Мы ведь сможем прогуляться по крыше?...

      Мы по-прежнему лишь друзья?       Милый худощавый парень со странными волосами. Именно таким я увидел тебя впервые и именно таким я тебе запомню. У тебя не было друзей, когда ты только пришел в нашу школу. Ты был одинок. Ты глядел лишь себе под ноги, изредка оглядываясь по сторонам. Но если бы ты оглянулся, то непременно бы увидел мой взгляд. Увидел бы, насколько нерешительный я стою в стороне рядом со своей компанией, часто бросая взгляд на тебя, желая подойти, но понимая, что, возможно, ты этого не хочешь. Мне был слишком дорог мой имидж. Крутой Зак. Футболист, красавчик, любимчик. Мне нельзя было заводить друзей, тех кого я хочу, не тех, кого требуют моё положение. Будь у меня выбор, я бы непременно подошёл к тебе и спросил: «Хей, чувак! Как тебя зовут?» Да, думаю так бы я и начал разговор. Я слишком тупой, чтобы начать его как-то иначе.       А потом ты познакомиться с Джессикой и Ханной. Они стали твоими друзьями. Я был искренне за тебя рад. Теперь ты не был один. И мне не приходилось больше переживаешь, что одиночество доведёт тебя до могилы. А в результате, оно довело до могилы Ханну. Я хотел с ней сблизиться, правда. Даже начал встречаться. Это было недолго, но по истине волшебно. Я понял, почему ты с ней дружил. Она на самом деле было восхитительна. Впрочем, как и ты…       Когда ее не стало, и появились эти кассеты, ты и я, и многие другие, кто был на этих дурацких кассетах, начали общаться между собой, боясь за свою шкуру. Я тоже боялся. Мне было жаль, что я ей не помог. Однако ее смерть сблизила нас. Кто бы мог подумать. Мы стали чаще общаться. Так я узнал не только как ты выглядишь и как тебя зовут, Алекс. Я наблюдая за тобой, подмечал что-то новое, поистине милое и уникальное, свойственное лишь тебе. Я видел, как чувство вины действует на тебя. Но ничего не смог с этим поделать, хоть и старался изо всех сил.       Никто не знает, что когда ты попытался покончить собой и оказался в больнице, я был твоим постоянным посетителем. Бывало, мне приходилось часами прятаться по коридорам, ожидая, пока тебя оставят одного. В то время я не хотел, чтобы кто-то знал, что я имею привязанность к тебе или кому-либо еще. Однако я не могу прожить и дня не увидев тебя. Это было ужасно, смотреть на тебя и понимать, что я ничего не могу изменить. Однако, медсестра, которой я очень приглянулся, сказала мне, что ты идёшь на поправку. Мир, который рухнул передо мной в день, когда я узнал, что с тобой случилось, вновь начал восстанавливаться. Когда ты пришел в себя, я уже не мог тебя навещать. Хотя я пару раз пытался посреди ночи влезть в твое окно. В первый раз я упал и сам едва не разшибся. Во второй раз я разбудил тебя и даже, возможно, немного напугал. Хорошо что ты не понял, кто к тебе приходил.       Когда ты пришел в школу, я дал себе обещание, что не оставлю тебя, чего бы мне это ни стоило. Постоянные вопросы Брайса и остальных парней меня сильно бесили. Я никогда не был в такой растерянности. Я всегда боялся оказаться не у дел. Я знаю, Алекс, я настоящий трус. И мой страх потерять свое положение привел к тому, что я лгал. Лгал тебе и остальным. Я повторял и тебе и окружающим, что помогаю лишь потому что наши матери знакомы. Но себе врать я не в силах. Я был рядом, потому что иначе я уже не мог. Со временем мы всё чаще и чаще начали находить друг для друга время. Я хотел, чтобы ты начал ходить без трости, как и прежде. Но тебя твоя слабость бесила. Ты злился на меня, за то что я тебе жалею, на окружающих, которые на тебя смотрели, на самого себя, за то что ты с собой сделал и не мог этого вспомнить. Но в одной из ссор мне пришлось тебя успокаивать. Я еще никогда не испытывал такого смущения и неловкости от того, что у кого-то встал. Даже голые девушки меня так не смущали. Ведь ты же парень, как и я, и у меня тоже такое бывает. Будь это кто-то другой, я бы даже не обратил внимание, посмеялся бы немножко и все. Однако с тобой всё было иначе. Я не просто смутился, мне стало душно, словно весь воздух кончился, а комната прогрелась до нереально высокой температуры.       Ты наверное многое не вспоминаешь. Но я не могу многое забыть. И тот день, когда твой организм среагировал на меня, тоже. Мне было страшно. Еще никто не вызывал во мне такую привязанность и безумие. Чтобы хоть как-то взять под контроль ситуацию, я отдалился от тебя. Спорт занимался моё время, потому что когда я занимался футболом или бейсболом, я не мог ни о чем другом думать. Но знай, стоило тренировке прекратится, как я тут же вспоминал тебя. Это сводило меня с ума. Каждую ночь видел тебя и каждое утро я просыпался в надежде умереть, ибо это был единственный выход из моей безумной любви. Когда Брайс сломал мне ногу, ты поддержал меня. Я был сильно расстроен, потому что больше не мог забыться на тренировке, как делал это прежде. И сам того не замечая, я вновь вернулся к тебе.       Зачем ты меня поцеловал, Алекс? Я на самом деле тебе понравился? Или ты меня пожалел? К тому времени моя любовь стала походить на безумие. Чтобы хоть как-то справиться с собой и не наломать дров, я всё чаще и чаще начал пить. Я наплевал на спорт, на команду и тем более на школу. Я бы хотел наплевать и на тебя, но не мог. Как-то вечером мне было особенно плохо. Я хотел тебе признаться но, как и всегда, струсил. Я нес всякую пьяную чушь, а ты меня слушал, так словно я говорю что-то очень умное. Ты всегда так делал. И слушая мой бред ты едва не упал с крыши, на которую я тебя затащил. Но ведь там было так красиво. А потом ты меня поцеловал, нежно и неуверенно, но так восхитительно. Я… В тот момент я в самом деле испугался. Я правда не был уверен, что ты чувствуешь ко мне то же самое. А потом ты начал извиняться, попытался уйти, я понял, что если не скажу что-то, ты уйдёшь и, возможно, навсегда. Начал нести чушь, что мы лишь друзья. Не знаю… возможно я пытался убедить самого себя в этих словах. Но в итоге, обидел тебя.       А потом появились Уинстон и Чарли. Я уже не стал тебе мешать. Я упустил свой шанс ещё тогда, на крыше. Ты пытался найти своё счастье и, возможно, его нашёл. А я мог наблюдать лишь со стороны, не смея подойти к тебе даже на шаг. Моё сердце разрывалось в клочья от любви и боли. Я делал всё, чтобы не чувствовать ее. Я пил, принимал наркотики. Боже, я даже спал со всеми подряд. Но ты по-прежнему был в моей голове. И когда на этих учениях Уинстон спросил меня, люблю ли я тебя, я ответил, что да, но заметив на его лице смущение и даже печаль, быстро исправился, заявив, что лишь как друга. Ведь я всё же упустил свой шанс. Я не хотел мешать вам с Уинстоном. Он неплохой парень, по крайней мере, лучше, чем Чарли. Так мне кажется.       Когда мы закончили школу и разъехались, я надеялся, что забуду тебя. Ничего не выходит. Засыпая и просыпаясь я вижу тебя перед глазами. Моё сердце все так же болит о тебе и не впускает никого другого. Однажды, в пьяном бреду я рассказал матери о тебе и о том, что я чувствую, когда вижу тебя с другим. Она это приняла, как и все мои выходки, с помощью которых я заглушал боль.       Алекс, недавно я встретился с Чарли. Он шел за руку с каким-то парнейм. Я не хотел с ним говорить. Но он узнал меня и поздоровался. Мы разговорились, и я узнал, что ты учишься совсем не далеко от меня, в паре сотен миль. От него же я узнал, что вы расстались, и что ты до сих пор свободен. А ещё Чарли сказал мне, что всё это время ты был влюблён в меня. Моё сердце едва не оборвалось. Я едва не потерял сознание, настолько нереальными мне казались его слова. Я неделю провел в полной растерянности, не мог ни учиться, ни есть, ни спать толком. Не зная как поступить, я даже умудрился позвонить матери. Выслышав меня, она сказала лишь одну фразу — поезжай к нему.       Алекс Стэнделл, мы ведь можем ещё прогуляться по крыше?..