***
— Ну что, Брай и Джон на месте? — На месте, Фредди! — отозвался Гвилим. Джо стоял совсем рядом, но глазами упирался в телефон, и, кажется, совсем ничего не видел и не слышал. Гвил сообразил только на то, чтобы резковато приобнять Джозефа и притянуть к себе, эдаким дружеским жестом возвращая в реальность. — Джон и Брайан навсегда, знаешь. Он был уверен, что Джо продолжит шутку, или хотя бы одобрительно посмеётся — ему всегда нравились всякие проявления симпатии со стороны друзей; но он, внезапно не только для Гвилима, но и для остальных, небрежно сбросил его руку со своего плеча, вынуждая разорвать объятия. Взгляд озадачил Ли ещё больше — в нем смесь недовольства и смущения. Немедленно переводя взгляд на Бена и Рами, Джо осторожно улыбнулся, понимая, что удивил всех вокруг. — Брай и Джон подружки навеки… но без привилегий, — пошутил он, вызывая смех у остальных. У всех, кроме Гвилима. Может, ему удалось создать впечатление, что все это — его умелая актерская игра, но Ли ему провести не удалось. — А откуда нам знать всю правду…? — Бен загадочно поиграл бровями, на что Джозеф саркастично посмеялся. — Не отрицай того, что вместе они смотрятся замечательно, дорогуша, — Рами моментально вошёл в уже привычный ему образ Фредди и подмигнул. — Да идите вы оба, — уже с меньшим энтузиазмом бросил Маццелло, вновь посмеиваясь и исчезая из разговора, отправившись за бас-гитарой.***
Сегодня его актерская игра была как всегда на высшем уровне — впрочем, как и у всех остальных. Но Гвилим знал его достаточно хорошо, чтобы увидеть, что он чем-то обеспокоен, и это что-то имеет к Ли прямое отношение. — Не знаешь, что это с ним весь день? — Ли решил спросить об этом у вездесущего Рами, который, кажется, знал все про всех. Рабочий день подходил к концу, на улице давно стемнело, а съёмочная группа допивала свои последние на этот день стаканчики растворимого кофе. — Я думал, что тебе будет виднее, дорогуша, — Малек слишком любил свой образ, и его любопытный взгляд только раззадорил Гвилима. — Не ходи вокруг да около. Ты что-то знаешь, я прав? — и Рами коротко кивнул, поджав губы. — Вообще, я знаю все. И, наверное, это моя вина, что он тебя избегает… Но! Я не хотел, чтобы так случилось, и нет, я не говорил про тебя гадости. — Надеюсь, это правда! — чуть раздражённый полученной информацией сказал Ли. — Так в чем проблема? — Все дело в фанартах. Фандомах, щитпостах и… прочем дерьме. Шипперская фанбаза… Самая опасная фанбаза. — Теперь переведи на нормальный язык. — Тут нечего переводить, Гвили, — Рами развел руками в стороны. — Я узнал, что такое «Брикки», поделился с Джо, и он уже второй день как под гипнозом! — Погоди, что за «Брикки»? — Ну… — Малек замялся и посмотрел на его черные ненастоящие кудри. — Пара такая, пэйринг, Брайан Мэй и Джон Дикон. Ли недоуменно вскинул брови вверх и не забыл так же недоуменно усмехнуться. Что? Неужели Маццелло вел себя откровенно неприятно весь день из-за подобной фигни? — Даже не знаю, что смешнее… То, что это «Брикки» созвучно со словом «кирпич», или то, что Джо воспринял это так близко к сердцу. — Думаю, ты тут ничего не сделаешь, — вздохнул Рами, — подожди немного. Может, передернет несколько раз, а потом забудет. С этим Рами его и оставил. Скорее всего направился к Люси, или к Бену. А, может, к Джо. Почему-то Гвилу не хотелось думать, что Рами придет именно к нему. Причину этой ревности он объяснить себе не смог, и, уже собирая гитару, он обдумывал, что ему делать с полученной информацией; ведь он остался чертовски заинтригован.***
…Он вновь почувствовал себя подростком, который впервые находит порно сайт и в тот же день впервые дрочит на первое попавшееся видео. Только в этот раз он с волнением набирал «Брикки» в поисковой строке Гугла, и поглядывал на закрытое жалюзи окно своего трейлера в беспочвенных опасениях, что кто-нибудь обязательно застанет его врасплох. — Как же все это… тупо, — с досадой произнес он. Уже разговаривал сам с собой, надеясь, что так спадет возникшее из ниоткуда напряжение. Он делает это, чтобы просто посмотреть, полистать, вникнуть в суть и забыть про этот странный вечер на веки вечные.***
Конечно, Джо — не Дикки, а Ли — не Брайан… Но фанатское творчество внезапно чертовски вдохновило его, и он сидел ещё полчаса, листая посты с артами, все дальше погружаясь в фандомную бездну. Чем больше он читал, тем сильнее краснел, и становилось все менее и менее спокойно на душе. Он больше не обижался на Джо и его недружелюбное поведение весь день — теперь он отлично понимал его. Фантазии фанатов вырисовывали такие безумные картины с участием Брайана и Джона, что Гвилим неизбежно возбуждался. Когда в паху начало по-настоящему болеть, он обратил на это внимание с конкретной досадой. Даже если его это возбуждает — признать можно, но он активно представлял себя и Джо, актеров, на месте легендарных музыкантов, и поэтому стыдился этого чувства. Неудивительно, что его напарник сегодня был настолько зажат — более того, он жил с этой информацией уже второй день. Должно быть, актерская игра не может скрыть все, и вот, на второй день, настоящие эмоции и вырвались. Вдохнув поглубже, Ли откинулся в своем кресле и посмотрел в потолок. Он помнил, что в холодильнике его ждёт пара-тройка бутылок пива, которые он недавно купил. Они бы его сейчас приободрили, явно… Но ему не хотелось пить одному от слова совсем. «Черт возьми, о чем ты думаешь?!» схватился Ли за голову, пытаясь прогнать странные мысли. После первой бутылки стало не легче, если не хуже. Теперь мысли о Джо стали ещё навязчивей и не давали и секунды покоя. Когда он допил охлаждённый, приятно согревающий изнутри алкоголь, голова слегка поплыла, и желания, возникающие сверкающими искорками в неустойчивом сознании, показались не такими далёкими — скорее даже осуществимыми. Если до пива он боялся натворить дел, то теперь страха поубавилось, и он даже не думал сдаваться, когда снова взял в руки телефон — в этот раз с целью написать Маццелло короткое сообщение с приглашением выпить. Получив такой же сухой, положительный ответ, Гвил поднялся с кресла и напялил на голову черный, кудрявый парик — спёр его, когда никого в гримёрке не было. Над тем, что делать завтра, когда парик начнут искать, он не подумал; но посчитал, что готов получить выговор в пользу тому, что планирует сделать сейчас.***
Уже через десять минут в дверь тихо постучали. — Входи, — ответил Ли, поудобней усаживаясь в любимом кресле. На пороге появился Джо, и не успел и поздороваться, как вдруг заикнулся; увидел, что Ли, по неведомой пока ему причине, надел парик. Пока он и подумать боялся, что Гвилим мог прознать про его тайный грешок. — Отлично… выглядишь… — Джо никогда ещё не выглядел настолько неуверенно. Потупив глаза он еле сдерживал довольную улыбку и глупо застрял у порога, ломая пальцы. В принципе, это было то, что Гвилим и ожидал увидеть. — Ты тоже… Проходи, может? Ли качнулся в сторону холодильника, и, пока Джо спешно располагался на маленьком диване, достал оттуда оставшиеся три бутылки. Расположив их на небольшом столике, настолько, насколько это было возможно расслабился и оставил Джозефу заботу открыть пиво, с чем тот удачно справился. Ли наблюдал, как его гость, плотно закрыв глаза, присонил горлышко стеклянной бутылки к губам и прикончил напиток ровно наполовину в один присест. Он не мог просто отвести глаз, пока Джозеф не грохнул бутылкой по столу и начал переводить дыхание. — Видимо, я очень вовремя предложил тебе выпить, а? — с улыбкой сказал Гвилим. Джо растерянно улыбнулся в ответ, и, святые угодники, в этот момент он выглядел непозволительно мило. — Да, есть такое… Вообще, нам двоим это необходимо, не находишь? Гвилим только сейчас вспомнил, что ещё три часа назад был совершенно уставшим от всего — съёмки, недомолвки с Джо, одиночество… А потом появился грёбаный «Брикки», и заставил его выпить. А также поселил в голове план настолько безумный, что он боялся, что Джо не согласится. Порешив, что лучшим путем будет выпить ещё больше, он потянулся к своей второй законной бутылке и повторил действия Джозефа, с некоторым трудом допивая до середины. Маццелло на это хитро изогнул бровь. — Без практики и тренировок ты так не сможешь, Гвили, — он азартно улыбнулся. — Рискуешь подавиться. — Кто не рискует, тот не пьет. Как видишь, пить я уже начал… Маццелло засмеялся; это могло значить только то, что он, наконец-то, расслабился и чувствует себя комфортно наедине с Ли. Сам Гвил хотел в это верить.***
Дела шли подозрительно удачно. Они скоро осушили все возможное пиво в трейлере Гвилима, разговаривали о пустяках и бесконечно смеялись, а когда алкоголь окончательно ударил Джо в голову, его было не остановить; он настойчиво копался в ящиках Гвила в поисках припрятанных бутылок чего покрепче. Поначалу Ли запротестовал, но, поняв, что его не слушают, смирился, и, развалившись в кресле, слушал гул неровных шагов, скрип ящиков и тихий мат. — Ну ты и осёл, Гвил, — вдруг раздалось совсем рядом с ним. — Как можно хранить целую бутылку мартини в таком недоступном месте?! — А где ты вообще ее откопал? — хриплым голосом спросил парень. — В шкафчике у входа. Какой кошмар! Ты же играешь Брайана, мать его, Мэя, входи в роль! У него, скорее всего, вообще был отдельный шкаф для хранения алкоголя, а разложен был в алфавитном порядке и по возрастанию процента. Джо уже звучал нелепо, хотя выпил всего две бутылки пива. Они с Гвилом и раньше пили вместе, но только не наедине; обычно это происходило в большой компании и в людном месте, так что Ли собирался увидеть Джозефа, пьяного в стельку, впервые, и старался запомнить каждую маленькую деталь этого странного вечера, отложить их в памяти, хотя внутренне и знал, что, скорее всего, всё напрочь забудет уже на утро. Ну, если они собираются пить Мартини, то наверняка так будет. — А если ты собираешься играть Джона, то тебе нужно вести себя поскромнее, — заявил Гвилим, тяжело сглотнув. Все эти «сравнения» сейчас кололи в самое сердце, лишали его итак иссякающего терпения. — Никто, кроме настоящих «Квинов» никогда не видел Джона Дикона по-настоящему в говно, так что я, может, и попадаю в образ, — подметил Джо и как-то подозрительно прищурил глаза. — Мы же не можем знать всей правды, так? Гвил медленно глотнул тепловатого мартини из своего стакана, не разрывая зрительного контакта, который затянулся подозрительно надолго. Они выпили по одному молча. На втором стакане Ли не выдержал. — Ты тоже видел? Джо заметно изменился в лице, услышав этот вопрос; без лишних пояснений было ясно, о чем идёт речь. — Да… Фанарты, рассказы и… прочий мусор, — он неосознанно засмотрелся на черный парик, и будто что-то осознал, после чего робко улыбнулся. — Подожди… То есть ты парик надел, чтобы…? Вот и настал момент истины. Гвилима легко раскрыли, как только стало понятно, что оба присутствующих на данном культурном мероприятии знают о существовании «Брикки», и, судя по всему, оба возбуждались на это. — Думаешь, это глупо…? — кривая, донельзя смущённая усмешка сказала ему ровным счётом ничего, только поселила волнение в сердце. — Не то, чтобы… Тоесть, да, очевидно, что это странно… — было видно, что слова с трудом даются ему, что он, кусая губы, пытается скрыть что-то очевидное от Гвилима. — В любом случае, никому об этом знать нельзя. — Разумеется… — Ли быстро закивал головой, и только через пару секунд задумался, с чем соглашается; а, точнее, на что соглашается. — Подожди, всмысле? Маццелло выглядел так, будто вот-вот расплачется, его глаза действительно заблестели в приглушённом свете торшера. На слабых от опьянения ногах он преодолел расстояние от дивана до кресла, в котором сидел Гвилим, и, без капли сомнений, сел к парню на колени. Его искренний, взволнованный взгляд, однако, кричал о том, как сильно он сейчас неуверен в своих решениях. Но Гвилим хотел именно этого — поэтому поспешил убедить, что все в порядке, положив ладони на его бедра, мягко их поглаживая. — Сказать тебе честно? — дрожащим голосом спросил Ли. Джо тут же слабо кивнул. — У меня встаёт на все это дерьмо. — Тогда я тоже скажу прямо, — парень на его коленях чувствительно вздрогнул, как только Гвил запустил свои пальцы ему под майку. — Я уже дрочил на это. Удачно. Ли мгновенно отреагировал, тихо простонав. Они были слишком близко и уже касались друг-друга непозволительно горячо. Обоим было понятно, чего они действительно хотят. — И, благодаря тебе, я вижу перед собой Брайана, черт возьми, Мэя, и это не даёт мне покоя, — актер тяжело выдохнул, запустив пятерню в ненастоящие, но такие мягкие на ощупь черные кудряшки. — Тогда давай… Играть. — …Надеюсь, не в игрушки? — Джо заметил, насколько сильно Ли сейчас хочет его, но шутки появлялись сами собой, и он не удержался. — Были бы у меня сейчас «игрушки», Джон… — прорычал Гвил ему куда-то в шею, перед тем, как с жадностью впиться в нее губами. Не ожидая такой прыти, Джо лишь тихо охнул, но намеренно постарался прозвучать так, как прозвучал бы настоящий Дикки. Та мысль, что они притворяются другими людьми, возбуждала Маццелло ещё больше. Он уже мысленно распрощался со стариной Джо, духовно связанным с динозаврами полудурком, и все больше перевоплощался в Дикки — вживался в свою роль на все сто процентов, ведь собрался получить от процесса эквивалент наслаждения. Сейчас они не Гвилим и Джозеф, актеры, играющие легендарных музыкантов; они и есть эти легендарные музыканты, и они собрались потрахаться. И ничего зазорного в этом нет. Им даже не надо было много додумывать — внешняя схожесть размывала границы того, что реальность, а что вымысел — и чувства постепенно становились все ярче и острее. Гвилим уже забыл, что его зовут Гвилим. На эту ночь он — Брайан Мэй, и длинные, черные волосы — настоящие, и паренёк на его коленях — не Джо, а басист группы Queen, Джон Дикон. Уже не сдерживаясь, Джон вцепился Брайану в губы удушающим, долгим поцелуем. От жары и нехватки воздуха кололо в сердце. Перед собой Гвил видел только темные глаза с расширенными зрачками, и его желание настолько сильное, что он постоянно возобновлял поцелуй, подхватывая ртом горячее неровное дыхание. Он все ещё чувствовал сладкий вкус мартини на покрасневших, влажных губах Маццелло, и с удовольствием слизывал его с них. Бурные, горячие ласки накаляли их настолько, что горела не только кожа, но и все внутри. Совсем скоро Ли почувствовал, как чужое достоинство стало выпирать сквозь мягкую ткань штанов и прижимается к его пряжке ремня. — Брайан… — актер тихо простонал это имя на ухо Гвилиму, и того тут же затрясло от новой, обескураживающей волны желания. Даже в стельку пьяным Джо оставался профессионалом своего дела — ему удалось отлично сыграть абсолютно все. Тон голоса вышел очень похожим, даже стоны — Ли казалось, что Дикон звучал бы именно так. — Мы будем делать это… Тут? — спросил он, тем временем обхаживая ладонями упругий зад Маццелло обеими руками, бесстыдно запустив их под нижнее белье. Позиция на кресле была чертовски красивой и заставляла их прикасаться друг к другу постоянно, но вот насчёт удобства он сильно сомневался. Джо раздражённо повел глазами и широко махнув рукой указал на небольшой диван в нескольких метрах от них. Но от его движений все равно осталось очень мало чего от «Джо» — появилась та самая сдержанность, что была у Дикки. — Пораскинь мозгами, астрофизик, — а затем он улыбнулся во все тридцать два, страясь не засмеяться возмущению на лице Гвила. — Джонни, — нежно начал Гвил, и, подхватив уже почти-любовника поднялся с кресла, перемещая их актерскую постановку на новую площадку — на диван, — Тебе алкоголь помогает от стеснения? Или ты специально, напрашиваешься на что-то? Маццелло, вновь опьяненный ситуацией, глупо улыбнулся и показал язык. Некоторые вещи остаются и никуда не уходят в любой ситуации… Гвил тоже улыбнулся, и с полной уверенностью снова поцеловал желанные губы, вновь проходя через осознание того, как сильно он этого хотел. Навалившись всем телом на своего Джона, Ли почувствовал его руки, скользящие по телу неясными траекториями. Они очерчивали его подтянутый торс, дрожащий сейчас от напряжения, суховатые от игры на басу пальцы нарочно задевали чувствительные соски, и этой инициативы было достаточно Гвилу, чтобы захотеть отплатить обратно той же монетой. Джо без возражений позволил снять с себя простую майку, а когда шершавый язык коснулся кожи, он зашипел через зубы. Ощущения были такие, словно его плоть прижигают раскаленным железом. Алкоголь заставлял кровь бурлить, пока снаружи орудует «Брайан Мэй»; целует, слегка прикусывает и тут же зализывает, не пропускает ни миллиметра плоти и медленно, но верно спускается вниз — туда, где сконцентрировалось все возбужденное напряжение. Он прикоснулся к нему аккуратно, первый же поцелуй к уже оголенной коже прошёлся волной дрожи по всему телу. Горячая плоть прямо возле губ Гвилима пылала жаром, и сам Джо уже нетерпеливо подавался навстречу податливому рту, так что приходилось удерживать его бедра на месте. — Входи в роль… и лежи смирно. — Мать твою, Гвил! — скулил Джозеф, пытаясь сдерживаться по доброй воле, что получалось из рук вон плохо. — Хотя бы изобрази, что ты стеснительней, чем есть на самом деле! — Да блять… — такой метод контроля он никогда на себе не испытывал, и ведь действовал он на отлично. Джо мгновенно представлял, как на них двоих, жмущихся друг к другу, направлены камеры и микрофоны. Даже появлялось чувство ответственности — плавающее, правда, из-за алкоголя… В любом случае, не хотелось разочаровывать воображаемую съёмочную группу своим плохим отыгрышем. Хотя, он был бы совсем не против переснимать одну и ту же сцену снова и снова… Пока горячий, как печка рот Гвилима увлажнял его стоящий колом член, последние волнения и плохие мысли улетели в бездну; теперь Джозеф основательно взялся за свою роль, выгибаясь навстречу так картинно, стоная так сладко, будто они снимали настоящее порно. Порно с переодеваниями в известных людей. Сознание мутило от одного вида Ли в образе Брайана, сейчас так старательного отсасывающего ему член, с таким удовольствием всасывающего щеки и впивающегося пальцами в молочные бедра с таким напором, будто боялся, что его Дикки куда-нибудь внезапно подорвется и убежит. — Брай… Брайан… — постанывал Джо его имя. Озвучивать его вслух было сложней, чем он ожидал, но зато это приносило приятное чувство удовлетворения и погружения в иную реальность, которую они вместе создали. Гвилим теперь помогал себе рукой, сжимая и разжимая, когда нужно, а языком вытворял такое, что глаза сами собой закатывались. Постепенно раскалённая влага спускалась ещё ниже, чуть поддразнив чувствительную мошонку по пути, и, в итоге, переместилась к ложбинке между ягодиц. Расслабленный и открытый Джозеф почувствовал беспокойство — всё-таки подобного опыта у него в жизни ещё не было. Пусть он переполнен энтузиазма испытать это — перед первым разом все одинаково напряжены. Внутренне выразив благодарность пиву и мартини, что они выпили, он только шире расставил ноги и покорно приподнял бедра над диваном, давая Ли полный обзор. Гвил заметил лёгкий налет волнения в его телодвижениях и, не прекращая медленно надрачивать своему Дикону, оставил череду нежнейших поцелуев на внутренней стороне бедра, поближе к чувствительным точкам, чтобы все остатки страха и неуверенности покинули настоящего Джо, и остались только в пределах образа Джона. — Будем предохраняться? — Гвилим шумно выдохнул, разглядывая донельзя возбужденного Джозефа, но спросить о таком было необходимо. — Я поверю тебе, если скажешь, что у тебя нет никаких болезней, — смущённо хихикнул в ответ «Джон». — Отлично, а то у меня нет резинок… — Ни одной? Серьезно? — Ни одной. — Ты сейчас буквально рассказал мне о том, насколько у тебя «активная» половая жизнь. — На съёмках я предпочитаю не отвлекаться… На все это… — он раздражённо фыркнул. — Все, заткнись, а то всю атмосферу убьешь. — Я просто хочу принять душ после этого… — Гвил вынудил его заткнуться, снова глубоко и жарко целуя, как бы восполняя потерянное на пустые разговоры время. — А смазка? Она-то у тебя есть? — Тут тебе повезло… — Гвил потянулся к карману своих уже приспущенных до колен джинс и извлёк оттуда маленький тюбик. — …Не задавай вопросов, или я просто уйду, Джонни. — Зови меня так почаще… И будешь слышать от меня только одни стоны, — пока Ли боролся с крышкой от лубриканта, он самостоятельно стянул с себя лёгкую, домашнюю одежду, и легко поддался Гвилу, когда он, наконец, приставил пару пальцев ко входу. Неопределенная смесь чувств наполнила его грудь свинцом, и он непроизвольно сжался изнутри, со стыдом чувствуя, как сильно сжал вошедшие фаланги изнутри. Ли был также напряжён — он не больше Джозефа знал о сексе с парнем, и боялся причинить боль. Постепенно «Джон», выстанывая имя Мэя, стал расслабляться, а член болезненно затвердел с новой силой, требуя прикосновений. — Брайан… Пожалуйста… — это выглядело, как настоящая ролевая игра. Только здесь были не «начальник» и «работник офиса», как это бывает, а Брайан Мэй и, мать его, Джон Дикон. Все бывает в первый раз — твердит себе Гвилим, продолжая медленно и терпеливо растягивать Маццелло изнутри. Мне пока все нравится — убеждается он, когда находит чувствительное место у Джо, и тот буквально подпрыгивает на диване от его ласк. Я сейчас сорвусь — думает Ли, когда Джо подтягивается навстречу и с жадностью целует, громко и выразительно стонет прямо в губы, насаживается на пальцы, тычется вставшим членом ему в живот, пачкая его естественной смазкой. — Хочу тебя, пиздец как сильно… Дикки… — бормочет парень в неком забытие, толкаясь уже четверкой пальцев непозволительно глубоко, но, судя по стонам Джозефа, хочется ему и того больше. — Я тоже… Бри! Блять! — он нетерпеливо прихватывает губами кожу на ключицах и оставляет там жгучий засос, вкладывает в него все свое желание. — Хватит, просто… Войди в меня уже… Гвилим услышал, как невинно дрогнул его голос в этот момент, выдавая тем самым с потрохами; но это лишь сильнее возбуждало. — С удовольствием. Но никто из них не ожидал, что это окажется настолько приятно. Благодаря отличной разработке, исполненной руками Брайана Мэя, член чувствовался и двигался внутри, как влитой, что тут же подтверждало мысль Ли, что они с Джо были созданы друг для друга, для этого счастливого момента. Разделить с ним первый раз было практически достижением; под ним талантливый актер, настолько талантливый, что ему не нужно надевать парик, чтобы выглядеть, как персонаж, которого он хочет сыграть. Его короткие волосы нисколько не смущали Гвила — за них было также удобно хватать, как и за длинные, да и не в них была вся суть. Они тонули в наслаждении так стремительно, что не замечали вообще ничего вокруг; когда «Дикки» в чувствах взмахнул рукой, со стола что-то полетело на пол, но никто не полез разбираться. Потерявшись в наслаждении, Ли уже не понимал, кто перед ним — Дикон или же Маццелло, но было как-то всё равно. В любом случае он любил его, хотел его, и сегодня он его получил, как подарок свыше. Они умудрились поменять позу ещё несколько раз — одна развратнее другой — и даже добраться до кровати где-то в процессе. Вся ночь превратилась в воспоминаниях в одну большую кашу, события перемешались и обрывками возникали в памяти. Кончив в третий раз, Гвилим, наконец, почувствовал облегчение. Абсолютно измотанный он вышел из теплого, расслабившегося Джо. Парень под ним недовольно замычал, чувствуя внутри только пустоту, и Гвил принялся бережно и лениво зацеловывать бледную шею, вызывая новую череду довольных всхлипов. Он выглядел так мило, что Гвил уже испугался, что его сердце не выдержит. С каждым вздохом с его покрасневших губ срывались жалобные стоны, свидетельствующие о том, что волны безумного оргазма отливают, отпускают хватку, позволяя отдышаться. Член медленно обмякает, а грудь часто вздымается; глаза прикрыли веки, со все ещё дрожащими от пережитого оргазма влажными ресницами. Брови сведены домиком на лице, выражающем весь спектр эмоций, от умиротворения до удовольствия. Гвил почувствовал лёгкое покалывание в зоне груди, и чувство, похожее на внезапное облегчение, накрыло его; он понял, что бесповоротно влюбляется в картину перед ним. И сердце обретало крылья, когда он отпускал свои фантазии и понимал, что под ним так красиво лежит именно Джозеф Маццелло.***
В дверь трейлера торопливо постучались. Звук назойливо ударил по ушам, отозвавшись головной болью. Когда по мозгам прошлась ещё одна такая очередь, Ли, назло стучащему, спрятался под одеялом с головой. — Гвил! Доброе утро, чел! Ты когда будешь? — ещё три удара в дверь, уже погромче. — Джо у тебя? Гвилим услышал, как у него под боком стонет Маццелло — недовольно так, утробно и устало. Кажется, и у него голова болит. В отличии от Ли, который и пальцем не смог пошевелить, Джо умудрился перевернуться на живот и еле-еле приподняться на локтях, жмурясь солнечному свету. — Я тут, — слабо, но достаточно громко ответил Джо. — Джоуи? Это ты? Тебя все ищут, и Гвила тоже! Что вы там вдвоем делаете? — Прости, Бен, мы… спали! — прочистив горло ответил он. — Что? Спали? Всмысле? — Лежали в кровати с закрытыми глазами, пока ты не пришел! Гвил с интересом наблюдал за диалогом и в итоге не смог не прыснуть в кулак, на что Джо только гневно сверкнул сонными глазами. Он не умел врать или обманывать, и его попытки наврать Харди звучали, как очередная шутка. — Вы спали? Может, проспали, или переспали? — Бенджамин! — наигранно разочарованным голосом крикнул Маццелло, также пародируя британский акцент. — Будь добр, передай наши извинения остальным и тащи свой зад отсюда подальше, желательно на съёмочную площадку, мы сейчас придем! Скажи им, что мы будильник просрали! Харди за дверью что-то недовольно пробурчал и действительно ушел, оставляя двух друзей в покое. Ненадолго. Этим «ненадолго» Гвилим захотел насладиться на полную — поэтому, когда Джо попытался встать с кровати, схватил его за талию и потянул обратно на себя, вовлекая в теплые, медвежьи объятия. — Гвил, нам нужно торопиться! — обеспокоенно промямлил Джо, не слишком пытаясь выпутаться. — У нас есть целых пятнадцать минут. — Ты издеваешься? Впереди целый рабочий день! И ты предлагаешь успеть все всего за пятнадцать минут? — С каких пор вообще ты такой ответственный? — Я всегда был таким, Гвил, это ты всегда последним гриммируешься! — Джо резво поднялся с кровати и натянул на голое тело первое, что попалось на глаза — белую майку Гвила. Сам Гвил в этот момент просто пытался не улыбаться в умилении; Маццелло заметно менялся без алкоголя, стесняясь абсолютной наготы перед ним, и даже становился серьезнее. — Но в итоге я постоянно натыкаюсь на тебя в костюмерной! — Да, потому, что я жду тебя там, как покорный пёс, Гвили! — Что? Но зачем? — Ну, чтобы ты был не один, когда опаздывал… Гвил рассмеялся совершенно искренне, без мысли обидеть этим смехом Маццелло. — Джо, это же чертовски мило. — Да! А ещё ты — идиот, что не заметил этого, пока я тебе на пальцах не объяснил, — Он скрестил руки на груди и посмотрел себе в ноги. Пока его щеки заливались румянцем, Гвил подошёл и поцеловал его в краснеющую щеку, и от этого обе заалели ещё сильнее. — Это мое извинение, — указал он на поцелуи в щеки, — а это — спасибо… — он чуть наклонился, вовлекая парня в ласковый, французский поцелуй. Джозеф почувствовал мурашки по всему телу от таких нежностей, но стоило признать, что Гвилим умеет проявлять их на пять с плюсом. В уставшем после вчерашнего, ещё совсем сонном теле Джо разлилось обжигающее тепло, и, не оторвись он от ласк вовремя, то они бы точно опоздали ещё на полчаса. — Полегче, астрофизик, — Джо, тихо смеясь, отскочил от мягких прикосновений, торопящихся залесть под майку, и направился в душ, — получишь больше, если сегодня нормально поработаешь. — Ну вот! Долго тебе ждать придется… — Эй! Не наговаривай на себя! Твоя актерская игра была прекрасна, — Джо выглянул уже из-за двери в ванную, и посмотрел так, что у Гвилима все внутри затряслось от счастья. — Ты тоже был великолепен, Дикки, — заключил Ли. Как и полагается настоящему Джозефу Маццелло, он не мог уйти со сцены без заключительной улыбки — так что он в последний раз улыбнулся от уха до уха, слегка натянуто, но точно довольно — и скрылся окончательно. Надо было приходить в себя, пить таблетки от головной боли и мчаться в гримёрку, и Гвилиму доставляла мысль, что даже теперь, когда их отношения круто поменялись, они неизменно опоздают вместе.