В одном издательстве.

       Асахи надеется, что в один прекрасный день Юу начнёт вовремя сдавать рукописи.       Маленький по росту, но не по значению, звезда мангаковсокго дела, что берётся только за самые всратые и непонятные сюжеты, реализация которых стоит пары седых прядей и сломанной психики.        То пришельцы-перевёртыши, что спасают ангелов от зомби, то мумии, которые не против устроить показ мод. Нет взяться за что-то спокойное, равномерное, романтичное в конце концов.        Но Азумане никогда не жалуется на выбор мангаки и даже радуется, что не приходится накладывать скринтоны на душераздирающий поцелуй, которого быть и не должно вовсе, ведь оба персонажа испытывают душевные терзания и сомнения на тему того, что чувства невзаимны.        - Я пришёл! - говорит не громко, но и не тихо, умеренно в общем. Асахи привык, что энерджайзер никогда не откликается и в большинстве своём в это время спит.        Старший думает, что его подопечный - удивительный. С головой окунается в мифологию, узнаёт всё, что только можно о той или иной цивилизации. В голове автора складывается огромный клубок нитей, что спутан во многих местах, и не всегда понятно, как от повстанцев времён Спарты можно прийти к Римской Империи.        Только это полное погружение стоит того, что Нишиноя сидит на специальной диете из кофе и энергетиков. Пулемётной очередью заполняет фреймы качественными и детализированными рисунками, заливку делает на божьем слове, а команда помощников сидит в ужасе и не понимает, как им перенести очередной зигзаг так, чтобы всё не съехало в бок.        Асахи проходит в кабинет, что просто с ног сбивается ароматом сгоревшего кофе, чего-то тухлого и карри. Вполне вероятно, что что-то тухлое - это и есть карри. Рабочие места подозрительно прибраны, но длинноволосый не обманывается и идёт к самому главному столу.        Непонятная куча сразу приобретает форму человека, что кутается в кофту и отворачивается от настольной лампы. В подобные моменты обычно персонажам пририсовывают слюнку, что стекает из приоткрытых губ по подбородку и превращается в лужицу на документах.        Но у Нишинои документы не водятся, а губы сами по себе причмокивают, мешая слюням опорочить последнюю страницу заботливо прорисованного фрейма. Азумане честно не позволяет себе размышлять о том, какой милый и очаровательный у него подопечный, но порой просто не следит за потоком своих мыслей.        - Нишиноя, просыпайтесь, Вам нужно лечь в кровать и нормально выспаться, - старший легонько тормошит за костлявое плечо и немного отскакивает назад, когда туловище вздергивается вверх.        Юу недовольно оглядывается по сторонам и останавливает взгляд на своём редакторе. Тот неуверенно сутулится под тяжёлым взглядом и это выглядит комично с его довольно крупным телосложением.        - Ты ведь знаешь, что я за реализм в истории, насколько это возможно конечно же? - Нишиноя склоняет голову чуть в сторону и внимательно смотрит за тем, как брови редактора съезжаются к переносице, и губы складываются в тонкую нить.        Перед взором Асахи предстаёт последняя история, где титан пробивается в город и обещает, что не разрушит его, если найдётся смелый рыцарь, что испечёт для него самое вкусное угощение. Из реального там разве что рецепт овсяного печенья с шоколадной крошкой и сахарной посыпкой.        - Конечно, - Азумане уверенно кивает и надеется, что на лице не отображается ни капли сомнения. Впрочем он также не отрицает, что кохай довольно проницательный молодой человек и на уверенно выражения лица никогда не ведётся.        Слишком часто молодому профи своего дела приходится встречаться с другими авторами и сталкиваться с непониманием относительно выбора сценариев. Фантасты и фольклонирники на Нишиною молятся, в то время как коллеги не крутят пальцем у виска исключительно из-за продаж.        Хотя вроде есть один парнишка из редакторов, что ужом вьётся вокруг и постоянно лезет с расспросами, да с таким неподдельным интересом, что Нишиноя в ужасе убегает и кричит, что не готов социализироваться. Убегает он, к слову, в какой-нибудь клуб, где его сложно найти. Примерно в гущу людей. На танцпол.        - Я взялся за кое-что непривычное и мне нужна твоя помощь, - склоняет голову чуть в сторону и указывает на стул, который привычно стоит рядом.        На удивление, Юу настолько часто спрашивает у Асахи мнение о тех или иных моментах, что в какой-то момент совместной работы стул перестал кочевать по кабинету и обрёл своё постоянное место рядом со столом мангаки. Для Азумане это настолько же привычно, как с непроницаемым лицом заявлять, что новая манга по сравнению с другими будет более реалистичной. Ну подумаешь, что просто в составе главных героев на одного человека больше, чем обычно. Это уже формальности.        Здоровяк прикидывает варианты "непривычного" в понимании кохая и немного хмурится, осознавая что в принципе ничего, кроме чувственной истории о любви или вроде того - не найдётся.        Как же Азумане хочется отмотать время назад и перевоспитать самого себя, чтобы не сидеть и не краснеть, глядя на зарисовки персонажей для, кто-нибудь пожалуйста помогите, слэшевой манги.        На развороте формата А4 красуется миловидный бугай и злющий шкет. Асахи честно пытается не проводить параллели и правда старается не вчитываться в сценарий, где бугай является нерешительным и застенчивым парнем, а коротышка - самая настоящая оторва.        - Я, когда прочитал сценарий, сразу понял, что не смогу написать нормально эту работу, я ведь ни с кем особо не встречался, разве что в типа фан-клубе одной девушки состоял. Но тут два парня. Совершенно разных и нетипичных парня, что по характеру не соответствуют своему внешнему виду, - Асахи боится смотреть куда-то кроме единственного свободного от бумаг куска стола, но это не мешает ему чувствовать то, что тяжёлый чернично-дубовый взгляд прожигает в нём дыру. - И если ты не против, я хотел бы наполнить эту работу чувствами вместе с тобой.        Азумане честно помнит, по какому принципу устроено дыхание, куда оно входит, откуда выходит и какие реакции происходят в организме от новой порции не совсем чистого кислорода. Но он буквально не помнит, с какой частотой нужно дышать и когда он в последний раз вообще наполнял лёгкие спасительным воздухом.        А Нишиноя ждёт, не торопит и не давит. Просто сидит и пилит своим взглядом, словно кто-то из издательства звонит и говорит, что мумию можно и по-симпатичнее нарисовать. В голове до сих пор отголоски того скандала, в котором выясняется, что под "туалетной бумагой" плевать хотят на твои скулы и в большинстве своём их там даже нет.        - Конечно, я поспрашиваю своих друзей, они давно вместе, - выдавливает редактор спустя бесконечно долгую минуту, но взгляд всё же поднять не решается. Здоровяк хочет расплакаться прямо здесь и сейчас, потому что происходящее сильно давит, смущает и, чёрт подери, приносит боль.        Боль, запрятанную за тремя амбарными замками, бетонными стенами и кучей выстроеных принципов. Асахи уже привык отметать все посторонние мысли, что твердят о том, как мил нынешняя звезда издательства. Просто нельзя тешить себя глухими надеждами. Бесполезно.        - Мы тоже давно вместе, - звучит совсем рядом и Асахи поднимает голову, о чём сразу жалеет. Лицо, такое знакомое и выученное за месяцы работы, буквально в паре сантиметров от его собственного, а от тяжелого взгляда уже не спрятаться. - И вполне можем заполнить историю сами, - наклоняется ещё ближе, но останавливается, словно выжидает не понятно что. Всего лишь какие-то несчастные пара сантиметров, а Азумане на грани обморока и хрен его знает, счастливого ли.        Асахи не понимает, шутит ли сейчас кохай или нет.        Азумане очень страшно, что это очередной необдуманный подкол и потом придётся страдать.        Нишиноя видит, как чужой взгляд скользит ниже и ловит всё ещё чужой выдох лёгким прикосновением губ.        Здоровяк отшатывается и всё же хлопается в обморок, закатив глаза.        Коротышка усмехается и понимает, что признаваться в чувствах дело весёлое, а главное практичное. С таким напарником, как Азумане - легко будет наполнить мангу чем-то удивительным и ярким.