Прежняя я

— Ты охренела? — безнадёжно спросила она у Призрак. — Это и моё тело тоже вообще-то, если ты забыла. — Да ладно тебе, — Призрак отмахнулась от своей внутренней сущности, вылезая из зимней формы. — Помнишь, как нам нравилось, когда Ляпис это делала? — Да, но у Ляпис были нормальные пальцы, а не эта непонятная хрень вместо рук! И вообще, Ляпис — не эта... эта... — Ты зря так критически относишься к Фос, — безмятежно отозвалась Призрак. — По-моему, она милая. — Милая?! Ты называешь эту безответственную помешанную — милой? Призрак промолчала, давая малышке внутри себя понять, что продолжать этот разговор по которому уже кругу сейчас не намерена. Честно говоря, вторая-Призрак всё чаще подозревала, что её первое «я» помнит и любит в Ляпис что-то совсем другое, не ту спокойную ауру интеллекта, которая их когда-то так привлекла. — Так... э-э... что ты хотела мне показать? — Фосфофиллит недоумённо оглядывала комнату Призрак и саму самоцвета, пока та обнажалась. — Ты уверена, что тебе не нужно к Рутил? — Нет-нет, это не медицинское дело, — Призрак подмигнула ей и присела на собственную кровать, раздвинув ноги. — Видишь ли, я — мы — формировались слоями поверх кристалла меньшей прочности, и со временем он истёрся или расплавился — в общем, исчез. Вторая-Призрак внутренне зарычала, видя, как Фосфофиллит вглядывается в выемку между их общих ног. Призрак-первая шикнула на неё, не позволяя перехватить контроль. — Как пещера... — заворожённо заметила Фос. Свет отражался от её волос и рук, попадая на тёмные стенки «пещеры», и это было единственным, что примиряло внутреннюю-Призрак с ситуацией — она редко получала свет напрямую. — Хочешь потрогать? — приглашающе улыбнулась Призрак, откинувшись назад и разведя ноги ещё шире. Та, что внутри неё, последний раз попыталась перехватить контроль над телом и устало выругалась, сдаваясь; внешняя-Призрак, кажется, собралась её в очередной раз отчитать за грубость, но отвлеклась на Фос: — Н-но у меня нет перчаток, — неуверенно ответила та. — Не беда, — отмахнулась Призрак. — Возьми мои запасные, вон там, в ящике. Фос повиновалась с некоторой неуверенностью. Та, что внутри, одновременно зауважала её за эту неуверенность и возненавидела за то, что Фос не в состоянии отказаться, и было стыдно, что она вообще так думает об этом, и что она не в состоянии получать то удовольствие, которое доступно её другому «я», и... — приглушённое тканью ощущение касания в самом сокровенном, в том месте, откуда они начали кристаллизоваться — — резонирующий по всем слоям тела внутренний звон — — рука в перчатке меняет форму, подтекает отдельными каплями, стимулирует изнутри — Ей не больно, нет. Ей даже не странно — это то самое чувство, которое им знакомо по касаниям ушедшей Ляпис, хоть и иное в чём-то. Ей только удушливо-страшно в её бессилии, потому что Призрак принимает решения об их общем теле, потому что они ещё не вполне осознают, что они отдельные личности, потому что Фос касается её в таком месте, которого у неё вообще не должно быть, это артефакт их слоистой структуры, потому что у неё нет выбора, не будет и, наверное, не должно быть. И она вырывается, пользуясь тем, что её первое «я» растворяется в ощущениях, и сама не замечает, как контроль над телом достаётся ей, как она жмурится и сжимается — этого не должно быть, этого всего не должно быть — ни её реакции, ни всей ситуации в целом... Она, наверное, сама во всём виновата. Она не должна быть собой. Фос, к её чести, замирает на месте, как только замечает малейшие признаки недовольства от Призрак — скорее, её второй сущности. Та, собрав в себе силы, отталкивает напарницу от кровати: — Уйди! Она не смотрит в лицо Фос. Она только видит краем глаза, как Фос, прежде чем закрыть за собой дверь, оборачивается и быстро сбрасывает запасную перчатку Призрак на пол комнаты. — Ну вот и что ты сделала? — укоризненно говорит Призрак вслух, едва вернув контроль над телом. — Что сделала ты?! — взрывается та, что внутри, и тут же замолкает, замыкаясь в себе. Наверное, так и должно быть. Наверное, она и не имеет право на личность.