Амарант

— Дорогая кузина! — восклицает Константин всякий раз, как присутствие Александры светом озаряет зал, а потом, когда она отворачивается и уходит по делам, он давит кашель, пытаясь спрятаться от глаз своего двора, а потом, прячась в спальне, он давится цветами амаранта. Они мелкие, и откашливать их легко, но их много, так много, что ему сложно их прятать. Он заворачивает их в салфетки, которые потом бросает в камин. Александра занята, очень занята, она — посланница, которая обязана налаживать связи между нациями, она пропадает на дни или даже недели. Константин тоскует, Константину скучно при дворе без нее, и немного тревожно. Да, он мечтал об этом городе, он грезил о своей должности губернатора, на которую его назначил холодный отец, но он так привык к тому, что его дорогая солнечная кузина всегда рядом с ним, всегда вытягивает его из передряг, всегда… Просто — всегда. Когда она пропадает надолго, Константин пытается заглядываться на других леди, но одна лишь мысль о них вызывает в нем тошноту. Он одержим, ему нужна одна лишь Александра, только она может его спасти. Малихор? Константина сжирает напасть куда страшнее, и от которой уж точно он никогда не найдет лекарство! А он так не хочет умирать, ведь он эгоист, такой эгоист, бесконечно жалкий и беспомощный, думающий лишь о себе одном, как и сейчас, ведь он не думает о благополучии Александры, он думает о том, что не хочет умирать, о ее губах, о ее руках, о теплом взгляде, но он думает обо всем этом, лишь потому, что это может его спасти. Он такой же эгоист, как в пять лет, когда он закатывал фальшивую истерику, когда его губы начинали дрожать, а глаза наполняться слезами, и ведь Александра — добрая, чудесная Александра — прекрасно знала, что он просто играет, что он просто актеришка, но она поддавалась даже тогда. Она уступала ему игрушки и десерты, хотя в том вовсе не было нужды. Она была его лучом света при огромном дворе, где всем было все равно на Константина, и она была единственной, кто был у него, и возникновение его чувств было неизбежно. Но в ответ… У Александры всегда были подруги и друзья, она была первой леди при дворе, и даже большая метка на линии ее челюсти, которую она пыталась прикрывать шарфами раньше, нисколько не портила ее и, казалось, лишь притягивала ухажеров. Константин сгорал от ревности, прячась за выпивкой и постоянными пьяными передрягами, откуда его все равно всегда вытягивала кузина, и — вот! — догорел, и теперь внутри него росли цветы, забивая сосуды своими корнями и прорастая через легкие. В детстве Константин поражался, как это цветы пробиваются сквозь каменную кладку улиц, как это у столь крошечных природных созданий хватает сил, чтобы сдвинуть на своем пути камни. А теперь он понимал, что, если у цветов хватало сил на камни, то его слабое тело они изорвут, как ребенок рвет лист бумаги для развлечения. Цветы рвали его изнутри, медленно перемалывая его легкие, а из всех новых и новых ранок росли все новые и новые соцветия. Они пили из него соки, цепляясь корнями за кости, оплетали грудную клетку, и, когда после его смерти проведут вскрытие, то внутри найдут сад на месте руин его ребер. Константин смотрит на Александру, улыбается ей, предлагает ей выпить и кричит, кричит внутри, орет так, что если бы орал вслух, то сорвал бы горло: люби меня люби меня ЛЮБИ МЕНЯ ЛЮБИ МЕНЯ УМОЛЯЮ Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ ПРОШУ ТЕБЯ Я ТАК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ОТВЕТЬ МНЕ Но Константин не только эгоист, он еще и трус, каких поискать, и потому он молчит. Молчит, молчит, хотя, кажется, да что ему еще терять? А впрочем, есть еще поводы для потерь: ему невыносима мысль о том, что чудесная кузина откажет ему и отвернется, почувствует отвращение к нему, укажет на родство. Среди аристократии оно не так критично, братья и сестры постоянно женятся и выходят друг за друга, но Константин был с Александрой всю жизнь, и она, несомненно, любит его очень глубоко и крепко. Он знает это, знает, но ее любовь не такая, не та, что нужна ему, не та, что спасет его. Он давится амарантом по утрам, а по вечерам пьет и рыдает от отчаяния, пока не засыпает, и это бесконечный, одинаковый цикл, он засыпает и просыпается с болью, и Константин уже не может отличить, почему болит: потому что цветы изодрали ему легкие или потому, что он терзает себя мыслями о том, что Александра никогда-никогда не посмотрит на него, как на мужчину.