Уставшие разговоры

Бледный тюль парит рядом с открытым окном, дует приятный теплый ветерок, где-то рядом жужжит муха. На столе три стопки документов в половину роста Тсунаеши, которые нужно разобрать до завтра, и еще стопок пять на неделю. Савада расслабляет галстук и откидывается на спинку кресла. Оно мягкое, жутко удобное и успокаивающее. Тсуна нутром, интуицией и что там у нее еще есть, чувствует: она просто заснет. В последнее время все пролетает мимо нее, сил на хоть какие-либо чувства не хватает, а документы заполняются на чистых инстинктах и привычках. Хочется лечь, закрыть глаза и не открывать этак недели две. Строгая одежда совсем ее не смущает, потому что сейчас лучше любого одеяла, удобнее самого нежного шелка. Тсуна просто-напросто устала. От всего: от работы, от кабинета, от своей комнаты, от рутины, от людей, от Реборна и от своих друзей. Она тянет свою улыбку, вымученную, полученную из запасов сил, которые доступны лишь после «второго дыхания». У нее нет сил на возмущение, страх, какую-то активность или реакцию на оскорбления, пренебрежения, прозвища и шутки. У нее одна слабая тонкая улыбка на все случаи и для всех людей, будь то злой Занзас, плачущий Ламбо, издевающийся Мукуро. Кажется, ей нужна или мощная эмоциональная встряска, похлеще тренировок в стиле Вонголы, или просто отдохнуть, чтобы никто ее не звал, никто не трогал. Апатия наваливается на нее также, как и мафия в прошлом, неожиданно, но Тсунаеши на это уже все равно. Вот-вот ее перестанут держать собственные ноги, а веки не смогут быть открытыми. Она вымученно и как-то слабо трет переносицу, хлопает по щекам, глубоко и тоже вымученно вздыхает, садится к столу, ведя голову следом за спиной, а не наоборот, и берет очередное письмо, читает, кстати, тоже вымученно. Сонливость никак не хочет проходить, захватывая ее в мир Морфея, и Савада понимает, что так больше не может продолжаться. Ей нужно что-то или кто-то, кто сможет вытащить из этого состояния. Лениво перебирая карандаш пальцами, Тсунаеши вспоминала таких людей. Хранители отпадали сразу же, как и Реборн с Дино, — они крутятся рядом с месяц, а состояние Тсунаеши такое же ровное и неизменное. Нужно что-то получше. Хочется, чтобы человек был знакомым, которому можно доверять, а значит из мафии. Он должен более менее понимать проблему Тсунаеши и ее уныние, которое возникло из-за слишком большого объема работы (ощущение будто она перегорела, но кто-то поддерживает маленькую искорку) Энма был бы хорошим человеком, подходящим, так как и сам относительно недавно понял в какую яму попал. Но он в принципе все время был в таком состоянии, в котором не важно что и где, когда и как. В памяти всплывает Бьякуран, с семьей которого они заключили договор года два назад. Он был странным, он был интересным, активным, и точно не в унынии. Сняв дорогой пиджак со спинки теплого кресла, с которого никак не хотелось вставать, Тсуна закрыла окно, зевнула раза два и вышла из кабинета, закрыв на ключ. Отослала сообщение Хаято и, на всякий случай, Реборну о том, что три дня ее не будет. Заказала билеты на самолет, и, даже не заходя в комнату за вещами, ушла из особняка. Она, конечно, Босс, Нео Примо, Дечимо и так далее, но она настолько устала, что волноваться еще и об этом у нее нет сил. Она работала без нормального отпуска или даже отдыха года четыре, с тех пор как официально заняла свой пост. Поэтому сейчас ей совсем наплевать на документы, на письма, на отчеты и что там еще у нее на столе. За три дня Вонгола не развалится. (спасибо ответственным друзьям и, кстати говоря, Реборну) Она садится в самолет и почти засыпает. Сонливость остается, эмоции отключены, облака сначала сверху, а после снизу, хочется зевать, но сам сон никак не приходит. Тсунаеши постоянно хочет отдохнуть, уйти и сбежать подальше от всех проблем, вот только не может заснуть которую ночь, не может отойти от Вонголы. Она заявляется к Бьякурану резко и неожиданно даже для себя. Отпихивает в сторону всех его Хранителей, потому что нет сил разговаривать и препираться, заходит в его кабинет и садится на свободный белоснежный диван. Джессо на это лишь приподнимает бровь, лениво махает рукой своим подчиненным, которые удивлены, но уходят тихо и спокойно. Бьякуран смотрит на нее и будто на стену напротив, наливает ароматный чай, протягивает ей кружку и вздыхает. Вздыхает Джессо знакомо: устало, так, что слышно, что ему все надоело. Он убирает свою обычную лукавую улыбку и выглядит так, словно пережил тысячи мучений за день. Впрочем, Тсуна такая же, а потому успокаивает пламя на лбу и глазах, вежливо тихо благодарит за чай и кидает пиджак куда-то за диван. — Где твои Хранители? — Не то чтобы Бьякурану было очень интересно, но он не помнил ни одного раза, когда Тсуну куда-то пускали без охраны. — Ммм, — мычит Тсунаеши отпивая чай, что был слишком горячим для нее. Она немного дует на него, охлаждая. — Остались дома. Если что, они даже не знают, где я. Бьякуран на это похихикивает и потом резко успокаивается. Он добавляет кубик сахара в напиток и начинает размешивать. Откидывается на спинку второго дивана и выпрямляет ноги. Он ерошит свои белоснежные волосы и хочет что-то сказать. Но Тсунаеши его опережает. — Мне просто надоело, — пожимает плечами Савада. Она скидывает туфли на высоком каблуке, и ее лицо выражает вселенское удовольствие. Она закидывает ногу на ногу, немного покачивая ей в воздухе. — Я пришла сюда, потому что я устала, но не знаю, как отдохнуть. — Ты думаешь, я знаю, как тебе стоит отдыхать? — Джессо пытается выразить то ли издевку, то ли смех, то ли недоумение, но не может, потому что глаза остаются такими же безэмоциональными. — Нет. Просто, кажется, словно я в каком-то коконе. Будто я тут и не тут вовсе, — Тсуна растрепывает свои волосы еще больше и махает в воздухе рукой, пытаясь подобрать точное объяснение. Бьякуран наблюдает за ней, периодически беря новые зефирки из упаковки. — Такое ощущение, будто кто-то забрал у меня все эмоции и оставил лишь усталость. Будто на меня навалилось слишком много всего. Но дело в том, что все идет как обычно. — И почему ты рассказываешь все это мне? Хотя, — он что-то обдумывает, и Тсунаеши не хочет его прерывать. — Я понимаю тебя. Кажется, будто я несу на своих плечах огромный груз, вот только не понимаю какой. Тсуна на это кивает и вздыхает. Они оба сидят в тишине, пьют чай и думают о чем-то своем и ни о чем одновременно. Бьякуран подзывает Кике и говорит ему (на сколько ты здесь? — дня на три), чтобы он отменил все его дела на три дня, чтобы их никто не трогал. Странный взгляд Облака оба предпочитают игнорировать, помешивая напиток в своих кружках. Как только дверь захлопывается, Тсунаеши наконец-то избавляется от тканевой удавки на своей шее, ложится на диван, закидывая ноги на подлокотник. Бьякуран зеркально повторяет ее движения, и теперь они вдвоем смотрят на белый потолок кабинета главы Мельфиоре. Они что-то лениво обсуждают, Бьякуран рассказывает про своих Хранителей, в то время как Тсуна делится смешными историями о своих. Джессо обсуждает с ней цветы, погоду, пламя, даже чай, что уже остывший стоит на столе. Они лениво обсуждают что-то совершенно неважное, ненужное и местами глупое и наивное. Иногда просто лежат, закинув голову к верху и всматриваясь то в окно на небо, на закат или рассвет, то на потолок. Тсунаеши подсознательно подмечает, что нужно спросить о сорте чая, а также купить похожий сервиз: узоры на тончайшем фарфоре выглядели потрясающе. На телефон Тсуны приходит лишь два сообщения-ответа на ее просьбу. «Десятая, куда вы ушли? Я обязательно отправлю за вами охрану. Напишите адрес, я уже собираю людей!» — от Хаято. " Хорошо, у тебя есть три дня» — от Реборна. Тсунаеши слабо улыбается и выключает телефон, закидывая в дальний конец кабинета, чтобы не беспокоил ее. На второй день Бьякуран ставит на стол крепкий алкоголь, и у Тсунаеши до сих пор нет никаких сил для каких-либо возражений. Они пьют, но не напиваются. Под вечер, когда открыта третья бутылка виски, Джессо начинает говорить то, с чем беспрекословно соглашается Тсунаеши. — Наши крылья были слишком запятнаны в крови врагов, — Бьякуран крутит бокал, в котором переливается янтарная жидкость. Он ставит его на стол со звоном. — Не только нашей с тобой, — он иронично усмехается, вспоминая прошлое, что могло стать их будущим. — Мы с тобой держим слишком многих людей под контролем, управляем огромным количеством жизней. Наверное, наши крылья не могут выдержать настолько тяжкий вес без никакого отдыха и поддержки. И в конечном счете они просто сломались. Тсуна на это размеренно кивает и залпом опустошает весь алкоголь, не морщась. Джессо прав. Джессо чертовски прав. На утро третьего дня они просыпаются с головной болью, но наконец-то отдохнувшими, наконец-то чувствуя хоть что-то. Бьякуран лукаво улыбается и хрипло посмеивается на шипящую Тсунаеши, что забыла, куда кинула свой телефон. У них под столом стоят несколько пустых бутылок из-под элитного алкоголя, осколки одного из стаканов и чем-то облитый галстук Тсуны. Они не сильно помнят вчерашнюю ночь, после того, как решили напиться в хлам, поэтому Бьякурану остается лишь помолиться об орхидее, что лежала на полу в своей же земле. Они приводят себя в относительный порядок, посмеиваются друг над другом. Савада снова улыбается, потому что не может грустить, а Джессо прищуривает глаза и тянет свои слова. Умиротворение заполняет их изнутри, вытесняя усталость и апатию. Они снова не обращают никакого внимания на странный взгляд Кике, когда он вечером заходит в кабинет к Боссу. Облако недоуменно смотрит на беспорядок, на привычного Бьякурана и где-то внутри счастлив, потому что уныние сошло с его друга. Он краем глаза замечает, как Тсуна с разбегу (будто бы ей снова пятнадцать) прыгает Джессо в объятья, обещая, что как-нибудь они еще встретятся. Саваде наплевать на любые взгляды, она сейчас счастлива и прямо на своем пламени улетает к себе домой. Там ее встречает Реборн, на которого она тоже кидается с объятьями, потому что хочется, потому что ей сейчас хорошо и она наконец-то может жить. Она отмахивается от колких комментариев своего учителя и криков Хаято и направляется в кабинет к своей работе. Потому что сейчас, после того, как она наконец-то отдохнула, она готова сделать что угодно. И она идет это делать, не обращая внимания на свой вид и взгляды друзей. После счастья часто приходит апатия, так может и в обратную сторону?..