Death Of Optimus Prime

Слэш
Перевод
G
Завершён
35
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
35 Нравится 2 Отзывы 9 В сборник Скачать

1.

Настройки текста
Примечания:
Тусклая оптика Рэтчета уставилась на мониторы перед ним, его процессор даже не фильтровал больше представленную там информацию, ему это было не нужно. Он прекрасно понимал что там происходит. Оптимус Он оторвал свой пылающий взгляд от экранов, его шлем опустился, когда он осмотрел разрушенную раму Оптимуса. Он сделал всё что мог… Бримы хирургии, сварки, борьбы за жизнь, искры его старого друга, его лидера, его Прайма, но это не имело значения… Всё это не имело значения… Медик посмотрел на свою инкрустированную энергоном раму, на дрожащие сервоприводы и снова на Оптимуса. — Я…Я пытался — Прошептал он бесчувственному меху, его голос, казалось, грохотал в тишине комнаты. Он отсоединил все сигналы тревоги, их настойчивый писк, визг, завывание каждый звук напоминал ему о том, как сильно он потерпел неудачу, поэтому он отключил их все. Он вздохнул, глядя на двери медицинского отсека, страх прлкрался в его искру, когда он подумал о том, как скоро ему придется столкнуться с командой. Он должен быть тем, кто скажет им… скажет им… Я потерпел неудачу. Он мрачно размышлял, пока его сервомоторы терли его собственные нагрудные пластины. То есть… если я тоже выберусь отсюда . Оптимус слабо застонал, вытаскивая шлем медика из дверного проёма, Рэтчет мягко улыбнулся, когда тусклая оптика Прайма приоткрылась и посмотрела на него. — П-Привет, с-старый д-друг — Голос Оптимуса дрожал, был хриплым и наполненным помехами. Улыбка Рэтчета стала шире, он перестал уговаривать Оптимуса молчать несколько бримов назад, когда понял, что ничего не может сделать для меха, кроме как сделать его уход как можно более безболезненным. — Привет — Мягко ответил Рэтчет, его тело придвинулось ближе, прежде чем он поднялся и сел рядом с Оптимусом на койку — Как ты себя чувствуешь? Есть еще какая-нибудь боль? Оптика Оптимуса на мгновение замерцала, его влажные вентиляционные отверстия забулькали, и Рэтчет напрягся, когда он задался вопросом, будет ли это момент смерти, но он расслабился, когда Оптимус просто кашлянул еще немного, прежде чем свет вернулся к его оптике. — Л-лучше. Нет, теперь никакой б-боли… — устало сказал Оптимус, и Рэтчет одобрительно кивнул, его оптика ужасно горела, когда он крепко обхватил сервоприводы умирающего меха. — Хорошо, хорошо… я, я счастлив, что могу дать тебе хотя бы это — Прошептал Рэтчет, его пальцы медленно терли холодный серво Оптимуса, когда он держал его. Он чувствовал множество шрамов, покрывавших костяшки больших пальцев меха, каждый из которых содержал историю войны, борьбы… примус, почему ты не позволил ему снова увидеть мир? Прошло так много времени, так много времени с тех пор, как кто-либо из нас видел мир. Еще одна вспышка боли прокралась в искру Рэтчета, и он чуть не закричал от боли, но вместо этого заставил себя улыбнуться. Он не хотел, чтобы Оптимус сосредоточился на его страданиях, он не хотел, чтобы бОльший мех сосредоточился на чем-то, кроме себя, хотя бы раз в своей короткой жизни. Конечно, Оптимус не был дураком, и даже когда он умирал, его разум и Искра знали о других — Рэтчет… Больно? — Спросил Прайм, его оптика сузилась, когда он вытащил свой серво из рук медика и приложил его к грудным пластинам Рэтчета. Рыдание застряло в горле Рэтчета, когда он тряс свой шлем, его оптика горела хладагентом, когда он окружил гораздо больший серво Оптимуса обоими своими — Не столько — Заверил он, слегка усмехнувшись, когда Оптимус бросил на него критический взгляд — Ты забываешь, насколько я силен, Оптимус… я оскорблён — Он сказал с ухмылкой и был вознагражден блестящей, хотя и болезненной улыбкой своего Прайма. — П-прости мои б-бедные п-предположения… — пошутил Оптимус в ответ, его тело задрожало, когда он глубоко выдохнул — Рэтчет, я… я устал и… и замерз. П-полежи со м-мной? Медик медленно кивнул, сохраняя яркую улыбку, когда поднял остальную часть своего тела на койку и осторожно прижался к маленькому оставшемуся месту. Это была плотная посадка, корпус Оптимуса занимал почти всю койку, но ни один мех не заботился об этом. Рэтчет наслаждался близостью, здесь он мог смотреть в блестящую оптику Оптимуса идеально близко, он мог наслаждаться запахом меха и обнимать его, чтобы согреть. Его тело сейчас такое холодное… — Оптимус, что тебе больше всего понравилось на Земле? — Тихо спросил Рэтчет, его шлем был спрятан в изгибе шеи бОльшего меха, когда он прижался ближе. Оптимус закашлялся еще немного, его вентиляционные отверстия скрипели, когда он боролся с падением в сон, с чернотой, которая звала его — К — кроме тебя? — Спросил он со слабым смешком, и Рэтчет улыбнулся. Прайм расслабился, его оптика закрылась, пока он думал — Н-небо… я т-думаю. Слезы, наконец, упали с оптики Рэтчета, его процессор пробежался по многочисленным файлам памяти, где они вдвоем наблюдали за восходом или заходом солнца. В этих воспоминаниях всегда были он и Оптимус, их рамы, прислоненные друг к другу, сервоприводы, соприкасающиеся, когда они купались в лучах солнца и друг друга. Еще одна вспышка боли жестоко вырвала его из этих воспоминаний, и на этот раз медик действительно вскрикнул. Его искра дико вспыхнула внутри него. Это было похоже на то, как если бы он отчаянно пытался дотянуться и крепко ухватиться за энергию, которая ускользала из его хватки. Оптимус… Ты слишком быстро ускользаешь… Не можешь ли ты остаться ещё немного? Пожалуйста… Оптимус болезненно выдохнул, его спина слегка выгнулась, когда двигатель взревел и зашипел, а Рэтчет держал его так крепко, как только мог. Мне так жаль… Так, так жаль… Наконец атака, казалось, пошла на убыль, и Прайм упал обратно на койку. Его лицевые щитки были почти белыми, и дерма дрожала, когда он повернулся к Рэтчету. Потребовалось отключить питание большинства его систем, чтобы снова открыть оптику, перенаправив поток энергии так, чтобы он смог туманно взглянуть на меньшего робота, в последний раз — Я л-люблю тебя, Р-Рэтчет.… Медик грустно улыбнулся, когда оптика Оптимуса слабо замерцала на нем, он мог видеть, как сильно его возлюбленный боролся, чтобы остаться с ним, и как бы он ни ценил это, жаждал еще немного времени, он знал, что Оптимус просто продолжит бороться и продлевать свою боль, пока он не получит разрешение Рэтчета уйти. — А я… Я люблю тебя, Оптимус… пойдем, отдохнем, ладно? — Сказал Рэтчет с выразительным кивком, поднимая шлем и нежно целуя холодные губы своего любимого. Оптимус вздохнул под поцелуем Рэтчета, его искра расслабилась и поле освободилось, когда его разрешение было получено, ему больше не нужно было сражаться. Его тело обмякло тогда, двигатель упал до мягкого мурлыканья, когда он медленно выключился, его скрытые шестерни и кабели ослабли в их вращении и напряжении, и вскоре только его искра оставалась активной. Рэтчет был свидетелем всего этого, его аудиалы улавливали легкость механизмов, его влажная оптика наблюдала, как шасси Оптимуса перестало подниматься с каждым выпуском, и именно тогда боль расцвела, которую его искра ослабила на клик. Когда нагрудники Оптимуса открылись, его сверкающая Искра поднялась из груди и на мгновение повисла там, прямо над Матрицей, как будто… как будто ждала. Рэтчет ахнул, когда его собственная Искра потянулась к Оптимусу, страстно желая быть с ним, следовать за ним в его следующем путешествии, и внезапно он оказался перед выбором: остаться здесь, остаться с автоботами и помочь им, направлять их в отсутствие Оптимуса или… или следовать за его любовью. Медик слабо посмотрел в сторону дверей медицинского отсека, он знал, что вся команда сидела там потерянная и испуганная. Они все были так молоды, и потеря Оптимуса могла сокрушить их, но… но потерять еще и Рэтчета? Искра Оптимуса слегка замерцала, прежде чем начала дрейфовать выше, дальше от Рэтчета, и медик всхлипнул, когда она покинула его. Он не чувствовал, что Оптимус просит его следовать за ним, просто ждал, чтобы ему не пришлось проходить в одиночку, решение остаться было только за Рэтчет ом и только за ним… — О-Оптимус… — позвал Рэтчет искру, его голос был хриплым. Должен ли он остаться, должен ли он быть той скалой, которая им всем сейчас нужна? Они нуждались в нем больше, чем Оптимус, но… что ему нужно, чего он хочет? — Ах, боги. Ч-что я… я не знаю, что делать… — простонал он, Оптимус плыл все дальше и дальше, а клики проходили мимо, и с каждым дюймом, с каждым сантиметром Искра его любви улетала прочь, и еще одна щепка пронзала его собственную. Его вентиляционные отверстия стали рваными, нерешительность жгла его, как кислота. Останься и будь сломленным героем или уходи, оставь их всех, но будь счастлив, будь целым, будь любимым… Как только искра Оптимуса начала вспыхивать, ее свет рассеивался по мере того, как она перемещалась в следующую область, Рэтчет сделал дрожащий отчаянный вдох и поднял свой дрожащий серво к небу — П-подожди! Подожди, любовь моя… Подожди меня…

***

Арси тихо открыла двери медотсека, ее тело напряглось, а оптика опустилась, когда она вошла в холодную комнату. Прошло слишком много времени с тех пор, как Рэтчет отослал их всех прочь, и она знала, что рано или поздно кто-то должен это проверить… Ее педо стучали по металлическому полу, когда она шла, звук громко отдавался эхом в тишине комнаты… Она знала, что найдет здесь, она знала, когда в последний раз видела лицевые панели Рэтчета, и, честно говоря, она не винила его. Когда она подняла свой шлем, ее тусклая оптика поднялась, пока она не нашла койку ее лидера, она печально улыбнулась сцене перед ней. Две серые рамы лежат рядом друг с другом на маленькой койке, искровая камера Оптимуса открыта, и Матрица призывно светится внутри, но кроме этого, не было никакого света, исходящего от двух мехов. Она собрала свою силу воли, когда подошла ближе, ее оптика становилась мягче, когда они шли вдоль руки Рэтчета, которая лежала на его любви, все еще держа его даже после смерти, и когда она двинулась к верхней части койки, слезы упали, когда она нашла теплую и довольную улыбку на лицевых пластинах мертвого медика. В этой картине смерти не было ни боли, ни сожаления на лицевом щитке… нет, все, что она обнаружила, — это два воина, два любящих бота, наконец-то обретших покой.… Она потянулась в искровую камеру Оптимуса, ее дрожащие сервоприводы осторожно подняли матрицу, прежде чем почтительно закрыть его нагрудники и повернуться к дверям, через которые она вошла. Она с тревогой стиснула вмятину, глядя на матрицу. Его мощь громко вибрировала в реликвии, и казалось, что он поет или зовет кого-то, но кого? Кто теперь возьмет на себя мантию Прайма, кто достоин ее? За кем они должны были следовать? Что же им теперь делать? Путешествие влюбленного, их битвы, наконец, подошли к концу, но для остальных автоботов… их самая тяжелая и темная борьба, возможно, только началась… Когда она выходила из медотсека, ее Искра остыла и процессор закружился с тем, как она скажет? Балкхэд вдруг внезапно подбежала к ней, его оптика расширилась и вентиляционные отверстия стали быстрыми. — Арси, только что пришла передача! Корабль уже в пути! Они Автоботы и просят посадочный прицел. Арси моргнула, ее процессор пытался преодолеть разрушительную потерю, чтобы понять, что зеленый мех говорил ей — Ч-что? — Кто? — Она запнулась, на мгновение спрятав матрицу за спину. — Ммм, я его не знаю, но он говорит, что его имя хот-род?»
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.