И все по новой

Джен
G
Завершён
10
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
3 страницы, 1 часть
Метки:
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
10 Нравится 3 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Посстравмотический стрессовый синдром или коротко ПСС. Довольно часто, он бывает у военных после войны, — только и слышал от врачей Уилл. Казалось, он их столько посетил, что один и должен был выпендриться и сказать что нибудь другое или перефразировать хотя бы. Однако все говорили под копирку, как один. Но нет, это не тоже самое, что на войне. Это гораздо хуже. Там можно сделать хоть что нибудь: пойти и разнести врагов, составлять планы, говорить с людьми, надеяться, предать страну, вышибить себе мозги, чтобы не мучиться, в конце концов! Но там было совершенно не так. Он просто висел, ни в силах даже пошевелиться, а тем временем эта тварь делала с ним, что заблагорассудится. Он не спал, он не жил, ему кажется, что он просто впал в анабиоз, но при этом до его разума доходило все, что происходит вокруг, хоть даже через непроглядную пелену в глазах и жуткий звон в ушах. Нет, он не помнит всего, и наверное слава Богу, ведь тогда бы он просто сошел с ума. Но ему надоело. Надоело ходить по бесчисленным больницам, где надо по новому заполнять бланки и снова проходить обследования, за которые его мама не всегда может оплачивать. Надоело врать, что все в порядке, глядя друзьям и родным в глаза, при это выдавливая из себя лучезарную улыбку, которая ему самому кажется омерзительной. Надоело, что пока он говорит правильные слова и делает правильные вещи, все улыбаются и радуются этому, будто это исключительно их заслуга, что они авторы этой улыбки. Слушать о том, как они до жути перепугались, что рады видеть, что считают смелым. Но выглядит это до жути лицемерно даже у его друзей, в чьей верности он и не сомневается, что уж говорить об остальных. Да, по сути он должен радоваться, что все его любят и ценят и все такое прочее, но это лишь вызывает желание что нибудь сломать, развернуться и уйти. Он мечтает перестать оказываться там, будь это и странные видения, прибывшие ниоткуда и означающие ничего. Но в эти моменты он вновь становится заложником, и тени вокруг так и норовят его вернуть в изнанку. Он хочет перестать вдруг выбегать в туалет, чтобы выплевывать этих червей, пытающихся вырваться наружу, а после натягивать улыбку и притворяться, что ничего не происходит. Надоело вечное переживание ото всех, включая чрезмерную опеку мамы, перешедшее, по меркам парня, во что то болезненное. Ведь она и часу прожить не может, не позвонив ему в школу или домой, хотя раньше прекрасно обходилось и без этого. И длинные речи об ответственности и беспокойстве, если он по какой то причине не отвечает. До жути наскучили эти взгляды, полные жалости, слишком осторожное с ним обращение, словно он фарфоровая кукла, разбивающаяся в дребезге от каждого прикосновения. Надоело по сотни раз выслушивать от Майка про смелую, непревзойденную, такую классную и еще чего то там Оди, которую он в жизни не видел, но по словам его друга, срочно требующую причислению к лику святых. Постоянные упоминание об их первой встрече, как она помогла им с хулиганами, как спасла его, какая же она бедная и несчастная при каждом удобном и неудобном случае. Как несправедлива судьба, что она умерла. Нет, он до жути ей благодарен за спасение, и наверное, она действительно неплохая девчонка, но постоянные пересказы друзей о ней могут свести с ума, и он в тайне уже начинает ее ненавидеть. Спасшая его от того монстра, а после и от Освежавателя. Да только что-то у него в голове нашёптывало, что не стоит её благодарить, по её вине открылась Дверь, она привела монстров в их мир. Он не понимает, почему вдруг шериф Хоппер, которого он до этого видел от силы пару раз, теперь приходит к ним в гости на чашку чая и разговаривает с его братом, как будто он их отец. Лезет постоянно в его дела, пытаясь помочь, но делая при этом только хуже. Его длинные разговоры с его мамой, которые, не то чтобы романтические, но что то такое в них есть. Надоедают удивленные взгляды, когда ребята о чем то болтают, а он не понимает, а потом эти постоянные «Ну ты же…» и неловкое молчание, неизбежно следующее за этим. Ведь внезапно темы разговора сменились с решением, у кого когда собраться, чтобы поиграть в игру и обсуждением нового научно фантастического фильма на последние события в городе, о которых он и не слышал, и о которых ему никто ничего не рассказывает, ведь «ты и так пережил слишком много, зачем тебя еще и этим нагружать?». Уж лучше бы ему поведали об этом, чем очередной рассказ об невероятной Одиннадцатой и других девчонках, к которым вдруг потянуло всех его друзей и не только. Уилл удивляется, когда Нэнси, сестра Майка и теперь по совместительству девушка его брата, которая раньше и не смотрела в его сторону, спокойно общаясь со своими популярными подружками и, сходя с ума по Стиву, такому же популярному спортсмену, стала каждую свободную минуту проводить с не очень то популярным и, по правде, слегка странноватым Джонатанам, как в каком нибудь подростковом сериале, что он так ненавидел, но которые втайне смотрел его брат. Казалось, если они не каждый день проведут вместе, то миру настанет конец. Хотя, может только он так считал. Ему страшно не нравились все эти перемены, виновником которых, отчасти был и он сам. Казалось, все удивительным образом за эти две недели повзрослели, стали серьёзней, начали с кем то встречаться и изменились по отношению к нему. Все будто выросли, а он в том коконе, так и остался в таком забытом для всех детстве, где нет другой стороны, демогоргона и Оди. Где его брат с ним и мама не трясется от каждого шороха. Где они с друзьями по-прежнему играют в подвале, тихо ругаясь, чтобы родители не услышали, и вместе давая отпор задирам, после чего всегда уходили с ушибами. Где нет всех этих людей, не пойми как, ставшие частью его жизни. Только детство, где тишь и благодать… Только это детство рушится, вместе с их старым чуланом для игр, построенным со всеми ему близкими людьми, когда в порыве ярости Уилл снова и снова колотит по нему битой, разбивая доски вдребезги. Замок Байерс служил напоминанием. О дружбе, о семье и о Изнанке. Ярость вперемешку с отчаянием толкают его на разрушение. Дождь, казалось, сбрасывает те самые розовые очки, которые висели у него с того злополучного дня, когда вроде все закончилось, но только началось. Показывает, что у Лукаса и Майкла появились эти чертовы девушки, а у Дастина новые друзья. Показывает, Что он остался позади всех будто какой то вшивый второгодник, проходящий один и тот же класс вновь и вновь. Гроза тихо упрекала его во всех грехах: что он слишком маленький, слабый, не понимающий ничего, до чертиков наивный и не способный ни на что. А побитые до крови костяшки будут напоминать об этом вечере еще слишком долго. Уилл что есть мочи бьёт ногой скреплённые ржавыми гвоздями балки ещё и ещё. Но несмотря на все это он бил до онемения в руках, под такт грому, создавая музыку, поглощающую его изнутри и ненавидел себя за то, что в тот злополучный вечер, будь он проклят, не пошел другой дорогой домой. И плевать он сейчас хотел на погоду, что потом заболеет, что руки будут болеть, что мама с братом будут сходить с ума от переживания, на ссору с Майклом и его обвинения, на всех и вся в этом треклятом городишке и на этих русских с Демогоргоном. С каждым ударом ливень становился все сильнее, мусора вокруг становится все больше, а остальным все больше плевать об этом. Он не стал взрослым, нет. Он просто перестал быть ребенком. А внутри теперь просто пустота. Дальше все по новой. Но Уилла нет.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.