***
Парень за угловым столиком привлек его внимание почти сразу. Красивый. Стив умел оценить, да он мог диссертацию по внешней привлекательности защитить, потому что часами собирал информацию, пытаясь понять, что с ним не так. Красивый и, что удивительно, сидевший в одиночестве, хотя Стив почти видел другого парня, тоже красивого, сильного, идеального, который должен был подойти к тому и, приобняв за плечи, вовлечь в поцелуй. Но никакого другого парня не было. Был только открытый, лукавый, откровенно приглашающий взгляд в ответ на подозрительные поглядывания Стива. Взгляд раздражал, но не так как остальные, заставлявшие досадливо морщиться и отступать. Этот конкретный взгляд заставлял действовать. — Что ты пьешь? Не самое удачное начало разговора, но все эти «Позволь угостить тебя?» и «Заказать тебе выпить?» вызывали отвращение. — А ты прямолинеен, — ответил парень, отбрасывая с лица темно-русую челку и салютуя бокалом, в котором плескалось нечто совершенно непонятное. — Я пью коктейль под названием «Все и сразу». Люблю экспериментировать. — Здесь такое не подают, — у Стива была эйдетическая память, конечно, он просмотрел меню лишь мельком, но… — Я тебе покажу, — заговорщически улыбнулся тот. И вот у него были просто потрясающие губы, точно не как у рыбины. — Берем большой стакан, — только теперь, отвлекшись от своего собеседника, Роджерс заметил, что весь стол заставлен различными стаканам, пустыми и не очень. — Берем пару, нет, лучше тройку стаканов поменьше, и, — ловким движением он слил вместе несколько многослойных разноцветных коктейлей, получая ту самую неопределенного цвета бурду, которая была у него в руках в начале разговора, — вуаля! — Это нельзя пить, — безоговорочно, бескомпромиссно припечатал Стив, разглядывая затейливую татуировку, охватывающую всю руку его нового знакомого — металлические пластины и тончайшие узоры измороси на них. — Не стоит судить по первому впечатлению, — ответил тот и сделал крупный глоток, прислушиваясь к себе. Наверное, было вкусно, наверное, можно было получить удовольствие, глотая смесь рома с текилой, щедро разбавленную соками и тоником, потому что ярко блестевшие серые глаза довольно прищурились, а лохматая голова запрокинулась, открывая вид на напряженную сильную шею и подрагивающий крупный кадык. Весьма соблазнительный вид, и Стив ощутил иррациональное, напугавшее его самого, желание опуститься на колени и открыть рот, лишь бы еще раз увидеть такое, стать его причиной. Жалкое желание, подтверждавшее его предположения о собственной ущербности. — Пошли в кабинки, — бросил он и, не оборачиваясь, пошел вглубь зала, где скрывались столики, окруженные перегородками и дававшие иллюзию уединения. — Да, искусство флирта тебе незнакомо, — пробормотал парень, но все-таки поспешил вслед. Стив пробирался между столиков, торопясь приступить к делу. Теперь, когда его падение было неизбежным, он был спокоен и уверен в себе. Поэтому, едва только они устроились на диванчике в одной из кабинок, он стек на пол, сразу потянувшись к ремню на джинсах парня. — Эй! — возмутился тот, отталкивая руки. — Понятно, что имя спрашивать не принято, но хоть что-то? Ладно. Ладно, если тебе так нужно. Как тебя накрыло. Только… Черт! Опыта у Стива практически не было и он опасался, что ничего не получится. Ведь его партнер не был пышущим гормонами подросток, которому немного было нужно. Но, видимо, он инстинктивно выбрал верную тактику: задевал языком нужный очень чувствительный участок на чужом члене, даваясь, принимал очень глубоко и с силой сжимал губы, оставляя, тем не менее, зубы при себе. Чужая реакция была более чем очевидна: членораздельная речь над головой быстро сменилась вздохами и приглушенными стонами. Подсознательно он ждал, что события будут развиваться по прежнему сценарию: с матами и оскорблениями, жесткой рукой в волосах и захлестывающим с головой отвращением, вызываемым вкусом и запахом, самой унизительностью ситуации — ведь Стив всего лишь случайный партнер, которого не обязательно беречь. Но все было иначе. Мягкие прикосновения теплых пальцев, осторожно и безумно приятно массирующих затылок. Мелкое подрагивание бедер, обтянутых жесткой тканью, вместо резких рывков навстречу. И тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием. Когда Стив решился поднять голову, чтобы посмотреть своему партнеру в лицо, внутренне боясь увидеть презрение и насмешку, то завис на ярких закушенных губах, выдававших напряжение лучше, чем подрагивающий член, и почувствовал возбуждение. — Черт! Ты хорош, — раздалось сверху. — Скажи хоть свое имя, чтобы я знал, кому сказать спасибо за такое. Да! Сделай. Так. Еще. Раз, — каждое слово как судорожный вздох, вырванный с боем у сковавшего горло наслаждения. — Стив, — коротко, почти не отрываясь от своего занятия ответил он, заливаясь краской от горячего прилива благодарности: он — не просто приемлемый в отсутствии других вариант, он — уникальный, тот, кто заслуживает большего, тот, кого хотят запомнить. И он снова протолкнул чужой член глубоко в себя, сжимая его стенками гортани, вызывая сдавленное ругательство. Что и говорить, он увлекся процессом, расслабился и сам почти возбудился, поэтому резкий толчок в плечо оказался полной неожиданностью. Роджерс осел на задницу, непонимающе и почти обиженно уставившись на сидящего на диване парня, который несколько раз круговыми движениями помассировал головку своего члена и, крупно вздрогнув, затих. — Передай салфетки, Стив, — едва отдышавшись, насмешливо проговорил он. — Мое имя Джеймс. Но все зовут меня Баки. — Необязательно было… Ладно. Мне пора. — Пора? Эй, — Баки перестал изображать лишенную костей тряпичную куклу и, довольно резво вскочив, цепко ухватил Роджерса за локоть. — Так не пойдет. То есть, — видя явное замешательство на лице своего визави, тот сбавил тон, но все-таки продолжил, — ты не хочешь продолжить? У меня. Ведь ты еще не… — он красноречиво указал на выпуклость на штанах Стива. — Только минет, — вычитанное в интернете почти красивое слово, придуманное для обозначения мерзкого процесса использования одним человеком другого, с трудом проскользнуло через натертое горло. — Хорошо, — слишком поспешно для веселого и расслабленного завсегдатая клубов сказал Баки. — Минет так минет, я, конечно, не так хорош в этом, как ты. Но вроде пока никто не жаловался. — Ты не понял. Только тебе. — Только… Черт! Да что с тобой не так? Эм… — видя, как Стив потемнел лицом, Баки опять притормозил. Возиться с психованным, а этот светловолосый красавчик с божественно горячим ртом именно таким и был, в его планы не входило. Но время было довольно позднее, а он так никого и не нашел. И после ухода одного партнера, найти другого будет в разы сложнее. — Слушай, давай так, раз тебе не надо, то просто будь моим гостем. — Я владею дзюдо и хорошо боксирую, — меланхолично заметил Роджерс, возбуждение которого улеглось и неожиданно сменилось опустошенностью, почти спокойствием. Лихорадочные мысли и воспоминания о прошлом, которые терзали его до их знакомства, да почти всю его взрослую жизнь, затихли и притаились до поры. И это было хорошее состояние. — И не выражайся. — Да не маньяк я! Просто… Ну, считай это помощью ветерану. — А ты ветеран? — Да! Не будь занудой. Хотя, о чем это я. У тебя же на лбу написано желание морализаторствовать и поучать. — И больше ничего? — с болезненным интересом спросил Стив. — О чем ты? — Ни о чем. Пошли. Не мог же он рассказать этому сильному, бесстрашному (раз военный) и много чего прошедшему Баки о том, что уже давно уверен, что годится только на то, чтобы давать в рот.***
Квартира Баки была всего в двух кварталах от клуба. Стандартная высотка с большим вестибюлем, фикусами на каждом этаже и скрипучими пожарными лестницами, превращенными в места для курения. — Прости, лифт есть, но сломан, — Баки явно ощущал себя не в своей тарелке. Пока они шли по залитым неоновым светом улицам, его спутник хранил гробовое молчание, не обращая внимания на попытки завести ни к чему не обязывающий разговор. Кажется, нейтральные темы для разговоров уже исчерпали себя. — За три года, что я здесь живу, мне ни разу не удалось на нем прокатиться, — немного нервно усмехнулся он и добавил, сложив губы в соблазнительную улыбку: — Может, я прокачусь на тебе? От руки, игриво проследившей контур его гульфика, Стив отшатнулся, как от ядовитой змеи, и затравленно огляделся по сторонам, проверяя, не видел ли кто-то, как другой мужчина трогал его. Однозначно выдавая их намерения подняться в квартиру и заняться там сексом. — Эй, расслабься, — Баки с трудом вернул себе легкомысленный тон. Если бы не сковывающая все тело усталость, выдававшая необходимость в крепком, спокойном сне, он бы бросил своего нового знакомого в вестибюле. — Вспомни про свое карате. — Дзюдо, — мрачно поправил Стив, кляня себе за несдержанную реакцию. Ему не хотелось сейчас уходить, терять чувство легкости и защищенности, которое уже давно не посещало его во время общения тет-а-тет с почти незнакомым человеком. — Это было неожиданно, вот и все… — Окей, уговорил, здоровяк, не буду к тебе подкрадываться и лапать за всякое. Пока мы не окажемся в спальне, конечно. Снаружи нужная дверь выглядела будто ее можно открыть — просто ткнув посильнее пальцем — тонкой и хлипкой, держащейся на честном слове. Стив понял, что впечатление было обманчивым, едва они переступили порог — раздался характерный для лучшего из доступных простому обывателю замка тихий щелчок. Подобный замок устанавливался только на толстые металлические двери. Факт, заставивший бы напрячься и пожалеть о своем визите, если бы Баки не бросил беспечно ключи на ближайшую полочку, не потянулся со вкусом, открывая беззащитное горло, не сверкнул насмешливо глазами из-под длинной челки. — В душ? Ты? Я? Вместе? Тогда выпьем. Следуя за гостеприимным хозяином, Стив из короткого коридора попал в большую комнату, служащую одновременно кухней, гостиной и кабинетом. В одном углу за барной стойкой притаились небольшой холодильник и газовая плита. В другом — небольшой стол с включённым ноутбуком. Пара книжных полок со всякими мелочами ютились вдоль стен. Центральное место в комнате занимал огромный диван, накрытый темного цвета пледом. В полумраке было не разобрать, а свет они зажигать не стали, ограничившись тем, что проникал с улицы. Будто оба стеснялись того, чем собирались заняться. Пока Баки гремел бутылками, наливая им выпить, Стив осмотрелся, отмечая, что через окно можно легко выбраться на пожарную лестницу, а в одной из стен есть еще две двери. Дверь в ванную была чуть приоткрыта, демонстрируя уголок душевой кабины. Вторая дверь была закрыта плотно. Кажется, даже на замок. Спальня? Что Баки там прятал? Виски был теплым. Дешевым и очень крепким. Но его неприятная горечь ощущалась на языке гораздо правильнее приторной сладости коктейлей из клуба. После первого бокала, выпитого в тишине, в голове зашумело, хотя обычно Стив почти не пьянел. Пока он переживал внезапный приступ головокружения, Баки оказался непозволительно близко. Провел горячими ладонями от колен до паха, вызывая стон. — Ты прости меня, Стив, — раздались едва слышные слова. — Ты хороший парень, сразу видно, пусть и с отборными тараканами. Но мне очень нужно. Пока Стив пытался осознать сказанное, Баки перебрался с пола к нему на колени, с силой сжимая бедра, притягивая к себе за шею и яростно целуя сопротивляющийся рот. — Что… ты… — в голове стоял туман, препятствуя мыслительному процессу, зато тело будто взбесилось, наполнилось нестерпимым желанием. — Не… Ммм… Баки повозился, стягивая с себя штаны, под которыми не было белья, притерся, рассерженно зашипев, когда жесткая пряжка на ремне Стива больно задела полувозбужденный член. — Хватит! — резко выдохнул Стив, на миг обретя ясность сознания. Он попытался ссадить с себя своего визави, у поцелуев которого был отчетливый привкус отчаяния, но замер, оглушенный. Его пальцы коснулись обнаженной кожи — бьющее под дых ощущение сильных мышц, горячей упругой плоти под ладонью, хриплый выдох прямо в губы, перешедший в низкий чувственный стон. Пока он в растерянности водил руками по чуть влажной от пота сильной спине, Баки ухитрился расстегнуть молнию на его джинсах, высвободить очень заинтересованный происходящим член Стива и натянуть на него приготовленный заранее презерватив. — А ты сильно хочешь меня, красав… — Баки поперхнулся незаконченной фразой и стер с лица почти приросшую насквозь фальшивую развратную улыбку, едва только увидев суровую морщинку между бровей Стива, его горящие неодобрением глаза, из которых стремительно улетучивался чувственный туман. Оставалось последнее средство, благо Баки всегда готовился перед походом в клуб: приподняться, направить внутрь, придерживая одной рукой, и быстро опуститься, не давая себе ни мгновения привыкнуть, и двигаться, не обращая внимания на легкую боль. Стив охнул. Обжигающий жар чужого тела сделал с ним что-то страшное, заставив потерять голову и бездумно двигать бедрами, усиливая наслаждение. Казалось, все его нервные окончания сосредоточились в месте, где он проникал в Баки, оставив его без возможности воспринимать что-либо кроме восхитительного скольжения. Когда острый восторг от новизны ощущений чуть схлынул, через марево похоти пробился странный звук — тихий, задушенный всхлип. — Не останавливайся! — прохныкал Баки, прячущий лицо у Стива на плече. — Сильнее… Сильнее! — в плечо вонзились зубы, четко давая понять, что именно им сейчас необходимо, подстегивая, не давая остановиться. Баки, наверное, был мистическим суккубом — демоном похоти, потому что, едва отдышавшись после первого невероятно яркого оргазма, Стив, подчиняясь лишь пьяному взгляду серых глаз, опрокинул несопротивляющегося любовника спиной на диван, оглаживая сильное тело, скользя губами по шее и неумолимо снова возбуждаясь. Его не пришлось просить дважды, когда Баки с дьявольской усмешкой поменял на нем презерватив и обхватил ногами за талию, без слов дав понять, чего хочет. Бешеный ритм, сорванное дыхание, крепкая хватка рук на плечах, и хочется еще ближе, еще глубже, слаще, острее. Второй оргазм словно вынул из Стива все кости, таким уставшим и расслабленным он не был с начальной школы, когда ходил в бассейн и возвращался после тренировок вымотанным, но счастливым. Было приятно развалиться рядом с тяжело дышащим Баки и бездумно смотреть в потолок, чувствуя, как мягко подкрадывается сон.***
Стива разбудили жестко прижимавшиеся к шее пальцы. За окном посветлело, и на лице склонившегося над ним Баки была отчетливо заметна паника. — Дыши, дыши, пожалуйста-пожалуйста, только дыши. Боже, только не это. Пожалуйста! — частил он, шаря по коже Стива в поисках вполне отчетливо ощущавшегося пульса. — Ты живой! — увидев открывшиеся глаза, полные недоумения, Баки резко выдохнул и будто бы пришел в себя, чтобы тут же резко отвернуться, пряча эмоции. У него в носу щипало от непролитых слез, а руки дрожали. — Ну надо же… Проснулся. А я-то думал после наших вчерашних скачек, тебя до обеда не растолкать будет. — Что случилось? — Стив не собирался принимать навязываемый ему легкомысленный тон, когда собеседника что-то так сильно тревожило. Он плохо сходился с людьми, часто предпочитая не связываться с чужими личными переживаниями, но ощущал ответственность за человека, с которым провел ночь. Особенно, если учесть, как они ее провели. — Ничего, — Баки поднялся, по-прежнему не поворачиваясь лицом, и, даже не подумав одеться, прошел в коридор, откуда тут же раздался звон ключей и щелчки замка. — Ничего. Забудь. Черт! Да открывайся ты… Ты, это… В общем, неплохо покувыркались. Если хочешь… — он снова появился в комнате, постоял немного, будто чего-то ожидая, не дождавшись, прошел к барной стойке и загремел посудой, демонстративно собираясь приготовить себе завтрак. — Баки, — Стиву неуютно было быть обнаженным в чужом доме, где, похоже, при свете дня ему были совсем не рады, и он принялся одеваться, — я вчера что-то сделал не так? — он с ужасом вспомнил, как неистово вбивался в так щедро предложенное ему тело. Конечно, его не хотят видеть. Или дело в другом? В той самой панике, что была на лице у Баки, когда они проснулись? — Чем-то расстроил тебя? Мне бы хотелось как-то исправить… Ну, если я могу… Вдруг тебе что-то… Прости меня, я был груб и не сдержан. Он как раз застегивал ремень на джинсах, когда его монолог был прерван истерическим хохотом, быстро оборвавшимся коротким всхлипом. — Боже, ты это что-то с чем-то! — Баки зажал себе рот ладонью, опасаясь, что все его эмоции выйдут наружу жутким воем пополам со слезами. — Я тебе в выпивку наркоту подмешал, чтобы ты не ушел, а ты теперь каешься?! — Н-наркоту? — заплетающимся языком переспросил Стив, с удивлением ощущая, что не испытывает ни возмущения, ни обиды. Наоборот, благодарность, которую он испытывал ночью, никуда не делась. Рядом с Баки его собственные проблемы почему-то отходили на второй план, и хотелось защищать и заботиться. — Зачем? — Я уже сказал, — буркнул чуть успокоившийся Баки, отмерев, и вернулся к прерванной готовке. — Мне нужен был секс. И я его получил. С трезвым тобой мне бы еще повозиться пришлось, — сказано было вроде бы безразличным тоном, но пальцы, обхватившие чашку, дрожали. — Господи, да я удивлен, что ты еще здесь, а не бежишь от меня сломя голову, — пробормотал Баки, на миг занавешиваясь волосами. — Или тебе так понравилась моя тугая дырка, что ты готов терпеть протекающую крышу? Так чего ты ждешь? Я согласен. — Баки, — Стив не знал, что делать, стоя, как дурак, посреди чужой квартиры в едва натянутых штанах, пока хозяин дома вел нешуточную борьбу со своими демонами, по-видимому, проигрывая с разгромным счетом. — Расскажи мне, что случилось. Прошу тебя. — Я был солдатом-контрактником, — Баки сам не знал, почему начал говорить. Было что-то в Стиве располагающее к себе, несмотря на всю его холодность и зажатость. Или он просто слишком устал молчать. С тех пор, как он бросил терапию, он варился во всем этом один, признавая единственным способом общения с другими людьми топорный флирт. — Знаешь, всем кажется, что в пустыне ничего нет, кроме бескрайних песков, но это не так. Там полно всего. Например, заброшенные, полузанесенные древние строения, которые так удобно использовать под временную базу. А они оказывается связаны с системой пещер, ходы которой ведут за многие мили. И из этих далей однажды к тем, кто думает, что хорошо защищен своими смешными автоматиками и милыми тактическими костюмчиками, придет смерть. — Вас застали врасплох? — Стив осторожно подобрался ближе, боясь, потревожить, вспугнуть откровенность, но погруженный в болезненные воспоминания Баки не замечал ничего вокруг. — Наверное. Честно говоря, я плохо помню. И мало что понял, — позволить себя обнять было так просто. Просто обнять, безо всяких намеков на большее, к которым он так привык, пока перемежал кошмарные сны и случайные связи. — Была очень тяжелая и душная ночь. Я долго не мог уснуть, все мерещилась какая-то гадость — шорохи, будто бы даже всхлипы. А потом провалился. И когда очнулся, вокруг были… были только… — у него перехватило дыхание, как и всегда, когда перед глазами вставали образы прошлого. — Ты выбрался, — Стив успокаивающе погладил его плечу, прижимая к себе крепче. — Это главное. — Меня вытащили. Когда командование не смогло связаться с нашей группой… Я не знаю, сколько времени провел там, пытаясь найти хоть кого-то живого. До сих пор не знаю, что произошло… Это был газ или дрессированные скорпионы, или еще что-то… И главное, не знаю, почему выжил. — Не стоит винить себя… — Я не виню. На терапии мне популярно объяснили, что моя вина, а что нет. Научили быть человеком, веселым и жизнерадостным, почти прежним, — Баки высвободился и отвернулся. — Днем. Только днем. Ночью же я могу спать, только если рядом кто-то есть. И то… Время от времени… Ты теперь знаешь, — красноречивый жест на яркие следы от пальцев, оставшиеся на светлой коже. — Почему ты не обратился за помощью? — Стиву было жаль разорванных объятий. — Родные? — Как-то странно спать с родителями в тридцать-то лет, — по раздраженно дернувшемуся плечу стало понято, что отношения с родителями были больной темой. — Друг? Брат? Любимый? — Очнись! Сними уже розовые очки… Кто выдержит такое?! — Баки кричал, его глаза выцвели от боли, жуткой обиды на несправедливость. — Кому надо просыпаться от рук на шее или панических криков? — Мне? — Придурок! — простонал Баки, но позволил снова себя обнять, заметно расслабляясь. — Ты верно заметил, что я все еще здесь, хотя проснулся как раз, как ты описал, — Стив улыбнулся, ощущая странную легкость. Он знал, что не отступит, не позволит Баки утопать в отчаянии, останется рядом вопреки всему.***
*** — Стив! Сти-и-ив! Пожалуйста! Раскрасневшийся обнаженный Баки выгибался на постели, изо всех сил вцепившись в скомканные простыни. Небольшой светильник в изголовье — единственный источник света отбрасывал на его лицо замысловатые тени, превращая его в гротескную маску наслаждения и муки. Окно в спальне, куда Стив был допущен только через пару месяцев их отношений, было заложено кирпичами, а на стенах — развешены фотографии сослуживцев и распечатки всей информации о том случае в пустыне, которую Баки собирал с момента возвращения. Стива они ни капли не смущали, потому что каждую ночь Баки спокойно спал в его объятиях и больше не будил его в приступе паники. А еще он позволял ласкать себя ртом до умопомрачения. Теперь, когда партнер был правильным, Стив готов был делать минет хоть по пять раз в день, наслаждаясь звучанием несдержанных стонов и видом дрожащих ресниц, прикрывающих пьяные от удовольствия глаза. — Стив, ну, пожалуйста… Да, господи, да! Баки извивался, подаваясь навстречу, рывками приближаясь к оргазму. Он тяжело дышал и отвлекал себя криками, выгадывая момент. Он давно понял, что у Стива тоже был свой скелет в шкафу, не дававший спокойно жить, и был твердо намерен помочь, как тот помог ему самому. Беда была в том, что Стив был чрезмерно заботлив и никогда бы не позволил себе взвалить на любовника свои проблемы, поэтому полностью расслаблялся, только во время оргазма. Оргазма Баки. Было сложно что-то контролировать, когда хорошо так, что пальцы на ногах поджимаются, но все прошло как по маслу. И вот уже Стив распластан на спине, прижатый тяжелым телом Баки, беспомощный, застигнутый врасплох, открытый и искренний. — Баки? — Хочу отсосать тебе, — грязные разговорчики все еще заставляли Стива неудержимо краснеть. — Не надо… — Почему? Ты с таким удовольствием заполняешь мою задницу, так чем плох мой рот? Мммм? Сегодня Стив еще не получал разрядки. Все его тело было напряжено, как струна, а перевозбужденный член стоял до боли. Он не мог оттолкнуть Баки. Не сейчас, когда горячий влажный язык так прекрасно скользил по коже, спускаясь все ниже. — Мой рот сейчас будет занят. Но твой — нет. Так расскажи мне, чего ты боишься? Вряд ли это будет ужаснее, чем моя пещера с мертвецами. — Это все так неважно, Бак, — выдохнул Стив между стонами. Ему было хорошо, так хорошо, что он готов был кричать от счастья, внезапно поняв, что свободен от всех своих страхов. — Не стоит упоминания, — он определенно не собирался вспоминать Бобби в их с Баки постели. — Гораздо важнее, что я люблю тебя. — И я тебя, — глаза Баки сияли, как звезды, когда он оторвался от своего занятия. — Любимый упертый придурок…