Thirst

Тони всегда брался только за хорошо оплачиваемые заказы. Что, в свою очередь, значило — опасные. Опасные и тем интересные. Не было никакой радости в том, чтоб целую ночь торчать на чьей-то вечеринке, приглядывая за очередным франтом, задолжавшим кому-то денег и попавшим под прицел. По-настоящему Тони ликовал, слыша щелчки затворов десятка орудий, направленных на него самого, видя горящие ненавистью глаза противника, ощущая запах пороха и разогретого металла. Шальные пули, от которых он порой не мог уклониться даже со своей сверхчеловеческой скоростью, лишь разжигали в нем еще больший азарт, боль заглушал адреналин, и Тони лишь быстрее кружился в своем кровавом танце, чествующем смерть и вселяющем настоящий первобытный ужас в души тех, кому выпала честь стать свидетелями самого жестокого и одновременно прекрасного зрелища, которое только можно было представить. Он наслаждался каждой битвой, из которой обычному человеку было бы ни за что не выбраться живым. А Тони только смеялся в перекошенные от страха и непонимания лица, алой молнией метался по всему полю битвы, сея хаос и искренне упиваясь им. Тони Редгрейв был создан для сражения и не мыслил себя без него. Однако чаще он сидел в "Подвальчике Бобби" без гроша в кармане и по уши в долгах, которых с каждым днём только прибавлялось. Он, может, и был профессионалом своего дела, вот только паршивый, по мнению посредников, характер и крайне вызывающий вид, судя по всему, перекрывали все его достоинства. В итоге дерзкий несговорчивый наемник оставался в стороне и просто ждал следующего раза, когда у Энзо появится заказ, на который не согласится ни один жадный до денег безумец. Именно такие периоды ожидания были для Тони настоящим испытанием. Как только он прибыл в город, ему пришлось буквально завоевывать уважение преступного мира. Тогда-то мафия и растеряла свой былой авторитет, который был, как песочный замок, смыт волной, поднятой в их обществе Тони Редгрейвом, непокорным ни одному закону и не поддающимся ни на какие уговоры. Парень не взял даже крупной суммы денег, предложенной в качестве откупа. Его интересовал отнюдь не шелест зелёных купюр, а звон сталкивающихся клинков в очередной стычке с разъяренными мафиози. Это занимало его какое-то время, и жизнь неслась вперед словно одна из пуль, выпущенных из его контрабандной Беретты. Правда, скоро веселью пришел конец. И одинаковые дни один за другим потянулись мимо отчаянно скучающего Тони. С заказами всё ещё было негусто, так что ему редко хватало даже на то, чтоб раскрасить унылые будни клубничным санди. Затем появился Денверс. Еженедельные стычки с ним, а позже и с целыми отрядами наемников стали для Тони чуть ли не традицией. Приятной традицией, которую он исправно соблюдал, оставляя Бешеного Пса в живых все девяносто девять раз. Наемник убеждал других, что поступает настолько милосердно лишь чтоб не навлечь на себя гнев важных шишек из Клуба Оз, но глубоко в душе Тони знал, что причиной его "благородства" из раза в раз становились в том числе и воспоминания о беспросветно серых и отвратительно спокойных днях, которые он терпеть не мог. Желание таким образом поразвлечься иному человеку могло бы показаться эгоистичным, но молодой наемник не видел абсолютно ничего плохого в возможности поддерживать свои навыки на достаточно высоком уровне за счёт чужого слепого неугасающего желания мести. Когда Гилвер впервые переступил порог "Погребка Бобби", Тони сразу заинтересовался новичком, хотя и нарочно не подал виду, чтоб его подразнить. Но провоцировать незнакомца в бинтах на поединок не пришлось — новоприбывший сам проявил инициативу. После той ночи экстраординарная сила и ловкость Гилвера навсегда отпечатались в памяти не только Тони, но и каждого, кто присутствовал в баре, а благодаря крайней непривередливости в отношении заказов новичок быстро стал довольно популярен, оставив даже Тони где-то на втором плане. Череда странных событий и сражений с таинственными тенями устроила Тони отличную встряску. Впервые в жизни он столкнулся с демонами насколько близко, хотя, казалось, всю жизнь ощущал присутствие во тьме ночи чего-то потустороннего. Настоящая бойня в клубе Оз как ничто до этого позволило Тони раствориться в моменте и не сдерживать удары нечеловеческой силы, реветь и насмехаться над приспешниками ада, которые, несмотря на свою зловещую природу, были обращены в позорное бегство. Когда схлынула сумасшедшая волна адреналина, густой пеленой застилающая сознание, голову Тони наполнили серьезные размышления. Откуда пришли загадочные тени? Кто, если не Гилвер, был способен настолько обезобразить тела убитых членов Клуба? Какова цель того, кто за всем этим стоит? Ничто не случается само по себе, Тони отлично это понимал, но оттого в мыслях роилось все больше вопросов. Ответов наемник не находил, как бы ни пытался. Демоны после инцидента в Клубе исчезли, и Тони даже было подумал, что уничтожил их навсегда. Исчез и его друг Грю, оставив на сердце тяжкий груз переживаний. В конце концов, исчезли интересные заказы, потому как большинство заданий посредники теперь предпочитали отдавать Гилверу. Подозрительному, наверняка опасному, но такому, черт его дери, исполнительному. Скука. Снова скука, долги, а теперь еще и назойливые тревожные мысли и ощущение чего-то решительно неправильного вокруг. Все это гнетет и непривычно давит на сознание, попусту мечущееся туда-сюда. Тони чувствует себя словно провалившимся в темный колодец, стенки которого вдруг стали идеально гладкими. Ни одной трещины, ни единой зацепки, ни тени намека на то, что могло бы прояснить положение дел. Хочется вырваться из этого порочного круга, хотя бы на время прекратить думать. Снова позволить рациональной части мозга отключиться и сдаться в плен эмоций, закружиться смертоносным вихрем, выпустить на волю серебряно-алого демона. Но, как на зло, нет вокруг ни одного, кто был бы достоин испытать на себе рвущуюся наружу мощь, нет того, кто оказал бы достойное сопротивление, кто бы не допустил того, чтобы драка свелась к жалкой паре минут и чтобы сам Тони, как и в сотни предыдущих раз, вышел из боя без единой царапины и дыры на плаще. Невыносимо. Парню хочется выть от безвыходности. Он не привык справляться со своими эмоциями сам и обычно предпочитал забываться и спускать пар в драках. Но сейчас горькая реальность дает понять, что ему нужно думать и тщательно просчитывать свои действия. Тони, как и всегда, реальность отрицает.

***

— Хэй, Невидимка! — Тони на автомате подходит к столу, за которым знакомая фигура в зеленом одну за другой пролистывает папки с заказами. — Помнишь нашу первую встречу? Гилвер не спеша отводит взгляд от документов и пристально всматривается в лицо Тони, не произнося ни слова. Парня подобное непоколебимое спокойствие, граничащее с безразличием, выводит только сильнее , но он не может позволить себе взорваться и высказать все, что думает, в лицо… нет, в эту ужасно бесячую маску, под которой, как кажется Тони, и спрятаны все ответы, все ключи к дверям от тесной тюремной камеры, в которой он оказался заперт наедине с назойливым роем вопросов, уже который день лишающих его нормального сна и возможности трезво мыслить. Наконец Гилвер отвечает: — Хочешь закончить начатое? Тоном, безмятежным, как озерная гладь в летнюю ночь, будто это самая очевидная вещь в мире. “Неужели этот умник и мысли умеет читать?!” — Не смотри на меня так, у тебя на лице написано, что еще немного, и твое знаменитое нежелание убивать без необходимости пойдет трещинами. Я и сам не против довести наш поединок до конца. — Гилвер встаёт из-за стола и окидывает беглым взглядом помещение бара, стремительно заполняющееся наемниками в поисках работы. — Но не здесь. Тони припоминает финал их прошлой схватки и довольно растягивает рот в насмешливой улыбке: — Я знаю подходящее место. Оттуда отлично видно звезды, так что не хнычь, когда проиграешь. От слез вся картина поплывет. — Охотно верю. Кому, как не тебе это знать, — на язвительное замечание Гил отвечает сдержанной ухмылкой и ответной колкостью. С лица Тони мгновенно исчезает самодовольное выражение, он ощетинивается и одним движением впечатывает наемника в ближайшую стену с такой силой, будто тот не тяжелее пушинки. Грохот заставляет если не всех, то большинство присутствующих обратить внимание на сцепившихся парней. Тони оборачивается, слыша, что привычный шум и гул голосов стих, и тут же натыкается на неодобрительный взгляд Бобби из-за барной стойки. Дальнейших комментариев не требуется: Тони с досадой отпускает Гилвера и тихо называет ему место и время будущей дуэли прежде чем удалиться из “Погребка”, дабы не навлечь на себя еще больше неприятностей. Человек в бинтах только загадочно улыбается парню вслед: ему ровно в такой же степени в последнее время недоставало достойного оппонента.

***

Назначенное место оказывается тихим темным пустырем на самой окраине и так небольшого городишки. С трех сторон открытое пространство окружено вялой растительностью, плавно перетекающей в полноценную рощу, а с четвертой открывается вид на слабое свечение уличных фонарей где-то вдали. На самом пустыре темно — хоть глаз выколи. Но ни для Тони, ни для Гилвера это не проблема. Даже в кромешной темноте черный рыцарь с легкостью различает знакомый красный плащ и блеск громадного меча, уже покинувшего ножны. Конечно, Тони не стал ждать и из бара направился прямиком сюда, и, пока Гилвер заканчивал дела в Погребке, наверняка успел обойти этот пустырь по периметру как минимум трижды. “Показался наконец, — мрачно подумал Тони. — Посмотрим, кто ты на самом деле”. Наемник срывается с места без предупреждения, алым росчерком разрезая темноту. Дистанция между противниками мгновенно сокращается, и у Гилвера не остается времени чтоб привычным способом отразить атаку лезвием катаны. Вместо этого он еле успевает сделать шаг в сторону, и удар вскользь приходится на выставленные ножны. Два воина отпрыгивают от места столкновения и вновь оказываются разделены. Гилвер одним движением обнажает клинок и следующий удар Тони, который тот наносит снизу, встречает достойным отпором. Контратакует, целясь в открывшуюся на долю секунды грудь оппонента, так что защищаться приходится уже наемнику в красном. Тони резко группируется и отпрыгивает прочь. Бритвенно-острый клинок лишь слегка задевает взметнувшиеся полы плаща. Секундную передышку Гилвер тратит на то, чтоб с иронией спросить: — Что, сразу к делу? Ни прелюдий, ни колкостей, ничего? — Да. — отрезает Тони, сохраняя ритм дыхания. — Разумно. — кивает Гилвер и крепче сжимает рукоять меча. Бой продолжается, и в этот раз инициативу перехватывает Гилвер. Его множественные атаки, кажется, сливаются в одну: легкая одноручная катана стремительно, но плавно движется по идеальной траектории, по полной используя силу инерции от столкновений с массивным клинком Тони. Парня уверенный натиск оппонента только сильнее распаляет и он с готовностью парирует каждый из града ударов, не менее ловко орудуя Мятежником. Широкое лезвие порой удобно выставлять как щит, наглухо блокируя прямые атаки и сбивая противника с темпа. Наконец Гилвер прекращает бесполезные попытки пробить защиту Тони и меняет тактику. Сначала позволяет ему приблизиться и замахнуться для удара, а затем короткой подсечкой лишает оппонента равновесия. Тони чуть не встречает землю лицом — в последний момент изворачивается, и все же достает Гилвера острием Мятежника, оставляя на его плече заметную царапину. Но подобное и для него самого не проходит бесследно: лезвие катаны в тот же миг взрезает ткань рукава и на его плаще. Они замирают так на считанные секунды. Гилвер с удовлетворением созерцает, как алая кровь пропитывает вычурный красный плащ Тони, не обращая внимания на то, как на его собственном пиджаке расплывается такое же пятно, но намного более темное. Какая удача, что они сражаются в темноте. Настолько незначительное повреждение не останавливает никого из них, поэтому бой по негласному согласию продолжается. Тони первым срывается с места и сразу прыгает в сторону, невольно утягивая за собой противника. Оба искусно орудуют мечами, и Тони наконец-то счастлив получить то, чего так долго желал и ради чего все это затеял. Клинки мелькают так быстро, что простому человеку было бы ни за что за ними не уследить, мечи сталкиваются с такой силой, что высекаемые искры на доли секунды освещают добрую часть пустыря; каждый удар, наносимый Тони, неизбежно встречает умелый ответ Гилвера — будь то изящное парирование или мощная атака. Наконец Тони Редгрейв чувствует, что нашел равного себе. Того, кто заставляет выкладываться на полную, в сражении с кем забываешь о мире вокруг и перед глазами (и в мыслях) остаётся только он. Движения таких знакомых голубых глаз дают предсказать и траекторию катаны, и направление, откуда стоит ждать какой-нибудь уловки. Гилвер искусный воин, но еще более умелый лжец. Никто так и не смог разгадать, откуда пришел неразговорчивый, но удивительно сильный наемник. Словно змея, он ловко ускользал от расспросов, переводя тему или ненавязчиво предлагая заплатить проныре за выпивку. Алкоголь, будь он неладен, действовал на обитателей “Погребка Бобби” безотказно. Затуманенным взорам очень быстро стало наплевать на подозрительную личность Гилвера, и Тони со своим мириадом вопросов и противоречий чувствовал себя еще хуже среди пустоголовых дикарей. Поединок уже показал, что они с Гилвером равны по силе. Теперь у Тони был шанс доказать, что он не уступает ему и в хитрости. Улучив момент, наемник делает то, чего ему не позволили в баре. Мечом в правой руке он блокирует очередной взмах катаны так, что мечи скрещиваются, и, пока до земли не долетели высеченные ударом искры, левой выхватывает пистолет, прижимает дуло к плоскости лезвия, давящего на гарду Мятежника и спускает курок. Пуля не рикошетит обратно благодаря небольшому углу, под которым была выпущена, зато легкий клинок Гилвера под ее действием оказывается вырванным из крепкой хватки владельца, отчаянно вибрируя. Мятежник, мигом вырвавшийся из-под давления, резко очерчивает широкую дугу в жалком полумиллиметре от лица Гилвера, но этого оказывается достаточно, чтобы разрезать растрепавшиеся в пылу схватки бинты. Гилвер мигом “преображается”: судорожно отворачивается, закрывает лицо руками, удерживая остатки повязок на месте. Ведомый жаждой истины и слепо уверенный, что обезвредил противника, Тони приближается сильнее в попытке разглядеть лицо, наконец-то оставшееся без отвратительной, нелепой и лишней защиты. “Ответы, мне нужен хоть один чертов ответ, иначе…” Он бесцеремонно разворачивает его лицом к себе. И тут же расплачивается за дерзость. В свете луны мелькает тонкое лезвие, и для Тони наступает абсолютная темнота. От неожиданно пронзившей глаза боли Тони коротко вскрикивает, отступает и выпускает оружие из ослабевших рук. Тянет ладони к лицу и чувствует, как по щекам катятся горячие капли крови. Его захлестывает цунами из отчаяния и злости, и во всех этих чувствах утопают любые слова. Тем временем Гилвер тщательно протирает платком компактный нож и убирает его обратно, в скрытые ножны в рукаве, теперь ничуть не заботясь о спадающих на плечи бинтах. Затем так же невозмутимо возвращает повязки на лицо, старательно прилизывая белые пряди, которые на миг все же промелькнули перед взором Тони. Ослеплённый (и буквально, и фигурально) знаменитый Тони Редгрейв выглядит до смешного беспомощным. Гилвер уверенно подходит к нему и наивную попытку Тони броситься на него с кулаками пресекает в корне, подсечкой сбивая того на землю и вышибая из лёгких воздух вместе с остатками наглости. Сил больше нет, и Тони остается только разочарование, боль и беспросветная тьма. — Какая досадная ирония, не так ли? Ты не только проиграл, но теперь даже звезд не увидишь… — голос Гилвера полон сарказма, а на лице победителя красуется самодовольная улыбка. Он поднимает голову к небу, усыпанному тысячами светящихся точек. — Хотя в одном ты был прав. Здесь действительно красиво.

***

Когда Тони приходит в себя, вокруг все еще темно. Но в этой темноте он вновь без труда различает вытянутые силуэты деревьев и единичные огни города. Поворачивает голову вбок — и мигом шарахается прочь. На голой земле совсем рядом с ним абсолютно спокойно сидит Гилвер и, склонив голову, смотрит прямо на него. На лице, вновь скрытом бинтами, сложно прочитать хоть какие-нибудь эмоции, но, по крайней мере, враждебности оно точно не выражает. Справа от Гила мирно лежит катана в ножнах. — Ты!.. — Тони чуть не задыхается, отчаянно бросаясь на него уже без конкретной тактики и даже цели. Ему хочется закричать, не клинком, а собственными руками разорвать Гилвера в клочья. Ведь он был так близко... “Ублюдок!” Гилвер реагирует мгновенно — перехватывает запястья Тони и уводит свои и его руки за голову, оказываясь прижатым к земле. Тони Редгрейв в этот момент поистине пугающий: по оскаленному лицу, будто кровавые слезы, размазаны багровые следы, глаза горят демоническим алым, и слышится низкий, мало что имеющий с человеческим, рык. — Я не мог позволить тебе, Тони. И сейчас — не позволю тоже, чего бы это ни стоило. — Гилвер понизил голос до полушепота, — и если ты продолжишь, я сделаю это снова. Ответом ему становится негодующее рычание и попытка освободить запястья из захвата и отстраниться, сменить чертовски неудобную во всех смыслах позу. Гилвер же притягивает Тони ближе. — Я сделаю это снова, — медленно повторяет он, глядя в безумные глаза напротив. Как только в них мелькает тень осознанности, Гилвер опрокидывает Тони на лопатки, фактически меняясь с ним местами, и продолжает: — И знаешь, почему? Ты перешел грань, Тони. Ты преступил пределы дозволенного, а мне оставалось ответить тем же. И даже если…— Гилвер осекся. — Поверь, легче тебе не станет. Тони запрокидывает голову назад и зажмуривается, фыркает, и наконец перестает сопротивляться. Ярость, застилающая глаза, схлынула, и ее место занял истинный мотив, который привел его сюда. Бесконечный гул из пропасти неизвестности. — Агрх, черт с тобой, Гилвер! Пусти меня уже! — Хорошо. Но учти — ты уже проиграл. Пока Тони поднимает оружие с земли, Гилвер произносит: — Раз ты так стремишься узнать что-то обо мне, признаюсь — это любопытство взаимно. Тони фиксирует на нем удивленный взгляд. Гил продолжает: — Мы могли бы работать в паре. Мы равны, сам видишь, и нет смысла драться, когда можно объединить силы. — Да хрена с два! — отрезает Тони в порыве все еще до конца не стихнувших эмоций. — Держись от меня подальше, если рожа дорога. В ответ Гилвер почему-то лишь улыбается и качает головой. А потом разворачивается и, прежде чем зашагать прочь, говорит все тем же доброжелательным тоном: — Понимаю. Тем не менее, у тебя много времени на размышления.