Невеста полоза

…Девушка попятилась от приближающегося к ней чудовища, но ноги её почти не слушались, а в глазах плыло из-за ритуального вина, которым её опоили, чтобы она не сбежала или не вздумала сопротивляться судьбе. Звякнули бусы, зашуршала тяжелая парча и девушка, споткнувшись-таки о корягу, полетела на землю, но приземлилась отнюдь не на жесткие ветви и лапник, которыми было устлано пространство вокруг неё, а на черные упругие кольца, вовремя распростертые под ней полозом. Ильмена вскрикнула, как тут к ней, наконец, приблизилась верхняя часть змеиного царя, представлявшая собой оголенный мужской торс, украшеный множеством золотых и медных подвесок, монист, навесей и колец. — Шшшто ты… — Прошелестел он, пряча ее ладони в своих, — Я шшшш не кусаюссссс… — При каждом шипящем звуке между тонких губ виднелся раздвоенный язык, а во рту угадывались клыки. Ильмена заревела навзрыд, вырвав свои руки из рук полоза и спрятала лицо в ладонях. Не такой участи она себе хотела, и если бы не дурманящее вино, которое ей предательски подали на завтрак под видом лекарства — убежала бы без оглядки. — Не плачь, не плаааачь… — Змеиный царь оборачивался вокруг неё, нежно целуя дорогую вышитую изумрудами ткань на плечах, поправяя волосы, переплетенные с нитками жемчугов, и накидывая всё больше, больше, и больше черных лоснящихся колец собственного тела, поэтому когда рыдания прекратились, девушка обнаружила, что окончательно попалась. Полоз смотрел на неё снизу вверх, он опять держал её за руки, переплетя её пальцы со своими и гипнотизировал Ильмену своими немигающими глазами. Заглянув в них, девушка едва не забыла, как дышать. Ей казалось, что она проваливается в бездонный янтарно-медовый колодец, убраный, кроме прочего, ещё и золотом. Глаза суженого как будто светились огненно-желтым светом, ей хотелось безотрывно смотреть в них часами, что она и собиралась делать, напрочь забыв об окружающей обстановке. Тем временем, полоз, решив прервать гипноз, моргнул и прошелестел: — Глаза у тебя крассссивые… Как малахиты. Хочешшшшь, буссссы малахитовые подарю? За эти глаза-самоцветы её и отдали в жены к полозу. Даром, что княжеская дочь, даром, что от заморских сватов не было отбоя — родители да крестьяне решили по-своему. Раз глаза зелены — значит, выбрал себе жену змеиный царь, и перечить ему нельзя. А что уж он творить с ней будет — то не наша забота. Жаль, конечно, Ильмену, да только чего теперь сделаешь? Полоз двинулся, девушка потеряла равновесие и оказалась полулежащей на его кольцах, вскрикнув от неожиданности. Только сейчас она заметила торчащие из-под змеиных колец свои босые пятки — сапоги остались где-то под чешуйчатым телом змеиного царя. Опьянение немного отступило, и девушка попыталась понять, как себя чувствует, но не смогла — мысли путались, взгляд лишь поверхностно скользил по предметам, нигде не в состоянии задержаться. Лишь приложив значительное усилие, она смогла понять, что рядом, на изумрудном лапнике, лежит часть её верхних убранств — кафтан, несколько особо тяжелых верхних юбок, каменьев на которых было больше, чем ткани, мониста, головной убор, тяжелые ожерелья, не дававшие вздохнуть — все это сейчас лежало близко и недосягаемо далеко от неё, на колючих еловых иглах. Зато дышать ей без них стало легче. «Наверное, потому дурман и ослаб» — подумала она. Совсем осмелев, или все же под действием травяного вина, девушка высвободила руку и погладила своего будущего мужа по длинным медно-рыжим волосам, которые почти не уступали её собственным. Он довольно улыбнулся и зажмурился, ластясь к её ладоням, как домашний кот. Ильмена тоже невольно улыбнулась, стараясь прогнать из головы мысли о том, что будет, когда закатится солнце. Следующим утром на этом месте от неё должно было остаться лишь платье. «А ты думала, почему он каждый год себе жену берет, да и сам такой раздавшийся и в ширь, и в длинь? Жрет он йих!» — прозвучал в голове голос бабки Акулины, завязывавшей на ней передник. К горлу снова подкатил ком, Ильмене просто не верилось, что такое ласковое существо может быть таким жестоким. На то он и змей! Она снова начала всхлипывать, но все же не в силах была убрать руки от густых и шелковых волос того, кто через какое-то время должен был её съесть вместе с обещаными в подарок бусами. Полоз, заметив слезы, убрал её руки, крутанулся — и вот уже он за её спиной, обнимает девушку положив свою щеку ей на макушку. Кольца пришли в легкое движение и змеиную невесту начало укачивать. Вскоре она провалилась в глубокий спокойный сон, полоз тоже было задремал в обнимку с ней, как вдруг… — Кроули! Змей едва не подпрыгнул, но виду не подал. Только лишь лениво открыл один янтарный глаз. — Кроули, что ты творишь?! — На поляне перед получеловеком-полузмеем, обвившим девушку, стоял молодой крестьянин в одной рубахе, которая была слишком белой и чистой для рабочей одежды, волосы и кожа его были слишком белыми для человека, проводившего всё время в поле, а угадывающиеся за спиной силуэты крыльев были слишком для человека вообще. — Шшшшшшшш! — Кроули зашипел на прибывшего, — Я её только усыпил. Ты плохо маскируешься, Азирафаэль. И что ты вообще здесь делаешь? Разве сейчас ты не должен быть в Византии?! — Должен! — Азирафаэль перешёл на свистящий шепот, — А ты должен спасать свой чешуйчатый хвост от проблем! Что ты с ней делаешь?! — Возмутился ангел, вновь обратив внимание на спящую девушку. — Я? Даю ей поспать — лениво ответил змей. — А… а она что вообще тут делает? — Она ждет. — Чего?.. — Недоумевал Азирафаэль — Ждет, пока я её съем. Кстати, я вас не познакомил, это моя будущая жена — Ильмена. Крестьяне поспособствовали, только вот у них какое-то глупое поверье имеется по поводу того, что я всех своих жён ем. Азирафаэль едва не задохнулся от возмущения, и долго молчал, хватая ртом воздух — выбирал выражения, которыми прилично будет выражаться ангелу. — Ну, знаешь ли! Жена — это слишком, даже для тебя! — Наконец, сказал он. — А ты ревнуешь? Ревнууууууууешь! — Относительно человеческая часть Кроули выползла из-за спины девушки, приблизилась к ангелу, и хищно выгнулась. — Ну… Знаешь ли! Я, рискуя собой, прихожу с новостями, а ты! Позволяешь себе… Такое! — Впервые за пять тысяч лет Азирафаэль так сильно негодовал. — С какими новостями? — Кроули, наконец, вспомнил что у визита ангела была какая-то цель. — Гавриил сказал, что меня, наверное, ждет какое-нибудь повышение, потому что я «здорово подпортил дела своего адского оппонента и теперь его ждут большие проблемы с Лигулом»… — Как будто извиняясь протараторил Азирафаэль, — вот я и решил узнать, сильно ли я тебе навредил, и как ты… Кроули снова посмотрел на Азирафаэля. До апокалипсиса было еще неизвестно сколько лет, а если все ангелы теперь такие же, как и Азирафаэль, то против демонического легиона они не продержатся и получаса, так как не будут знать, с какой стороны держаться за меч. Но добро, кажется, уже победило.