Never forgive me, never forget me

— Алло? Хизер! Ты обещала позвонить сразу, как окажешься в городе! Снова бродила в торговом центре, да?.. Отлично, я приготовлю нам ужин… Ничего страшного, главное, не упусти поезд. Люблю тебя… Гарри кладет трубку, и в душе теплым молоком разливается умиротворение. Лучики заходящего солнца робко стучатся в окошко, а осмелев, скачут по стенам задорными зайчиками. Неприметность квартиры сменяется мягким уютом, обшарпанный потолок уже не напоминает липкую, гадкую паутину; и без того едва различимый бубнеж телевизора теряется среди толщи навязчивых мыслей. Разве не это жизнь, которой хотел Гарри? Тихий, спокойный островок в бушующем океане большого города? Мейсон тяжело выдыхает и присаживается в кресло. Нет. Жизни, которую он вожделел лет эдак двадцать назад, ныне больше не достигнуть. Спокойствие — лишь временное затишье перед бурей, вместе с которой в рутину Мейсона бесцеремонно ворвется опасность, — незавидно частая спутница, — ломая и круша фундамент счастливой повседневности. Снова и снова, Гарри по кирпичикам собирает остатки своего мира. От дома к дому, от города к городу. От года к году. Бесконечная петля перебежек и яростных, кровавых драк за право увидеть живительный свет последующего дня. Всё могло быть иначе. Новая, беззаботная жизнь — стоит всего лишь отдать им девчонку… «Я плохой человек», — думает Гарри в шелковом покрове ночи, обнаружив свои руки на тоненькой шее розовощекой Хизер. «Я плохой человек», — думает Гарри, когда при виде Хизер в его душу закрадывается первобытный ужас, а в глотке липким комом застревает отчаянный крик. «Я плохой человек» Мейсон продолжает ненавидеть себя за моменты слабости — до противной тошноты, навязчивого желания вцепиться ногтями в горло и царапать, пока пальцы не обожжёт алыми всплесками крови. Он не может посмотреть в глаза своей дочери — нежно-янтарные, словно мёд — без тянущего чувства вины. «Я люблю тебя», — говорит она, поцеловав щетинистую щёку. «Я люблю тебя», — говорит она, и беззаботные искры её улыбки согревают сердце. «Я тоже тебя люблю» Гарри верит в Хизер. Верит в любовь, что соединяет их души воедино; верит в цветущую улыбку, звонкий смех и нежные объятия; верит, что не позволит ни единому живому существу навредить ей. Потому он расскажет о тьме, нависшей над их домом зловещим роком, поведает о кошмарах, которые снятся ему всякий раз, когда волосы Хизер отрастают в иссиня-чёрный цвет. «Ты должна узнать правду, Шэрил», — думает Мейсон, и его мысли коварным волчонком распугивает дверной звонок. Так быстро?..