Искренний смех

      Если вы думали, что с самого начала «отношения» (если таковыми их вообще можно называть) между неуравновешенным десептиконом и чрезвычайно любопытной девчонкой были сразу «тёплыми», то вас ждёт твёрдое «нет».       Часто любой их диалог был максимально прост и сух, а в самом начале — просто на грани скандала, или, чего хуже, попытки трансформера (к счастью, вовремя осмысленной) убить человека.       Около года прошло с тех пор, как они стали вот так приходить сюда, на эту странную полянку, чтобы просто отдохнуть от всего мира.       Алексис горела желанием хоть как-то разговорить своего странного знакомого, но пока что ей удалось лишь пару раз обсудить с ним что-то совершенно простое. Это, конечно, тоже было достижением, но на этом она не планировала останавливаться. И…       Как-то раз краем глаза, совершенно случайно, она увидела едва-едва заметную улыбку на лице Старскрима.       И с тех пор девочка поняла: первой её целью станет добиться хотя бы простого смеха.       А чего вы хотели от тринадцатилетней девчонки? Она была чересчур любопытна, и искренне стремилась понять крылатого воина.       Чувствовал ли он себя когда-нибудь по-настоящему счастливым? Как давно это было? И было ли вообще?       В тот день он говорил действительно много. Алекса до сих пор иногда вздрагивала от резких звуков и перепадов настроения злого десептикона…       Он… Жаловался?.. «Выговаривается» — поправляет саму себя девочка. А тот всё не унимается, говоря о себе и о том, как много ему довелось пережить. Разумеется, не без нецензурной брани.       Но что её удивило — это то, что он с каждым словом всё сильнее остывал, и в конце концов вместо обычной агрессии стал… Грустным. И совсем затих.       Было пасмурно, но тучи уносило ветром.       А он просто молчал.       Она не знала, что ей делать и как поступить — слишком мало понимала, чтобы пытаться помочь. И до ужаса боялась разозлить крылатого. Не хотелось снова стать мишенью…       А он снова заговорил — внезапно, тихо… Непривычно тихо. — Кто я вообще такой, чтобы сопротивляться… Простой солдат… Ничего за весь актив не видел, кроме этой войны… Даже фракцию за меня определили ещё до начала функционирования… Кому какая разница, если один попытается пойти против всех? Никому. Никому! Ещё этот Мегатрон с его вечными проблемами, которые он на меня сбрасывает… Я ничего не понимаю. Всё пошло задом наперед. Ещё ты тут вечно ошиваешься… — Алекса вздрогнула, — недо-автобот на побегушках. Что ты здесь делаешь вообще?       Алексис едва ли не испуганно сделала шаг назад, чувствуя на себе раздраженный взгляд. Она старалась не смотреть в его сторону — сама ситуация была опасной. Словно на пороховой бочке, и каждое слово — спичка с искрой. Неправильно попадёшь — и всё. — Я ведь говорила тебе… Просто точно так же, как и ты, прихожу сюда, чтобы развеяться. И… — Точно так же?       Она затихла и зажмурилась, вцепившись руками в портфель, что ранее был на спине.       Тяжёлый шаг, и трансформер был буквально над ней.       Напряжение в воздухе было просто бешеным. — …Ты даже не представляешь, что именно мне приходится переносить каждый грёбаный день! И ты, — кулак с грохотом врезался в землю в каком-то метре от неё, — говоришь мне, что приходишь точно так же…       В этот раз девочка не сдвинулась ни на шаг.       Она действительно хотела, чтобы ему было легче, хотела, чтобы он понял, что она не была ему врагом, и… О, она хотела прокричать несколько слов в ответ. Или это всё-таки инстинкт самосохранения отключился?..       Ноги сами собой делают шаг вперёд, после чего она действительно кричит ему в лицевую. — Да, именно так! Видишь ли, не только у тебя бывают «плохие дни»! И знаешь, что?! Я тебя понять пытаюсь, идиот ты железный! Я тебе не враг! И вот ещё: я действительно переживаю за тебя! Болван! Ничего, кроме себя, не видишь! Кулаками своими машет ещё… С ним по-доброму, а он не понимает… Зато каждый раз на Мегатрона жалуется… Я понимаю, что творится на твоей базе! Понимаю, в отличии от тебя… Дурак…       С каждым словом осознание медленно возвращалось к досмерти перепуганной Алексис. И с каждым словом она говорила всё тише, и когда совсем замолчала, то вдруг поняла, что наговорила много опасных слов.       «Ну, вот и смерть» — пронеслось в мыслях.       Но ничего не последовало.       Только тишина.       «Я что, уже умерла?» — тихо произнесла она.       Всё ещё пребывая в страхе, она подняла взгляд к рубиновой оптике, заранее прощаясь с жизнью и ожидая увидеть злость, безумие и ненависть, но вместо этого… Оптика едва ли горела. Он думал, и вид меха был таким… Потерянным?..       Старскрим явно не ожидал этого. Ранее Алексис всегда старалась быть максимально ненавязчивой, тихой, и… Она его боялась. А тут вдруг загорелась, взорвалась и высказалась в лицо страху. Сикер был явно впечатлен.       Но главным поводом его растерянности стало то, что он впервые за весь актив услышал, что для кого-то важен. Он всегда считал, что подобные понятия применимы только к автоботам, и его собственная жизнь никому не нужна, принимаясь лишь за боевую единицу. «Это просто человек, она наверняка лжёт, это уловка автоботов» — мех пытался оправдать происходящее, но как бы не старался — не видел ни единого проявления лжи.       «Я тебе не враг… Пытаюсь понять тебя… По-доброму… Переживаю за тебя…» — эти слова по миллиону раз прокручиваются в процессе. Новые для него, совершенно странные и пугающие.       Когда вообще она успела так сильно проникнуться к его речам? Как много она слушала? Даже нет, не так: она действительно слушала?       Крылатый резко отстранился.       Не враг.       Но кто тогда?       Тонкая ниточка, связывающая автоботов и десептиконов. Маленькое зеркальце, с помощью которого было видно и тех, и других со стороны.       И что было странным — он не хотел её убивать, как это происходило с теми, кто узнавал о нём слишком много.       Нет, нет-нет, это точно не входило в его планы. Хотелось наоборот продолжить говорить, делиться чем-то.       Переживает. Она интересуется, потому что ей важен он сам, а не то, что она может выведать у него, как у десептикона.       Он мог ей… Доверять.       Это маленькое открытие сломало всё, на что он опирался, когда рассуждал о людях.       В него верят, его ждут и ему доверяют. Потому что в противном случае она бы уже убежала, да и вообще не приходила сюда никогда.       То самое чувство… То, что он так долго искал, то, чего он никогда не мог понять в автоботах и миниконах. Раскованность. Доверие. Совсем крохотное, но… Настоящее.       Он улыбается, а затем смеётся — так тепло и так спокойно.       Алексис разжалась, выпрямилась, словно не поверив ушам; она подняла голову выше, наблюдая за ним. Она действительно не верила себе. Эти эмоции… На душе вдруг стало так легко и тепло, причём у обоих.       Такая абсурдная ситуация — не знающий ничего, кроме войны, трансформер… Почувствовал себя счастливым благодаря самому жалкому во вселенной существу.       Но эта искорка… Быть для кого-то не врагом и не мишенью, не куклой для битья, а обычным, живым. Быть собой.       Алексис с трудом отвела взгляд, поймав себя на мысли, что совсем засмотрелась, и сама непроизвольно улыбается.       Она никогда не думала, что этот смех может быть таким приятным слуху. И… Старскрим был похож на какого-нибудь простого подростка, нежели на сурового воина. Ей… Нравилось это. Действительно нравилось.       И ему, кажется, тоже — сикер сам ещё не решил, что не так с этой эмоцией.       Даже когда на поляне снова стало тихо, из Искры не пропал этот теплый огонёк. Он оказался таким неожиданным и странным… Новым, непонятным. Трансформер просто не знал, что с этим делать.       Только бесконтрольно улыбался, словно заново научившись это делать.       Алексис осмелилась сделать ещё несколько шагов вперёд, и, кажется, хотела что-то сказать, но молчала. Здесь слова были просто незачем.       А небо тем временем залилось янтарным светом — тучи расступились перед уходящим за горизонт солнцем, словно сама природа была счастлива видеть, как два сумасшедших наконец успокоились, и в обеих душах стало чуточку светлее…