Можно ли кого-то заставить себя полюбить?

      Он был загнан в угол, словно мышь в страхе перед кошкой. Не прекращающийся смех показывал всё своё превосходство перед своими слугами, грубые и порой жестокие действия и обращения только сильнее чернили его душу, но та жалость, с которой демон смотрит на своего хозяина по ночам, никак не могла объяснить странную притягательность к светловолосому мальчику. Большие голубые глаза наливались слезами, что ручьями стекают по подбородку, а небольшие бледные ручонки цеплялись за ногу верного дворецкого лишь с одной фразой: — Не покидай меня...       Изо дня в день, каждый новый приказ становился всё абсурднее и ожесточеннее, а реакция на его выполнения была самой непредсказуемой. Казалось, что графа Транси сейчас разорвет от смеха из-за надлежащего выполнения поставленной перед его дворецким задачей, но почти сразу же настроение мальчика меняется, точно звучит гром среди ясного неба, и он, не дожидаясь изменения в поведении демона, уходит.       Осознание того, что с каждый днём тьма окутывает душу этого ребенка всё сильнее, несомненно привлекает внимание Фаустуса, но того взаимного влечение к своему господину, что последний откровенно показывает в моменты сильной сломленности и неопределенности, не возникало совсем. Пусть душа его терпит тяжкий груз погрешностей, что несомненно демону принесло бы сладостное наслаждение, будто кусочек рыбы для котика, но той искренней привязанности Клод попросту демонстрировать не хочет, показывая своему графу только то, что тот хочет видеть. И Алоис верит ему. Верит каждому его слову, лишь бы только его дворецкий не оставлял его наедине со своими страхами, где в преимуществе было одиночество.       Мальчик устал быть один, что из лёгкого раздражения перешло в самую настоящую боязнь, а бьющие в самое сердце воспоминания, словно удары лезвием ножа, открывали вновь и вновь не успевающие заживать глубокие раны. Единственным спасением, как ему казалось, был контракт, заключённый с демоном, и он по-прежнему верит своей же выдумке, совершенно не замечая пренебрежения со стороны своих слуг. В особенности он был слеп перед Клодом, который в его глазах был спасательным кругом, оплотом верности и бесконечной любви к своему господину. Алоис до последнего надеялся на искренность и на то, что он действительно будет кому-то нужен, но не мог и мысли допустить о том, что всё, чем его так стараются окружить, лишь только имитация и ничего более. Никакой настоящей любви к его персоне не существует, что только сильнее съедает его изнутри, но разве можно кого-то заставить себя полюбить?