Я верю в то, что мы враги

Нагито опять очнулся в зале камер видеонаблюдения. Он бы пришел сам — несмотря на то, что не хотел, пришел бы — но опять немного опаздал. Джунко не нравилось, когда он опаздывал: Нагито не знал как, но, если он не приходил вовремя, он засыпал — наверное, с помощью снотворных дротиков Эношимы. Все же, она управляла островом, как хотела. Нагито ненавидел ее: за то, что она создала эту игру, за отчаяние, которое она вселяла во всех учеников, за хитрую улыбку и мерзкие, гнилые мысли о смертях. Она играла людьми и ей правда нравилось управлять ими, как марионетками. Ей нравилось управлять Нагито и каждый вечер звать его в комнату с видеокамерами. Комаэда каждый раз убеждал себя, что идет убивать Джунко, пользуясь ее приглашениями и даже несколько раз брал с собой нож. Он был готов перерезать ей горло, но просто не мог. — Ты настолько жалок, что даже не можешь зарезать своего врага, — Эношима рассмеялась: она никогда не забирала орудие убийства у Нагито и следила за его жалкими попытками напасть. Каждый раз руки Счастливчика предательски дрожали и через несколько секунд нож падал на пол, звонко звякая об твердый пол. — Ты можешь убить человека и тебе ничего за это не будет! Ты можешь разрезать ему горло и тебе только «спасибо» за это скажут и ты, после всего этого, не можешь даже нож в руках держать! Ты жалок, ты жутко жалок, несмотря на свой странный талант — ты глупый мальчик, который думает, что все можно решить миром… — Она повторяла одно и то же, а Нагито даже не вслушивался в ее слова. Он мечтал убить ее всем сердцем, но просто… Не мог этого сделать и все, что ему оставалось, это опустить голову и в очередной раз прикусить губу от собственного бессилия, — А может, дело не в этом? — Голос Эношимы эхом отлетел от стен. Комаэда резко поднял голову и удивленно уставился на Джунко: она смотрела на него с издевкой, закинув одну ногу на другую и пыталась сдержать свой смех, истеричный и немного пугающий. Иногда, в приступах шизофрении, к которым Комаэда уже вполне привык, он видел Эношиму, не как соперницу и боялся этих видений больше всего. Он видел ее слишком близко. Нагито не знал, хочет ли он, чтобы видения продолжались. Хотя, если честно — да, хотел. И, возвращаясь в обычное состояние, Счастливчик брал нож и шел в зал с видеокамерами. И, раз за разом, нож летел на холодный пол. Джунко засмеялась и резко встала со своего стула, который стоял прямо напротив камер — страшно подумать, что она контролировала все, что происходит на острове — и подошла к Нагито вплотную: — Ты жутко, жутко наивный и глупый. Ты думаешь, что победишь меня глупыми фразами про надежду? — Я не контролирую это, — Нагито отвернулся и его белоснежные волосы рассыпались по плечам. — Тебе и не надо это контролировать, — голос перешел во вкрадчивый шепот и Джунко опять заглянула Комаэде в глаза, — Ты можешь встать на мою сторону и навсегда забыть об их никчемных оскорблениях за то, чем ты не умеешь управлять. Ты станешь сильнее их в 100 раз и будешь смотреть на то, как они, один за другим, погибают в полном отчаянии! Ну разве это… Не прекрасно? — Это ужасно и мерзко, Джунко, — Почти прошипел Нагито, пытаясь отойти в сторону. Рука с симпатичным маникюром обхватила его запястье и притянула обратно. — Ты должен, ты обязан стать таким, как я! Мы будем смотреть, как умирают люди, как рушатся дома и целые города — прими выбор, опираясь не на свою глупую веру, а на свои чувства и эмоции! — Голос Эношимы перешел на крик и она сжала руку Комаеды еще сильнее, гневно смотря на его решительное выражение лица. — Я ничего тебе… Не должен…. — Комаеда резко зажмурился и стремительно начал идти к выходу из этой гнилой комнаты, которая насквозь пропахла жаждой убийств. «Я бы убил Джунко, но нож лежит слишком далеко,» — Убеждает себя Нагито. Орудие для убийства предательски звенит прямо под ногой. — Я полностью отдан надежде, я предан ей и буду предан до конца! — Каждое слово давалось ему с трудом, — И даже если ты меня убьешь, я не перейду на твою сторону! — Он замолчал и посмотрел на девушку, сидящую напротив. — Ты такой же, как и я: если ты направишь свой талант в нужное русло, мы станем великими! — Я тебя ненавижу, — Сказано с дрожью в голосе. Джунко удивленно замолчала и внезапно начала смеяться: — Ненавидишь? Она опять начинала играть чувствами, чтобы добиться своего. Нагито боялся этого больше всего. Джунко подошла к Комаэде и поцеловала его. Грубо, но поцеловала: Нагито почувствовал, что ее губы напоминают странный, металлический вкус крови. Наверное, где-то в глубине души он все еще хотел убить Эношиму, но теперь это отошло на второй план. — И все же, ты слишком наивен. Джунко сжимает в руке нож. Джунко еще может остановиться, но она не останавливается, ведь она выбрала именно такой путь. Джунко стоит перед окровавленным трупом и едва слышно говорит: — Я не могла просто отпустить тебя — ты мог разрушить все, что я создала. Я не хочу просить у такого ничтожества, как ты, прощения, но… Извини. Наверное, у меня правда… …Не было выбора.