Эта история начнется с грозы. С необычайно сильной майской грозы, когда ты, даже будучи любителем такой погоды, залезаешь под одеяло и дрожишь.
Раскаты грома раз за разом раздавались, как будто прямо над крышей дома Донхёка, с такой силой, что мебель и вообще все, что было в комнате дребезжало.
Дождь бил по окнам, крыше, по земле. Ли подумал, что утром всё на улице точно превратится в кашу и он не пойдет ни в какую кафешку со светловолосым китайцем Ченлэ, с которым они не так давно подружились.
Он глубоко вздыхает, сдирает с себя одеяло и смотрит в потолок. Из окна в комнату проникают вспышки от света молний. Парень сначала вздрагивает, но потом привыкает и даже находит это красивым. При этом чувствует какой-то неприятный комок внутри и уже совсем не от страха. Предчувствие. Предчувствие чего-то тяжелого, какая-то безосновательная тревога. Это состояние даже начинает его раздражать, он только собирается подняться с кровати, чтобы спуститься вниз, на кухню за водой, как вдруг раздается тихий стук в дверь. Она приоткрывается и внутрь проходит небольшая фигурка девушки в помятой шелковой светлой пижаме, длинные тёмные волосы немного растрепаны, а в руках у нее две какие-то маленькие коробочки. Это старшая сестра Донхёка — Джухён. Она включает светильник над столом брата, чтобы в комнате стало немного светлее, и кидает ему в руки одну из тех маленьких коробочек — персиковый сок. «Как почувствовала» — думает парень и хмыкает.
— Спасибо, — тихо говорит он, кивая рядом с собой, приглашая сестру, чтоб та села поближе. Он знает, что она хочет что-то рассказать, она всегда так делает, с самого детства, несмотря на то, что Хёк младше, она нашла в нём своего личного психолога, к которому можно обратиться в любое время.
— Знала, что ты не спишь, — бормочет она с усмешкой, присаживаясь рядом. — Я могу кое-что рассказать тебе? — спрашивает, смотря на брата и вопросительно приподнимает брови, будто не делала так никогда. Он не хочет говорить ей, мол «Да чего ты вообще спрашиваешь? Конечно можешь, как и всегда». Он знает, что это значит, что тема волнует ее слишком сильно, и поэтому просто кивает, пытаясь открыть запакованную трубочку сока.
— Ты же знаешь, у меня скоро сессия, — начинает она, немного опустив голову, делая вид, что вглядывается в свою коробочку сока, хотя на самом деле её мысли совсем далеко от неё. — Так вот, преподаватель задал как одно из экзаменационных заданий — поставить небольшую театральную постановку от каждой параллели для всего курса… — рассказывает она и наконец выдыхает. К слову, Джухён учится на факультете театрального искусства уже второй год, но на первом курсе они не должны были ставить что-то сами, было куда проще. Донхёк сразу понял, что она не уверена в своих силах. Он расправляется со своей трубочкой, вставляет её в сок и отдает сестре, забирая у неё вторую упаковку.
— И ты думаешь, что не справишься? — громче, чем они говорили до этого спрашивает он, сощурив глаза. Джухён, конечно же кивает и младший недовольно вздыхает. — Ну и дурёха! — небрежно бросает он, но вдруг приобнимает её.
— Когда ты с чем-то не справлялась, вот ответь, а? — настойчиво спрашивает он, призывая посмотреть сестру ему в глаза. Неожиданно раздается очередной сильный раскат грома, сотрясающий всё вокруг, и они оба вздрагивают, ведь на время гроза утихала и они успели забыть о ней. Приведя свое скачущее сердце в порядок, младший продолжает. — Моя крутая старшая сестра Джухён, стойкостью и талантом которой я всегда искренне восхищался, сейчас сомневается в себе, подумать только!
Та посмеивается и кладёт свою голову ему на плечо.
— Если я дурёха, то ты дурёнок! — отшучивается она, а потом продолжает более серьезно. — На самом деле я правда боюсь провала, Хёкки. У нас есть всего месяц для этого… — девушка вздыхает и прикрывает глаза. — Конечно, мы уже более-менее определились со сценарием и распределением ролей, кстати, главные достались мне и моим друзьям! Ну, я рассказывала тебе как-то о Ёнхо и Сыльги, — отвлеклась на секунду она. — Но не смотря на это, я всё еще сомневаюсь, что мы справимся.
Донхёк показательно и со вздохом закатывает глаза.
— Ну и ну, Джухён! — снова возмущается он, но с теплом в голосе продолжает, — Надо меньше сомневаться и больше действовать. И по-моему, это ты мне должна говорить, а не я тебе, кто из нас вообще старше? — он насмешливо выгибает бровь и обнимает её крепче. — Хочешь мою спецподдержку, м? Я буду приходить к тебе на репетиции, у меня ведь учебный год уже почти закончился, а вы наверняка будете заниматься этим после пар, да? — она тут же кивает. — Ну вот и всё, я буду моральной поддержкой твоей группы и вы сто процентов справитесь! — утверждает тот, на что Джухён, посмеиваясь, кивает, и тихо-тихо шепчет «Спасибо».
«Кажется, она уже засыпает» — думает Хёк, заботливо забирая у нее из рук открытую пачку сока, отпивает немного, наконец-то, и аккуратно отставляет её на полку рядом с кроватью, чтобы не разлить, когда они заснут, накрывает себя и сестру своим одеялом с изображением звёздного неба и тоже прикрывает глаза.
Гроза снова начинает постепенно утихать, и в итоге, лишь дождь мерно отбивает свой ритм, тем самым убаюкивая брата и сестру.
После той грозы проходит пара дней. Последний день учебного года пролетает как мотылек, на занятиях их, естественно, не напрягают, в основном учителя дают напутствия на следующий год, ведь теперь ребята официально перешли в выпускной класс. И вот уже Донхёк и Ченлэ идут вместе в сторону своих домов под палящим солнцем, сегодня их ещё и отпустили пораньше, поэтому они успели зайти в маленький магазинчик недалеко от школы и купить по мороженому. Оно быстро таяло, и как бы Ли не пытался его «поймать» до того, как оно начнет капать с палочки, мороженое всё равно оказывалось на его руках. Пару раз капли успели упасть и на кеды, из-за чего он недовольно промычал, скривив лицо, но рассказы младшего про невероятно красивую девочку Йерим из параллельного класса слушать продолжал.
Они присели на первую попавшуюся на их пути лавочку в тени под деревом и тогда Хёк высказал свое мнение обо всём, что услышал:
— Знаешь, Лэ, я думаю тебе стоило хотя бы познакомиться с ней самостоятельно и начать общаться, а не слепо восхищаться, говорить, что она тебе нравится и при этом только слушать факты и любые новости о ней от других. — говорил тот, доедая свое мороженое и хмурясь, понимая, что теперь его пальцы ужасно липкие, а до дома еще далековато. Парень сворачивает обертку, складывает в неё палочку от мороженного и выбрасывает в черную кованную урну рядом со скамейкой. — Не то, чтобы я хочу сказать, что это странно и неправильно. Но вообще-то это так, если ты хочешь чего-то большего, чем свои страдания по ней. — сказал он и выдохнул, смотря на Ченлэ. Ему вообще-то совсем не хотелось задеть своей честностью друга, но по-другому он не мог. — Ты же не обижаешься на меня за эти мысли? — побеспокоился парень.
— Конечно нет, Донхёк. — ответил светловолосый, покачав головой. — Я и сам всё это понимаю.
Чжон вздохнул и откинувшись на спинку скамейки, запрокинул голову назад, рассматривая синее-синее небо, на котором было всего пара белых облачков.
— Думаешь, сегодня тоже будет дождь? — спрашивает он у Ли. Тот зачесывает назад копну своих русых крашенных волос и лишь пожимает плечами.
— Не знаю, Лэ, мне кажется
нет, только посмотри, какое небо.
Честно говоря, Донхёк сейчас как-то совсем о погоде задуматься и не может. В его голову куда больше лезут мысли о том, что ждёт его дальше. Следующий год, экзамены, поступление. А куда поступать-то? Он даже не знает кем он вообще хочет стать, и думать об этом так страшно. Он как будто забывает о Ченлэ, погружаясь в эти мысли, а тот зовет его уже примерно минуту.
— Хёк! Да Ли Донхёк это что, сигнал потерян? Связь с землёй прервана? — ругается тот, нахмурив брови. — Ну ты и завис! — продолжает он, когда старший все-таки реагирует. — У тебя телефон уже несколько раз вибрировал, тебе кажется твоя сестра звонит. — указывая на экран телефона где красуется надпись «Дурёха Джу», говорит он.
— Чёрт! — выругался Ли, хватая телефон левой, чистой рукой, отвечая на звонок.
— Алло, Джу? — с тревогой в голосе, поднимаясь со скамейки и хватая липкой рукой Ченлэ за запястье, из-за чего тот взвизгнул, и Хёку пришлось его легонько пнуть. — Нет-нет, что ты, я не забыл про твою первую репетицию, как и обещал приду сразу после уроков, сейчас только заскочу домой переодеться. — говорил он, кивая китайцу, чтоб тот не упирался и шёл за ним по-быстрее. — Да, нуна, я позвоню тебе, когда подойду! — последнее, что он протараторил, прежде чем сбросить вызов.
— Чжон Ченлэ, нам придется бежать, я совсем забыл про время! — чуть ли не провыл Донхёк, жалобно складывая брови. Они действительно перешли на бег и уже совсем скоро оба были в своих домах.
Донхёк не успевает даже нормально поесть перед выходом: быстро скидывает с себя школьную форму, комкает, забрасывает её в дальний угол комнаты — всё равно ведь она теперь нескоро понадобится; достает из шкафа зелёную футболку с динозавром и чёрные джинсы, рваные на коленках, натягивает это на себя со скоростью света и тут же бежит в коридор за кедами.
На улице всё еще парит, вот только туч становится больше. «Необычно», думает Донхёк, вспоминая каким было небо тридцать минут назад, но долго на это он не отвлекается — бежит на остановку. Когда он наконец садится в автобус на свободное место у окна и тот трогается с места, Ли понимает, что он кажется немного волнуется. Ему придется познакомиться с друзьями его старшей сестры. Что если он им не понравится? Тогда, вообще-то, Донхёк скорее всего будет злиться и язвить, но и грустить в том числе, ведь это — друзья его любимой и родной Джу, а значит она нашла и в них, что-то такое же близкое — не хочется её разочаровывать. Он заставляет себя выдохнуть и подумать о чем-то хорошем, ведь это он вызвался поддерживать и спасать от волнения сестру, а в итоге боится чего-то сам.
Когда он подъезжает к нужной остановке, идти до здания университета приходится не долго. Донхёк набирает номер сестры, но та почему-то сбрасывает. Он ставит свой рюкзак на одну из скамеек у самого входа в здание, чтобы было удобнее достать бутылку с водой — он успел захватить перед выходом, и не зря — духота стояла невозможная.
Стоит ему только сделать пару глотков, как кто-то толкает его, из-за чего Ли давится водой и начинает кашлять, а бутылка и вовсе улетает в сторону «обидчика». Им оказывается невероятно высокий, по мнению Донхёка, парень, с необычной, бросающейся в глаза, внешностью. По куску огромной синей вельветовой ткани, напоминающей штору, стекает вода из бутылки Хёка, да и рубашка того парня оказывается пострадавшей. Ли, который наконец перестает задыхаться от кашля, смотрит на него таким озлобленным и хмурым взглядом, что кажется вот-вот прожжет и ткань эту, и парня-гору. Тот, что неудивительно, тоже злится, но эта эмоция всего на мгновение посещает его лицо, тут же скрываясь за взрывом смеха.
— Че ржёшь, скала проклятая? — рычит Хёк, но тот парень смеется еще больше, ведь думает, что это похоже скорее на писк. — Ты нормальный вообще, ты видел куда идешь? — продолжает наезжать тот, оглядываясь на часть воды, что вылилась еще и на асфальт, замечает пятна на своей футболке и снова возвращается взглядом к тому парню.
— Как раз не видел, — с улыбкой и бархатом в голосе, словно с той самой «шторы» отвечает тот. — Ну ты и чудак, парень, облил меня с ног до головы, декорация тоже пострадала, а ты еще и наезжаешь на меня. — с насмешкой сузив глаза, сказал тот и покачал головой. — Ладно, ребёнок, — выделил это тот темноволосый, отчего Ли взбесился еще больше, — у меня нет на тебя времени, пока-пока!
Всё так же, насмешливо помахав ручкой, тот поудобнее прижал к себе ткань и поспешил удалиться куда-то за здание. Ли даже не успел ничего ему ответить, но потом даже обрадовался этому — меньше нервов потратил на этого «придурка с самой дурацкой улыбкой, которую он когда-либо видел». Вообще-то, обычно Донхёк не ведет себя так, — это защитная реакция, он и сам это знает, но не контролирует. Вспыхивает мгновенно, стоит произойти какой-то неприятности, когда он взволнован.
Только парень нагнулся, чтобы поднять бутылку и крышку от нее, как вдруг услышал своё имя взволнованным голосом сестры.
— Донхёк! — повторила она, подойдя ближе, и нахмурив брови, продолжила:
— Что тут произошло?
— Ничего такого, нуна, решил, что у вас тут слишком грязный асфальт и решил помыть его. — немного грустно отшутился тот, махнув рукой, мол «забей». Но та и не стала допрашивать его, было не до этого. Девушка просто объяснила ему, что свободный маленький актовый, в котором они будут репетировать, находится в дальнем крыле университета и проще обойти здание снаружи, чем петлять по коридорам, и повела его за собой. Тот схватил свой рюкзак, кинул туда уже пустую бутылку и послушно направился вслед за сестрой.
Когда они наконец пришли к нужному месту, вошли в здание и перед Хёком и Джухён уже открывался вид на зал, по телу младшего пробежали мурашки. На вид самый обычный актовый зал, даже напоминает их школьный, сиденья старые, потёртые, но чистые, на огромных окнах лёгкий белый тюль, среднего размера сцена, на которой уже стоит несколько декораций и самое важное, на что в первую очередь обратил внимание парень — синий вельветовый занавес, а на том, что висит справа сцены —
огромное сырое пятно. Казалось, у Донхёка сейчас глаза на лоб полезут, он тут же начал искать глазами того, из-за кого его страхи по поводу разочарования Джухён в нем, скорее всего станут реальностью, и тот не заставил себя ждать.
Вельветовая штора справа задрожала, видимо ее поправляли со стороны кулис и сердце Ли забилось быстро-быстро. Конечно же, из-за той шторы через пару секунд показалась темноволосая голова того «придурка», как обозначил его для себя Донхёк. Тот в свою очередь, парня тоже заметил и удивился, но это выражение лица быстро превратилось в ухмылку и он поспешил подойти ближе.
— Джонни, что с занавесом? — встревоженно спросила сестра Донхёка. Джонни хмыкнул, продолжая смотреть на младшего Ли в упор, но ответил девушке: — Ничего страшного, не волнуйся, это просто вода. Один молодой человек решил устроить бесплатную химчистку на улице. А это твой брат. Да? Я Ёнхо, но можешь звать меня Джонни — представился он, улыбаясь с прищуром, как хитрый лис, и протягивая руку Донхёку для рукопожатия.
— Да, это Донхёк, я говорила, что он будет периодически приходить к нам на репетиции. — пробормотала она, явно что-то заподозрив. Её брат, в свою очередь, делал вид, что не понимает о чем речь и с каменным лицом протянул руку в ответ, сильно сжав пальцы старшему, что того очень сильно рассмешило.
— Очень приятно, Донхёк. Знаешь, Джу, вы похожи, — говорил Ёнхо делая вид, что ему действительно больно, он даже потряс кистью руки, но продолжал посмеиваться.
Ли закатил глаза и ничего не ответил на это, только обратился к сестре:
— Ты даже не рассказала о чем будет ваша постановка, может быть покажете хоть что-то? — он улыбнулся ей и продолжил: — Подскажу что не так, как ваш первый зритель.
— Конечно, Хёкки, только подожди еще пару минут, сейчас все соберутся и мы начнём репетировать. Но мне нужно найти Сыльги, мне не нравится кое-что в декорациях, она наверное в подсобке с другими, я скоро вернусь, ты можешь посидеть тут! — протараторила та, и направилась к выходу из помещения из-за чего Джонни и Донхёк остались наедине.
— Милый динозаврик. — кивая на футболку и улыбаясь всё так же, вдруг сказал старший.
«Как идиот» подумал Донхёк, но ответил не это.
— Милый, как я, в отличие от всяких дылд, которые не видят куда идут. — продолжал грубо отвечать он, смотря на Ёнхо снизу вверх. Но того это ни капли не задевало, наоборот смешило всё больше. Со подумал, что это очаровательно, то, какой Донхёк милый с сестрой и тут же, через секунду пытается казаться грубым и холодным с ним.
— Ты задеваешь меня на уровне младшеклассников, Донхёк, просто расслабься и не строй из себя непонятно кого. — честно, даже с каким-то холодом в голосе ответил Джонни, выгнув бровь, но и сам заметил — слишком резко, потому попытался смягчить ситуацию шуткой. — Если хочешь обратить на себя моё внимание, это надо делать по-другому. — сказал он и подмигнул. Но его подозвал к себе какой-то светловолосый парень, спускающийся со сцены с декорацией-парусом, и тот поспешил к нему, чтобы помочь.
Донхёк вспыхнул и подумал, что этому заносчивому Джонни очень повезло, иначе бы он высказал ему всё, что думает о нём. Продолжая хмуриться, он присел на одно из кресел и стал ждать сестру, обдумывая то, что он вообще не согласен со словами Ёнхо, по поводу его поведения. «Просто защитная реакция на всяких придурков» говорил он сам себе, продолжая поглядывать в сторону старшего.
Когда его сестра наконец вернулась в зал, она вела за собой, держа за руку рыжеволосую девушку с очень приятной внешностью, напоминающей какого-то милого зверька. На лицо Донхёка даже сама собой вернулась улыбка. Джухён представила их друг другу:
— Сыль, это Донхёк, мой младший брат, Хёк, это Сыльги, моя близкая подруга, я рассказывала тебе о ней. — немножко смутившись, упомянула она, а младший вдруг вспомнил, с какими глазами и теплом в голосе рассказывала о подруге сестра и хмыкнул.
— Я помню! — ответил он, и встав с кресла, продолжил. — Я очень рад познакомиться. — ответил он честно, продолжая при этом разглядывать девушку. «Белочка!» подумал он, «Точно-точно как белочка, я наконец понял».
— Ты такой красавчик, Донхёк! — восхищаясь, первое, что сказала Кан. — Я не удивлена в общем-то, весь в сестру. — она улыбнулась и отвела взгляд в сторону на секунду, а потом снова взглянула на Донхёка и слегка растрепала его русые кудри рукой, — Я тоже очень рада познакомиться с тобой, но теперь мы должны идти репетировать, а то никогда не соберемся так. Посмотришь на нас, да?
Донхёк кивнул и сел обратно на место, пока Сыльги и Джухён руководили тем, чтобы все разошлись по своим местам и начали репетицию.
Сначала в зале повисла тишина, но через несколько секунд началось действие. Донхёку было невероятно интересно наблюдать за игрой всех этих людей. Кто-то даже сейчас вкладывался в игру так, словно жил этой ролью, кто-то напротив запинался и забывал слова, но никто не ругался, все понимающе исправляли и продолжали. Главные герои всё никак не появлялись, но Ли знал точно, раз его сестра и ее друзья ушли за кулисы — они должны будут появится в начальном отрывке хоть на минутку. Но пока что этого не происходило, потому что несколько раз подряд группа Джухён начинала отрывок сначала, чтобы отработать хотя бы самые «страшные» места, исправить наиболее крупные ошибки. По высоким окнам, отбивая свой легкий ритм, начинал накрапывать дождик. Русоволосый обратил на это внимание и даже на время отвел взгляд от сцены.
«Как удивительно порой бывает» пронеслось у него в голове, «Ты можешь быть уверен в чем-то на один миллион процентов и всё равно, в один миг всё может пойти совсем не так, как ожидаешь. Как с погодой, так и в любом другом ключе жизни. Это так страшно.» он глубоко вздохнул, и легкая тревога снова заполнила его сердце. Донхёк обнял руками спинку кресла, которая находилась параллельно его месту, и облокотился на нее подбородком, снова переведя взгляд на сцену и пытаясь вникнуть в сюжет. Момент с карнавалом, который он уже сам успел заучить наизусть, кажется, наконец прошёл. И тут показался Ёнхо. Насколько Донхёк понял, он играл юношу затерявшегося в толпе. Ли ему поверил. У Со получалось создавать такое удивительное впечатление потерянности и светлой грусти одним своим видом, выражением лица и движениями тела. «Он такой красивый» мелькнуло в мыслях у Хёка из-за чего он тут же нахмурился, ругая себя за это, но взгляд от старшего не отводя.
— Я... Ихтиандр. — сказал Джонни своим бархатным голосом, протягивая руку Джухён, уже сидящей на декорации в виде пристани. Девушка подала ему руку, улыбнулась и встала.
— Моё имя Гуттиэра. — максимально приветливо отвечает она и спрашивает:
— Почему вы не на карнавале со всеми, Ихтиандр?
— Я думаю, мне не будут там рады. И к тому же... — Донхёк думает, что здесь Джонни слишком показушно вздыхает и всё очарование, которым его окутала игра старшего тут же спадает. Тем временем Со отводит взгляд от своей «Гуттиэры» и смотрит прямо в зрительный зал. На Донхёка; Донхёка, который снова хмурит брови. Ёнхо еле сдерживается, чтобы не улыбнуться кончиками губ — думает, брат его подруги ну точно похож на злого хомяка. — Мой отец будет очень злиться из-за этого!
Он снова смотрит на девушку.
— Я думаю, мы можем попасть туда так, чтобы никто об этом не узнал. Это ведь карнавал! Все надевают маски. — тут Со кивает и аккуратно притягивает девушку к себе, начиная кружить в почти невесомом танце. Из-за кулис точно такими же движениями, выходит целая толпа массовки в ярких платьях и масках, словно бабочки. Джонни и Джухён быстро натягивают на себя маски, прикрывающие только половину лица и продолжают кружиться, пока толпа поёт песню.
— Джу, мне кажется твой брат меня ненавидит. — успевает шепнуть тот ей на ухо. Она смеется и качает головой. Из зала это видит Хёк, ведь наблюдает пристально именно за ними, не обращая внимание на всех других. Он злится еще больше, и при этом даже не понимает на кого именно. На Джонни, который так нагло близко наклоняется к Джухён, наверняка не специально для спектакля, а чтобы охмурить ее! Ну точно! Или все-таки на самого себя, ведь возможно это всё-таки просто часть постановки, нужная для того, чтобы момент казался более правдоподобным, а он просто ищет, как прицепиться к Джонни.
Когда репетиция заканчивается, дождь за окном прекращается и снова становится видно синее небо. Из-за облаков выглядывают тёплые солнечные лучи, обнимающие крыши, деревья, улицы, проникающие в зал через прозрачную ткань шторы на окнах. Донхёк помогает Сыльги отвязать и сложить парус на декорации корабля, чтобы в кладовке его случайно не испортили. Параллельно девушка рассказывает ему про смешные ситуации, которые происходили с ней, Джухён и Джонни за время их дружбы и вообще нахождения в университете, но добавляет, что рассказать всё она не может, и таинственно улыбается. Донхёк смеется, говорит, что бесполезно от него что-то скрывать и он всё равно узнает — выпытает у сестры, на что Сыльги, делая вид, что вглядывается в ткань, все так же улыбается и кивает.
Постепенно весь народ расходится и в зале остаются только они, но через пару минут в дверном проеме появляется Джонни, которого Джухён усиленно запихивала внутрь.
— Джонни Со! Ты думаешь, если ты скала такая, у меня не хватит сил бороться с твоим упёрством? А вот и нет, хватит! — смеясь говорит она, и у неё наконец получается сделать это. Они вместе смеются и подходят ближе, присаживаясь на край сцены.
— Я отпустила всех остальных, так что они уже разошлись по домам. — рассказала Джу, а потом повернулась к брату. — Ну что, Хёк, как тебе наши старания? Думаешь, нас отчислят? — она посмеивалась, перебирая в руках локоны волос, но по ее взгляду было понятно, что ей действительно всё-таки интересно узнать мнение младшего.
— Боже мой, Джу! — Донхёк смеется тоже. — Совсем нет. Вы правда большие молодцы — если это только начало, то за месяц вы настолько хорошо отработаете этот спектакль, что его признают самым лучшим, я уверен. — с тёплой улыбкой ответил он и присел рядом с сестрой.
— Я думаю, он прав. — подтвердила Сыльги, приобняв подругу за плечи. — Кстати, ребята, — обращаясь ко всем, начала она. — Что насчет того, чтобы сейчас всем вместе зайти в кафешку, м? Я думаю, мы все проголодались.
Донхёк тут же согласился, хоть и перспектива провести дополнительное время в компании Джонни его напрягала, он действительно не ел ничего весь день, кроме того самого мороженого с утра, да и Сыльги ему очень понравилась. «А Джонни? Джонни наверное можно и потерпеть, он ведь перестал отпускать глупые шутки» подумал он.
В итоге, согласились все, а как иначе? Под взором Сыльги, который кричал «вообще-то я не предложила, а утвердила это» её друзья устоять не могли.
Уже через двадцать минут они сидели в уютной кафешке с панорамными окнами, сильным запахом кофе и корицы и большим количеством растений в интерьере. Донхёку это место очень нравилось, здесь чувствовалась лёгкость и свежесть, интерьер не был слишком нагружен — он поддерживал атмосферу наступающего лета за окном, а еще здесь было спокойно. Людей вообще-то было предостаточно, но вероятно, они, как и Донхёк пропитывались этой атмосферой и расслабляющей музыкой, — кажется что-то японское играло на фоне, и в эту же атмосферу вливались.
Когда каждый наконец выбрал, что хочет заказать, Сыльги и Джухён начали спорить, кто из них заплатит за всех, сначала Джонни пытался успокоить их, хоть это и было почти бесполезно. Он положил свою руку на руку Джухён, в которой она держала кошелек, тем самым намекая, чтобы она вернула его назад в рюкзак и заплатит он. Донхёк разозлился снова. Он сам не понимал почему, но ему совсем не нравилось это внимание к своей сестре со стороны Джонни, и наверное продолжал бы мысленно упрекать того за каждое движение и каждый взгляд, если бы он наконец не убрал свою руку с руки Джухён и не поднялся резко из-за стола, направляясь к кассе.
— Ну и упертый же он! — недовольно выдохнула она. — Я еще ни разу не платила за нас всех, кажется, к тому же, сегодня с нами Хёк.
Сыльги тепло улыбнулась ей и покачала головой.
— Успеешь еще, не волнуйся так.
Тем временем Донхек продолжал мысленно накручивать себя и в какой-то момент решил даже написать сестре сообщение, несмотря на то, что она сидела прямо напротив — не хотелось говорить это при милой Сыльги. Он достал телефон и быстро набрал «Тебе не кажется, что он нагло подкатывает к тебе, Джухён?» с парой хмурых смайликов в конце, нажал «отправить». Когда телефон его сестры издал булькающий звук оповещения, и она, взглянув на экран, увидела от кого оно, ее брови тут же вопросительно сложились домиком, но она поспешила ответить. «Боже мой. Донхёк, ты про Джонни что ли, ты серьезно?» на её лице появилась улыбка и теперь вопросительные взгляды в ее сторону кидала Сыльги. Хёк снова принялся печатать.
«Нет, ты серьезно не замечаешь что ли, сколько твоего внимания он к себе привлекает? Не доверяй ему так просто!».
Темноволосая прочитала, тихонько посмеялась, приложила ладонь к лицу и принялась писать своё сообщение.
Тем временем с подносами вернулся и сам Джонни.
— На сегодняшний вечер ваш официант я — Джонни Со, — выпрямив спину и аккуратно помещая подносы на стол сказал он, со смешинкой в глазах. Он быстро расставил заказы друзей рядом с ними, убирая подносы в сторону, чтобы те не мешали им. — Чего все резко засели в телефоны? — спросил он, смотря на Сыльги, которая точно также не понимала в чем дело и та лишь пожала плечами. А Донхёк уже читал длиннющее сообщение от сестры.
«Хёк, дурёнок мой, поверь, все вообще не так, как ты думаешь. Мы с Джонни, как и с Сыль дружим с самого начала обучения здесь, то есть уже целых два года. Ты же понимаешь, что за это время они стали для меня очень родными? Я действительно могу и хочу ему доверять. И есть кое-что еще. Понимаешь... Мы с Сыльги не просто близкие подруги. Извини меня, что я не рассказала тебе раньше, Хёк, пожалуйста-пожалуйста. И я знаю, что это совсем не телефонное признание, но значит пришло время сделать это именно сейчас. Мы с ней встречаемся уже... ну довольно давно, знаешь, почти полгода. И Джонни знает об этом. Я не рассказывала... Я думаю ты поймешь меня, почему я не рассказывала, но Хёк, мы с Джонни просто хорошие друзья. И... ты уверен, что ты именно меня ревнуешь к нему?)) Ты удивительно резко реагируешь на него.»
Донхёк, полностью ошарашенный признанием сестры, даже не обратил особого внимания на последние строчки и смотрел на нее в упор, не зная, как подобрать слова. Ему вообще-то стало очень обидно, что Джухён не рассказала ему обо всём сразу… выходит, она доверяет Джонни даже больше, чем ему, но почему-то, он не мог на неё действительно злиться. Пока он пытался переварить прочитанное полностью, Джухён, которая заметила, что за столом уже давно висит неловкое молчание, подумала, что надо срочно что-то предпринимать.
— Ребята, извините нас пожалуйста, — начала она, отложив телефон и сделав глоток своего кофе со льдом. — Понимаете, дело в том, что. у Донхёка очень скоро день рождения, уже через неделю, и он стеснялся позвать вас сам, потому что вы ему очень понравились, но было бы странно самому звать вас в первый же день знакомства? — она хитро улыбнулась, мельком глянув на брата, который теперь приходил в еще больший шок, и снова перевела взгляд на друзей. — Он зря стесняется, верно? Вы же придете?
Парень резко вытянул свою ногу под столом, чтобы надавить на ногу сестры, но кажется, случайно перепутал, и сильно задел Джонни, тот даже ойкнул и удивленно глянул на него. Младший понял, что он сделал и тут же залился краской, а сердце его забилось, как у зайца, наткнувшегося на волка.
— Боже мой, Джонни, прости меня пожалуйста, я не... в общем это было предназначено не тебе, да. — протараторил он, продолжая прокручивать в голове то, как он облажался.
— Ты на самом деле не хотел бы видеть нас на своем дне рождения? — мягко спросил Джонни, но в его голосе была слышна какая-то грустная нотка, которую заметили все, в том числе и Донхёк, и тот заволновался еще больше.
— Нет-нет-нет, — он быстро быстро замотал головой, — все вообще не так, я просто... я не люблю праздновать день рождения, а Джухён настаивает. — честно признался младший Ли, прикладывая свои заледеневшие пальцы к щеке, понимая, насколько сильно и явно он покраснел.
Девушка сложила руки на груди и твёрдо ответила:
— Донхёк, тебе исполняется восемнадцать лет, эту дату нельзя так просто пропустить! Я обещаю устроить тебе чудесный день рождения, ну. — последнее предложение она произнесла даже как-то жалобно, перед чем Хёк ну просто никак не мог устоять. Он глубоко вздохнул и пробубнил почти себе под нос «Ладно». Джухён тут же победно улыбнулась и видя это, улыбку подхватила и Сыльги. Она поддержала слова своей девушки.
— Серьезно, Джу права, милашик. Если уж мы придем на твой праздник, мы точно сделаем так, чтобы ты не пожалел об этом, обещаю.
Донхёк улыбнулся тоже, — Сыльги почему-то хотелось верить даже больше, чем сестре, и кивнул.
И тогда он заметил, что кроме его пирожного, которое он заказывал, рядом лежала небольшая шоколадка. Он взял ее в руки, повертел и вопросительно глянул на Джонни, который всё это время следил за ним. Старший наконец улыбнулся, и почему-то в этот раз, Донхёк был рад этой улыбке и «дурацкой» ее уже не считал.
— Это в знак примирения. Не можешь же ты злиться на меня вечно, ну? — спросил Джонни тепло-тепло состроив милую гримасу, чем напомнил Донхёку их с Джухён рыжего кота Бом, когда тот греется на солнышке. — Я обещаю быть не таким гадким и раздражающим, — посмеиваясь продолжал он, — Не будешь ведь тогда больше злиться? А? Донхёк.
Младший снова смутился, но в этот раз не давая себе снова залиться краской и буркнул «Я подумаю», чувствуя при этом, как приятное тепло разливается по телу, позволяя чувствовать какое-то умиротворение.
***
Неделя до восемнадцатилетия тянется долго и весьма насыщенно. По утрам, пока еще не совсем жарко, Донхёк гуляет с Ченлэ, тот кстати говоря, сразу же послушался совета Донхёка и с той самой Йерим познакомился, теперь он ласково зовёт её «Ангел Йери» и говорит о ней все больше. Оказалось, что Ли Джено из параллели на год старше вовсе не тот, из-за кого китайцу стоило волноваться, они с Йерим проводят так много времени, потому что он её двоюродный брат и один из немногих, с кем она хорошо общается в школе. Он так много радовался из-за этого, рассказывал, что девушка невероятно добра к нему и ей тоже интересно это общение. Донхёк вообще-то не уставал всё это слышать, он был рад, что у друга всё идет хорошо.
Потом, после прогулок с Чжоном, Ли возвращается домой, делает какую-то работу по дому, а после, со скоростью света летит к сестре и её друзьям в университет, — не пропускает ни одной репетиции. На большом перерыве Джухён вечно пропадала куда-то вместе с Сыльги, оставляя Хёка одного, — с Джонни вообще-то, но младшему было всё еще неловко полностью наедине с ним, потому он быстро подружился и с остальными из её группы, и сам он очень понравился этим ребятам. По-возможности Ли помогал с декорациями, и высказывал своё мнение по поводу игры второкурсников. Он крепко влился во всё это и, кажется, не жалел. Не смотря на всю неловкость, время от времени с Ёнхо Донхёк ссорится продолжал, тот вообще-то начал специально сам поддевать его, потому что понял, что ему нравится, как на это реагирует Донхёк. Общаясь в компании, они узнавали друг друга больше и на самом деле начинали привыкать, а эти ссоры остались просто как обязанность, словно они Том и Джерри, которым даже нравится всё это происходящее.
Говоря о предстоящем празднике, Джухён решила закатить для брата что-то вроде вечеринки у них дома, а родителей «сплавить» в гости к родственникам на пару дней, предварительно убедив их, что она за всем проследит и когда они вернутся дом будет целости и сохранности, «или хотя бы с крышей на месте.» Но об этом она конечно же пошутила, ведь все те люди, которых она, уточняя у Хёка, звала на праздник, не самые буйные и шумные, ну может только самую малость, иначе её брат просто не смог бы с ними общаться. Когда в четверг, Ченлэ познакомил Донхёка с Йерим и они разговорились, Ли решил, что хочет позвать и её тоже. Она оказалась действительно приятным человеком, да и Чжону это точно скрасит вечер. В итоге он так и сделал, чем удивил свою сестру — Джухён совсем не ожидала от него хоть какой-то инициативы, ведь изначально тот совсем не хотел праздновать восемнадцатилетие, никак! Но искренне была рада этим изменениям.
В пятницу, пятого числа, во время большого перерыва Донхёк хотел найти Ёнхо, чтобы напомнить тому, во сколько приходить. Ему почему-то вдруг стало очень хотеться, чтобы тот обязательно пришёл. Он и сам не понимал почему, мысленно оглядываясь на все их мелкие ссоры, но в тоже время думал о том, что Джонни по истине удивительный: он может быть таким взрослым, серьёзным, холодным, умным, а через секунду уже милым придурком, или не милым — просто придурком с придурковатыми подколами, а еще через секунду мурчащим котом. Иногда ему казалось, что особенно тёплым, моментами, он бывает только с ним. Словно бы в него кто-то вселяется, или наоборот просыпается самый настоящий,глубинный Джонни и говорит с ним, когда они всё-таки остаются одни. Может эта странная многоликость и притягивала Донхёка к нему, а может у них просто гороскопы подходящие и поэтому создается такое притяжение? Кто знает. У Ли как-то руки до натальной карты старшего не доходили.
Русоволосый слышит бархатистый голос Джонни, доносящийся из-за кулис, и тихонько заглядывает туда, уже собираясь позвать. Раздается взрыв девчачьего смеха и Донхёк видит, как Со окружает несколько девчонок из группы. Сам Донхёк тоже с ними подружился и знал, что они весьма интересные и с ними здорово общаться, но почему-то, в эту секунду, видя, как смотрят на Ёнхо эти девушки и как ярко он им улыбается в ответ, сердце Ли как-то неприятно кольнуло. Он решил, что не хочет напоминать старшему о завтрашнем дне. Если тот захочет — вспомнит сам.
Донхёк поспешил уйти оттуда поскорее, и случайно задел плечом большую вельветовую штору-занавес. Он уже не видел, но это привлекло внимание Со, тот успел заметить мелькнувшую русоволосую макушку и как-то долго смотрел в эту сторону, не слушая своих спутниц, явно о чем-то задумавшись.
Вечером, когда Джухён отправила Донхёка спать, чтобы он не мешал ей, они вместе с Сыльги убирали и украшали дом, а Донхёку строго настрого запретили выходить из комнаты или по крайней мере спускаться на первый этаж, потому что хотели сделать сюрприз. Тот особо и не сопротивлялся, он слишком устал за эту неделю, как физически, так и морально. Вообще-то, это он тогда взялся за идею моральной поддержки Джухён и её группы, чтобы они точно-точно хорошо выступили для экзамена, но вероятно он переоценил свои возможности, и в первую же неделю это выкачало все его собственные силы.
Оставив окно нараспашку открытым, он выключил в комнате свет и тут же нырнул под одеяло, накрываясь им с головой. Парень надеялся, что у него выйдет заснуть быстро, но, не тут-то было. Груз мыслей, которые по очереди доставали его время от времени, превратился в одну большую кучу и свалился на него разом.
Казалось бы, вот Донхёку почти уже восемнадцать лет, всего час остался до этого события, он перейдёт определённый порог своей жизни и это удивительное время. Но что будет ждать его теперь? Конечно же, в первые секунды восемнадцатилетия ему на голову не свалится рояль, или ненавистная работа, злая жена и трое детей-оболтусов. Но тот факт, что последствия его необдуманных решений теперь будут лежать на его собственных совершеннолетних плечах и могут привести к чему-то такому или даже по-хуже — действительно пугал его. Например если он поступит не в то место, выберет не ту профессию, на которую стоило бы направить свои силы, или вообще даже экзамены сдать не сможет, чтобы поступить. Что с ним будет? Превратится ли тогда его жизнь в сущий ад? Что нужно сделать, чтобы этого не допустить? От этого было невероятно страшно, невероятно тяжко. Он сомневался в том, что справится со своим будущим. Он чувствовал себя всё еще беззащитным ребенком, совершенно не готовым к взрослению и ручьи слёз текли по его щекам сами собой.
«Отвратительно», думал он про самого себя. «Мне черт возьми без часа восемнадцать лет, я парень, и я развожу тут непонятно что, я всё еще боюсь темноты, я все еще боюсь ответственности, я безнадёжен.» сплошной строкой бежало в его голове, направляясь ниже, к груди, чтобы врезаться в и без того покалеченное сердце. Донхёк продолжал думать о том, какой он гадкий пример сына, брата, друга и вообще человека. Какой он бессмысленный. Как отвратительно то, что у него нет ни цели, ни даже мечты. Как ужасно, что он просто потерялся в свои без часа восемнадцать. Почему-то вдруг вспомнил о Джонни и стало как-то еще больнее.
Он так и заснул, захлёбываясь слезами и ненавистью к себе.
Следующее утро с самого начала не задаётся, оно и понятно. Донхёк просыпается с болью в голове и тяжестью на веках — лицо опухло после водопадов, которые вчера перед сном лились из его глаз. Вставать и вылезать из-под одеяла не хотелось совершенно — «вот бы провести весь этот чертов день одному, спокойно». Но всё запланированное вместе с сестрой отвечало ему чёткое «Нет! Ни в коем случае. Вставай с постели, нытик» и сопротивляться этому было никак нельзя. Увидев своё отражение в зеркале в ванной, Ли захотелось утопиться прямо в раковине. Он умылся ледяной водой несколько раз, надеясь, что эта ужасная припухлость на лице хоть немного спадет, почистил зубы, состроил рожу своему же отражению и снова помрачнел. Выйдя из ванной, он проходил мимо комнаты сестру, дверь в которую была приоткрыта и там и остановился, решил заглянуть туда. Картина перед его глазами заставила его улыбнуться, впервые за это дурацкое утро. Его сестра в обнимку со своей девушкой мирно посапывая, спали на ее кровати. «Наверное допоздна вчера возились» подумал Хёк, вздыхая. «Джухён такая ответственная, даже когда речь идёт о вечеринках, поэтому я буду не удивлён, если они легли только к утру.»
Проникнувшийся атмосферой умиротворения и счастья, царившей в комнате сестры, он уже не такой понурый, пошел дальше, вниз, на первый этаж, чтобы оценить всё то, что там сделали девушки для него.
Даже лестницу они украсили гирляндой. Сейчас она, конечно, была выключена, но Донхёк подумал, что всё равно это наверняка будет смотреться круто. Спустившись, он оглядел зал с замиранием сердца. Под потолком и на стенах висели разноцветные гирлянды-флажки и воздушные шары, на тёмном столе по середине комнаты стояла ваза с оранжевыми и белыми лилиями, которые очень любит Донхёк. У Джухён это тоже любимые цветы, в детстве они с братом вечно вместе возились в саду у их дома и больше всего внимания уделяли именно лилиям — так что, для неё наверняка не составило труда найти самые-самые красивые, специально для брата. Он снова улыбнулся, на душе как-то потеплело. Он подошел ближе к столу, и с другой стороны от вазы заметил небольшую коробку в подарочной тёмно-зелёной обёртке, перевязанную белой лентой. Рядом спал Бом, прямо на столе, словно охраняя подарок, как дракон. Хёк протянул к нему свою руку, чтобы погладить и тот почти сразу замурчал, переворачиваясь на спину, чтобы хозяин почесал ему пушистое пузико, что Ли и сделал. У парня даже мурашки по телу пробежали. Ему было так грустно и тепло одновременно, он чувствовал как любит. Любит своих близких, любит кота, любит раннее утро. Любит жизнь, не смотря на то, что временами она слишком сложная и пугающая и временами просыпаться совсем не хочется. Он всё равно любит. Казалось, он вот-вот снова заплачет от наплыва чувств, но вспомнив о своем и так опухшем лице, он сделал глубокий вдох и попытался сдержаться. Донхёк прошел дальше, к высоким окнам, выходящим на улицу, которые сейчас были зашторены тяжёлыми ночными шторами. Он отдернул их в сторону, и помещение тут же залилось солнечными рассветными лучами, золотя всё вокруг, а лилии и рыжая шерсть Бома вообще засверкали так, словно являлись чем-то нереальным.
Послышались аккуратные, тихие шаги и он увидел силуэт рыжеволосой девушки, спускающейся по лестнице. Это заспанная Сыльги заметила, что Хёк уже не спит, и не став будить Джухён, спустилась к нему сама. Она подошла ближе и сладко-сладко улыбаясь и протягивая к младшему руки для объятий, протянула:
— Доброе утро! С днём рожденияя тебяя, красавчик. Ты чего так рано проснулся? — спросила она, когда тот уже уткнулся ей в плечо, крепко обнимая.
— Спасибо большое, нуна. — Сыльги это обращение так умилило, что она обняла его еще сильнее, мило пропищав, казалось у Хёка сейчас затрещат рёбра. «И откуда столько силы в такой хрупкой девушке?» подумал про себя Хёк, посмеиваясь. — Я... я просто выспался уже. — ответил он, отстраняясь. Кан потрепала его по волосам и оглядела комнату.
— Вообще, в этих лучах наши с Джу старания смотрятся ещё лучше! — подтвердила она, тепло смеясь. — Ты правильно сделал, что проснулся именно сейчас. Откроешь наш с Джухён подарок для тебя, м? — аккуратно взяв в свою руку кисть его руки, и потянув за собой, к столу, спросила она. Они отодвинули стулья, такого же цвета, как и стол и сели за него. Хёк взял в свои руки подарок, а Сыль, подперев обоими руками свое лицо, наблюдала за ним, в ожидании его реакции. Тот красивую белую ленту отложил в сторону, а дальше уже довольно быстро расправился с упаковкой. Он поднял крышку коробки, и его брови подлетели вверх. Кан, смеясь, прикрыла рот рукой.
— Боже мой, Сыльги! — воскликнул он, расплываясь в улыбке и протягивая руки к девушке, чтобы снова обнять её. — Боже мой... Я не представляю, как вы с Джу угадали. У меня просто нет слов! — бормотал он, уже разглядывая в своих руках новенький полароид, цвета слоновой кости. — А в нём уже есть плёнка? — спросил он, переведя сияющий взгляд на подругу.
— Есть! — ответила она и кивнула, а потом продолжила. — Вообще-то, нам подсказал один очень наблюдательный человек. — хитро улыбаясь, сощурив глаза, сказала она.
— И кто же это был? — удивлённо спросил Хёк, уже щелкнув на камеру Бома рядом с лилиями в вазе, получив прекрасный кадр, который теперь пропечатывался на небольшом белом квадратике — будущей фотографии.
Сыльги покачала головой и ответила короткое «секрет», и даже, когда Донхёк пытался выпытать у нее, кто же это был, она всё равно не ответила, говоря, что позже он сам узнает. Тот сдался, но его настроение уже поднялось так, как он и не мечтал, когда только проснулся сегодня. Достав первую фотографию из полароида, он отложил ее в сторону и теперь сделал еще одну, только с улыбающейся Сыльги, рыжие волосы которой так же прекрасно, как и кот и лилии сияли на солнце. «Она сама, как лучик солнца» подумал Хёк, когда кадр был уже сделан.
Позже к ним спустилась Джухён, она тоже поздравила брата, долго говорила о том, как он быстро вырос и как она гордится им, и как сильно любит, даже сама чуть не расплакалась и Хёк обнял её, чмокнул в щеку и тихо-тихо поблагодарил. Они так и стояли некоторое время, пока к ним не подкралась Сыльги, крепко обнимая сразу обоих, из-за чего те весело засмеялись.
Днём Донхёку позвонили родители, поздравили его и пообещали подарить свой подарок, сразу же когда они приедут, спросили как у них с Джухён дела. Тот убедил их, что всё хорошо и не о чем волноваться, и быстро поверив ему, они попрощались и отправились по делам.
Раньше всех пришли Ченлэ и Йерим, потому что они вызвались помочь. Приняв их поздравления и объятия, он потянул их за собой на кухню, чтобы познакомить со своими нунами. Чуть позже те уехали в магазин за алкоголем, оставив ребят на кухне одних. Те, вместо того, чтобы раскладывать по тарелкам закуски, начали дурачиться и в итоге рассыпали какие-то чипсы по всей кухне, задыхаясь от смеха, а потом, очень быстро убирали все это, заново вымывая кухню, потому что знали, что если это увидит Джухён, они точно получат нагоняй от неё!
К вечеру, когда всё уже было готово, Донхёк переоделся в тёмно-синие широкие джинсы и белую рубашку с рисунком из крупных кактусов на ней и короткими, но свободными рукавами. Несмотря на то, что он упирался, Джухён кое-как уложила его непослушные русые кудри и расстегнула пару верхних пуговок рубашки, сказав, что ему вообще-то теперь восемнадцать, а не одиннадцать. Она была довольна своей работой, остальные тоже оценили его вид. Наконец-то Ли был готов встречать гостей. Или не очень готов.
Постепенно собрались почти все приглашённые люди, Донхёк честно говоря успел устать от моря поздравлений, но всё равно приветливо встречал каждого и искренне благодарил. Но каждый раз, когда Джухён или другие, оповещали о том, что пришел кто-то новый, он почему-то почти бежал к входу, надеялся, что это был Ёнхо. Раз за разом его надежды только рушились и он начинал думать, что тот и вовсе не придёт. «Как глупый привязавшийся щенок» думал о себе тот и слишком тяжело вздыхал. От грусти его спасали Ченлэ с Йерим, то и дело утаскивающие танцевать под громкую музыку вместе со всеми или слушать чьи-нибудь громкие тосты, обращенные к нему же. Атмосфера была совершенно непривычной для Донхёка, но нельзя сказать, что совсем не нравилась ему. Его конечно напрягали люди, которые всего за пару часов успели напиться в хлам или курящие на кухне знакомые, которые кажется «загнались» и теперь философски обсуждали друг с другом проблемы мира, да и свои собственные, но в целом, многим было весело и Донхёка это радовало тоже. Он даже успел поиграть с некоторыми гостями в «правду или действие», но когда одной девушке выпало действие поцеловать его, поспешил оттуда удрать, соврав, что ему срочно надо уточнить кое-что у сестры, а сам пошёл искать Ченлэ и Йери, то и дело натыкаясь на людей, которые пытались с ним заговорить или на парочки по углам, из-за которых было трудно пройти в нужный коридор, но когда наконец нашел друзей на балконе второго этажа, увидел, что они слишком увлеченно о чем-то говорят, находясь очень близко друг к другу и ушёл и оттуда, посчитав, что может помешать им. Встретив сестру он кивнул в стороны выхода, оповещая о том, что ненадолго выйдет в сад, и как только удостоверился в том, что она поняла его, направился в наиболее тихое место, в котором он сможет отдохнуть от всего этого непривычно сильного шума и внимания к нему.
Джухён, кажется, немного забеспокоилась на счёт брата и сказала об этом Сыльги. Ты приобняла ее и вздохнув улыбнулась.
— Джу, ты такая заботливая сестра, это умилительно! Но поверь мне, все будет в порядке. Все на таких мероприятиях в какой-то момент хотят передохнуть и освежиться. — успокоила её та, заглядывая в глаза.
— Да, я знаю, но понимаешь. Мне кажется, — она замялась, — Ну, я говорила тебе уже, что мне кажется Хёкки нравится Ёнхо или что-то вроде того. По крайней мере, я каждый раз чувствую какие между ними летают искры, ну серьезно. Я думаю, он расстроился, что тот до сих пор не пришёл. — нахмурив брови сказала она. — Кстати, где он? Он так и не ответил?
— Ответил, — сказала Сыльги, — Он очень сильно задерживается из-за семьи, там что-то не очень приятное случилось, но я так и не поняла что. Но он извиняется и говорит, что уже совсем скоро будет. Так что не волнуйся, если всё так, как нам кажется, то настроение Донхёка уже очень скоро снова поднимется. — улыбаясь, сказала она и взяв в свои ладони лицо старшей, чмокнула её в нос. — Веришь мне?
Джухён рассмеялась, притянула ее к себе, снова обняв, и уткнулась носом в её рыжую копну волос.
— Верю. — тоже улыбаясь, сказала она, а потом добавила: — Только напиши Джонни, чтоб шёл в сад, а не сюда.
***
На улице уже начинало темнеть, кажется время близилось к девяти. Донхёк сидел под старой, раскидистой ивой в центре сада, прямо на земле, наплевав на сохранность любимых джинс. Рядом был искусственный прудик, обложенные различными камнями, в нем из-за периодических порывов ветра, кружились искусственные водяные лилии с красивыми светящимися фонариками внутри. Аромат самых различных цветов, которые были в саду, шелест листьев Ивы, трещание кузнечиков в траве и вообще весь вид на сад, вместе с прекрасным сумеречным небом успокаивали Донхёка, пряча от сильных приливов грусти. Было так спокойно. Донхёк думал, что он бы хотел провести вот в этом саду всю свою жизнь вот так, без сильных тревог и обязанностей, вдыхая ароматы любимых лилий, ярко-алых роз и жёлтых хризантем. Слушая только природу. Но отдалённый шум музыки и гул от голосов напоминали о реальности, заставляя вспоминать его о кое-ком, о ком бы сейчас очень вспоминать не хотелось. Донхёк действительно расстроился из-за того, что Ёнхо не пришёл. Он так привязался к нему. Он правда так поверил, что тоже зацепил его чем-то, больше, чем те красивые девушки с его курса. Но его надежды о своей «особенности» пошатнулись еще вчера, рядом с кулисами. «А о чем ты вообще мог думать, Донхёк?» спрашивал он сам себя. «Вы знакомы даже меньше недели.» продолжал Ли посылать упреки себе же. В конце концов он просто прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, отвлекая себя от этих мыслей. Облокотившись спиной на ствол дерева, он стал внимательнее слушать шепот его тонких листьев, который словно рассказывал волшебные сказки.
Обхватив руками свои коленки, он сидел так еще долго, пока в один момент не раздалось:
— С твоим днём, Донхёк. — знакомым бархатным голосом, от которого по коже пробежали мурашки. Он тут же распахнул глаза. Перед ним на корточках сидел улыбающийся Со, подперев одной рукой лицо, а в другой держа белую коробку с серебристой тоненькой лентой. — Это тебе.
Донхёк принял коробку из его рук и ответил:
— Привет, спасибо. — но прозвучало это как-то слишком холодно и в тоже время голос его дребезжал, ведь сердце его билось так, словно вот-вот выскочит из груди.
— Не рад меня видеть? — спросил старший, усаживаясь рядом с Хёком и поворачивая к нему голову.
Тот помотал головой.
— Нет, просто. Я думал, ты не придешь. — честно ответил он, рассматривая коробку в своих руках.
— Девочки не сказали тебе? — удивился тот, но понял, что вопрос глупый. — Извини пожалуйста, я действительно не мог прийти раньше. Были проблемы дома и я честно говоря так рад, что выбрался от всего этого сюда. — рассказывал он как-то грустно.
— Всё в порядке? — спросил Ли, наконец посмотрев на старшего. Тот кивнул.
— Теперь да, не волнуйся. — ответил он и снова улыбнулся. — Ты так расстроился, что я не приду, поэтому даже ушёл с собственного праздника? — спросил он, сощурив глаза, как хитрый лис.
— Нет. — тут же ответил тот, нахмурившись, делая вид, что ему вообще всё равно. Джонни подумал, что у него плохо получается и выгнул бровь. — Ну что? — закатив глаза спросил Донхёк. — Просто там слишком шумно и людно и вообще я не люблю такое на самом деле. — пробубнил он, отведя взгляд.
Повисло неловкое молчание, но длилось оно не долго, потому что младший осмелился добавить:
— Но вообще-то... Знаешь, я правда расстроился, что ты не придешь. — тихо рассказал он. Сердце Ёнхо тут же отозвалось резким «ту-дум». «Как в аниме, да» подумал тот, ухмыльнувшись. «Надо сократить это влияние моего соседа японца на меня, до добра не доведёт!».
— А я вот он. — улыбнувшись еще шире сказал тот. — Хочешь меня обнять? — подмигивая спросил он, разводя руки в стороны.
В голове Ли вспыхнуло яркое «Хочу!», но Донхёк пробурчал что-то нечленораздельное и легонько стукнул его коробкой по макушке. Джонни рассмеялся, «Так и знал».
— Чего подарок не смотришь, м? — спросил он, облокотившись головой на дерево и рассматривая младшего. «Невероятный. Инопланетянин» подумал Ёнхо, глядя на него, подмечая, как красиво смотрится в полутьме его смуглая кожа, созвездие из родинок на лице и дрожащие длинные ресницы.
Донхёк лишь хмыкнул, пожав плечами. Действительно, чего он не смотрит-то?
Отвязав ленту и отдав ее в руки Джонни, он открыл крышку коробки. Внутри лежала белая толстая веревка в прикрепленными к ней картинками. Поместив коробку к себе на колени, он аккуратно достал из нее это. То была гирлянда, сделанная из полароидов во время репетиций. Там было очень много Донхёка, который на некоторых кадрах смеялся, корчил рожицы, помогал с декорациями одногруппникам Джухён. А вот и сама Джухён вместе с Сыльги-нуной на одном из полароидов, обнимаются с сияющими глазами. Ребята из их группы все вместе. Джонни с коробками в руках и своей яркой улыбкой, той самой, которую Донхёк еще недавно считал самой дурацкой в мире.
— Это... Это так клёво. — пробормотал Хёк, продолжая разглядывать кусочки ценных воспоминаний в своих руках. И тут его осенило. — Это ты посоветовал нунам подарить мне полароид, да?
— Да. — ответил тот, кивнув. — А Джухён подсказала, что ты любишь штуки вроде этой и я выпросил у Суён некоторые полароиды, которые она сделала за время тех репетиций, что уже были. — рассказывал он, смотря Хёку в глаза. — Я видел, как сильно тебе это всё нравится. Оценил подарок девочек? — спросил он, снова сощурив глаза.
— Оценил. если честно это был самый лучший подарок. — честно признался тот. — И твой мне тоже очень нравится. Спасибо, Ёнхо.
Тот подумал, что из-за Донхёка у него скоро лицо окончательно треснет, потому что он не может прекратить улыбаться. Так тепло.
— Ты удивительный, Хёк. — очень тихо говорит тот, продолжая смотреть прямо на младшего. — Я серьезно. С одной стороны ты такой. знаешь еще совсем ребёнок. Маленький такой, наивный местами и вредный еще. Трудно поверить, что тебе уже восемнадцать. — видя, как младший начинает хмуриться, поспешил продолжить. — Не подумай, что я пытаюсь тебя задеть. — он тихо посмеялся. — В этом вообще-то кроется твоё очарование.
Ли тут же залился краской, радуясь, что уже достаточно темно, чтобы заметить это и взглянул на старшего в ответ.
— И тут же ты можешь быть таким взрослым, Донхёк, ответственным. Очень тёплым и добрым. — продолжал он говорить так же тихо, словно теперь его голос превратился в тот самый шёпот листьев, что успокаивал младшего ранее. — И я чувствую себя так странно… — он глубоко вздохнул, а потом, как обычно выражение его лица стало лисьим. — Из-за тебя, Ли Донхёк, между прочим! — шутливо упрекнул он. — Но если серьезно... Я не понимаю, что происходит. Кажется прошла всего неделя, но... Ты так зацепил меня? Это удивительно. Ты такой маленький, вреднючий и тёплый, прямо как котёнок и острыми когтями. — он отвел взгляд, — И мне так нравится находиться рядом с тобой.
— Я тебе нравлюсь? — прямо спросил Донхёк, складывая гирлянду в коробку и откладывая её в сторону, подсев еще ближе. Лицо его было словно каменное, но это давалось ему с трудом вообще-то. Внутри, в его груди извергались вулканы, цунами сносили весь его внутренний мир и ураганы бушевали, как во время конца света.
Джонни захлопал глазами и впервые за долгое время почувствовал, как быстро бьётся его сердце, и даже не от привычного страха, что его отчислят, а из-за паренька под боком с пронизывающим все внутренности взглядом.
— Ну... вроде того. Хотя звучит это так, будто мы с тобой в дет... — не успел договорить он, как Хёк его перебил.
— Не наплевать тебе, горе такой, взрослой дылде, как и что звучит, когда ты говоришь о своих чувствах? — как обычно нахмурившись, спросил Хёк, заставляя Джонни убедиться в том, что да, нравится, каждым чёртиком в своих глазах, сложным характером и невероятным теплом, что он излучает даже в такие моменты.
— Ты тоже нравишься мне, Джонни Со. — твердо отвечает тот, не прекращая хмуриться, чем смешит старшего почти до слёз.
— Ну Донхёк, так мне еще никто никогда не признавался. — продолжая смеяться, говорил он с сияющими глазами. Донхёк сначала смутился сам с себя и этой ситуации, но потом вдруг тоже рассмеялся, уткнувшись головой в плечо старшего. Тот притянул его к себе и осторожно чмокнул родинку на его щеке, улыбаясь и чувствуя, словно у него в сердце выросло второе солнце, ведь именно так, обжигающе тепло ему было из-за Донхёка.
Младший, смотря прямо в бездну его тёмно-карих глаз думал, что плевать он хотел на то, что будет дальше, самое важное, что Джонни для него как спасательный круг от всех страхов, накрывающих его моментами, и именно сейчас, обнимая этот самый «круг» он чувствует себя невероятно
счастливым.
