Отражение.

      Вам когда-нибудь говорили, что нельзя смотреться в зеркало слишком долго? Особенно ночью. Мистеру Вонке — да, и не однократно. Довольно часто он слышал от отца одну и ту же фразу, которая ежедневно насиловала молодой мозг во все дыры: "Вилли, нельзя долго смотреться в зеркало!". Однако, на вопрос "почему?", ответа мальчик не получал, а лишь слышал шипение от старшего поколения по типу: "вырастешь — узнаешь.".       С тех самых пор, каждую ночь, вопреки наказам своего отца, мистер Вонка садился напротив зеркала и начинал таращиться на своё отражение. За этим занятием он мог проводить время часами. Иной раз он вообще не спал и просто наблюдал за тем, как на его глазах образуются едва заметные тёмные синяки. Ну, знаете, кто-то разводит рыбок, кто-то рисует, а Вилли прожигает взглядом своё отражение каждую ночь. И так шли годы. Сказать по правде, фабрикант не всегда помнил, откуда у него взялась эта привычка. Стабильно, каждый вечер, он садился на пуфик в своей роскошной комнате и начинал вглядываться в своё отражение, надеясь найти в нём что-то новое. Привычка переросла в болезнь, он постоянно искал изъяны на своём лице.       Гляделки очередной ночью вытекли в не самый лучший исход, о котором утром он явно пожалеет: мужчина гневно разбил большое зеркало туалетного столика. Своё любимое и самое, так сказать, удобное зеркало. Когда солнышко только начало показывать свои яркие, тёплые лучики, шоколадных дел мастер был уверен, что с его фетишом было кончено. Однако уже через несколько часов кондитер сошёлся на мнении, что столь нужный предмет интерьера ему необходим, поэтому особо долго не думая он скорее умчался в магазин антикварных фиговин.       Десятки различных зеркал на любой манер и вкус сводили с ума и приводили в восторг одновременно. Он с наслаждением бродил по узким коридорчикам, разглядывая в самых необычных стекляшках своё отражение, но всё это было совершенно не тем. Ни одно из них не доносило шоколаднику именно т о г о, сносящего крышу, удовольствия. Уже, почти разочарованный в жизни мужчина, вдруг остановился в самом конце магазина и с восторгом оглядел просто огромнейшее зеркало, которое почти достигало его роста в своих размерах. Это оно, определённо оно. Золотая окантовка заставляло содрогаться тело всякий раз, закусывать нижнюю губу до крови. Что же это за болезнь?       Мистер Вонка всё никак не мог нарадоваться своей покупке. Такое огромное, такое манящее к себе зеркало. В нём отражение фабриканта было особенно идеальным, из-за чего одержимый кондитер не мог оторвать взгляда своих неимоверно расширенных зрачков от самого себя. О чем можно говорить, если безумец просто перестал ощущать происходящее вокруг и погрузился в зазеркальный мир? Он не ощущал непривычного холода, что исходил из "волшебного" зеркала и тихих шагов за своей спиной. Уж настолько его манила зеркальная поверхность. Может, отец был прав?       Едва коснувшись подушечками пальцев гладкой поверхности, мужчина ощутил лёгкую дрожь и тесноту в собственных брюках, которая доносила слегка жгучую боли. Опустив взгляд вниз, фабрикант еле слышно втянул в себя воздух. Из сладких, малиновых губ вырвался тихий шёпот.       — Ох, чёрт...       Внезапный тихий стук на уровне глаз фабриканта заставил его вернуть взгляд назад и с новой волной восхищения окунуться в море собственных прекрасных глаз через отражение. Вдруг доля шока и удивления заставили холодок ужаса пробежаться по позвоночнику, начиная от копчика и заканчивая шеей — отражение в зеркале неожиданно улыбнулось ему обаятельной, вонконовской улыбкой. Ноги подкосились, и кондитер свалился на колени, одержимо вглядываясь в самого себя. Двойник из потустороннего мира слегка закинул голову назад, склонив в левую сторону. Нижняя губа была закушена до ярких капелек крови. Одна из них плавно стекла на тонкую шею и скрылась в покровах лиловой рубашки. Мистер Вонка издал восторженный, протяжный вздох и встал на коленях перед зеркальной поверхностью так близко, что жар его дыхания оставлял белые пятна на нём.       Холодные, можно сказать ледяные, ладони вырвались из пространства зазеркального мира и легли на бледные щёки фабриканта. Большие пальцы нежно надавливали на выраженные скулы, делая круговые движения, от которых мужчина начал таять. Отражение поддалось вперед и губы цвета спелой вишни плавно коснулись губ шоколадного инженера, оставляя за собой приторно-сладкий привкус ягод. Их языки сплетались между собой, словно исполняли страстный танец. Ещё несколько мгновений — и они уже медленно оседают на кровати, не желая отстраняться друг от друга ни на мгновение. Одежда, пропитанная ароматом молочного шоколада и сладким привкусом французского парфюма, небрежно оседает на паркетный тёмный пол. Рубашка, брюки, даже любимые латексные перчатки сейчас казались совсем неважными и несущественными. Мистер Вонка совсем ничего не слышал вокруг и не замечал ранее раздражающих его вещей. Не до них.       Еле слышные стоны изредка начали вырываться из сахарных уст шоколадных дел мастера. Острые, словно вампирские, клыки жадно впивались в тонкую шею, проводили линии до ключиц и оставляли дорожки ярких отметин с каплями крови. Когтистые, тонкие пальчики потустороннего монстра обжигали своим холодом впалый живот, плавно спускались к внутренней стороне бедра, заставляя медленно содрогаться тело под собой. Мистер Вонка приподнял голову, желая наблюдать за процессом, но чудовище грубо откинуло его обратно на кровать. Леденящие кожу руки резко сжали плечи шоколадного магната и с силой вжали в матрац, склонившись над беззащитным телом. Чуть ближе, ещё и их языки вновь соприкоснулись в сладком поцелуе. Малиновые губы позволяли кусать себя, зализывать образовавшиеся ранки и проникать в ротовую полость. Чуть позже дышать становилось всё труднее и труднее, а щёки вспыхнули ярким пламенем, которые, казалось, могли растопить всю Антарктиду — шаловливый язычок Отражения начал увеличиваться в своих размерах и бессовестно проникать в узкое горлышко, не позволяя своему заключённому лишних движений.       Мычания кондитера не останавливали монстра из зеркала. Толстый язык, напоминающий трубу, прорывался всё глубже и глубже, надавливая на стенки и тем самым заставляя мужчину задыхаться. Когда тёплое тело под его властью начинало терять сознание, он освобождал его глотку на несколько секунд, давая немного подышать, а затем снова пробирался обратно. По истечению ещё нескольких минут мистер Вонка обратил внимание на то, что его запястья обвязаны фиолетовыми лентами и привязаны к деревянной спинке его собственной кровати. Двойник, явно неохотно, оторвался от сладостных губ и улыбнулся во все зубы, обнажив уже длинную, острую пару клыков, от которой у фабриканта по телу пробежала дрожь.       На какой-то момент кондитеру показалось, что в его глазах начало двоиться: две пары, офигеть каких длинных, фаллосов появились перед его глазами. Они походили на толстых, многометровых змей. Две из них плавно обхватили его ноги, закрутившись спиралью вокруг каждой, и раздвинули их настолько широко, насколько это было возможно, после чего подняли их вверх и согнули свою шоколадную жертву почти пополам, открывая монстру отличный вид с его стороны. Шоколадный магнат почти не мог пошевелиться. Лишь иногда он издавал тихие кряхтения. Но почувствовал жгучий удар по своей заднице — завизжал как сучка. Громкие шлепки повторялись снова и снова, оставляя за собой яркие, красные следы. Член шоколадника уже стоял колом и слегка заметно пульсировал.       Вдоволь наигравшись, Отражение положило ладони на желанную ложбинку, раздвинув булки на максимум. Два больших пальца упёрлись в узкое отверстие и, надавливая на колечко, которое лишь сжималось от нежелания быть пробитым, начали с силой раздвигать его стенки. Кондитер, чувствуя, как в него хотят вот так ворваться, зажмурился, произнеся громкий, оглушающий вскрик, не понимая, что это стало его огромнейшей ошибкой: одно из щупалец вплотную приблизилось к губам мужчины и, не обращая внимание на протесты, ворвалось в ротовую полость, заставляя его широко раскрыть рот и заглушить крики. Тентакля рвалась глубже в горло и наматывалась спиралью, вызывая острейшую боль. В этот момент шоколадный магнат считал, что его горло вот-вот разорвётся, оно словно трещало по швам.       Как оказалось, член в глотке был просто разминкой. Не успел фабрикант привыкнуть к одному, как вдруг почувствовал тёплую, даже, горячую головку члена, упиравшуюся в узкое колечко. По ощущениям ему показалось, что это был конский ствол, такой же огромный. Его размеры было страшно вообразить. Бёдра палевно задрожали, а плоть шоколадного гения снова поднялась, начав пульсировать от перевозбуждения. Монстр из зазеркалья снова оголил клыки в душераздирающей улыбке и, как-бы случайно, соскочил с дырки, проехавшись своим монстром по яйцам своей жертвы, вызывая новую волну протяжных, рабских стонов. Один "промах", второй, третий. Он мучил свою жертву, заставляя её бояться и страдать от ожидания одновременно.       И вдруг мистер Вонка почувствовал волну дикой, разрывающей боли вперемешку с острым удовольствием, которые заставили кондитера неестественно выгнуться. Горячий фаллос грубо проталкивался вперед, жарко покачиваясь в толстой кишке, которая сперва изо всех сил сопротивлялась. Из-за этого перед глазами шоколадных дел мастера заплясали разноцветные пятна, не позволяя чётко видеть всё вокруг. Член в глотке продолжал, глубоко входить и пытаться пробраться до самого желудка, но изредка он резко выходил наружу, давая мужчине сделать желанные и необходимые глотки воздуха.       Движение вверх, движение вниз, затем — ход по кругу, вокруг собственной, воображаемой оси — вот рецепт сладких стонов ненасытного кондитера. Чувство стыда отпало уже давно, но щеки до сих пор пылали. Он не стеснялся визжать, откровенно, как сука, мычать, позволять собственным слюням стекать из уголков ярких губ. Бесстыдник чувствовал, насколько он близок к желанному финишу. Ноги уже затекли, поэтому такое положение тела доставляло дискомфорт, который слегка портил столь важный момент. Толчок, и ещё один — и мистера Вонку ослепила вспышка яркого удовольствия. Белый фонтан его спермы брызнул прямо в лицо, так что отдельные капли плавно стекали вниз. Находясь в экстазе, он потерял контроль над своим телом. Ноги затекли так, что он не смог их сдвинуть, даже если бы упертые тентакли отпустили его конечности.       Подняв уставший взгляд на Отражение, фабрикант слегка дернулся, намекая на то, что пора бы освободить его дыры от конских щупалец. Однако у монстра были иные планы. Разразившись в широкой, нечеловеческой улыбке, он показал все прелести своих зубов: острые, длинные, с небольшой желтизной. Он больше походил на пиранью из самых страшных фильмов ужасов. Слюни стекали из его клыкастой пасти и гроздьями падали на живот до усрачки перепуганного мистера Вонки. Дыхание того участилось. Он был в ловушке. Острая волна боли резко накрыла его с головой — щупальца внутри выпустили острые, длинные шипы, которые буквально разрезали плоть, словно раскаленные ножи отрезали кусочки сливочного масла. Неестественно дико заорав, мужчина лицезрел ужасную картину: его живот был разрезан изнутри, а из огромной раны, вместе с фонтаном алой, липкой крови, которая вмиг забрызгала шоколадника и постельное белье, наружу вырвалось окровавленное щупальце, пронизанное острыми шипами. Улыбнувшись ещё пуще, демон из зеркала сделал резкий рывок и утянул тентаклю обратно, внутрь несчастного кондитера, откуда уже вырвал ее из анального отверстия, сквозь несколько жёстких толчков.       Отражение ещё долго сидело перед телом. Оно толкало мистера Вонку из стороны в сторону, облизывало кровь с белоснежного, оледеневшего тела и смотрела на аметистовые, широко распахнутые глаза, в которых навсегда застыл дикий ужас. С первыми лучами солнца двойник уполз обратно в свое зеркало, утащив с собой в холодный, зазеркальный мир тело Великого Кондитера, оставляя на дорогом паркете алую, липкую, вонючую дорожку.

***

      Дверь в комнату мистера Вонки взволнованно открылась. В кромешной темноте в нос резко вдарил мертвый, тошнотворный запах. Малыш Чарли сделал несколько шагов вперёд, стараясь хоть что-то разглядеть, но тщетно. Зная, как его наставник не любит, когда открывают шторы без его разрешения, мальчик на ощупь подошёл к кровати, опустив на неё руки. Пальцы окунулись во что-то липкое и противное, от чего юноша подскочил на месте и убрал руки. За спиной послышался скрип двери и щелчок замка, известивший ребенка о том, что его заперли.       — М-мистер Вонка...?       В комнате появился слабый свет, который позволил разглядеть алую дорожку, которая вела к загадочному, огромному зеркалу, с золотой окантовкой. Находясь в состоянии настоящей паники, малыш Чарли всё же решился сделать несколько шагов к огромному предмету интерьера. Подняв взгляд, мальчик отчётливо увидел собственное отражение, которое, внезапно, дружелюбно ему подмигнуло...