***
Обойдя всех веселящихся гостей, Сейя вышел на балкон, оказавшись в полном одиночестве, и окинул взглядом расстилавшийся внизу сад, окутанный приятными объятиями сумерек; подняв голову, он вгляделся в глубину темного неба и свет пронизывающих ее звезд. — Такой роскошный прием во дворце Кинмоку для всех желающих… — он слегка улыбнулся, обернувшись и бросив взгляд на силуэты танцующих людей, — а радости хватило всего-то на полчаса, не больше. — Он коснулся пальцами серебряной запонки на манжете и наклонил голову. — Вот бы Оданго увидела меня в таком виде… Одет Сейя был действительно очень стильно: поверх простой белой рубашки красовался модный синий пиджак, подчеркивающий цвет глаз, а узкие черные джинсы, больше похожие на брюки, дополняли этот образ, одновременно праздничный и залихватский. При мыслях об Усаги в груди немного защемило, и Сейя, еще немного постояв, спустился вниз и вышел из дворца в сад, скрывшись в небольшой зеленой беседке, увитой цветами маргариток, растущих прямо из живых колонн. Он присел на скамейку внутри беседки, оглянулся вокруг и благодарно улыбнулся — в ближайшей видимости не было ни одной розы, чему он был очень рад. В последнее время эти прекрасные цветы слишком ярко напоминали о сопернике и о том, что Усаги никогда не могла принадлежать самому Сейе. Он достал телефон и наушники и отгородился от внешнего мира с помощью любимой музыки. Она всегда помогала и хоть немного уменьшала ком горечи в его груди, отвлекая от проблем и переживаний, давая надежду. Рука сама потянулась к цветам, и вскоре Сейя набрал небольшой букет разноцветных маргариток и начал плести из них венок, чтобы отвлечься от мыслей и избавиться от грусти. Пока его пальцы машинально перебирали гибкие ветки, он сосредоточился на всем хорошем, что произошло с ним с момента их расставания с Усаги. Самым главным, конечно, было то, что им удалось очень быстро восстановить жизнь на разрушенной планете и начать ее заново, как будто с чистого листа; принцесса Какью не только стала намного сильнее, но и разрешила верным защитникам сохранить мужские образы. После битвы с Галаксией Тайки и Ятен стали относиться к нему с куда большим уважением и принимать его как безусловного лидера, а еще они всячески поддерживали его в сложной ситуации. Сейя улыбнулся, вспоминая проведенное с братьями время. К его радости, они перестали осуждать его запретную любовь к принцессе Луны и не поднимали этой темы; не намекали они и на возможность завести любые другие отношения. Напротив, они старались чаще выводить его в люди, показать, сказать или сделать что-то приятное. Например, Сейя ярко запомнил момент, когда Тайки и Ятен привели его в любимое кафе-мороженое и за свой счет взяли все, что ему нравилось — он тогда радовался как ребенок; а еще в памяти отложился совместный поход к гадалке. Сначала он долго отнекивался, однако под напором братьев все же согласился — и в таинственной атмосфере крошечного кабинета та предсказала ему счастье. Уже выйдя от нее, Сейя слегка укорил своих спутников за то, что они заплатили гадалке, чтобы она сказала такие слова, однако Тайки и Ятен заверили его, что не делали ничего подобного — и парень видел, что говорили они абсолютно искренне. И хотя ему было сложно поверить в свое возможное счастье без Усаги, все же было приятно услышать что-либо мотивирующее и дающее надежду. Ее образ постепенно снова занял все его мысли, как бы он ни пытался отгородиться от них; он вспоминал все ее эмоции, слова, наряды, которые он видел и слышал, когда имел возможность находиться рядом, размышлял о том, как она живет сейчас… В голову полезли картины ее обнаженного сияющего тела. Когда она спасала галактику, Сейе было совершенно не до этого — он смотрел на воительницу и видел светлую богиню, а сейчас, когда прошло достаточно времени, он часто видел в мыслях эту прекрасную, тонкую, хрупкую обнаженную фигурку с крыльями, и воспринимал ее иначе. С трудом отогнав от себя эти мысли, он слегка вздохнул и попытался переключить внимание на звучавшую в наушниках музыку, а потом строчки сами собой начали складываться в его голове, и он открыл заметки в телефоне и набросал их там: «Может, зря полюбил я Оданго, Эти чувства просты так и сложны… Я совсем не звезда ее ранга, А она — красоты невозможной, Я готов и всю жизнь добиваться, Если б только она захотела, Но не хочет. Нет смысла пытаться, Если нет до меня вовсе дела. Не способен ее позабыть я И привязан к ней вечно словами, Что смогу вспомнить даже в забытьи: «Мы всегда с тобой будем друзьями»… И расставшись, тот образ из мыслей Ни огнем, ни мечом не изгнать мне; Для чего забирать смысл жизни, Если вместе мы будем лишь вряд ли?.. Отпусти, я прошу, о Оданго, Сделай чарам твоим неподвластным, Я желаю, чтоб мне бумерангом Все ж вернулась хоть толика Счастья…». На середине стихотворения он выключил музыку, чтобы она не отвлекала от творчества, и, закончив писать, отложил телефон и откинул голову, как вдруг рядом раздался голос: — Какая красота! Сейя вздрогнул: этот голос он узнал бы и наяву, и во сне, и при смерти. Не веря тому, что твердило его бешено колотящееся сердце, он медленно повернул голову, мысленно уговаривая себя не сходить с ума. Совсем рядом с ним сидела Усаги, одетая в красивое голубое платье, и улыбалась; венок из маргариток красовался в ее золотых волосах. — О-оданго… — выдохнул Сейя и на всякий случай протер глаза — он не верил, что Усаги вдруг могла оказаться рядом с ним, да еще в таком месте. — Почему Вселенная решила издеваться надо мной именно сейчас? Это ведь видение, мираж… И тут рука девушки накрыла его руку, и этот контакт сразу дал парню понять, что гостья была более чем реальной, потому что сердце забилось еще сильнее, а чувства током прошлись по телу. Он был настолько растерян и не знал, как реагировать, что Усаги молча придвинулась ближе и обняла его. — Оданго, — Сейя наконец нашел слова, — как ты оказалась здесь? Не на званый вечер же ты пришла… — Званый вечер? — та улыбнулась. — Что ж, значит, все во дворце? Это очень хорошо, потому что мне, Сейя, нужна помощь, и будет здорово, если все услышат мое обращение. Пойдем во дворец? Сейя кивнул, испытывая смешанные чувства: радость от возможности снова увидеть Усаги вскружила ему голову, однако слова о помощи вселили тревогу в сердце; тем не менее, он шел чуть позади, любуясь ей и так любимыми им ее золотыми волосами, заплетенными в оданго. Когда она вошла в залу дворца, многие обернулись посмотреть; заметив ее, Какью вскочила и поспешила к ней, чтобы лично встретить высокую особу. — Серенити! — обрадовалась она, улыбаясь гостье, — ты прибыла к нам на прием? Мы так рады! — И я очень рада, — Усаги мягко улыбнулась в ответ, пока Тайки и Ятен, стоявшие рядом с Какью, вперили вопросительные взгляды в брата, который лишь растерянно пожал плечами. — Я еще хочу поделиться важными новостями. — Надеюсь, они хорошие? Усаги прикрыла глаза и улыбнулась шире. — Да. — Что ж… — Какью взяла микрофон. — Дорогие гости! Нас почтила своим присутствием сама принцесса Белой Луны Серенити, известная всем как Сейлормун! Словно единый вздох прошел по залу, и люди сбились плотнее — всем хотелось посмотреть на столь знаменитую воительницу, тем более что ее имя было вписано в историю планеты Кинмоку среди важнейших. — Сейя, — негромко поинтересовался Тайки у брата, — что происходит? Где ты ее встретил? — Она сама подошла, в беседке, — тот все еще не мог преодолеть шок. — У меня просьба, ребята, — он говорил едва слышно, обращаясь и к Ятену, который все это время молча стоял рядом с Тайки, — если Оданго пригласит нас на свадьбу с… ним, то пожалуйста, помогите мне придумать отмазку, потому что я этого не выдержу! — Я тоже почему-то подумал об этом, — признался Ятен, — поможем чем сможем, не волнуйся. — Всем добрый вечер! — начала тем временем Усаги, крепко сжимая микрофон — ее руки подрагивали от волнения. — Вы, конечно, все знаете защитника этой прекрасной планеты — Сейю Коу… Тайки и Ятен обратились в слух, пока сам Сейя недоуменно слушал любимую девушку. — Мы на Земле сопоставили кое-какие факты, и… В общем, это долгая история, но Сейя, — она обратилась к брюнету, — твоя судьба — стать моим принцем и потом королем! И в полной тишине Тайки с улыбкой произнес: — Нашему брату, считай, сделали предложение, — он обернулся посмотреть на него, — он, по-моему, сейчас упадет. Ятен, может, принесешь ему стул? — Если он настоящий король, то устоит, — усмехнулся Ятен. Когда Сейя, не веря в происходящее, подошел к Усаги, их двоих накрыла волна аплодисментов. Он слышал все это словно сквозь толщу воды, он тонул в своем счастье, и ему казалось, что он попал в прекрасный сон. Их поздравляли, им аплодировали, ими восхищались, и Усаги обнимала его и целовала — а он отвечал, сладко и несмело, как будто боялся, что все исчезнет. Уже далеко за полночь они вдвоем сидели в спальне Сейи, где Усаги рассказала ему о своем визите в будущее и о том, каким образом оно смогло измениться. — Потрясающе… — девушка видела, как у ее избранника сияли глаза, — Оданго… Ты способна менять действительность силой мысли! — Скорее силой любви… — Усаги нежно улыбнулась, — любви к тебе, Сейя. И, помолчав, она немного кокетливо добавила: — Ты же не будешь против разделить со мной постель? — Ну что ты, — уверил ее Сейя, — я ждал этого так долго… И Усаги снова впилась в его губы, жадно гладя его по груди, спине и волосам, чтобы он окончательно убедился, что все это реально…***
Большинство гостей разошлись по домам, обсуждая невероятные новости, а некоторые еще оставались в зале; Тайки, Ятен, Какью и Йоширо сидели за столом и негромко обсуждали прошедший день. — Принцесса Какью, — обратился к девушке Йоширо, — я хотел узнать, где можно купить этой… «Тягучей тоски»? Не вино, а шедевр! Какью пригубила вино и улыбнулась. — Это не «Тягучая тоска», Йоширо — вы, вероятно, что-то путаете, к тому же, наши виноделы давно его не производили — ему нужно очень долго настаиваться. Этот букет называется «Вкус живой любви». Йоширо задумчиво замолчал и втянул носом аромат. — А давайте, — он поднял свой бокал, — за любовь! — За любовь! — дружно согласились все, и легкий звон хрусталя дополнил этот замечательный тост.