Гордятся ли?

      Я появился на свет в 1237 году. В это время я не был таким уж знаменитым, а был обычным рядовым немецким городком, ничем не выделяющимся среди других городков.       В 1618–1648 гг. по Европе прошлась Тридцатилетняя война. Сначала по Королевство Богемия-Чехии, потом по Дании и Швеции, затем по Королевству Франции… и на меня. Многие здания были разрушены, половина жителей разбежалась в разные стороны, город находился в плачевном состоянии. Возможно, я бы вымер, если бы в 1640 году не взял себя в руки. Именно в это время я и начинал принимать к себе всех, кто ни постучится. Может быть, позже моя доброта переросла в манию, но зато проблема с населением была решена. Кому-то ведь нужно было убрать этот бардак?       После долгого время скучной (не то, что сейчас) жизни и рутинной работы средневекового горожанина в 1701 году я встретил, вернее она меня нашла —Её Величество. Я сперва не знал, что ко мне вот так приедет сама Королева Пруссия. Я был взволнован. Если бы меня предупредили, то наверное бы успел бы подготовить еду, украшения, музыку. Я хотел произвести на ней хорошее впечатление, ведь не каждый день к тебе приходит королевская особь, да и ещё дочь Священной Римской Империи! Её Величество прошлась по городу, все горожане были взволнованы, я не менее был взволнован. Они кое-как приготовили угощения для Её Величества. Вдруг, Её Величества начала диалог:       — Du heißt doch Berlin, oder? (Тебя же зовут Берлин, ведь так?)       — Ja, ja, Exzellenz! (Да, Да, Ваше Светлейшество!)       — Beantworten Sie meine Frage: Wie schwierig war es für Sie, all dies nach dem Dreißigjährigen Krieg auszurüsten? ((Ответь на мой вопрос: Насколько тебе было трудно обустраивать всё это после Тридцатилетней Войны?)       — Ja, anfangs war es nicht einfach, da es in meiner Stadt nur sehr wenige Stadtbewohner gab, aber ich habe mich und die Bewohner zusammengerissen, dass wir diesen Ort verbessern müssen. Und dann irgendwie alles irgendwie… (Да, сначала было непросто так, как в моём городке было очень мало горожан, но я взял себя в руки и сказал жителям, что нам надо это место улучшить. А потом всё как-то само…)       — Glaubst du, du verdienst den Titel, meine Hauptstadt zu sein? (Как ты думаешь, ты достоин звания быть моей столицей?)       — I–I… In d-deiner H-Hauptstadt z-zu s-sein? (Я-я… Б-быть в-вашей с-столицей?)       — Ja! Bist du einverstanden? (Да! Ты согласен?)       — J-Ja! (Д-Да!) Королева Пруссия провозгласила меня своей столицей, что довольно почётно для немецкого города. В 1709 году ко мне подкрепились Кёльн, Фридрихсвердер, Фридрихштад и Доротеештад, потому что у города с почётной должностью должна быть масса города с почётной должностью.       В 1756 году Её Величество ввязалась в Семилетнюю войну (которая, к слову, закончилась в 1763 году). Ещё до этого Её Высочество в ходе двух Силезских войн отколупила от своего брата Австрийской Империи Силезию и графство Гланц, чем очень разозлило брата. При том Королева подписала договор с союзной Великобританией, чем обрекло себя на войну с Королевство Францией и Австрийской Империи. Конечно, АИ и Франция были друг о друге не самого лучшего мнения, но выходка Пруссии заставила Францию пойти на примирение (Королева назвало свою собаку в честь французской королевы, что вывело её из себя (действительно ужасный поступок, не правда ли?)). Российская Империя же забеспокоившись о своей соседке о приближающейся войны, решил обезопасить её, подписав с ней союз. Но этот союз не напугал Францию. Её Величество достойно вела войну против двух сильнейших империй на континенте… До тех пор, пока не вымоталась окончательно. Российская Империя и Великобритания мало чем могли помочь, и бедную Королеву защемило двумя фронтами.       Итак, 9 октября 1760 года в Афины на Шпрее вошли войска Австрийской Империи и Франции. А Франция и Австрия оказались в довольно игривом расположении духа, так что скоро все лавки были обчищены, дома разграблены, весь алкоголь выпит, а серебро растаскано. А ещё Франция прихватила с собой ключи от города, из-за чего моим жителям пришлось ночевать на улице, пока им не сделали новые. С появлением же на горизонте новой прусской-российской армии оккупантов как ветром сдуло.       После этого отношения между Её Величества и Российской Империи заметно улучшились. Они стали много времени проводить вдвоём, часто флиртовали, делали комплименты, что немного смущало меня и Петрограда. Одним из дней, когда наши страны гуляли вдвоём, я успел подружиться с ним. Он кстати был неплохим и у него было много интересных историй. Самой интересной историей как по мне было то, что Российская Империя лишил Москвы титула столицы и передал этот титул ему. Мне стало страшно от этого. Вдруг будущий наследник Её Величества тоже заменит меня? Но… Королева же говорит обо мне только о хорошем, ведь? Значит, они не могут заменить меня?       Следующие войны, в которых мне удалось поучаствовать, были Наполеоновские. После наметившегося союза с Пруссией Франция, которая к тому времени окончательно свихнулась со своими идеями о захвате мира, вдруг заподозрила, что королевство всё ещё не готова покинуть антифранцузскую коалицию. В результате Франция устроила несколько интриг против Её Величества, которые кончились скандалом и «пощёчиной» от Франции в виде очередной войны. Уже в 1806 году по моему городу гуляла Франция, прихлёбывая бордо из сверкающего на фоне дыма фужера. Зато уже в 1813 году город взял Российская Империя, гнавший остатки армии «Лягушатницы» по Европе с самых своих западных границ, параллельно пиная её за все причинённые обиды, а когда догнал, то заставил откушать отнюдь не хлебушек.       В 1862 году в мой состав вошли пригороды Веддинг, Шёнеберг, Моабит, Темпельхоф и некоторые другие.       В 1871 году сбылась мечта Её Величества и кошмар Европы: на карте мира на месте лоскутков немецких княжеств появилось большое пятно Германской Империи. Из-за того, что наследник уже был, она исчезла. Я долго не мог забыть и отпустить её, и как мне кажется, не только я… Она была не просто страной, в которой я был столицей, она была моей первой страной, она дала надежду на хорошее будущее, подняла с обычного городка на статус столицы. Это ведь здорово. Но, что хорошее, должно рано или поздно кончиться, верно? И мы должны принять, что страны не вечны. Легче говорить, чем сделать… Я если честно боялся, что Кайзер отдаст титул столицы другому городу, но угадайте, кто стал столицей? Кайзер сказал, что не хочет поменять, потому что в те времена, когда я был столицей его матери, она говорила ему обо мне только хорошее и он не хотел этого менять.       Кайзер был, как и его мать стратегическим, но он ещё унаследовал от неё свой вспыльчивый характер. И благодаря этому характеру Кайзер оборвал все свои дружеские отношение с Российской Империи. А потом жаловался мне, мол «Этот старик ничего не понимает! Да что мама вообще нашла в этом русском?» И так у нас тоже ухудшились отношения с Великобританией. Но ради справедливости скажу, что у нас и добавились новые союзники, в первую очередь в союзники добавилась двоюродная сестра Кайзера — Австро-Венгрия.       В 1914 году Кайзер вступил в Первую Мировую войну, заступаясь за свою сестру, которой объявил войну Российская Империя, который в свою очередь заступился за Королевство Сербию, на которую полезла Австро-Венгрия за убийство её эрцгерцога. Всем ведь известно, чем кончилась эта заварушка, верно? Так что если коротко, то мне пришлось несладко. Стоит ли говорить, что после мясорубок, прорывов и Ноябрьской революции уже в 1919 году я вдруг стал столицей Веймарской Республики, не сходя со своего насиженного места. Чудеса да и только. Кайзер был не лучшим человеком, да я знаю это, но я снова почувствовал то, что чувствовал во время смерти Королевы. Тоску. Грусть. Я тоже испытал то горе, которую испытал 100 лет назад. Я снова не мог забыть и отпустить Кайзера.       Веймарская Республика, в отличии от своего отца, был намного спокойнее. Но из-за Первой Мировой страны победители потребовали очень много репараций с его стороны. Он должен был платить каждой стране участвовавших в войне, деньги. На него без жалости невозможно было смотреть, каждый божий день работать, чтобы хоть как-то прокормить весь немецкий народ и заодно и нас. И ещё ему не удавалось намного дольше общаться со своим братом, и поэтому эту ответственность он дал мне.       В 1920 году был издан закон о «Большом Берлине». Город стал намного больше благодаря прилегавшим к нему поселениям и городам. Население города превысило 4 миллиона, я стал самым большим культурным, научным и промышленным центром Веймарской Республики.       Эти годы были ужасны. Голод, безработица, бедность, смерть… С каждым годом на бедного Веймара давили, давили и давили… Веймар еле как держался, экономика вместо того, чтоб растить, он падал всё ниже, ниже, и ниже. В 1933 году ночью Рейхстаг был сожжён дотла. Спастись сумели все, кроме него.       Наследников у Веймарской Республики не было и из-за этого началась паника. Мы все сходили с ума, ломая головы, кого бы сделать следующим правителем. Мы спорили. Много спорили. Другие говорили, что статус правителя должен отдаться ближайшим друзьям Веймарской Республики, а другие хотели сделать преемником Рейха. Одна сторона говорила другим, мол «Ребёнок не должен этим заниматься! Вы хотите испортить его детство или что!», а вторая говорила «Он единственный оставшийся в живых законный правитель.» Наконец, мы пришли к единому согласию.       В 1933 году я становлюсь столицей Третьего Рейха (вот это неожиданность, да?). Третий Рейх местами похожи на своего отца, и на брата. Как отец может быть вспыльчив, и как Веймар имел терпение. Но странность было в том, что почти все члены немецкой семьи были брюнетами, а фюрер был… Рыжим. Возможно он пошел в своего прадеда? Наверное. Но глаза остались какими были у всей семьи — чисто голубые. В 1936 году у меня провели XI (11) Олимпийские игры, чтобы показать всему свету, какие немцы мирные и спортивные.       В 1938–1939 годах произошла моя реконструкция как «Столица мира — Германия». Какое скромное название, правда? Да, я теперь должен был называться «Германией», как бы символизируя то, что всем миром управляет Германия, поскольку я должен был стать столицей всего мира. Хотя это и по названию понять можно было. В общем, к тому времени мой Фюрер уже успел вскружить мою голову своими обещаниями. Для удобства продолжая называть Берлином.       На мои плечи возросла большая ответственность, ведь теперь я должен представлять на важных мероприятий своего Фюрера. Вы спросите зачем? А затем, чтоб никто не узнал, что страной правит ребёнок, это было ради безопасности Фюрера.       1 сентября 1939 года Мой Фюрер развязал Вторую Мировую войну (Развязывать мировые может это их семейное?). Я по приказу моего фюрера отправился в туристический тур по Европе. Сначала по Польше, потом по Дании и Норвегии, затем по Франции… Где только не бывал, чего только не видал. Ведь учёт расстрелянных евреев кто-то должен был вести (фюреры такой ерундой не занимаются). Но увы, долго этот праздник Холокост продолжаться не мог. 22 июня 1941 года мой Фюрер нападает на СССР, 7 декабря Японская Империя — главный союзник моего Фюрера — бомбит Пёрл-Харбор, объявив (вернее, НЕ объявив) войну США, а Королевство Италия… ну, он тоже там был. План Барбаросса, на который так уповал Фюрер, провалился, а Союз ошибок (особенно военных) не прощает. США же оказался не настолько в депрессивном настроении, чтобы не найти в себе силы накостылять Японской Империи. С каждой новой операцией чаша весов постепенно поднималась в пользу союзников.       25 апреля СССР, голодный и злой, добирается до меня. Я не мог так быстро сдаться, немцы сопротивлялись как могли, сопротивлялись до последнего. И 2 мая флаг сняли. Все 464 тысячи советских солдат вздохнули с облегчением. А на место флага Третьего Рейха, над Рейхстагом Красное знамя повесили. После этого я боялся, что СССР убьёт, расстреляет моего Фюрера, но узнав, что Фюрер оказался ребёнком, взял его под свою опеку.       После «полной и безоговорочной» капитуляции 7 мая 1945 года территории моего Фюрера разделили на две части — Восток и Запад. Восток остался при нём, тем самым вставая на советскую сторону, но товарищ СССР поменял его имя на ГДР и конечно я стал его столицей, а Запад был просто территорией, но назывался для удобства ФРГ, столицей стал Бонн.       В 1989 году Берлинская Стена пала. Германия стала единой и неделимой. ГДР взял имя ФРГ, и столицей стал, угадайте кто? Правильно, я. Забавно да? Честно, я рад, что в 45-м году, товарищ СССР сохранил жизнь Рейху, буквально вчера он был маленьким проигравшим в войну ребёнком, а теперь чуть-ли не одним из влиятельных стран Европы. Надеюсь, его родственники горды за него. И я надеюсь, что они тоже горды за меня.