Kurtulusum sensin (Ты мое спасение)

       Караджа ещё долго не могла заснуть. Она удивлялась своей смелости и смеялась с проигрыша Азера. Никак не ожидала, что у нее получится осадить его таким способом. Это было трудно, стоит признать. Под его напором даже самая черствая не сможет устоять. А ведь он ничего и не делал. Просто именно на Караджу так влияла его близость. Он вызывал в ней множество различных чувств и эмоций, о которых она и не подозревала, что может испытывать. Казалось бы, всего лишь один мужчина, а какая многогранность была в нем, что так волновала лисицу. В эту ночь и Азер плохо спал. То ли первая ночь дома после больницы так сказывается, то ли поведение Караджи. Он даже не думал, что она может выкинуть что-то такое. А ведь, когда посещала его в больнице была вся такая милая, послушная, тихоня одним словом, а тут… Ну, ничего. Он сможет усмирить ее пыл и добьется того, что ему нужно. Прежняя Караджа возвращается? И хочет поиграть? Ладно, будет ей игра. Она ещё потом сама прибежит просить о пощаде. Он уверен, что сломает ее нрав и она первая сделает шаг к отступлению. Это лишь дело времени, госпожа Караджа… Утром, Фадик проснулась раньше всех, как и предполагалось. Выспавшаяся, отдохнувшая, полная сил и хорошего настроения, проводила Йылмаза на работу, слушая его рассказ о вчерашнем вечере. Как Караджа заставила его помогать ей мыть посуду и отчитала за невнимание к матери. Фадик была приятно удивлена подобным высказыванием о девушке. Все такие не смотря ни на что, она была хорошо воспитана, раз даже ее сыну смогла преподать урок, что мамам нужно помогать, чтобы они там не говорили. И поэтому, парень сам отнес свою тарелку, помыл, и только потом спокойно пошел по делам. Не невестка, а чудо! Из нее получится отличная госпожа Куртулуш, подумала Фадик и решила, что теперь уж точно самое время поговорить с сыном на серьезную тему. Поэтому поднявшись наверх, постучалась к нему в комнату. Ответа не последовало и она слегка приоткрыв дверь, услышала звуки из ванной. — Азер, сынок! Как закончишь, зайди ко мне, нам нужно поговорить! Громче произнесла женщина, на что услышала такое же «хорошо» и вышла, последовав в комнату Караджи. Постучалась и к ней, тоже тихо. Приоткрыв дверцу, увидела, что та крепко спит, а значит можно спокойно поговорить с Азером и не смущать девочку. Лишние волнения ей ни к чему. Азер не успевает поговорить с матерью, так как ему позвонили сказав, что возникли проблемы с очередной поставкой и ему срочно нужно быть там. Разговор снова откладывается. Ближе к обеду, Фадик решила съездить в ювелирный и подобрать украшения для Караджи к будущей помолвке, не смотря на то, что ещё не получила одобрение от сына. Но ей и так всё было понятно. Взгляды и тайные тихие разговоры в гостиной или в беседке во дворе, не заметит разве что слепой. То, что она получит положительный ответ от обоих, не было сомнения. Караджа же в этом время, вновь перечитывала ту самую книгу, что тайно украла из комнаты Азера. А ещё она все ещё спит в его футболке, которую также благополучно присвоила себе в тот день, когда Фадик отправила ее в комнату своего сына, собрать тому вещи в больницу. Не смотря на то, что прошло уже немало дней с того момента, она все ещё прямо-таки пылала его запахом. Все потому, что в одну из беспокойных ночей, не зная, как успокоиться, снова наведалась в комнату Азера и пару раз пшикнула на футболку его парфюмом. В какой-то книге она читала, что ничего так ярко не передаёт тоску по любимым, как запахи. До сего момента, девушка, считавшая это полнейшей ерундой, очередным мифом, убедилась в их правдивости лично. Ближе к вечеру, в дверь особняка Куртулуш постучали. Она, как единственная присутствующая в доме, естественно пошла открывать. На пороге стоял Ямач. — Ну, здравствуй, племянница. — Здравствуй, дядя. — Мы можем поговорить? — Конечно, я сейчас. Вернулась в дом лишь для того, чтобы прихватить куртку, ибо погода не радовала жителей страны тёплыми деньками. Выйдя во двор и подойдя к мужчине, хотела было начать разговор, но он выставил ладонь перед ее лицом, давай понять, что она будет только слушать. — Зачем ты здесь, Караджа? — Я… — Чтобы защитить свою семью. Мы оба это знаем. Хорошо, ты защитила. Как видишь, мы не идём с наступлением ни на кого. Все, закончилось. Тебе пора возвращаться в родной дом. — Но, дядя... — Я не знаю, с какой стороны он тебе показал себя, но я знаю, что он чудовище. Ты ведь знаешь прекрасно, чем он занимается. На его руках слишком много крови, Караджа. Ты знаешь лишь малую часть того, что было совершено этим Куртулушем и его людьми. Если бы ты узнала все то, что знаю я, это погубило бы тебя. Ямач делал шаги то в одну сторону, то в другую, пока говорил. Лицо было мрачным и очень серьезным. Нервно сжатые кулаки были за его спиной, стараясь не показывать своей гнев Карадже. Он понял, что был слишком резок с ней в те разы, когда силой вернул домой после похищения Куртулуша и, когда хотел со скандалом забрать ее из его дома. Он знал, что Караджа умнее и мудрее своих лет. Не смотря на свою девичью хрупкость, она была очень сильным и рассудительным человеком. Словно уменьшенная версия Идриса Кочовалы. И потому он признал, что с ней нужно «садиться за стол переговоров» и тогда она поймет, как поступить правильнее. Караджа все также внимательно смотрела на своего дядю, кажется понимая, к чему он клонит. — Последнее скажу и уйду. Если ты готова положить голову на одну подушку с этим мерзавцем, то можешь забыть, кто такие Кочовалы. Дверь нашего дома будет навсегда закрыта для тебя. Принимая решение учитывай все это. Сердце девушки будто остановилось. Резкий холод пронзил все ее тело. И это не из-за погоды… В глазах застывшая боль. Насколько же нужно быть жестоким, чтобы ставить кого-либо перед подобным выбором?! Любимый человек или семья… Есть ли выбор труднее и болезненнее? Ямач уже сделал пару шагов в сторону выхода с земель семьи Куртулуш, но обернулся и сказал последнее: — Ах, да. Мы собираемся сегодня за ужином всей семьёй. Надеюсь на твое благоразумие и присутствие за общим столом. Это все, что я хотел сказать. Ушел, разбив сердце той, что всегда стояла как стена за покой Кочовалы. Погода в этот день испортилась к чертям. Дождь лил без остановки вот уже три часа. Небо очень хмуро и настойчиво метало гром и молнии, будто показывая свое недовольство от сложившейся ситуации. Капли громко ударялись о крышу и окна дома, красиво стекая по стеклу, в тон настроению черноглазой гостьи семьи Куртулуш. Давно уж сердце Караджи не стучало так отчётливо быстро, даря ей все новые и новые волны отчаяния. Ее родной дядя сумел парой слов разбить все то, что она так усердно пыталась приблизить к себе, впитать в себя. Вся радость покинула ее раненную душу, принося взамен дарящую боль печаль. После ухода мужчины, Караджа на ватных ногах поднялась в свою комнату, сняла с себя всю промокшую одежду, обувь, и заперлась в ванной, включив сильный напор воды, дабы заглушить свои рыдания. Она привыкла плакать тихо, чтобы не слышно было даже всхлипов. В их доме нельзя было показывать слезы. Для семьи Кочовалы слезы были признаком слабости, что не соответствует их статусу главной семьи района. Но Караджа не слабая. В ней столько силы, что любой взрослый мужчина проиграл бы ей в бою с болью души и сердца. А ее слезы, всего лишь способ избавиться от этой самой боли. Вся ванная комната от большого количества горячей воды превратилась чуть ли не в сауну, накрыв все зеркальные поверхности своим паром, что возможно было бы разглядеть лишь силуэт. Караджа зажав рукой рот, подставив раскрасневшееся и опухшее от слез лицо под струйки кипятка, думала, что же такого ужасного в своей жизни она натворила, что судьба заставляет ее переживать все это после стольких мук. Что ещё она должна пережить, чтобы наконец получить свой счастливый билет в жизнь, полную хороший дней и моментов? Судьба у нее видимо настолько жестокая, что издевается над ней, заставляя снова переживать большое количество боли…

***

Вечер. Семья Куртулуш дома. Каждый нашел себе занятие: Йылмаз сел за ноутбук, играя в очередную партию стрелялок, Азер разбирался с бумагами, чтобы хоть как-то участвовать в рабочих делах и не наваливать весь груз на младшего брата. Сегодня он побывал на складе, контролирую очередную поставку, хотя ему и было сказано врачём не напрягаться и отдыхать дома, а лучше всего и вовсе соблюсти постельный режим. Но этого он, конечно, не делает. По приходу он за это получил от матери выговор, что не слушает ни ее ни доктора, которому уж точно лучше знать, как ему нужно приводить в порядок свое здоровье. Получив от сына обещание сидеть спокойно дома и не лезть в работу так рано, Фадик со спокойной душой решила поговорить о своем решении, касательно его и Караджи. Приготовив кофе для них двоих, она направилась в его комнату. — Сынок, я могу войти? — Конечно. Подошёл и сам открыл дверь, впуская маму и удивлённо посмотрев на ее руки с напитками. — Кофе? В такое время? — Я что не могу выпить кофе в компании своего сына? — Обычно ты не пьешь его вечером. — Это не важно, сынок. Давай присядем, у меня к тебе серьезный разговор. — Слушаю. — Не буду много лишнего говорить, спрошу прямо. Ты ведь любишь ее, сынок? — Ээ, что..? Мама, я не... — Не задавай ненужных вопросов. Просто ответь. Уж что что, а давить своим напором женщины Куртулуш умели превосходно. Азер потерял дар речи, не зная что и думать о словах матери. — О ком ты? — О Карадже, конечно! Я ездила к ней домой и... — Что?! Ты была в Чукуре? Одна? И мне ничего не сказала? — Азер, не кричи! Да, я была в Чукуре, ребята отвезли и привезли меня, не волнуйся. Я говорила с госпожой Султан. — О чем это? — О вас с ее внучкой. — Не понял. — Я знаю, что вы любите друг друга, сынок. Это же очевидно. А вот это было действительно правдой. Оба настолько были погружены в пучину своих чувств, что и забыли о глазах в доме, которые все видят и ушах, которых все слышат. Но мужчина не почувствовал никакой неловкости. Наоборот, он кажется начал понимать, к чему Фадик ведёт разговор. Что ж, это было ожидаемо, но не настолько рано, как он мог предположить. Хотя он и сам уже не раз думал об этом. — Ты хочешь сказать, что... — Да. Все таки вы уже давно не дети, а жить вот так под одной крышей молодой девушке с мужчиной без брака, немного не правильно. Да и Караджа мне как дочь. Поэтому, я хотела узнать, что ты думаешь. Хотя и предполагаю каков будет ответ. Азера одолевали смешанные чувства. С одной стороны, он был рад, что мама съездила спросить сама, как и принято по их обычаям, да и он действительно хотел бы создать уже свою маленькую семью и был уверен в своих чувствах и намерениях к девушке, только. -…что скажет Караджа? Ты уже говорила с ней? — Зачем я буду смущать ее? Все таки эти дела должны решать взрослые. А в ней я уверена. Она столько всего сделала и продолжает делать для тебя, для нас всех, что тут даже нет сомнений! Она любит тебя, сынок. А я очень рада, что есть девушка, которая с тобой, не смотря на твои дела и упрямый характер. Ах, госпожа Фадик! Знала бы она, сколько этой упрямости в Карадже! — Так, что скажешь? — Вообще-то, у меня ещё в больнице появилась эта мысль. Я и кольцо купил, но не знаю, что она ответит. Боюсь, откажет. Все таки мы и ее семья не в лучших отношениях. — Кольцо? Когда ты успел? В больнице у него было много свободного времени, чтобы подумать о дальнейших отношениях с лисицей, поразмышлять, к чему все это приведет. Он знал, что просто так играться с девушкой не станет. Да и она относится к нему серьезно. Уважает, хоть он по его мнению, и не заслуживает этого; заботится о его благополучии, беспокоиться, помогает его матери и хорошо ладит с братом. Она прекрасный человек. С такой девушкой он уж точно не пропадет и из них получится отличная крепкая семья. — Попросил парней привезти то, что нужно. Надеюсь угадал с размером. — Я так рада! Я очень рада, дорогой! Больше всего на свете хочу, чтобы мои дети были счастливы! Ну что, я могу уже серьезно поговорить с ее семьёй? Госпожа Султан не против, только. — Что? — Ямач в тот день пришел и услышал, в общем, ему это не понравилось. — С этим я разберусь…мам? — Да, дорогой? — Я действительно люблю ее… Караджа спала в своей комнате, уставшая от слез и печали. Фадик она сказала, что плохо спала ночью, поэтому та ее не тревожила и также приказала своим сыновьям не беспокоить девочку. Но прошло уже много времени, как она не покидала комнату. Фадик забеспокоилась и решила после разговора с сыном проведать Караджу. Ей показалось, что та под предлогом недосыпа, скрыла плохое самочувствие. Постучав два раза и услышав тихое «входите», осторожно открыла дверь и заглянула внутрь: — Караджа, можно войти? — Конечно, тетя, проходите. Тихо прикрыв дверь, женщина вошла в комнату, покрытую полумраком и лишь небольшой свет ночной лампы освещал лицо девушки. Караджа сонно потерла свои болящие глаза и встала с постели, спешно начиная ее заправлять. — Не беспокойся, дочка. Присядь. Караджа, старалась не показывать ей опухшее от рыданий лицо. — С тобой все в порядке? Совсем не выходила сегодня из комнаты. Ты плохо себя чувствуешь? — Нет, нет, со мной все хорошо. — Может тебя что-то беспокоит? Азер обидел? Или Йылмаз опять достает своими шуточками? — Тетя, я…мне нужно вернуться домой. Женщина взяв Караджу за руку, с волнением посмотрела в глаза: — Что-то случилось? — Я слишком долго загостила у вас. В районе сейчас относительно тихо. И дядя был здесь, сказал, что семья наконец в сборе и сегодня все будут на ужине. — Какой гость, дочка? Ты же нам как родная! Живи сколько хочешь, мы тебе только рады! — Спасибо. У вас и правда замечательная семья, тетя. Очень уютно. Я рада быть здесь, но все же мне нужно домой. — Если это все, что тебя беспокоит, то, конечно, поезжай. Я сейчас скажу Азеру и Йылмазу, они тебя отвезут. — Нет, не нужно беспокоить их. — Другим я тебя не доверю, дочка. Фадик взяв своими тёплыми руками ее лицо, заправив непослушные локоны за ухо, приобняла, а Караджа с улыбкой приложила голову к плечу женщины, чье сердце стало ее приютом и укрытием от всех бед. Тем временем в доме Кочовалы во всю шла подготовка к большому семейному ужину. Женщины суетились, делая последние штрихи в сервировке стола и принося приготовленные блюда. Мужчины, собравшись во дворе, играли партию в нарды. И только Ямач был погружен в свои мысли, нервно теребя край пальто. Сегодня за столом госпожа Султан, хотела объявить о своем решении и рассказать о сути визита госпожи Фадик. Не смотря на то, что сыновья будут категорически против, она не даст им шанса, своей единственной оставшейся в живых внучке, испортить жизнь. Раз она смогла полюбить кого-то, кто также сильно полюбил ее, вопреки вражде их семей, она не станет стоять на их пути. Слишком долго девочка страдала. Хватит. Пора сделать ее счастливой. Караджа складывала последние вещи в сумку, готовясь к выходу. Она попросила Фадик не говорить ничего Азеру. Ей нужно самой признаться ему, что она уезжает обратно и их сказка подошла к концу. Какого это, смотря в глаза родного человека, понимать, что все кончено? Ему будет больно. Но насколько болезненно это для того, кто собирается уйти? Уйти, оставив часть своего сердца с тем, кого покидает, не смотря на то, что жутко желает остаться.? Девушка, собравшись с мыслями и приведя себя в более человеческий вид, чтобы не пугать Азера ещё больше. Сжав кулаки и решительно вздохнув, покинула свои покои, делая мелкие шаги на пути к минуте, когда разобьётся последняя частичка их мира. Стучит. Слышит шаги за дверью. — Караджа? — Мне нужно с тобой поговорить. Можно? — Да, да, конечно. Входи. Отошёл в сторону, пропуская девушку внутрь. Она же, все ещё не разжимая кулаков и нервничая, прошла в комнату. — У тебя что-то случилось? Чего такая мрачная? — Я... — Почему ты так одета? — Все закончилось, Азер. Его взгляд потух. Ее глаза блестят от подступающих слез. — Ничего не понимаю. — Я еду домой. — Кто-то что-то сказал тебе? Обидел? Йылмаз опять достает? Глаза ее полны печали, отчаяния и чего-то ещё…более глубокого. Но уста молчат, мучая их обоих тишиной и неизвестностью. Она внимательно смотрит ему в глаза, пытаясь прочесть его мысли. Пытаясь сдерживать внутреннюю девочку, которая так сильно тянется к нему и хочет остаться в его объятиях, наплевав на всё и вся, но… Азер резко подходит к ней, не разрывая связь их взглядов. — Караджа, не молчи. Что случилось?! — Я говорила с дядей. Он сказал, что сегодня вся семья будет вместе на ужине. Я должна быть там. Врёт. Врёт и при этом ни один мускул на ее лице не дёргается. Считает, что ему не стоит знать то, что сказал ей дядя на самом деле. Проще сказать ему что-то от себя, чтобы он больше не надеялся и не ждал. Азер сразу меняется в лице. Его будто током ударило. Она же просто соскучилась по родным, да.? — Но, ты же вернёшься? Или нет, я сам тебя заберу. День, два, сколько тебе хватит? — Азееер! — Но я буду волноваться, пока ты там. — Я буду в безопасности. Там ведь мой дом. — Я всегда волнуюсь, когда ты не рядом со мной. Кажется, ещё немного, и она снова разрыдается прямо здесь, на полу комнаты Азера Куртулуша. Но нельзя. Расстояние между ними становится меньше, взгляды пронзительнее, а стуки сердец все громче и громче. Дыхание сбивается, заставляя плечи обоих вздыматься. — Я буду в порядке, правда. Не стоит беспокоиться. Разрывает их связь. Отворачивается и проходит за его спину, к двери. Он не смотрит. Боится, что не сможет устоять и просто запрет ее в доме, не позволив уйти. Но там ее семья. Он понимает. Семья — это святое. Какой бы она не была, Караджа любит их. А они любят ее, хоть и так своеобразно. Он поворачивается к ней, упираясь глазами в пол, не позволяя себе взглянуть на нее. — Это из-за меня? Я сделал что-то не так? — Нет. Ты ведь знаешь, что дядя Ямач был здесь, и Акын, и дядя Салих. Они хотели забрать меня. Я нужна им. — Ладно, не расстраивайся ещё больше. В конце концов, ты ради них была здесь. Возьми вещи, я тебя отвезу. — Нет. Йылмаз отвезёт меня. Тебе нельзя за руль. Дверь открылась, девушка вышла, дверь тихо захлопнулась за ее спиной, оставив позади его, свои чувства и все, что они вместе пережили. Как только дверь закрылась, она уже не смогла сдерживаться и пара слезинок все-таки скатилась по ее щекам, оставляя мокрые следы. Частички ее разбитого сердца… Снова у нее не хватило сил противостоять семье. Снова все ради того, чтобы быть частью Кочовалы. Снова идёт против своей души. И только лишь разум говорит ей, что она всё сделала правильно. Азер, как стоял посреди комнаты с опущенной головой, так и остался, лишь с сожалением поглядывая на дверь, которую ещё мгновение назад закрыла девушка. Та, что стала его спасением. И та же, что стала погибелью… Вернувшись в свою комнату, Караджа напоследок оглядела все вокруг. Прошлась рукой по поверхностям шкафа, стола, кровати. Присела, взяла подушку и обняв ее, достала книгу из тумбы. Ту, что взяла из комнаты Азера вместе с футболкой. Он, кажется, даже не заметил пропажи, а она так и не смогла сказать ему, что присвоила их себе. Нужно вернуть. И уже пора ехать домой. Взяв сумку, спустилась вниз, где ее уже ждали Фадик и Йылмаз. — Можем ехать, я готова. — Я буду в машине. — Хорошо. Йылмаз кивнул ей и матери, и вышел во двор, где у машины его уже ждал Азер. — Брат, холодно же. Не волнуйся, прослежу за ней, пока не зайдет в дом. — Головой за нее отвечаешь, понял? — Конечно. Через пару минут к ним на встречу вышли и Фадик с Караджой. Женщина держала ее под руку, улыбаясь, говорила, что бы та берегла себя и звонила им почаще. Караджа ещё не в курсе о разговоре тети с ее бабушкой, а тетя не в курсе, что Караджа сказала «все кончено». — Не пропадай надолго, ладно? Я буду беспокоиться. — Я буду звонить, не волнуйтесь. — Мы так привыкли к тебе. Знай, что наш дом — твой дом, двери для тебя всегда открыты! Женщина, чуть ли не плача, обнимает Караджу, гладит волосы, шепча что-то на ухо, что слышат только они вдвоем. — Спасибо вам. За все. — Тебе спасибо, дочка! Ты столько сделала для моих детей, не знаю, как смогла бы отблагодарить тебя! — Просто будьте в порядке, этого достаточно. Напоследок, поцеловав девушку в лоб, Фадик тепло улыбнувшись отпустила ее. Подходя к машине, увидев Азера, опускает голову, не зная, что сказать. Йылмаз понял, что он тут лишний и молча сел в машину, закинув на заднее сиденье сумку Караджи, а Фадик вернулась в дом, чтобы им не мешать. — Садись давай. Смотрит на него, а он на нее нет. Опасно. — Азер. Наконец в нем хватает сил взглянуть на нее. — Спасибо. Кивает ей и открывает дверь автомобиля. Она садится и не торопиться закрыть. — Йылмаз, езжай осторожно. Позвони мне, как доедете. Азер захлопнул дверь сильнее, чем собирался. Стоит, хмуро смотрит через стекло в глаза девушке, которая через пару секунд покинет его. Йылмаз кивнул брату, и заведя мотор, выехал на темную дорогу, а Караджа так и сидела молча, пытаясь унять дрожь в руках. Они только отъехали, как девушка, вдруг резко распахнула широко глаза и, дёрнув Йылмаза за рукав, сказала: — Стой! — Что? — Остановись! Остановил, не понимая, что случилось, повернулся к Карадже. — Ты что-то забыла? Но она уже выскочила из машины и побежала обратно в сторону дома. Парень уже было хотел сдать назад, но увидел, как на встречу Карадже быстрым шагом шел его брат. Ему стало все понятно. Встретившись на середине дороги, оба тяжело дышали. Молча смотрели друг другу в глаза. Девушка сделала шаг к нему и положила ладошку на его щеку, такую теплую и колючую, подтянулась ближе и оставила невесомый поцелуй на его губах, что он даже не успел насытиться ее присутствием рядом. Когда он открыл глаза, она уже бежала обратно. Села в машину и уехала, оставив его одного с лёгкой улыбкой на лице. Кажется, это все-таки не конец. А начало чего-то нового, чего-то бо́льшего. Она не хотела, чтобы он надеялся. Они друг другу ничего не обещали. Они не давали друг другу никаких клятв. Но как можно оставить того, кого любишь без надежды, если при этом надеешься сам...?