками, а рядом стоял их брат и еще пара его знакомых. Девушки над чем-то смеялись. От Ольги не укрылось, как наэлектризована младшая Кэти, она вся так и светилась. Решив непременно представить Марию новым гостям, графиня подала обеим знак подойти. Михаил, заметив, кто стоит возле родителей, оживился: — О, кого я вижу! Анатолий, Никита! Очень рад! — он дружески обнял обоих и тут же повернулся к сёстрам. — Позвольте я представлю вам моих обожаемых младших сестренок. Мария и Екатерина. Девушки присели в реверансе, склонив головы. Анатолий поклонился старшей, вежливо улыбнувшись, а потом повернулся к Катерине. Его глазам предстала миниатюрная девушка, которая едва дотянулась бы до его плеча. Князь не мог не заметить, как подрагивают тонкие пальчики в перчатках, сжимавшие веер. «Наверно, это ее первый выход в свет, — решил он. — Да еще и на таком балу. Ответственное дело». Он вгляделся в острые черты лица Екатерины. Янтарного цвета глаза так и лучились светом, сама она вся была оголенный нерв. Было очевидно, что сдерживают ее лишь воспитание и знание этикета. Глаза девушки беспрестанно бегали по гостям, с любопытством разглядывая наряды дам, задерживаясь на кучках гостей, обсуждавших последние новости. На ней было нежно-персиковое платье, так удачно оттенявшее белую фарфоровую кожу. На шее он заметил маленький изящный кулон на золотой цепочке, что ему понравилось — он не любил громоздких украшений на дамах. Не любил чрезмерную вычурность и помпезность. Рыжеватые волосы были убраны в высокую прическу, оголяя тонкую шейку, по обеим сторонам лица свисали свободные, слегка накрученные пряди. Юная дочь Хольтов излучала ауру невинности и восторга происходящим. И Анатолий, сам не понимая чем руководствуется, спросил: — Не окажете ли мне честь, отдав первый танец? Кэти распахнула глаза, позабыв про все нормы приличия, но быстро взяла себя в руки. — С удовольствием, князь. Девушка быстро достала бальную книжку, вписывая карандашиком имя Анатолия. На самом деле делать это было не обязательно, она ни за что не забыла бы, кому отдала первый официальный вальс в своей жизни, но сам процесс чиркания в изящной книжечке, сделанной для нее известным ювелиром, доказывал, что она уже взрослая и может участвовать во взрослых мероприятиях, да еще и в самом разгаре сезона. Анатолий мельком глянул в книжку Катерины и заметил в ней несколько имен против разных танцев. Конечно, Кэти была дочерью хозяина, но она же была и дебютанткой, которую пока не знали, а значит, она не была нарасхват. Очевидно, что пригласившие — друзья и знакомые семейства Хольт. Про себя князь решил, что непременно пригласит ее еще на один танец, но попозже. Михаил, не упустивший внимания друга к младшей сестре и заметив несколько растерянное выражение лица Никиты, выразительно посмотрел на последнего, а потом перевел взгляд на Марию. Штабс-капитан, как будто нехотя произнося заученные фразы вежливости и комплименты, размышлял над намеками Михаила. Он ведь не планировал участвовать в танцах, только если не будет на то веской причины вроде нехватки кавалеров. Но бал был настолько роскошный, что такого просто не могло случиться. Мария прохладно и отстраненно улыбалась и изысканно отвечала на комплименты, делая вид, что не видит потуг брата. Они казались ей унизительными. Но когда Никита Алексеевич вдруг спросил, есть ли у нее свободные танцы, где-то очень глубоко затеплился крошечный огонек благодарности и невольной радости. Как бы она ни бодрилась при сестре и родителях, а все-таки подпирать стенку шикарной залы ей бы не хотелось. — Если угодно, вальс свободен. Конечно, если господин штабс-капитан намерен танцевать, а не играть в карты, как это любят многие офицеры. Никита, не ожидавший затаенной колкости в словах хозяйской дочери, на мгновение потерял самообладание, но быстро спохватился. — Нет, сегодня я намерен танцевать, здесь бал, а не игорный дом. Мария кивнула, давая понять, что разговор окончен, извинилась и направилась к первым попавшимся на глаза знакомым. — Ну, друг, — хлопнул по плечу капитана Михаил, — молодец, не сплоховал. Мэри… она бывает остра на язык. — Я заметил, — буркнул Никита, вызвав улыбку друга, и они вместе пошли в глубь зала, дабы поприветствовать знакомых. «Вот ведь влип», — подумалось штаб-капитану. Ольга Сергеевна, боковым зрением наблюдая общение своих детей и двух офицеров, нервно покусывала губу с внутренней стороны. То, что происходило, было не совсем то, что она ожидала и на что рассчитывал ее муж. Впрочем, какая разница. Это всего лишь первый танец. Надо будет потом расспросить у Миши, кто такой этот капитан Ковалев. А тем временем распорядитель бала уже занялся подготовкой зала к началу торжества. Гости еще будут подъезжать, и количество их увеличится, но у хозяев найдутся другие дела. Александром Дмитриевичем давно было заведено, что он с супругой бал обязательно открывает, первым становясь на паркет. Спустя пару тактов вступают остальные. Кэти стояла подле сестры, ожидая начала. Глазами она нашла Анатолия — его сложно было не заметить из-за высокого роста — но он не смотрел на нее. Хотя позабыть про приглашение на танец было верхом невоспитанности, а Катерина верила в волшебство всего вечера и благородство близких друзей брата, все равно не могла не волноваться. Она то и дело раскрывала веер, а потом прятала его, поглядывала на своего первого кавалера, потом возвращалась к гостям. Попутно они с Мэри обсуждали наряды приглашенных дам, невольно подмечая малейшие изменения моды. Хотя бы в одном Кэти была уверена — ее не упрекнут в отсутствии вкуса. — У тебя много приглашений? — полюбопытствовала Мэри. — Не очень. Вальс за князем Ширковым. Полька и второй вальс за господами М. и С. соответственно, — Кэти просматривала свою книжечку. — А, и галоп за графом К. — Не переживай, сразу после вальса у тебя будет полно кавалеров, — утешила Мэри, с самым скучающим видом обводя взглядом гостей. — На моем первом балу у меня было всего одно приглашение до начала танцев, но потом… ох, наутро у меня отваливались ноги, — на лице девушки проступила легкая улыбка, которая коснулась и глаз. — Штабс-капитан пригласил тебя на вальс? — О да, — Мария закатила глаза. — Только потому что Миша отчаянно намекал ему, чтобы он это сделал. Оскорбительно. — Но ведь ты согласилась… — Отказать от первого танца нельзя. К тому же я хочу его немного помучить, — в глазах старшей сестры заплясали чертики, и Кэти хихикнула. — Но только не сильно, а то Миша обидится. Да и потом, — Катя искоса бросила взгляд на Марию, — по-моему он очень даже мил… — Ах вот как! — притворно возмутилась старшая. — Так может ты хотела, что он тебя пригласил? Все-таки князь староват. Кэти вспыхнула, как спичка, в одно мгновение. Ей князь вовсе не показался старым. Просто взрослым. — Моя дорогая, это всего лишь танец, — ровным голосом ответила она. — О, смотри, мама и папа выходят. Сейчас начнется! Мария готова была биться об заклад и ставить свое самое дорогое украшение, что Кэти сейчас запрыгала бы и захлопала в ладоши, как дитя, но держится из последних сил. «Ах, юность… — со вздохом подумала она. — Когда-то и я так мечтала». Вдруг она краем глаза заметила стройную фигуру мужчины в красном кителе, и предвкушение будущего танца отозвалось нетерпеливым постукиванием носка бальной туфельки.***
Бал начался. В центр залы вышли хозяева дома, распорядитель подал знак музыкантам и заиграл вальс. Не успели Александр Дмитриевич и Ольга Сергеевна сделать нескольких фигур, как вслед за ними стали выходить другие пары. Возле сестер оказались оба офицера. Они синхронно кивнули, протягивая руки своим дамам. Кэти, с огромным трудом улыбаясь скромно, как приличествует воспитанной девушке, подала руку, и они с князем вышли в круг. Миниатюрная девушка была настолько изящна, что Анатолию она казалась пушинкой. Легкая нежная рука легла на его плечо, а вторую он взял в свою. Большие глаза, опушенные длинными темными ресницами, смотрели на Анатолия с восторгом и надеждой. Он улыбнулся ей, готовясь сделать первый шаг. Кэти не терпелось показать свое умение танцевать — не зря же лучший во всей Москве учитель из Франции мучил ее часами несколько дней в неделю. И все же, от волнения, она позабыла все возможные и невозможные правила, маленькая ножка замешкалась, и она вступила чуть позже положенного, чуть не споткнувшись. Но ей невероятно повезло с кавалером. Князь пропустил оплошность своей юной дамы, приподняв ее еле заметно над паркетом, корректируя тем самым неточность, а затем быстро поправил во время поворота длину шага и дальше они заскользили по зале без каких-либо проблем. Кэти вся покрылась краской и, чувствуя, как горят ее щеки, смущалась еще больше. «Ах, он больше ни за что меня не пригласит! — с досадой думала она, старательно избегая смотреть на князя. — А жаль». — Это ваш первый бал? — На котором танцую, да, — ответила Катерина, снова вспыхивая. — Вы же знаете, не положено… — Знаю, — поспешно ответил Анатолий. — И как вам все нравится, Екатерина Александровна? — О, очень! — в восторге воскликнула она, и тут же закусила губу. — В том смысле: мне все очень нравится, — поправилась она и ответила уже ровно и степенно. Князь не сдержал тихого смеха, Кэти присоединилась к нему, разлившись колокольчиком. Анатолий вел даму по зале под звуки вальса и думал, что никогда еще не встречал настолько чистого и доверчивого создания. Обычно даже дебютантки уже имели дурные ужимки и привычку кокетничать. Екатерина разительно отличалась от них. В ней не было фальши. Она была искренна и в своем желании танцевать, и в выражении восторга по поводу происходящего. И эта детская непосредственность грела теплыми лучами сердце князя. Они вальсировали и вели тихую светскую беседу, правда, Анатолий намеренно провоцировал Катю на реакции, не совсем подходящие этикету: смех, удивление, временами возмущение. Девушка изо всех сил старалась держаться, как ее учили: отвечать скромно, не пялиться на танцующих, не разглядывать кавалера, не задавать неуместные вопросы, контролировать движения, чтобы они были плавными. Но каждый раз в ней проскальзывало что-то. Не могла она не обращать внимания на другие пары, не могла не поглядывать на князя, слишком уж его внешность была неординарной. Когда он улыбался, в уголках его глаз собирались маленькие, едва заметные морщинки, и это ей так нравилось, потому что напоминало горячо любимого папу. А раз князь похож на папу, то он человек очень хороший. И танцор он был прекрасный. Не считая досадного инцидента в начале, они двигались по залу абсолютно свободно, никого не задевая. Кэти даже не приходилось думать о последовательности движений, она просто следовала за Анатолием, и это ей тоже очень нравилось. Она слышала, как знакомые девушки бывало шептались, что у некоторых мужчин обе ноги левые и вести в танце они не умеют. То слишком торопятся, то наоборот замедляются или не попадают в такт, хорошо хоть ноги не оттопчут. Большинство, конечно, танцевали хорошо, но из всех правил есть исключения. Анатолий был исключением в лучшую сторону. — Откуда вы знаете папу? — поинтересовалась Кэти на очередном круге. — Вряд ли столь чистой девушке, вроде вас, стоит забивать себе голову такой мерзостью, как война. Мы познакомились в моей части. Возможно, вы не помните, но я бывал уже в вашем доме. Вы тогда были еще совсем ребенком. Милым и очаровательным ребенком. — А теперь? — выпалила она. — И теперь вы по-прежнему очаровательны, — улыбка не сходила с губ князя. Слишком эта девушка была мила в своей непосредственности. Слышала бы ее строгая мама подобные разговоры, ой и досталось бы Катерине! Вальс подходил к концу, и Катя еле скрывала свое разочарование. Ее глаза искали на лице князя ответ на вопрос: пригласит ли он ее еще раз? — Благодарю за танец, — произнес Анатолий, провожая Кэти на ее место. «Не пригласил», — разочарованно подумала девушка, но ее тут же осадил целый ворох новых кавалеров, и она потеряла Анатолия в толпе.***
— Ах, сестра! Что за чудный вечер! — возбужденно затараторила Кэти, когда наконец встретилась с Марией. Сестра была права, у Кэти не было отбоя от кавалеров, но на один танец она всем давала отказ, говоря, что он уже занят, хотя на самом деле она просто втайне надеялась, что ее пригласит князь. Разве не говорил он, что любит мазурку? И она любит тоже. Но князь больше не подходил. Кэти временами искала его глазами, но это была трудная задача в столь многолюдном месте. И если случайно замечала его, то он все время был занят или разговорами с мужчинами, или другими дамами: на балу положено танцевать. Девушка завидовала каждой из них — Анатолий был прекрасным танцором. А какой внимательный и обходительный! — Как ты находишь штабс-капитана? — спросила Кэти, обмахиваясь веером и переводя дыхание, чтобы как-то отвлечься. — Не дурен. — И это все? — брови Кэти поползли вверх. Сестра пробормотала нечто, что было подтверждением ее предыдущих слов, отводя глаза. Скоро объявят мазурку, и он уже ее пригласил. Это будет третий совместный танец. И Мария не могла понять, делает он это потому что она ему понравилась, из жалости, чтобы стены собой не подпирала, или потому что его так задели ее слова об игре в карты.***
— Расскажите мне, капитан, отчего вы так молчаливы? — Мэри первая начала разговор, потому что было очевидно, что Никита Алексеевич не собирался произносить ни слова, напрочь игнорируя этикет. — Простите мне, сударыня, я отвык от светского общества, — темные, почти черные глаза смотрели прямо и серьезно. — И почему же? Вы настолько нелюдимы, прямо как медведь? — Не люблю показушности. — И это все, — Мария кивком головы указала на зал, — по-вашему, показушность? — А разве нет? «Вы только посмотрите, как мы хорошо живем!» Вот что говорят подобные встречи. — Вы грубы и чересчур прямолинейны, — заметила Мария, но про себя с удовольствием отметила последнюю черту. Она терпеть не могла снобов. — Не велите казнить, каков есть. Спишите это на мою непростую судьбу. — И что же в ней непростого, штабс-капитан? — Я не буду отвечать на этот вопрос, потому что вы сочтете меня хвастуном. Но просто поверьте, в ней было много всего. — Хм… — только и ответила Мария и отвела глаза. Вот так кавалер ей попался! Не чаяла она, что встретит подобного человека в их кругу. И девушка поскорее повесила на сердце новый замок, потому что если она еще хоть раз разочаруется в мужчинах, то, пожалуй, уйдет в монастырь. Мария была искренне удивлена, когда штабс-капитан пригласил ее снова. Она видела, что больше он ни с кем не танцевал. Когда же, провожая ее на место, он попросил оставить за ним мазурку, Мария не поверила своим ушам. Соглашаясь, она нашла глазами маму, которая весьма выразительно смотрела на них. Дочь прекрасно знала, чего та хочет. Знала она, что бал — одна из лучших возможностей произвести впечатление. Но в том-то и было все дело, Мария не пыталась производить никакое впечатление. Она ершилась, кололась и цеплялась. Так почему же господин Ковалев был столь настойчив?***
— С кем танцуешь мазурку? — переводя тему, спросила у сестры Мария. Кэти закусила губу, щеки ее покрылись румянцем. — Неужто с князем? Не видела, чтобы ты еще раз с ним танцевала. — М-м… — соврать или сказать правду? — Я… — Кэти? — Я хочу танцевать с ним и только с ним. Он пригласит. — Но, Кэти, мазурка вот-вот начнется! — Он пригласит! А в это время в другой части зала шла беседа среди мужчин. — Князь, говорят, вы будете танцевать мазурку с младшей дочерью Александра Дмитрича, — заметил один из гостей. — Кто говорит? — внешне Анатолий оставался спокоен, но внутри птицей всколыхнулось беспокойство. — Да она сама и говорит. Всем отказывает от танца. А меж тем мазурка начинается, а вы здесь… — Ну, раз дама утверждает, что я с ней танцую, значит, так и есть. Я немного увлекся нашим разговором, господа, должно быть, позабыл, но ведь юные леди все записывают, — улыбнулся он. — Прошу меня простить. — Катерина Александровна? — Анатолий кивнул девушке и протянул руку. Кэти вложила дрожащие пальчики в ладонь князя и они вышли в центр зала. Где-то там уже танцевали Никита Алексеевич и Мария. Младшая сестра не могла не заметить, как сияет лицо старшей. «Я же ей говорила: это волшебный вечер!» Они вступили с новой фигуры, вклиниваясь в поток танцующих. Анатолий держал руку Кэти в своей правой. Выполняя первые шаги и пробежки, оба сохраняли молчание. Но когда они встали лицом друг к другу, держась за обе руки, выполняя новую фигуру, он тихо сказал: — Юная леди ведет себя неосмотрительно, — князь встал на колено, пропуская вокруг себя Кэти. Она бабочкой пролетела мимо него, задевая его подолом платья, но ничего не ответила. Лишь румянец на щеках мог говорить о ее смущении. Но он же мог говорить и о разгоряченности танцем. Они снова встали в круг, выполняя глиссад. Кэти улыбалась, прикрыв ресницами глаза и старательно избегая смотреть на Анатолия. И лишь вернувшись в позиции лицом к лицу, она тихо ответила: — Князь сказал, что любит мазурку… — Вы вынудили меня пригласить вас… — Простите мне невинную шалость, — промурлыкала она, обходя кавалера плечом к плечу. Анатолий поджал губы и слегка прищурил глаза: значит, кокетство не чуждо и этой девочке? Но почему же это не вызывает разочарования, а наоборот, будоражит? — Прощаю. Но в следующий раз будьте осмотрительней, — Анатолий стукнул каблуками, перехватывая руку девушки, и они пошли дальше. — Благодарю вас, князь, — ответила Кэти, обнимая одной рукой его за талию и кружась в следующем элементе мазурки. Сердце ее пело. Нет, танцевать с другими кавалерами было чудесно, весело, забавно. Но князь… Возможно, не пригласи он ее на первый в жизни вальс, она бы не чувствовала рядом с ним такого трепета. А может, дело было вовсе не в первом танце, а в самом Анатолии. Кэти не думала о глубинных причинах, она просто кружилась, улыбалась, запрокинув голову, и с волнением ждала ужина: кавалер после мазурки провожает свою даму к столу и не покидает ее до его конца.***
Никита, Анатолий и сестры Хольт сидели за одним столом, как и их брат Михаил со своей дамой — юной графиней, дочерью друзей родителей. Ольга Сергеевна с тревогой поглядывала на штабс-капитана и свою старшую. «Ну надо же, как все извернулось, — размышляла она. — Конечно, Анатолий подходит Марии по возрасту лучше, чем господин Ковалев. Впрочем, за него поручились и Саша, и Миша. Ох, хоть бы сложилось на этот раз! Хоть бы она его не отпугнула. Сколько раз они вместе танцевали… Два? Три? Мария пропустила несколько танцев. Господи, помоги нам! Если она не выйдет замуж в ближайший год, то все будет потеряно…» Потом графиня перевела взгляд на свою младшую дочь. У этой все всегда было на лице написано. Очевидно, что она наслаждается первым выходом в свет. И даже хорошо, что это домашний бал, поэтому, как дочь хозяев, она уже пользовалась большим вниманием, чем если бы они выехали к кому-то из знакомых. Сейчас в их доме собрался весь свет. Много достойных потенциальных женихов. Но Ольга слишком хорошо знала своих девочек, те мечтали не просто выйти замуж, а любить. «Ну, дай бог сложится, — думала графиня, пригубляя шампанское. — Мне вон как повезло, — она бросила взгляд на мужа. — И им должно повезти. Рекомендациям Саши я верю, значит, оба молодых человека достойны». После ужина часть гостей направилась к игорным столам, в основном, это были уже пожилые мужчины. Молодежь же вернулась обратно в танцевальную залу. Для гостей графом и графиней был задуман сюрприз: выступление известных оперных певца и певицы. Сделано это было намеренно, чтобы присутствовавшие, которые собираются продолжить танцы, немного отошли от изысканных кушаний. Анатолий стоял слегка позади Кэти, а та не отрываясь смотрела и слушала представление, обмахиваясь веером. Легкие порывы ветерка, создаваемые им, доносили до князя едва заметный аромат ее духов, и он против воли поглядывал на тонкую шейку и хрупкие плечики девушки. Несколько пушистых завитков, выбившихся из сложной прически, колечками покоились на бледной коже. Никогда его так не волновала близость к даме. Большинство из них были очаровательны, молоды и воспитаны. Но только подле Кэти сердце стучало гулко, как барабан. Время от времени она поворачивала голову и что-то шептала на ухо своей сестре. И ее острый носик и точеный профиль вызывали в князе смешанные желания защитить или выдать остроту, чтобы услышать смех девушки. Он решил пригласить ее на заключительный танец — котильон. Жаль, что приличия не позволяют танцевать им вместе больше. Он не мог не изумляться ее выходке, рискованной и граничащей с неприличным, с приглашением на мазурку. Князь не мог припомнить ни одного похожего случая ни в своей жизни, ни у кого-либо из знакомых. Нет, как она изящно заманила его! Знала ведь, что он не сможет проигнорировать и оставить ее в компрометирующем положении, причем намного более негативном для него, чем для нее.***
Никита оставил своего друга с дамами наедине, уйдя все-таки к карточному столу. Он молча играл, почти не участвуя в грубоватой беседе мужчин, пока вдруг не услышал имя старшей из сестер. Он слегка приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть говорившего. Это был поручик Сергей Гарлов — известный кутила и гуляка. Он промотал все состояние, которое досталось ему от отца, и единственным шансом на приличную жизнь для него было женитьба на девушке из богатой семьи. Он был одним из тех, кого когда-то отвергла Мария. С тех пор прошло уже несколько лет, но уязвленное самолюбие поручика то и дело давало о себе знать. Никита прислушался. — Видели Марью Александровну? Она явно в отчаянии. Уже и не знает, как замуж выскочить. Залежалый товар, скоро никому не будет нужна, — заявил поручик, его верхняя губа презрительно дернулась. — Весьма странно при ее внешности и родителях, — заметил товарищ по игре. — Да, если не ради красоты, то ради папиных денег ее стоит взять в жены, — подтвердил второй. — Она холодна, как лед, — возразил поручик, разглядывая свои карты. — Нет, господа, мне не везет. — Ни в картах, ни в любви? — усмехнулся первый из картежников. — Слышал, вы когда-то были ей увлечены, но получили отказ, поручик? — добавил второй. — Чушь, — глаза Гарлова сверкнули недобрым блеском. — Мне не нужна холодная жена, хочу, чтобы она была обжигающей, как огонь. А эта… скорее медуза. Челюсть Никиты сжалась. Он поднял голову и вперился горящим взглядом в поручика. — Вы ведете себя недостойно! — Бросьте, капитан, — на губах Сергея заиграла недобрая улыбка, — сами понимаете, вы ее последняя надежда, поэтому она в вас так вцепилась. Всем это ясно. Никита Алексеевич вскочил, теряя самообладание. — Вы не имеете права оскорблять девушку из достойного семейства только потому, что она распознала вашу глупость и узколобие! Поручик взревел и тоже вскочил на ноги. — Как смеете вы что-то говорить мне? — Как друг семьи и старший по званию — имею право. — Что здесь за шум? — к карточному столу подошел сам хозяин. — Простите, Александр Дмитриевич, — извинился Никита, — но я не могу терпеть, когда в адрес благородных дам оскорбительно выражаются. — Что ж, штабс-капитан, похвально, — примирительно положил руку ему на плечо граф, — но давайте ради меня и тех самых дам сегодня не будем устраивать ссор, — он перевел взгляд на поручика. — Как пожелаете, — после довольно долгого молчания ответил тот. — Конечно, — кивнул головой Никита. Но стоило хозяину отойти от них, штабс-капитан поставил на покрытый сукном стол кулаки и, сверля взглядом Гарлова, процедил. — Мы с вами еще встретимся, поручик. Имею честь, — и с этими словами он широкими шагами удалился ото стола. Никита нашел ближайший выход из душной залы и оказался в какой-то темной галерее. Здесь было прохладно и изо рта от разгоряченного штабс-капитана при каждом выдохе вырывался пар. Он нервно мерил шагами неосвещенное помещение. Кровь бегала по его венам. Ему были противны речи того выскочки-поручика с сомнительной репутацией. Разве Мария могла бы обратить внимание на столь отвратительного типа? Нет, она была умна и правда остра на язык. Но ему нравились их словесные перепалки во время танцев и ужина. Вопреки мнению поручика, Мария не выглядела девушкой, загнанной в угол своим положением почти-старой-девы. Скорее наоборот, она выглядела, как та, что скоро обретет свободу от светских условностей. И это восхищало, вызывало любопытство и желание найти и заговорить, снова попасть на острый язычок и увидеть, как загораются насмешкой карие глаза. «Проклятье! Да что со мной?» — Никита остановился, скрестив руки на груди и глядя куда-то в черноту галереи. Вдруг он увидел мерцающий огонек, который, подрагивая, делался все ближе. Никита Алексеевич с любопытством сделал шаг навстречу, и вскоре этот огонек стал свечкой, которую несла в руке Мария Александровна. — Штабс-капитан? Это вы? Что вы здесь делаете? — с удивлением спросила она, останавливаясь слишком близко и вглядываясь в его лицо. — Вышел проветриться. А вы? — За тем же самым. Я сделала круг по особняку. Бальная зала находится в самом центре, и если выйти в левую дверь, то можно снова зайти обратно через правую. Что я сейчас и сделаю, а то… Никита спохватился: да, положение сейчас у них более чем двусмысленное. Вдвоем в темной галерее, куда могут вот так же запросто выйти люди. Хотя вряд ли. Дверь, видимо, была открыта по чистой случайности. Мария не уходила и всматривалась в черные глаза высокого мужчины. — Так почему же вы все еще здесь? — тихо спросил он. — Уже ухожу. Она сделала шаг в сторону, намереваясь обойти его. Но Никита вдруг поймал ее за локоть. — У вас еще остались свободные танцы? Едва заметная улыбка тронула губы Марии, и с отчаянием человека, которому нечего терять, она ответила: «Конечно», — а затем быстро выскользнула из галереи, оставив капитана размышлять о причинах его странного поведения.***
— Посмотрите, Мэри снова танцует с этим офицером, — шептались вокруг. — С кем? Кто это? — раздавались вопросы. Ольга Сергеевна мысленно хваталась за сердце, не сводя глаз со старшей дочери, которая через раз оказывалась в паре с штабс-капитаном. Полька, галоп, вальс, и заключительный котильон… — Душа моя, — к графине подошел Александр Дмитриевич, — о чем ты так задумалась? — Я сбилась со счета, сколько раз они уже выходили вместе? — Я не обратил внимания, а что? — граф проследил глазами и увидел свою старшую, стремительно вальсирующую в руках Никиты Алексеевича. — А то! Дальше или свадьба, или позор. Ты должен будешь сделать этому юноше строгое внушение! — Ты не допускаешь мысли, что это может быть выходкой Мэри? — Да, на нее похоже… — задумчиво произнесла графиня, припомнив вздорный характер старшей дочери. — Не волнуйся, дорогая, лучше окажи мне честь? — он протянул ей руку, приглашая на финальный танец вечера. Ольга улыбнулась мужу, хотя лоб ее еще хранил следы тяжелых для матери дум, и они пошли на паркет. Начинался котильон.***
— Как думаешь, прилично нанести визит уже завтра? — спросил Никита у Анатолия, когда они уезжали с бала. — Вполне, — с улыбкой ответил старший товарищ. — Ты вроде бы не собирался танцевать сегодня? — Не собирался. — И что же случилось? — Мария Александровна. Анатолий понимающе кивнул и откинулся на сиденье, глядя на пробегающие мимо улицы. Он прекрасно знал, что сейчас чувствует его друг. Перед глазами князя возникла очаровательная Кэти, ее большие доверчивые глаза, нежные плечи и смешные завитки на тонкой шее. Он припомнил шальную мысль, в какой-то момент проскочившую в голове быстрее ветра: «Если она обернется сейчас, то я женюсь на ней». Почувствовала Кэти его взгляд или это вышло случайно… Это князь знать не мог. Но она обернулась и улыбнулась, глядя ему в глаза. Чисто и по-детски. — Если надумаешь ехать завтра, то не забудь про меня. Надо поговорить кое о чем с графом. — Или кое о ком? — уточнил Никита Алексеевич, приподняв бровь. — Или так, — Анатолий закрыл глаза, улыбаясь самому себе. Кажется, свое сердце он тоже позабыл на этом балу.